Экономическое развитие во второй половине XIX В.

Промышленность Англии в 1850—1870 гг. быстро развивалась. Выплавка чугуна увеличилась за этот период на 165%, и в 1870 г. в Англии выплавлялась половина мирового производства чугуна. Конвертерный способ производства стали привел к росту спроса на металл в машиностроении, судостроении. Более половины мировой добычи угля и половина мирового объема переработки хлопка были сосредоточены в Англии. Устойчивый внутренний рынок способствовал росту спроса на продукцию сельского хозяйства, которое с середины XIX в. стало ориентироваться на производство мяса, молока, яиц, увеличился ввоз зерна. За период 1850—1870 гг. импорт возрос с 70 до 244 ф. ст., а экспорт промышленной продукции — с 99 до 303 млн ф. ст.

В этот период впервые обнаружилась тенденция к превышению импорта над экспортом, но дефицит во внешней торговле покрывался доходами от колоний, посредничества в мировой торговле, страхования морских перевозок. В те же годы начался вывоз капиталов в колонии, а вслед за эмигрантами и в другие страны. Английский фунт стерлингов стал главным средством мировых кредитных расчетов, а английская биржа — регулятором мирового рынка.

Несмотря на огромную эмиграцию население Англии продолжало расти. В 1851 г. оно составило 27 млн человек, а в 1871 г. — 31, 5 млн, особенно быстро росли промышленные города Бирмингем, Ливерпуль, Глазго и среди них Лондон, население которого в 1861 г. достигло 2,8 млн жителей [39, 79—83].

В последние три десятилетия XIX в. промышленность Англии продолжала расти: добыча каменного угля возросла более чем вдвое, выплавка чугуна, переработка хлопка — в полтора раза. Быстро развивались химическая, электрическая и двигателестроительная отрасли промышленности. Однако доля Англии в мировом промышленном производстве стала неуклонно снижаться и составила в 1900 г. четверть вместо половины в 1870 г. [39, 119].

В 1873—1896 гг. началось падение цен и прибылей, рос импорт, падал экспорт. Безработица с 1% в 1872—1873 гг. возросла до 20% в 1879 г., главным образом среди неквалифицированных рабочих.

Важные изменения происходили за рубежом. Темпы роста промышленности в США и Германии были выше, чем в Англии. К 1900 г. Англия производила 5 млн т стали, Германия — 6,5 млн т, а США — 13,5 млн т. Собственная промышленность этих стран позволила им ввести тарифы на импорт из Англии, а Португалия, например, в значительной мере переориентировалась на немецкие и бельгийские товары.

В наибольшей мере кризис захватил судостроение и производство стали. Королевская комиссия в 1867— 1868 гг. обнаружила несоответствие квалификации британских рабочих требованиям времени из-за недостатка технического образования. Великобритания, по заключению комиссии, отстала от Германии в отношении коммерческого опыта и маркетинга товаров [43, 367—381].

Английские промышленники неохотно шли на обновление основных фондов, которые были морально устаревшими. Великобритания растрачивала энергию на устаревших технологических процессах. Добывая больше угля, чем Германия, она выплавляла меньше стали. Великобритания к концу XIX в. сильно отстала от Германии и США в использовании электричества, несмотря на постройку Чарльзом Парсонсом в 1884 г. электрогенератора, оставаясь страной пара. Даже в 1913 г. выпуск всей электротехнической продукции Великобритании составил 1/3 от германского.

Великобритания отстала от США и Германии и в строительстве и использовании двигателей внутреннего сгорания, появившихся в 1867 г. Их использование на транспорте до 1896 г. тормозилось законом 1865 г., который ограничивал скорость самодвижущихся механических экипажей по дорогам четырьмя милями в час вне городов и двумя — в городах. Закон устанавливал минимальное количество членов экипажа каждой самобеглой коляски — три человека, кроме того, обязательно был один сигнальщик, шедший впереди машины с красным флагом. Только в 1903 г. механическим экипажам было дозволено двигаться со скоростью 20 миль в час [40, 381—313].

