Глава 2. Научно-прикладные аспекты

Фундаментальная аксиома нейропсихологии постулирует нерасчле­нимое в реальности взаимообусловливающее единство нейропсихосо-матических и биосоциокультурных механизмов развития. И хотя пред­метом нейропсихологии является собственно мозговая организация поведения человека, в поле ее зрения всегда имманентно присутству­ют все названные «участники» этой драматургии.

Раздел 1. Научные основы нейропсихологического сопровождения 53

Любой психический процесс рассматривается как иерархический, системно-динамический, многофакторный; его мозговая организация обеспечивается пространственно-временной драматургией подкорково-корковых и межполушарных функциональных взаимодействий. Послед­ние, в свою очередь, включены в еще более глобальную нейропсихо-соматическую систему адаптации человека к себе и окружающему миру, специфически организованную на различных этапах онтогенеза.

Развитие каждой когнитивной или эмоциональной функции (равно как и психический онтогенез в целом) обусловлено измене­нием ее внутри- и межфункционального психологического строения и, в частности, мозговой организации. При этом очевидна опреде­ляющая роль на ранних этапах онтогенеза субкортикальных образо­ваний, функционально обеспечивающих становление (специализа­цию и взаимодействие) подкорково-корковых и полушарных интег-ративных систем.

Психический онтогенез, как и поведение вообще, является дина­мическим, иерархически организованным, системным энергоинформа­ционным процессом. В организме человека он обеспечивается нервной системой, соединительной тканью (кости, сухожилия, кровь, лимфа, жир, ликвор и т.д.) и «биоэнергетическими» меридианами, описанны­ми в классической китайской и корейской медицине (цигун, су-джок и т.п.). Научно обоснованное описание последних — в процессе ста­новления, но очевидная их реабилитационная, коррекционная и про­филактическая ценность свидетельствует (от обратного) в пользу их реального существования.

Особый статус соединительнотканно-нервных информационных магистралей проявляется даже в их избыточных потребностях и за­тратности. Нервные клетки и соединительная ткань мозга поглощают 60% общеорганизменных суточных запасов глюкозы и кислорода.

Думаю, что строение и функции нервной системы хорошо изве­стны читателю. Потому обозначим кратко основные представления о более фило- и онтогенетически древней энергоинформационной си­стеме человека (и жизни вообще) — о соединительной ткани, ее роли и функциях.Известно, что соединительная ткань — самовосстанавли­вающаяся, самоорганизующаяся, питающая, восстанавливающая и очища­ющая система. Она контролирует и координирует в силу своих функ­ций (транспортных, опорно-механических, трофических, защитных, морфогенетических, метаболических, репаративных) пространствен­ной организации работу всех остальных тканей, их рост и развитие.

Составляя 85% массы тела человека и 95% внутричерепной тка­невой массы (цит. по Алексеев, 2000), она является общеорганизмен-ным регулятором: катализирует, активирует и/или ингибирует, тор-

54 Часть I. Нейропсихологическое сопровождение процессов развития

мозит, подавляет, модулирует, оперативно реагирует на любой воз­никший дисбаланс. Опережающая соединительнотканная реакция знакома каждому из нас по дебюту (и последействию) самого эле­ментарного вирусного заболевания: еще как бы нет (или уже нет) болезни, а «ломит все тело», пропадает или становится весьма кап­ризным аппетит, клонит в сон, снижается память, появляется раз­дражительность и агрессивность и т.п.

Соединительнотканная структура представлена практически все­ми агрегатными состояниями (жидкость, кристалл, гель и т.д.), ко­торые ассоциируются с процессами жизни вообще. «Переходы форм соединительной ткани из одного фазового состояния в другое опре­деляют сам факт подвижности системы, характеризующей наличие жизни как факта, — пишет А.А. Алексеев. —...Это мы наблюдаем при свертывании крови, лимфы, развитии опухолей, развитии тугопо-движности в суставах, нарушении иммунитета... Достаточно умень­шить скорость движения жидких компонент соединительной ткани, и все другие ее фазовые состояния тотчас перестраиваются, чтобы ком­пенсировать "нанесенный ущерб". Все прочие ткани реагируют толь­ко после того, как произошли "фазовые переходы" в соединитель­нотканной системе: в разной степени изменились свойства крови, ко­стей, гелей, связок и т.д.».

