Первоисточник: М. Вебер. Наука как признание и профессия.

Краткая справка об авторе: Максимилиа́н Карл Эми́ль Ве́бер (Макс Ве́бер нем. Max Weber; 21 апреля 1864, Эрфурт — 14 июня 1920, Мюнхен) — немецкий социолог, историк и экономист. Старший брат Альфреда Вебера.

В 1892—1894 годах приват-доцент, а затем экстраординарный профессор в Берлине, в 1894—1896 годах — профессор национальной экономии во Фрейбургском, с 1896 — в Гейдельбергском, с 1919 — в Мюнхенском университете. Один из основателей «Немецкого социологического общества» (1909). С 1918 года профессор национальной экономики в Вене. В 1919 году — советник немецкой делегации на Версальских переговорах. Основные теоретические работы Вебера: «Биржа и ее значение», «История хозяйства», «Наука как призвание и профессия», «Политика как призвание и профессия», «О некоторых категориях понимающей социологии», «Протестантская этика и дух капитализма». Макс Вебер умер 14 июня в возрасте 56 лет от испанки(пандемия гриппа).

Публикация:Данная работа представляет собой доклад (переведенный с небольшими сокращениями), прочитанный Вебером зимой 1918 г. в Мюнхенском университете с непосредственной целью – показать студентам, в чем состоит их призвание как будущих ученых и преподавателей. Программные речи университетских профессоров, обращенные к своим юным слушателям, были традиционными для Германии ХIХ – начала ХХ столетия. В них они в сжатом виде формулировали свои теоретические и мировоззренческие позиции по вопросам состояния науки, о ее социальной роли в обществе, о высоком призвании ученого, о судьбах немецкой нации и судьбах человеческой культуры в целом. Эти выступления отличались высокой эмоциональностью, глубиной, критичностью, личным не безразличием и внутренней убежденностью их авторов. Ни тени казенщины, ни заученных, "правильных" фраз и обращений. Только порыв, полет и глубина мысли, что не может не привлекать к ним внимания даже спустя сотни лет. Доклад М.Вебера "Наука как призвание и профессия" – не менее выдающаяся программная речь, которая стоит в одном ряду с выступлениями его великих предшественников, познакомиться с содержанием которой – обязанность каждого человека, желающего стать на путь научного производства. Начинает свое выступление М.Вебер с констатации того факта, что современная ему наука вступила в такую стадию специализации, какой не знала прежде, и что это положение сохраниться и впредь. А поэтому, подчеркивает М.Вебер, "отдельный индивид может создать в области науки что-либо завершенное только при условии строжайшей специализации". "Завершенная и дельная работа в наши дни – всегда специальная работа", а раз так, то каждый, кто становится на путь научного производства, избрав для себя науку как профессию, должен, по убеждению М.Вебера, быть способен на самоограничение, на полное погружение в предмет своего исследования. Такое состояние М.Вебер характеризует как увлечение наукой. Без полной самоотдачи, без страсти и убежденности в том, что "должны были пройти тысячелетия, прежде чем появился ты, и другие тысячелетия молчаливо ждут", удастся ли тебе твоя догадка, – без этого человек не имеет призвания к науке, а значит должен заниматься чем-нибудь другим, но только не наукой. Таков справедливый вердикт Вебера. Однако страсть, предупреждает Вебер своих слушателей, это лишь предварительное условие более важного компонента научной деятельности – вдохновения. Но вдохновение не вызывается по желанию, поэтому стали возникать мнения, что для занятий наукой достаточно лишь аналитической, рассудочной деятельности. Среди молодежи, подчеркивает М.Вебер, стало распространенным представление о науке, как о некой арифметической задачи, которая якобы решается одним лишь рассудком. Но "одним холодным расчетом, – уверен Вебер, – ничего не достигнешь". "Человеку нужна идея, и притом идея верная, и только благодаря этому условию он сможет сделать нечто полноценное". Каков источник идей у Вебера? Идея, подчеркивает Вебер, подготавливается только на основе упорного труда. Вместе с тем, предостерегает ученый, труд не может заменить или принудительно вызвать к жизни идею или догадку, так же как этого не может сделать и страсть. "Только оба указанных момента – и именно оба вместе – ведут за собой догадку". Таким образом, источником идей у Вебера является единство страсти и упорного труда ученого. Последним элементом процесса научного производства, на который Вебер обращает внимание будущих ученых и преподавателей, является риск."Научный работник должен примириться также с тем риском, которым сопровождается всякая научная работа: придет "вдохновение" или не придет?". И поясняет, что можно быть отличным работником, но ни разу не сделать собственного важного открытия. Далее Вебер поднимает вопрос о соотношении судеб научного и художественного творчества. Основополагающей в этом вопросе является идея Вебера о связи науки с прогрессом, а искусства с вечностью. "Совершенное произведение искусства никогда не будет превзойдено и никогда не устареет", – справедливо утверждает М.Вебер. Отдельный человек, конечно, может по–разному оценивать значение того или иного произведения искусств, но никто никогда не сможет сказать о художественно совершенном произведении, что его "превзошло" другое произведение, в равной степени совершенное. Что же касается науки, то здесь, утверждает ученый, "каждый из нас знает, что сделанное им в области науки устареет через 10, 20, 40 лет". Такова судьба и таков смысл научной работы по М.