В США и Германии производительность труда превысила английскую из-за использования новейших технологий. Быстро нарастал дефицит внешней торговли Англии, покрывавшийся доходами от посреднических и банковских операций за границей, страхования морской торговли и процентами на капитал, вложенный за границей. В 1872 г. английский капитал за границей составлял 600 млн ф. ст. и в последующие годы быстро увеличивался. Отток капитала из Англии усугублял положение в промышленности и не позволял обновлять основные производственные фонды.

Импорт продуктов питания усугубил кризисные явления в английском сельском хозяйстве. Высокие налоги, десятина и земельная рента делали английские продукты неконкурентоспособными. Сначала из США и Канады в Англию хлынул хлеб, затем из Австралии и новой Зеландии стали поступать мясо и молочные продукты. Производство пшеницы в Англии упало за 1870—1900 гг. с 2,5 млн т до 1,9, импорт мяса возрос с 10 до 36% от потреблявшегося количества [39, 120—122].

Самоорганизация трудящихся.

Экономический кризис 1857 г. затронул интересы всех рабочих, в том числе и высококвалифицированных, зарплата стала снижаться, предприниматели отказывались считаться с тред-юнионами и пытались их ликвидировать.

В 1859 г. забастовали строители Лондона, потребовавшие 9-часового рабочего дня вместо работы целый световой день. Предприниматели объявили локаут и стали набирать только тех рабочих, которые не были членами тред-юниона. Угроза тред-юнионизму была столь очевидной, что тред-юнионы других отраслей совместно создали фонд помощи бастующим, и после длительного противостояния тред-юнион строителей был признан предпринимателями, хотя рабочий день остался прежним. С тех пор тред-юнионы стали быстро расти.

Помощь тред-юниону строителей была организована Лондонским профсоветом, возникшим из-за необходимости отстоять существование тред-юнионов. После окончания стачки строителей профсовет решил продолжить работу по объединению усилий тред-юнионов и получил мощную поддержку по всей стране. В частности, была поставлена задача добиться отмены законов, ограничивавших деятельность профсоюзов и права рабочих. Например, согласно закону о хозяевах и слугах от 1824 г., нарушение трудового соглашения, заключенного хозяином и рабочим, как упоминалось выше, каралось судом по-разному: хозяин платил небольшой штраф, а рабочий попадал на 3 месяца в тюрьму; хозяин мог свидетельствовать в суде в свою пользу и обжаловать решение суда в высшей инстанции, а рабочий — нет. Закон запрещал мешать штрейкбрехерам даже уговорами. Уже в 1861 г. некоторые тред-юнионы подняли вопрос о парламентской реформе, преследуя свои интересы, а не интересы промышленников. Тред-юнионы начали с требования о всеобщем избирательном праве для мужчин. Масла в огонь подлил один из политических деятелей, некто Роберт Лоу, который заявил, что с принципиальной точки зрения рабочие, именно потому, что они рабочие, не способны пользоваться избирательным правом. После этого вопрос о реформе превратился для многих англичан в дело чести [42, 347—348].

Согласно парламентской реформе 1832 г., только 6% рабочих имели право голоса. В 1865 г. была создана Лига реформы за всеобщее избирательное право с филиалами по всей стране. Лига была поддержана тред-юнионами и начала проводить массовые митинги. В Лондоне 23—25 июля 1866 г. митинговавшие разогнали полицейских, пытавшихся помешать митингу. Осенью того же года митинги в поддержку требований всеобщего избирательного права собрали в Манчестере 100 тыс. человек, в Лидсе — 300 тыс., в Бирмингеме — 250 тыс., в Глазго — 200 тыс. В Лондоне демонстрация в Гайд-парке вылилась в столкновение с полицией, во время которого ограда парка была сломана на протяжении полумили [39, 110—115; 42, 348].