Лауреат Нобелевской премии И.И. Мечников еще в начале XX века сказал: «Человек стар настолько, насколько стара его со­единительная ткань». Это исчерпывающее определение, в сущности, говорит о том, что мечта человечества об эликсире молодости скры­вается в тайне соединительной ткани. Для нейропсихолога эта тайна представляется потенциально раскрываемой (пусть даже в весьма от­даленной перспективе) и привлекательной тем, что центральная ре­гуляция всех функций соединительной ткани обеспечивается прежде всего стволовыми (в первую очередь гипоталамо-диэнцефальными) системами мозга.

Но это лишь часть уникальной роли этих мозговых образований. Гипоталамо-диэнцефальные структуры мозга держат в определенной функциональной зависимости выше- и нижележащие уровни нервной, психической, нейроэндокринной, соматовегетативнойрегуляции. Причи­на этому — их глобальная (действительно уникальная по сравнению со всеми другими системами) заинтересованность в актуализации доми­нирующей мотивации, а соответственно всего спектра когнитивных и эмоциональных процессов. Ведущая роль в опосредовании ритмологи-ческих, биофизикохимических, нейрогуморальных и иных, в целом адаптогенных, паттернов организма. В формировании активационно-тормозного баланса мозга и организма вообще, различного рода пато-

Раздел 1. Научные основы нейропсихологического сопровождения 55

логических (эпилепто- и галлюцинациогенез, зависимости разного рода, искажение влечений, летаргия и т.п.) и паранормальных (изме­ненные состояния сознания, ясновидение и т.п.) эксцессов.

Такая единственная в своем роде пространственная мозговая организация широкого круга как бы отдаленных друг от друга фено­менов и детерминирует функциональную уникальность гипоталамо-диэнцефального комплекса. О чем в свое время, еще не обладая всей совокупностью данных, которыми мы оперируем сегодня, говорил великий В. Пенфильд (1952) в своей «центрэнцефалической» теории.

В нейропсихологии существует аксиома, лежащая в основе синд-ромного анализа: мера взаимовлияния (паритетности, интерференции, реципрокных взаимодействий и т.п.) двух психологических явлений (в норме и патологии) тем выше, чем ближе зоны мозга, эти явления реа­лизующие, чем меньше функциональная дистанция между ними. На сравнительно небольшом пространстве гипоталамо-диэнцефальной области (то есть, в сущности, при отсутствии такой дистанции) раз­ворачиваются единовременно и взаимозависимо по меньшей мере сотни фундаментальных для жизни процессов.

Следовательно, наш диагностический и коррекционный аппарат должен определяться возможностью максимально достоверного меж­дисциплинарного их рассмотрения как со стороны центрального, так и периферического регулирования. Именно поэтому изначально (еще в 90-х гг. XX века) при моделировании алгоритма нейропсихологи-ческой диагностики, коррекции, абилитации и профилактики откло­няющегося поведения (Семенович, Архипов, 1991—1995) был заложен фундамент научно-прикладного взаимодействия собственно нейро­психологии с телесно-ориентированной парадигмой и натуропатическим подходом.

Такой «синклит», работая по определению как своего рода посто­янно действующий «консилиум», позволяет: 1) достаточно достовер­но описать исходный статус ребенка именно как нейропсихосомати-ческий; 2) выработать стратегию и тактику сопровождения данного типа развития в обоих направлениях — центробежном и центростре­мительном (то есть от мозга к телу и наоборот), многократно при этом активируя соответствующие психические звенья; 3) оптимизировать коррекционный (абилитационный, профилактический) процесс, по­скольку каждый из этих маршрутов, не говоря уже об их единовремен­ном внедрении, ведет к элиминации дизонтогенетических процессов в целом; ведь конечная мишень в каждом случае у них одна.

Это первое и главное следствие из приведенной выше нейропси-хологической аксиомы: единство/территориальная близость мозговой организации различных психологических феноменов инвариантно

56 Часть I. Нейропсихологическое сопровождение процессов развития

предполагает иррадиирующий, «веерообразный» эффект (создаваемый совокупностью положительных и отрицательных обратных связей) коррекционно-абилитационной работы с одним из них на все осталь­ные. Нужно просто представлять себе, хотя бы в общем плане, строе­ние таких нейропсихосоматических альянсов, описанных в базовой литературе по нейропсихологии, неврологии, внутренним болезням, генетике и т.д.

