Герард Грооте и братства совместной жизни

Герард Грооте родился в Девентере в 1340 г. в семье видного городского советника. Его обучение в школе началось в родном городе, а затем продолжилось в Аахене и Кельне. Позже он три года учился философии, медицине, церковному праву и логике в университете Парижа. В 1358 г., получив степень магистра искусств и пробыв еще некоторое время в Париже, он отправился совершенствовать свои знания в Прагу. Вернувшись домой, Грооте был удостоен чести представлять город при папском дворе в Авиньоне, где он успешно провел переговоры с папой Урбаном V по вопросам пошлин и налогов.

Таким образом, Грооте начинал свою жизнь вполне преуспевающим человеком. Но он видел лицемерие монашества и духовенства, их аморальный образ жизни, постоянно сталкивался с людьми, осуждавшими церковное ханжество и корысть. За пять лет наблюдения, дискуссий и раздумий Грооте превратился в аскета. Перелом произошел во время пребывания в монастыре Монникхаузена. В этот период на Грооте оказал большое влияние Джон Рюйсбрук, настоятель августинианского монастыря Грунендаля, которого Грооте впервые посетил в 1375 г., а в 1379 г. монахи Монникхаузена уже были поражены силой убеждений и страстной аргументацией Грооте.

В самом конце 1379 г. он получил чин дьякона от епископа Утрехта и начал читать проповеди в Девентере, Зволле, Кампене, Амерсфорте, Амстердаме, Харлеме, Лейдене, Утрехте, Дельфте, Генте и во множестве малых селений. Грооте обладал поразительной силой убеждений. Люди приходили на его проповеди за многие километры, бросив работу и даже пренебрегая пищей, дабы успеть вовремя. Желавших его услышать не вмещали самые большие церкви. Грооте обличал аморальность, торговлю церковными должностями, физическую и интеллектуальную леность монахов, их лицемерие, алчность. Он называл монахов волками в овечьей шкуре, призывая прихожан следовать Христу, а не церковникам. Повсеместно там, где Грооте обращался к народу, возникали группы людей, объединявшихся по общности взглядов, им проповедывавшихся.

Грооте оставался странствующим проповедником до 1383 г. Он снискал громадный авторитет у прихожан, но нажил много врагов в среде духовенства, которых душила зависть и ненависть к человеку, так яростно их бичевавшему. Они обратились с жалобой к епископу Утрехта и потребовали запрета проповедей Грооте на том основании, что он был лишь диакон, а не священник. Епископ встал на сторону массы духовенства, и Грооте вынужден был прекратить свои проповеди. Но это было пирровой победой его врагов. В 1383 г. Грооте, вынужденный переосмыслить свое положение, сформулировал новую идею. Совершенно недостаточно, сказал он, чтобы духовенство было образованным. Народ должен тоже уметь читать и сам решать, в чем суть Священного Писания. (Представьте себя в XIV в. вам предлагается научиться читать, писать и самому, без священника, истолковывать Священное Писание. И это свершилось в массе народа! Герард Грооте инициировал еще один вид деятельности людей, а значит, оказал громадное влияние на развитие сознания людей, а за ним и культуры.) Религия должна быть личным делом всех мужчин и женщин, утверждал Грооте. Вылечит ли посещение церкви духовную болезнь человека, спрашивал Грооте и отвечал: «Конечно, нет». Прихожанин должен делать больше, чем слушать проповедника, он должен читать и думать сам. Тем самым Грооте положил начало изоляции верующих от церковной бюрократии. Это было началом процесса, ставшего самым важным из всех предшествовавших Реформации.

Грооте не ограничился призывом. Он стал переводить по частям Библию на родной язык, сопровождая перевод пояснениями. В частности, Грооте утверждал, что высший закон — это Закон Божий, а поэтому нельзя повиноваться ни одному человеку, даже Папе Римскому, если слово человеческое противно Закону Божию.