В 40-х гг. XIX в. тори и виги были переименованы в консерваторов и либералов. Правившая партия консерваторов решила не доводить ситуацию до взрыва, и в августе 1867 г. был принят закон, согласно которому в городах избирательным правом стали пользоваться все лица, которые проживали здесь 12 месяцев и платили налог в пользу бедных. Имущественный ценз был снижен, и в результате количество избирателей в Англии возросло с 1359 тыс. до 2455 тыс., причем рост численности избирателей в графствах составил 44%, а в городах — 124%. Это не было всеобщим избирательным правом. И было очевидно, что борьба за него будет продолжена. Поэтому правительство пошло на ряд уступок, в том числе был отменен Закон о хозяевах и слугах [39, 117].

В 1872 г. правительством либералов было введено тайное голосование на выборах в парламент [42, 348], а в 1883 г. закон установил предельные расходы кандидата в депутаты на выборах в парламент. Избирательная реформа 1884 г. отменила имущественный ценз, и количество избирателей возросло с 3150 тыс. до 5700 тыс., причем в графствах оно почти утроилось. В 1885 г. были перераспределены избирательные округа из расчета один депутат парламента от 50 тыс. избирателей.

После экономического кризиса 1883—1886 гг. началась волна стачечного движения. В 1888 г. рабочие спичечных фабрик заставили промышленников улучшить условия труда, рабочие газовых заводов в 1889 г. добились 8-часового рабочего дня, а лондонские докеры — права создать первый тред-юнион неквалифицированных рабочих, и по их примеру по всей стране стали создаваться подобные профсоюзы. В 1880 г. число членов тред-юнионов составляло 604 тыс. человек, в 1890 — 1054 тыс., а в 1900 — 1972 тыс. [39, 124].

В конце XIX в. ирландские крестьяне показали примеры успешной коллективной деятельности. Ирландская национальная земельная лига, созданная в 1879 г., выдвинула программу снижения ренты и выкупа земли для распределения ее среди безземельных арендаторов. Один из управляющих по имени Бойкот отказался выполнять требования лиги и стал выселять нескольких арендаторов. Тогда, по указанию лиги, капитан Бойкот был полностью изолирован: рабочие и прислуга покинули его, торговцы прекратили продажу ему товаров, жители даже перестали с ним здороваться. Через несколько недель Бойкот навсегда покинул имение. Поэтому слово «бойкот» — производное от имени собственного, наподобие слов «хулиган» и «мавзолей».

В 1886 г. к власти пришло консервативное правительство, считавшее, что для решения ирландской проблемы нужны были репрессивные меры, и по этой причине добившееся от парламента принятия билля о преступлениях (1887), который приостановил действие в Ирландии законов о неприкосновенности личности и предоставил правительству чрезвычайные полномочия. Однако массовые аресты и судебные процессы против участников аграрного движения привели не к ослаблению этого движения, а к росту так называемых аграрных преступлений и террористических актов. Консерваторам пришлось провести через парламент закон о снижении задолженности по аренде, а затем и закон о покупке земли (1891), на основе которого был выделен кредит в 30 млн ф. ст. на выкуп земли в Ирландии и перепродажу ее мелкими участками безземельным и малоземельным крестьянам.

В 1888 г. была проведена реформа английского местного управления. Этим законом в графствах были созданы избираемые советы графств на основе выборов, к которым были допущены все лица, имевшие право голоса на выборах в парламент и, кроме того, женщины старше 30 лет. Советы ведали сбором налогов, расходованием средств на местные нужды (школы, больницы, помощь беднякам и т. д.). В Лондоне совет избирался по 59 округам, по 2 депутата от каждого округа; различные привилегированные столичные корпорации делегировали 19 олдерменов. В составе 137 человек столичный совет ведал управлением города и всем его хозяйством, за исключением Сити, всей столичной полицией, а также снабжением города газом и водой [39, 147—150].