Энергоинформационные магистрали находятся в неразрывном вза­имодействии, что и является базой для формирования многоуровне­вых механизмов и процессов оптимальной адаптации ребенка к соб­ственному онтогенезу и условиям его протекания. Негативным отра­жением этого факта сегодня является практически стопроцентная актуализация в детской популяции системных явлений различных вариантов дизонтогенеза психических и соединительнотканных дис­функций. Что, собственно, помимо чисто абстрактных, теоретичес­ких рассуждений, и послужило отправной точкой для выдвижения гипотезы (Семенович, Архипов, 1995; Семенович, 2000—2004) о нали­чии надсистемного (соединителънотканно-нейропсихологического) ме­ханизма дизонтогенетических процессов в современной детской по­пуляции. В этом ракурсе перестает быть необъяснимой актуализация различных вариантов психического дизонтогенеза в обрамлении со­матических и психосоматических эксцессов. Становится очевидным (хотя и требующим длительного, скрупулезного изучения) синдро-мальное единство источников и сущности, казалось бы, не имею­щих точек соприкосновения феноменов: пониженные пороги возбу­димости мозга и аллергии/остеопатии, мышечные и сосудистые ди-стонии/асинхронии и эмоционально-потребностные/когнитивные (вплоть до психопатологических) девиации.

Многолетние наблюдения позволяют утверждать, что в совре­менной детской популяции имеет место очевидное накопление фено­мена псевдопроцессуальности— актуализации тех или иных патологи­ческих стигм, связанных не с первичным дефицитом какой-либо си­стемы организма (в частности, мозга), а с процессами ее декомпен­сации. Например, такова псевдопроцессуальная функциональная квазиправополушарная дисфункция, первопричиной которой оказа­лось накопление в роду (в большей степени по материнской линии) критической массы сердечно-сосудистых, эндокринных заболеваний и остеопатии. Идентификация псевдопроцессуальных феноменов не­обычайно важна для построения стратегии и тактики коррекционно-го воздействия. В ином случае «ядро» и «фасад» типа дизонтогенеза ос­танутся неразличимыми, что повлечет за собой отсутствие стойкого результата, а подчас и усугубление состояния ребенка. Псевдопроцес-

Раздел 1. Научные основы нейропсихологического сопровождения 57

суальность может наблюдаться в пределах одной системы (такова, например, вторичная задержка функционального онтогенеза перед­них отделов мозга у детей с недостаточностью подкорковых структур). Но часто она проявляется как межсистемный дисбаланс (например, страхи у детей с почечной недостаточностью, возникающие, очевид­но, как следствие дезинтеграции в альянсе почки — надпочечники — гипоталамо-гипофизарные отделы мозга).

По данным клинико-психологических исследований отклоняю­щегося развития, за последние десятилетия наблюдается резкая пере­стройка патогенетических церебральных механизмов, обусловливаю­щих актуализацию дизонтогенетических процессов. Этот факт обозна­чен как «дрейф популяционного нейропсихологического синдрома отклоняющегося развития» (Семенович, 1997) и отражает определен­ную тенденцию к качественному изменению мозговых механизмов, лежащих в основе психической дизадаптации детей, составляющих, как уже было сказано, нижненормативную часть детской популяции.

Длительные наблюдения и анализ литературных данных показа­ли, что вплоть до 1991 г. основным дизонтогенетическим механизмом, определяющим девиации развития, было запаздывающее функцио­нальное созревание наиболее поздно и долго формирующихся — височных и лобных — структур левого полушария. Эта категория детей со всеми специфическими для данной мозговой организации патофеномена-ми составляла около 80% от общего числа. Данные приведены по детям-правшам, поскольку анализ дизонтогенетических феноменов в популяции детей-левшей и вообще обсуждение влияния генетичес­ки заложенного фактора левшества на мозговую организацию пси­хической деятельности человека требует отдельного описания (Семе­нович, 2004).

Нынешняя ситуация характеризуется тем, что вне зависимости от наличия или отсутствия у ребенка диагноза, просто как субпопу-ляционный стигмат, у большинства таких детей (более 70%) на пер­вый план выступает препатологическое состояние наиболее рано созре­вающих— подкорковых и стволовых— систем головного мозга.Тех сис­тем, которые по большей части морфологически и функционально формируются внутриутробно, предопределяют течение пренатально-го периода и закладывают основу для всего последующего онтогенеза. Значимость этих образований мозга связана с тем, что благодаря им актуализируются следующие глобальные структурно-процессуальные аспекты жизнедеятельности человека:

• Закладка фундамента для формирования несущей вертикаль­ной оси нейросоматической организации человека — интегра-тивных подкорково-корковых (таламо-кортикальные, каудато-

58 Часть I. Нейропсихологическое сопровождение процессов развития

кортикальные, стволово-кортикальные и т.п.) и спинально-подкорково-корковых петель и сетей, Морфо-функционально они реализуются центральной и периферической системами (или в другой системе координат — соматической и вегетатив­ной) через совокупность нервных, нейроэндокринных, гумо­ральных, физико-химических механизмов.