Принципиально важными в учении Грооте были так же наставления, побуждавшие постоянно трудиться, бороться с меланхолией, унынием, удрученностью. Деятельность Грооте считал залогом успеха и презирал праздность. Иными словами, Грооте проповедывал ценности североморской культуры.

Следует подчеркнуть, что Грооте не порывал с церковью. Он даже старался урезонить еретиков, что спасло ему жизнь.

Грооте никогда не был учителем, но страстно был предан идее просвещения народа. Он считал, что залогом успешной реформации церкви является образование молодежи. Будучи основателем движения Христианского возрождения (Devotio Moderna), Грооте стал духовным отцом всех тех, кто прошел школу воспитания братств совместной жизни, в том числе Томаса Кемписа, Гансфорта, Эразма Роттердамского, Хегиуса, Агриколы, Лютера, Цвингли, Бюсера, Кальвина и Лойлы.

Последователями Грооте были многочисленные миряне, жившие обычной мирской жизнью в своих домах. Но часть последователей объединялась в братства и сестринства совместной жизни. Они сохраняли и распространяли идейное наследие Грооте. Наконец, были и такие, кто образовывал монастырские общины.

Братства и сестринства имели свои уставы, первый из которых был написан самим Грооте, но эти сообщества не были монастырями, их челны не давали обета, могли покинуть братство (но после этого не могли в него вновь вступить). Члены братств и сестринств были прихожанами местных церквей, как и все миряне. В каждом братстве был выборный голова, который следил за порядком. В сестринствах матрона наказывала провинившихся лишением их доли в общем имуществе и даже исключением из сестринства. Однако передача имущества братству или сестринству новым членом не предусматривалась, и каждый мог сохранять за собой свое добро. Общая собственность зарабатывалась совместным трудом. Изначально все заработанное раздавалось членам братства, однако после смерти Грооте в августе 1384 г. (но до образования первого монастыря) равнодушие к заработку стало столь очевидным, что поневоле пришлось формировать общий фонд.

Братства и особенно сестринства совместной жизни повсеместно подвергались травле со стороны духовенства. Их членов на улице называли лоллардами и призывали к сожжению на костре. Перед смертью Грооте посоветовал своим последователям основать монастыри ради защиты своего образа жизни и оказания поддержки тем, кто останется в миру, причем он высказал предпочтение Августинианскому ордену, который имел не столь жесткие правила, как другие ордена [17, 9—59].

Члены любого братства не давали обета подчиняться ректору, никто не мог грозить им наказанием. Члены братств (но не сестринств) подчинялись только Христу. Это создавало атмосферу равенства. Не выборный голова, а все братство корректировало поведение каждого своего члена, если в том возникала необходимость. Ректор братства занимался хозяйственными вопросами. Из сложившихся правил, по которым жили братства, в 1413 г. была создана конституция.

Заповеди Христа признавались монахами в XV в. одна за другой невыполнимыми. Но что было особенно вредным, так это преследование духовенством тех, кто находил в себе силы вернуться к истокам апостольской церкви. Братства совместной жизни назывались еретическими [17, 76—79]. Нужно было искать способы защиты.

От двух главных домов братств в Девентере и Зволле возникло множество других, например, в Дуйсбурге, Гронингене, Гауде, Делфте, Утрехте, Неймегене и др. Много братств возникло в Германии по течению Рейна, например, в Кельне, Везеле, Висбадене, Бюцвахе, Марбурге, Эммерихе и др., а также в Нижней Саксонии: в Херфорде, Остерберге, около Оснабрюка и в самом Оснабрюке. Наконец, братства были основаны в Генте, Антверпене, Бюсселе, Льеже, Граммонте и др. Таким образом, движение Христианского возрождения получило распространение главным образом в Нижних странах и прилегающих районах Германии и Франции, т. е. там и влияние индивидуалистической культуры было наиболее сильным, где население веками занималось торговлей.