Веберу. Более того, именно этим, считает ученый, наука отличается от всех других видов культуры. И заключает, "быть превзойденными в научном отношении – не только наша общая судьба, но и наша общая цель. Мы не можем работать, не питая надежды на то, что другие пойдут дальше нас. В принципе этот прогресс уходит в бесконечность". Мнение: С этим взглядом М. Вебера можно согласиться, но только в отношении конкретных естественных, общественных или технических наук. Что же касается философии, то мне кажется, что здесь также как совершенные произведения искусства не устаревают и не могут быть превзойденными более поздними, так и, классические труды философов вне времени и вне конкуренции. Так, "Политика" Аристотеля, "Левиафан" Гоббса, "Философия права" Гегеля остаются вне времени, а "Новый органон" Ф.Бекона нисколько не превосходит "Органон" Аристотеля ибо каждое из этих произведений совершенно, а потому необходимо человечеству различных эпох и поколений. Поднимает М.Вебер в своем выступлении также и проблемы смысла науки и научного прогресса, проблему ценности науки в жизни всего человечества. Рассмотрев иллюзорные восприятия науки как "пути к истинному бытию", "пути к истинному искусству", "пути к истинной природе", "пути к истинному Богу", М.Вебер, ссылаясь на Толстого, констатирует, что теперь наука как профессия " лишена смысла, потому что не дает никакого ответа на единственно важные для нас вопросы: "Что нам делать?", "Как нам жить?". И добавляет, что "тот факт, что она не дает ответа на данные вопросы, совершенно неоспорим". Так, размышляет Вебер, естественные науки считают само собой разумеющимся, что конструируемые наукой законы космических явлений стоят того, чтобы их знать. Но "достоин ли существования мир, который описывают естественные науки, имеет ли он какой-нибудь "смысл" и есть ли смысл существовать в таком мире, об этом вопрос не ставится". Такая же ситуация и сюриспруденцией, которая,по Веберу устанавливает то, что является значимым и заранее обязательным. А вот "должно ли существовать право и должны ли быть установленными именно эти правила – на такие вопросы юриспруденция не отвечает". Подобным образом рассматриваются медицина, исторические науки о культуре, искусствоведение. Особый интерес вызывают размышления М. Вебера о политике, которой, по мнению ученого, не место в аудитории. Ею не должны заниматься в аудиториях ни студенты, ни преподаватели. И если политически настроенных студентов, поднимающих шум и окружающих кафедру, М.Вебер характеризует как "примитивное явление", то использование в лекционной аудитории преподавателем слов не как средства научного анализа, а как средства вербовки политических сторонников, он характеризует как преступление. Подлинный наставник, говорит Вебер, будет очень остерегаться навязывать с кафедры ту или иную позицию слушателю. Ибо наставник – не пророк и не демагог. "Пророку и демагогу сказано: "Иди на улицу и говори открыто". Это значит: иди туда, где возможна критика. В аудитории преподаватель сидит напротив своих слушателей: они должны молчать, а он – говорить. И я считаю безответственным, – заключает М.Вебер, – …пользоваться своими знаниями и научным опытом не для того, чтобы принести пользу слушателям – в чем состоит задача преподавателя, – а для того, чтобы привить им свои личные политические взгляды". Еще опаснее, подчеркивает М.Вебер, если всякий академический преподаватель задумает выступать в аудитории в роли вождя. "Ибо те, кто считает себя наиболее способным в этом отношении, часто как раз наименее способны". Профессор, который чувствует себя способным быть руководителем молодых людей, должен это делать вне учебной аудитории. Это могут быть собрания, кружки, выступления в печати, говорит М.Вебер. "Но было бы слишком удобно демонстрировать свое призвание там, где присутствующие – в том числе, возможно, инакомыслящие – вынуждены молчать". Однако преподавание политических наук никто не отменял, а значит, вопрос о том каким оно должно быть остается. И Вебер дает на него ответ. Он объясняет будущим ученым и преподавателям, что если, например, рассматривается вопрос о "демократии", то следует представить ее различные формы, проанализировать их функционирование, а также раскрыть те последствия, которые возникают в результате их функционирования. Затем противопоставить им другие, недемократические формы политической жизни и "по возможности стремиться к тому, чтобы слушатель нашел такой пункт, исходя из которого, онмог бы занять позицию в соответствии со своимивысшими идеалами". И завершает свое выступление М.Вебер простой, но ёмкой мыслью: "В стенах аудитории не имеет значения никакая добродетель, кроме одной: простой интеллектуальной честности". Думаю, что это прекрасное руководство для начинающих ученых и преподавателей, которое не утратило ни своей свежести, ни актуальности спустя почти столетие. Таким образом, отдельный индивид может создать в области науки что-нибудь завершенное, только в условии строжайшей специализации. Должно быть вдохновение, своеобразная страсть. Идея придет в неожиданном месте, но только на основании труда. Наука нужна чтобы ориентировать наши практические действия.