Этот нейросоматический «каркас» формирует, контролирует (ак­тивируя, тормозя, катализируя и т.д.) и модулирует все наши сома­тические, когнитивные, эмоционально-потребностные процессы в их взаимодействии. Именно он опосредует оптимальный статус и иерар­хию в первую очередь регуляторных (непроизвольного и произвольного) уровней поведения человека, их сонастроенный, сбалансированный ансамбль в условиях постоянно меняющейся внешней и внутренней информации. Исторически эта вертикальная организация сложилась вследствие эволюционной необходимости все больше подчинять ка­тегорически непреодолимые запросы и требования (мотивационно-потребностные, витальные, энергетические, когнитивные и т.д.) собственного организма императиву усложняющихся внешних, в том числе социокультурных, условий существования.

• Формирование нейробиологических и нейропсихологических предпосылок функциональной асимметрии мозга — горизонталь­ная ось центрального механизма становления и актуализации мозговой организации всех, в первую очередь когнитивных, психических функций и процессов, психической деятельности в целом.

В фило- и онтогенезе эта «горизонтальная» дифференциация возникла и служит для разнесения во времени и пространстве мозга принципиально различных когнитивных стилей и стратегий человека: функциональной специализации мозговых гемисфер. Одна из них — правополушарная — в качестве точки отсчета (и критериев оценки полученного результата) использует внутренние, невербализуемые, чувственные, соматогностические состояния. Другая — левополушарная — социокультурально, то есть извне приобретенные и усвоенные, вербализованные, диалогические по своему генезису языковые алго­ритмы и схемы.

Ясно, что в первом случае и причина, и критерий оценки резуль­тата любого поведенческого акта будут принципиально субъектив­ными, малоосознанными, телесно-ориентированными; требующими наличия не осязаемого продукта, а лишь некоего контекста, свиде­тельствующего об актуальном удовлетворении в первую очередь базо­вой потребности самосохранения. Во втором будут главным образом

Раздел 1. Научные основы нейропсихологического сопровождения 59

объективно, извне заданными и зависящими не только от соответ­ствия реально полученного продукта — желаемому, но и установок, усвоенных в процессе воспитания и обучения, то есть соблюдения принятых в данной культуре (среде) правил. Во главу угла при такой «левополушарной» самоактуализации ставится стремление к удов­летворению потребности в коммуникации и саморазвитии. И процесс и результат здесь предпочтителен как аналитически препарирован­ный и символически (лучше — в речи) оформленный.

Межполушарное функциональное взаимодействие и призвано поддерживать адаптационный паритет ('уникальный для каждого че­ловека) между этими двумя крайними стратегиями. Для этого эволю-ционно (и в частности — онтогенетически) создан огромный арсе­нал способов и средств, включающий: специализацию/интеграцию; комплементарность/конкуренцию; активацию/торможение и иные характеристики парной работы левой и правой гемисфер.

Функциональная асимметрия мозга и межполушарное взаимо­действие — базовый паттерн реализации, прежде всего операциональ­ного уровня ранжированного, упорядоченного приема, переработки, хранения, отреагирования и оценки информационного обмена с со­бой и окружающим миром.

Выбор же доминирующей стратегии поведения, безусловно, кон­тролируется совокупностью «вертикально-горизонтальных» взаимо­действий. В отличие от «вертикальной» регуляции «горизонтальная» существенно менее генетически детерминирована, инертна и ста­бильна; она обладает уникальной способностью к оперативной транс­формации в зависимости от количества и качества ситуативных про­цессов обучения.

Понятно, что такое четкое разделение функций подкорково-кор-ковой и межполушарной организаций достаточно условно и в ре­альности требует многих уточнений и оговорок, немыслимых в этом кратком очерке. Ведь речь идет о вертикальной и горизонтальной функциональных осях нашей единой мозговой организации. Однако, утрируя и упрощая до предела имеющую место действительность, я апеллирую к знанию читателем базовой нейропсихологической ли­тературы.