Хотя члены братств давали обет, включавший в себя бедность, их стиль жизни не был аскетичным, просто они жили в труде и без излишеств. После 1400 г. их одежда и питание улучшились, они стали заниматься упражнениями на свежем воздухе.

Никто из членов братств не был так знаменит, как англичанин Дж. Уиклиф или чех Ян Гус, но они образовывали обширную организацию Христианского возрождения, на протяжении полутора веков через сеть своих школ просвещали народ и влияли на массовое сознание, готовя переворот, названный Реформацией. Братства утверждали примером свой стиль жизни, свое сознание, мораль, которые соответствовали культуре народа Нижних стран и прилегающих районов Германии и Франции. Братства не только следовали культуре народа, но и старались ее очистить от привнесенных феодальной церковью порядков [17, 110—121].

Школы

Джон Селе был уроженцем Зволле. Он получил степень магистра, по-видимому, в Праге и стал ректором школы в Зволле вскоре после 1374 г. Селе был сподвижником Грооте, и сам Грооте его очень высоко ценил. Селе реформировал школу в Зволле столь удачно, что в ней одновременно учились до 1200 мальчиков, были ученики и из очень отдаленных мест: Кельна, Утрехта, Брабанта, Фландрии, Вестфалии, Голландии, Саксонии, Фризии, Гельдерланда и т. д. Его школа стала прототипом для многих последователей вплоть до начала ХХ в. Селе исключил из обучения всю схоластику и формализм. Тысячи его учеников стали приверженцами принципов движения Христианского возрождения. Селе помогал бедным ученикам. Он много зарабатывал с помощью своей школы и на эти деньги построил прекрасную библиотеку, оснастив ее книгами и организовав туда свободный доступ [17, 91—97]. Джон Селе был ректором школы в Зволле с 1375 по 1417 г. После смерти Селе школы его типа были основаны многими братствами, но главными были школы в Зволле, Девентере и Мюнстере.

Один из выпускников школы в Зволле Александр Хегиус стал самым знаменитым учителем в Северной Европе. Он родился в 1433 г. в Вестфалии. Хегиус был учителем в разных школах, созданных братствами, а в 1483—1489 гг. стал ректором школы в Девентере. Когда он учительствовал в Эммерихе, то познакомился с Агриколой и выучился греческому языку. Настойчиво пропагандируя классическую литературу, философию, он поощрял изучение своими учениками латыни и греческого, не говоря уж о родном языке. Его школа в Девентере разрослась до 2200 учеников, впрочем, в Эммерихе у него было 1500 учеников. К нему ехали из Кельна, Страсбурга, Льежа, Магдебурга и других центров, где образование по тем временам было вполне удовлетворительным. Память о Хегиусе до сих пор сохранилась в городах и весях долины реки Эйссел.

Система образования, взявшая начало от идей Грооте и Селе, до 1455 г. развивалась без влияния итальянского Ренессанса, и только после 1455 г. в образование были привнесены лучшие идеи классики. Идеи итальянского Ренессанса были с энтузиазмом восприняты в Девентере и Зволле, а оттуда они, трансформированные христианским Ренессансом, разошлись не только по Нижним странам, но и по Германии. В частности, в Девентере до 1500 г. было опубликовано более 450 работ классиков.

Одним из наиболее известных гуманистов долины Эйссел был Ортвин Гратиус, высокообразованный человек, прекрасный поэт, знаток латыни, великолепный учитель, он подвергался безудержной травле современных ему мракобесов. Но он, как и другие сторонники Христианского возрождения, обладал незаурядным мужеством, твердостью характера, терпением, трудолюбием, т. е. всем тем, что свойственно культуре народа Нижних стран, позволявшей добиваться успеха, казалось бы, в невыносимых условиях [17, 122—129].