Государственное регулирование. Образование

В XVI—XVIII вв. государства Европы, включая Великобританию, находились под влиянием идей меркантилизма, которые побуждали правительства регулировать экспорт и импорт, помогать развитию, регулировать качество производных товаров и надзирать за условиями производства в целях развития экономики страны и преследуя интересы граждан. Адам Смит и одновременно физиократы во Франции заявили, что идеи меркантилизма ошибочны и экономика будет развиваться лишь в случае, если предоставить всем участникам экономической деятельности возможность преследовать собственные интересы без всякого вмешательства государства. Государству же нужно лишь обеспечить порядок внутри страны и внешнюю безопасность, а также позволить свободно действовать балансу спроса и предложения. Преследуя свои интересы, каждый участник вносит свой вклад в богатство страны, наилучшим образом используя климат, природные ресурсы, опыт населения и пр. Это так называемый принцип laissez faire (фр.: не мешайте!). Идеи Адама Смита не сразу нашли последователей, однако триумфальное шествие laissez fair началось в 1846 г. с отмены хлебных законов и продолжалось до ХХ в.

Несмотря на то, что Великобритания со второй четверти XIX в. была страной, в которой господствовал принцип laissez faire, правительство вмешивалось в разные аспекты общественной жизни и прежде всего в условия труда, здоровья нации и образование населения. Например, в 1833 г. был принят фабричный акт, запрещавший использование детского труда на хлопчатобумажных фабриках до 9-летнего возраста, разрешал детям с 9 до 13 лет работать не более 8 часов в сутки и иметь минимум 3 ч. ежедневно для школьного обучения, детям с 13 до 18 лет длительность рабочего дня устанавливалась 12 ч. в день. Были введены инспекторы, надзиравшие за исполнением закона, что отличало акт 1833 г. от подобных актов 1802 и 1819 гг., оставшихся лишь на бумаге. Другие подобные законы были упомянуты выше [41, 42—48]. Любопытно, что эти ограничения относились только к хлопчатобумажным фабрикам, а не ко всем прядильным и ткацким, так как суконное производство было исконно английским и по традиции корона имела право налога на этот вид деятельности. Хлопчатобумажное производство в Англии было плодом частного предпринимательства, и традиционные налоги на него не распространялись. Аристократический парламент считал себя свободным там, где интересы короля не страдали.

Были приняты законы, касавшиеся санитарии в городах и на фабриках после обширных эпидемий холеры в 1831 г. и в последующие годы. Эти законы были закреплены в 1875 г. актом о народном здравоохранении [42, 350—351].

Государственной системы образования в начале XIX в. не существовало. Она возникла в конце XIX в., и хотя и была несовершенной, но покончила с безграмотностью населения. К началу XIX в. для основной массы населения Англии существовали школы трех типов. Первые — платные. Любой мог организовать такую школу. Не было контроля ни за учителями, ни за зданиями, ни за оборудованием. Не было установленных требований к уровню знаний. Часто учителями становились только потому, что не было другого способа заработать себе на жизнь. Эти школы были не для бедных детей, которые работали с утра до вечера с 5—6 лет, но не могли заработать на учебу. В школу ходили дети механиков, мастеровых, лавочников, которые хотели, чтобы их дети научились писать, читать и считать. На самом деле этой цели удавалось достичь лишь отчасти. С 1814 г. появились школы, существовавшие на частные пожертвования, причем родители школьников не обязаны были платить за обучение. В этих школах нередко был один учитель на всех учеников в одной комнате. Учитель давал задания отдельным ученикам, называвшимся мониторами. Те обращались к своим прикрепленным группам учеников и зубрили с ними урок. Наконец, учитель задавал контрольные вопросы, и ученики должны были отвечать ему хором. Школы третьего типа были благотворительными воскресными школами. Они существовали с конца XVII в. и были предназначены для обучения чтению Библии. Все школы обеспечивали такой уровень образования, который был назван в официальном докладе в 1818 г. «плачевным дефицитом образования для бедных». Даже в Лондоне были районы, где половина населения была безграмотной.