В контексте обсуждаемой темы важно создать, возможно, че­ресчур компактный, но ясный и непротиворечивый (то есть «лево-полушарный») образ немыслимой многогранности и разнообразия нейропсихологической драматургии. Ведь онтогенез всех перечис­ленных процессов однозначно зависит от успешности его иниции­рования, начиная с внутриутробного периода, именно подкорковыми образованиями мозга.

ll^p

60 Часть I. Нейропсихологическое сопровождение процессов развития

Помимо сказанного, их функциональная (и у детей, и у взрос­лых) роль предполагает:

—перераспределение энергетического баланса организма и об­
щее (неспецифическое и специфическое, активирующее, мо­
дулирующее и тормозящее) тонизирование коры головного
мозга; регуляцию и модуляцию периферических и центральных
(соматических и вегетативных) взаимодействий в нервной си­
стеме; системоорганизующую функцию в отношении психи­
ческих, биохимических, иммунологических, гормональных,
гомеостатических в целом процессов;

—опосредование наиболее жестких, генетически, архетипически
заданных паттернов (вегетативных, рефлекторных, инстинк­
тивных, ритмологических, аффективных, импринтинговых и
т.п.), составляющих основу для индивидуальной саморегу­
ляции;

—инициацию, нейродинамику и пластичность любого поведен­
ческого акта — от элементарных сенсомоторных до сложней­
ших речевых, мнестических, интеллектуальных и т.д.; фунда­
ментальное обеспечение базовых составляющих обучения и эк-
страполяционного поведения — двух основополагающих, кар­
динальных механизмов развития вообще;

—организацию интегративных морфо-функциональных систем
взаимодействия между телом и высшими мозговыми образова­
ниями человека — лобными отделами, фундаментом которых
является сенсомоторный контроль.

Итак, лонгитюдный нейропсихологический анализ причин пси­хической и соматической дизадаптации детей с разнообразными про­блемами и/или диагнозами (в большинстве своем «размытыми»), в том числе обычных «двоечников и хулиганов», позволил установить основные дизонтогенетические факторы, связанные с особенностя­ми развития мозга в современной детской популяции. И независимо от того, имеет ребенок «диагноз» или нет, законы развития мозга, а следовательно, его участие в опосредовании психической деятельно­сти, непреложны и будут актуализировать себя инвариантно. Таким образом, нейропсихологическая профилактика, коррекция и абили-тация процессов развития в современной детской популяции стано­вятся неотъемлемой частью воспитательного процесса.

Исследование и описание дисгенетического синдрома (Семено­вич, 1992, 1995, 1998, 2000, 2005; Семенович, Архипов, Фролова, Исаева, 1997, и др.) — наиболее часто встречающегося варианта отклоняю­щегося развития в современной детской популяции — убедительно раскрыли и подтвердили определяющую роль стволовых и гипотала-

Раздел 1. Научные основы нейропсихологического сопровождения 61

мо-диэнцефальных структур мозга в формировании этих надсистем-ных патофеноменов.

Дисгенетический синдром (возникающий у детей с ранним орга­ническим и/или функциональным дефицитом стволовых образований мозга) наряду с целым рядом соматических и нейробиологических дисфункций характеризуется системно-динамической задержкой и дезинтеграцией формирования подкорково-корковых и межполушар-ных функциональных взаимодействий, что актуализируется на всех уровнях онтогенеза эмоциональных, познавательных, ауторегулятор-ных, психосоматических процессов.

Указанный тип мозговой организации психических процессов (без изоморфного ему клинико-психолого-педагогического сопро­вождения) может привести к накоплению в детской популяции кри­тической массы широкого спектра дизадаптивных (системных психо­соматических и психопатологических) феноменов. Прогностически не исключено возникновение психологических новообразований в норме и патологии; вероятна актуализация парадоксальных механиз­мов адаптации на всех уровнях неиропсихосоматическои актуализа­ции; не исключено, что эти феномены будут гомологами реликтовых форм поведения.

Анализ механизмов формирования данного нейропсихологичес­кого синдрома показывает, что основными патогенетическими ради­калами являются системная задержка и искажение цереброгенеза (лат. cerebrum — мозг, genesis — происхождение, развитие) как комис-суральных, так и полуторных систем, приводящие к девиации и мо­дификациям психического функциогенеза.