Монастыри

Особенно старались напакостить братствам монахи-доминиканцы. Их атаки были очень опасны. Пришлось последовать совету Грооте и ради защиты Христианского возрождения построить в 1386 г. монастырь в Виндесхайме. В 1387 г. шесть братьев принесли обет целомудрия, бедности и повиновения. Но повиновения Христу, а не епископу Утрехта, на чьей территории были воздвигнуты здания монастыря, и никому другому. Никакого подчинения каким-либо правилам, кроме тех, которые они приняли для себя сами [17, 84]. Столь необычный для монахов обет был следствием приверженности личной свободе, которая была нормой культуры фризов и саксов. Монастырь стал тем центром кристаллизации, из которого выросла конгрегация Виндесхайма, ставшая центром монастырской реформы, распространения книг и т. д. Несколько лет братство Девентера и конгрегация Виндесхайма действовали так, как если бы они были члены одного братства.

Конгрегация Виндесхайма возникла в 1394 (или 1395 г.) и пользовалась привилегиями Папы Римского и епископа Утрехта. Совместно с братством Девентера конгрегация ежегодно основывала религиозные общины и монастыри в разных городах Нижних стран и Германии. К середине XV в. конгрегации принадлежали десятки монастырей, не говоря о множестве религиозных общин.

Стремительное развитие конгрегации, которая не имела больших денег и не пользовалась бóльшим покровительством церковной верхушки, чем другие монастыри, объяснялось тем, что конгрегация несла идею личной веры, личной связи с Господом, она предлагала то, что было созвучно культуре народа и было продуктом многовекового духовного развития народа, в частности, утверждалось, что животворящая вера состоит в «хорошей работе», проповедовались умеренность в расходах, важность просвещения. Эта вера сплачивала людей в совместном труде, заставляла забыть лень и зависть; монастыри и общины начинали богатеть. Влияние конгрегации в обществе было столь велико, что после отказа принять в нее богатейшую группу монастырей Ньюверка из-за праздности монахов, порожденной их архаичным уставом, цитадель лености согласилась изменить свой устав на устав конгрегации Виндесхайма. Монастыри конгрегации Виндесхайма и женский монастырь Дипенфен помогли в XV в. реформировать сотни монастырей в Нижних странах, Германии и Франции. В 1395 г. папа Бонифаций одобрил вновь разработанную конституцию конгрегации Виндесхайма, которая основывалась на идеях и традициях братств совместной жизни.

К началу XVI в. конгрегация уже прошла период своей активности и устоялась в приобретенных ею формах. Хотя позитивные процессы развития пробивали себе дорогу, например, к началу XVI в. конгрегация начала экспорт книг, тем не менее не изменила ни одной из традиций церкви: сохранились индульгенции, поклонение святым и т. д. Но конгрегация произвела огромный сдвиг в утверждении традиционной народной североморской культуры, в ее очищении от феодального влияния, которое осуществлялось до XV в., в том числе и церковью, и подготовила реформацию Лютера, Кальвина, Цвингли и Лойолы [17, 136—156].

Вессель Гансфорт

Сильное влияние на развитие и распространение идей христианского ренессанса оказал Вессель Гансфорт. Лютер после того, как прочитал книги Гансфорта, писал о нем в 1522 г. так: «...человек выдающихся способностей и редкой силы духа; совершенно очевидно, что он истинный ученик Бога... Если бы я читал его произведения раньше, мои враги могли подумать, что Лютер все почерпнул у Весселя: так его дух соответствует моему. Но теперь мои удовлетворение и мужество возросли, и у меня нет ни малейшего сомнения в том, что я учил истине, потому что он, живя в столь отличное от моего время, под другим небом, на другой земле и при столь отличных обстоятельствах так созвучен мне во всех отношениях и не только по смыслу, но даже по употреблению почти тех же слов».

Позже Лютер назвал Гансфорта «самым христианским автором». Но если Гансфорт столь великий мыслитель, то почему же он остался почти неизвестным?

