Всепроникающая королевская власть

Безответственное правление Афонсу V (1438—1481) привело к резкому сокращению королевского домена и увеличению владений феодалов, причем не всех, а не более чем 15 семей. Став королем в 1449 г. в 17-летнем возрасте, Афонсу V предоставлял знати феодальные вольности и старинные привилегии все свое долгое правление, что привело к расточительству государственных ресурсов на предметы роскоши, откату Португалии в области науки, предпринимательстве, развитии национальной экономики.

Король Жуан II (1481—1495) сокрушил наиболее влиятельных феодалов, вернув себе часть земель, но главное, чего он добился, это лишения всех феодалов многих старинных привилегий, сделав шаг к абсолютной власти короля. Например, владения феодалов были лишены иммунитета, и королевские чиновники могли беспрепятственно входить во владения феодалов; королевские субсидии были поставлены в зависимость от службы феодалов королю по назначению монарха. Вследствие этих изменений знать переехала из своих владений ко двору короля, попав под контроль монарха и тесня на государственной службе старый административный аппарат, складывавшийся со времен Жуана I, что привело не только к укреплению власти короля, но и к росту расходов из казны: количество феодалов, получавших королевские денежные пожалования, увеличилось с 1092 при Афонсу V до 2493 при Жуане III (в середине XVI в.). Феодалы были офицерами армии и флота на родине и в заморских территориях, дипломатами, вели поиск новых земель и обеспечивали их колонизацию и т. п. [2, 180].

Светских феодалов того времени можно разделить на три группы. Самые крупные землевладельцы получали денежные дотации из казны за постоянное нахождение при дворе на ведущих постах гражданской администрации и военного командования. Феодалы, обладавшие меньшей земельной собственностью, но весьма состоятельные, не были придворными и дотаций не получали. Они были судьями, администраторами среднего звена, офицерами, адвокатами, профессорами университета. Мелкие феодалы, фидалго, были чиновниками низшего звена, имели вес на уровне местного управления и самоуправления [9, 62].

Религиозно-военные ордена были все время постоянной и особо прочной опорой короля с тех пор, как в начале XV в. их возглавили члены королевской семьи. После 1550 г. Папа Римский согласился с переходом двух из числа самых богатых орденов во владения государства формальным назначением короля Португалии их правителем. После этого впервые в истории Португалии королевские владения составили более половины территории страны и превзошли владения всех других португальских феодалов не только по размерам, но и по доходам. Так был сделан еще один шаг к абсолютизму.

Королевская семья к концу XV в. прибрала к рукам и все наиболее значительные епископаты Португалии, при этом один человек был епископом в нескольких епископатах одновременно. Например, сын Мануэля I Афонсу (1509—1540), став кардиналом в возрасте 8 лет, совмещал четыре епископата, в том числе и такие большие, как в Эворе и Лиссабоне. Это делалось ради увеличения влияния короля в государстве в ущерб влиянию церкви.

Развитие португальского общества шло под неослабным контролем и влиянием королевской власти. На стыке XV и XVI вв. стал выделяться общественный слой легистов — гражданских служащих, работников магистратов, юристов, университетских профессоров и т. д. Сливками этого общества были врачи и фармацевты. Эта группа населения зависела от зарплаты, которую платила корона, хотя и получала гонорары от населения. Корона следила за их квалификацией, контролировала исполнение ими своих обязанностей, назначала на службу и т. п. При этом надо помнить, что большáя часть, если не большинство, чиновничества имело церковный статус, пользуясь привилегиями и влиянием церкви.

Другое сословие, существовавшее в Португалии на рубеже XV—XVI вв., было горожанами, иначе называвшимися «чистыми» людьми (из-за того, что они не выполняли физической работы). В их число входили землевладельцы и купцы, частично инвестировавшие деньги в землю. Они контролировали муниципальные органы, заседали в кортесах. Это не была буржуазия. Хотя их влияние росло благодаря поддержке короля, торговля хирела, тогда как торговые обороты короля и его семьи, знати и чиновников, не говоря об иностранцах, откупивших часть португальской торговли, росли. Эта группа португальцев была одной из опор короля и им поощрялась, поэтому у нее не было потребности рисковать в конкурентной борьбе на рынке.