При этом функциональный статус правого полушария можно обозначить как вторично дефицитарный (где гипофункция задних от­делов зачастую сочетается с гиперфункцией передних). Межполушар-ные связи (в первую очередь мозолистое тело) страдают в «третью очередь». Левое же полушарие, функционально развивающееся как бы в условиях постоянного «обкрадывания» (ведь вектор активации на­правлен справа налево), демонстрирует несформированность четвер­того порядка по отношению к статусу стволовых образований, право­го полушария и межполушарных взаимодействий.

Вместе с тем иногда внешним фасадом данного синдрома (особенно у девочек) выступает типичная грубая «лобная» симп­томатика, нехарактерная для детей, а скорее напоминающая тако­вую у взрослых.

Исследования показали, что особенно отчетливо у этих детей ак­туализируется «качелеобразное» взаимодействие полушарий мозга, когда возрастающая активность правого полушария сочетается с по-

62 Часть I. Нейропсихологическое сопровождение процессов развития

степенной элиминацией функционального вклада левого и наоборот. Феномен «мерцающей» функциональной включенности левого полушария в опосредование психической деятельности — одно из наиболее вре­доносных следствий такого типа развития. В течение определенного периода у такого ребенка могут иметь место многократные колебания эффективности «левополушарных» факторов (и операциональных, и регуляторных) от уровня высокой нормы до значений, близких к па­тологическим. Такая латентная функциональная инактивность левой гемисферы мозга является легко прогнозируемой и подтвержденной лонгитюдными исследованиями предтечей широкого круга дезадап-тивных эксцессов.

Проведенный анализ позволяет утверждать, что внешняя элими­нация дисгенетического синдрома в онтогенезе происходит вслед­ствие компенсирующего влияния речевого опосредствования. Созре­вание той или иной психической функции протекает у этих детей преимущественно не за счет латерализации и межполушарной орга­низации самих психологических факторов и межфакторных связей, то есть имеет место инициация фактора- и функциогенеза не изнутри, но извне за счет опосредствования его путем сращивания с речевой мар­кировкой.

С одной стороны, это классический (по Л.С. Выготскому) про­цесс — ведь логика психического развития ребенка имманентно включает речевое опосредствование широкого круга невербальных явлений. Но в нашем случае механизм оречевления опирается на не­сформированный первично сенсомоторный базис, что приводит к повы­шению энергозатрат психики и дезавтоматизации операционального ее уровня. Образуется порочный круг, внутри которого недостаточными оказываются и сами речевые функции (конечно, наиболее вредоносно это для высших форм организации речевой деятельности как регуля­тора произвольного самоконтроля человека), и деформированные не­вербальные аспекты психики.

Такой тип формирования мозговой организации психических процессов фасадно (по мере взросления) может выглядеть относи­тельно удовлетворительным. Но не затрагивая ядерного патологичес­кого радикала (который, пребывая в латентном состоянии, начинает постепенно включаться во все более обширные зоны саморегуляции и самоосознания ребенком себя в окружающем мире), он является предпосылкой для возникновения широкого круга уже не диз-, а де-задаптивных эксцессов.

Онтогенез — понятие в реальности непрерывное, поэтому не могу не высказать предположение, что о надсистемном соединитель-нотканно-нервном дефиците вскоре придется задуматься (как все-

Раздел 1. Научные основы нейропсихологического сопровождения 63

гда, с опозданием) не только специалистам в области онтогенети­ческих проблем. Напомню, что той категории детей, у которой был зафиксирован резкий скачок встречаемости дисгенетического синд­рома, сегодня уже двадцать лет. А ведь «след дизонтогенеза» безуслов­но нестираем, хотя может долгое время пребывать в латентном со­стоянии. Длительность такого относительно спокойного периода бу­дет определяться тем, насколько скоро на жизненном пути человека возникнут дистрессовые (психогенные или общепатогенные) ситуа­ции и эксцессы.

Собственно создание метода замещающего онтогенеза было пре­допределено именно резким увеличением числа детей с дисгенетичес-ким синдромом. В 90-х годах прошлого столетия стало очевидно, что традиционные методы коррекции перестают соответствовать характе­ру онтогенеза этих детей и необходимо описать теоретическую и науч­но-прикладную модель, изоморфную типу морфо-функционального развития их мозга. Это привело к разработке, апробации и внедрению технологии комплексного нейропсихологического сопровождения развития ребенка, представленной в настоящем издании.

Раздел 2