Следующая ступень образования — школы латинской грамматики (grammer-school). Эти школы очень различались по качеству. Они возникли в XIV—XVII вв. как бесплатные для обучения бедных детей греческому и латинскому языкам. Со временем от некоторых учеников стала приниматься плата, затем доля таких учеников стала расти, и, наконец, эти школы стали принимать детей только богатых родителей.

Во всех публичных школах никто не заботился о дисциплине, метод обучения был один — механическая зубрежка, поэтому эффективность обучения была низкой. В 1805 г. школам латинской грамматики было запрещено вводить изучение каких-либо иных предметов, кроме греческого и латинского языков. Этот запрет появился после того, как одна из школ латинской грамматики в Лидсе ввела в расписание дисциплины, которые называли современными: арифметику, а позднее, естественные науки и историю.

Серьезной проблемой была подготовка учителей. Из-за низкой зарплаты учителями становились наименее способные, малокультурные люди, а те, кто был способен на большее, использовали преподавание в школе как средство для получения дополнительного заработка, будучи в основном клерками, священниками и т. п.

В XIX в. многие рабочие не умели читать и писать, но тяга к знаниям была велика и росло число рабочих, которые посредством самообразования получали доступ к книгам, знаниям. В конце XVIII в. появились первые классы для взрослых, а в 1811 г. — и первая школа для взрослых, возникли общества взаимной помощи в области образования, в которых взрослые люди объединяли свои средства для приобретения книг, обсуждали прочитанное и т. п.

В конце XVIII в. в Глазго возник первый университет, где лекции по естественным наукам посещали сотни рабочих. На основе таких курсов в Глазго, а затем в Лондоне возникли институты механики, получившее широкую поддержку меценатов и имевшие поэтому библиотеки, музеи, мастерские. Число слушателей из рабочих достигло в 1826 г. 1500 человек. Такие институты стали множиться по стране, и в середине века число обучавшихся составило 600 тыс. человек. В таких институтах изучались математика, английский, французский и латинский языки, химия, геометрия, гидростатика, астрономия. Но к середине XIX в. институты механики превратились в собрания, где люди среднего и высокого достатков занимались литературой, риторикой, музыкой, рисованием. Этому перерождению способствовала высокая плата за обучение [40, 227—259].

Конференция по элементарному образованию в 1857 г. заявила, что только 2 млн детей охвачена элементарным образованием и почти половина учеников посещают школы менее года. В 1858 г. королевская комиссия признала, что образование необходимо всем классам общества. В то время 80% посещавших школы оставляло их до 12-летнего возраста, не получая нужного образования. Низкий уровень учителей дополнял эту мрачную картину. Две трети выпускников школ в результате не могли правильно написать наиболее употребительные слова, письмо, проверить или составить счет, ответить на простейшие географические вопросы, и королевская комиссия оценила таких учеников, как «почти полностью необразованные». Комиссия охарактеризовала систему обучения как неприемлемую и рекомендовала ее изменить: во-первых, отнести расходы на образование на счет местных бюджетов, а не казны, и, во-вторых, распределять гранты на образование по принципу «плата за результаты». Эта система была введена парламентом в 1862 г., и расходы на образование снизились с 813 тыс. ф. ст. в 1861 г. до 637 тыс. ф. ст. в 1865 г. Система существовала 30 лет. Она была отменена окончательно лишь в 1900 г. [40, 506—508].

Реформа образования в 70-е гг. XIX в. предусматривала создание по всей стране за счет местных налогов при частичной поддержке правительства светских школ для подготовки квалифицированной рабочей силы. К тому времени школы при церковных приходах с этой задачей уже не справлялись. Позднее появились выборные школьные советы для проведения в жизнь акта об образовании 1870 г., а в 1891 г. был принят Закон о бесплатном начальном обучении детей.