Ремесленники к концу XV в. растеряли те крохотные привилегии, которые имели ранее, и не смогли создать корпоративные цеха, хотя и нуждались в защите своих интересов, в том числе от конкуренции. Точнее, такие корпорации в конце XV в. были созданы, но как результат королевской воли, политики короны. От таких объединений, в которые ремесленников загоняли насильно, последние не получали никакой пользы. Их культура не содержала достаточной степени инициативности; корпоративизм, требовавший постоянных усилий не только для создания, но и для сохранения дееспособности организации, не мог пробить себе дорогу. В обществе, лишенном вертикальной мобильности населения, веками приученного ждать указующих инициатив монарха и церкви, ремесленники не имели никаких шансов выдвинуть из своей среды людей, которые бы обладали предприимчивостью буржуазии.

Долгие традиции неписаных обычаев и религиозных объединений в братства подготовили ремесленников для принятия постоянного порядка, предписанного королем, поэтому, повинуясь процессам централизации страны, ремесленники приняли за должное усиление королевского контроля и его опеку. В 1487 г. король приказал, чтобы каждая организация ремесленников (образованных по видам ремесла) приняла по два представителя короля в качестве надзирателей за экономической и профессиональной деятельностью ремесленников. Такие надзиратели были назначены муниципалитетами. Два года спустя первое положение об объединении ремесленников было принято сапожниками и кожевенниками Лиссабона. Оно содержало правила об условиях работы, ценах и найме рабочих. В начале XVI в. все ремесленники были охвачены такими объединениями в наиболее крупных городах. Каждая корпорация имела свое знамя и святого заступника.

Назначению надзирателей и созданию положений о корпорации предшествовало официальное учреждение ассамблей из 24 или 12 членов, которые признавались королем и муниципалитетами в качестве представителей существовавших ремесленников. Только в самом начале своего существования ассамблеи имели какое-то подобие прав, но вскоре они их полностью потеряли, за исключением тех ассамблей, которые находились в Лиссабоне. Показателен тот факт, что кортесы в 1481—1482 гг. горько жаловались на ассамблеи корпораций ремесленников, считая скандалом появление у них даже ничтожных прав, пусть и пожалованных королем.

В 1512—1521 гг. была пересмотрена судебная система в сторону большей централизации. Суды были поставлены под более жесткий контроль монарха при помощи магистратов. Наряду с другими преобразованиями в 1532 г. был учрежден Суд совести и порядка. Его судьями, называвшимися магистрами, или депутатами, были как духовные, так и светские лица, хотя первые преобладали. Этот трибунал быстро стал инструментом королевского вмешательства в дела церкви. Король поставил во главе трибунала религиозно-военные ордена и дал им все полномочия для решения ряда вопросов.

Еще один суд, созданный в тот период королем, был святой Палатой инквизиции; он стал влиять на все стороны жизни народа, что привело к деградации предпринимательства, науки и т. д.

В результате судебных реформ вновь разрослась бюрократия. За период 1481—1521 гг. в полтора раза было увеличено количество так называемых внешних судей, назначавшихся королем, а их возможности были расширены и укреплены.

После 1538 г. большинство судей стали получать жалованье из королевской казны вместо получения подношений от людей, как было прежде, что служило постоянным источником конфликтов и жалоб.

Правительством проводилась политика централизации государства, усиливалась королевская власть, значение же кортесов становилось все меньше. Они собирались в среднем 1,5—2 раза в год в течение периода 1434—1481 гг., один раз в 3 года — в 1481—1502 гг. и только трижды — в 1502—1544 гг. Постепенно даже самые богатые и влиятельные люди королевства забыли о своем праве контролировать правительство или даже советовать ему что-либо. Король стал полагаться только на бюрократию.

В 1492 г. было централизовано даже оказание медицинской помощи. Например, в Лиссабоне все многочисленные маленькие больницы, существовавшие за счет частных фондов, были закрыты и учрежден один большой госпиталь. Ко всем прежним источникам финансирования были добавлены щедрые королевские субсидии. В отсутствие конкурентоспособной предприимчивости населения королевской власти приходилось брать инициативу на себя по всем вопросам, дабы не отстать в развитии от других стран Европы [2, 181—189].