Вессель Гансфорт родился в 1419 (или 1420 г.) в бедной семье и с детства зарабатывал себе на жизнь. Но добрая женщина, чье имя — Ода Яргес — заслуживает быть известным, помогла мальчику получить образование. Гансфорт учился сначала в Гронингене, а с 1432 г. в Зволле, где школу возглавлял Джон Селе, сделавший к тому времени свою школу столь известной, что по его модели создали свои гимназии Джон Штурм в Страсбурге и Джон Кальвин в Женеве.

В 1449 г. Гансфорт стал студентом университета в Кельне. Уже в 1450 г. он стал бакалавром, а в 1452 г. — магистром. В 1455 г. после пребывания в Париже он стал профессором университета в Кельне, через год переехал в Гейдельберг, а еще год спустя вернулся в братство Зволле. Но в том же 1458 г. вновь приехал в Париж и оставался там до 1469 г. Перемена мест, равно как и его переписка со многими университетами, была связана не с поиском удобного места, а с накоплением знаний, и остановка Гансфорта в Париже на 11 лет связана только с тем, что парижский университет того времени был лучшим в Европе.

В 1469 г. он совершил паломничество в Рим. Там он познакомился с несколькими членами папского суда и с двумя из них имел публичный диспут об индульгенциях. Один из его оппонентов уже дискутировал с Гансфортом в Париже и советовал ему держать в Риме язык за зубами.

Большое значение имела дружба Гансфорта с Франческо делла Ровере, который вскоре стал папой Сиксом IV. К тому времени (1470) Гансфорт был лично знаком со многими церковными лидерами по всей Европе. В 1470 г. Гансфорт вернулся в Париж, а в 1473 г. получил письмо от епископа Утрехта, в котором епископ предупреждал Гансфорта о грозившей ему опасности и предлагал свои владения в качестве убежища. Для развращенного, коррумпированного духовенства Гансфорт был безусловно опасен.

Но Гансфорт поехал в Рим к своему другу папе Сиксу IV и на предложение Папы просить у него все, что угодно, Гансфорт попросил Библию на греческом и иврите из библиотеки Ватикана. «Глупец, — отвечал Папа, — почему ты не просишь у меня епископство и что-либо подобное?». «Потому что оно мне не нужно», — ответил Гансфорт. Гансфорт не доверял переводам и хотел знать первоисточники. Он посетил Флоренцию, Венецию, Базель, где изучал греческий и иврит, а затем по Рейну прибыл в долину Эйссела.

Заслуга Гансфорта состоит в том, что он, обладая знаниями, которые вряд ли имел кто-либо из его современников, своим авторитетом способствовал утверждению ценностей североморской культуры, росту самосознания народа. Противореча римской церкви, Гансфорт в то же время избегал лобовых столкновений и разрыва с ней, избрав эволюционный путь развития. Он никогда не обращался к народу, пробуждая в нем сознание необходимости реформации церкви. Он никогда никому не давал читать книг. Он делился своими мыслями только с близкими людьми и учеными. Это позволяло ему не давать реакционному духовенству поводов для обвинений, но через близких к нему посредников распространять свои идеи.

Лютеру в 1521 г. работы Гансфорта показал Роде, ректор школы Братства в Утрехте. Лютер со своим предисловием опубликовал известные ему труды Гансфорта в 1522 г. Совпадение взглядов Лютера и Гансфорта закономерно. Лютер говорил о том, что в Магдебурге, где он жил в 1497 г., он ходил в школу братства совместной жизни. В 1515 или 1516 г., т. е. за 1—2 года до того момента, когда были обнародованы знаменитые 95 тезисов, Лютер сделал весьма красноречивое признание: «Нигде я не нашел такого ясного объяснения первородного греха как в труде Герарда Грооте "Благословен есть человек"». Лютер читал книгу Зерволта «Духовное вознесение» до 1516 г., а также читал в Эрфурте учебники Габриэля Била, который был знаком с Гансфортом, а позже стал ректором школы братства в Бюцбахе около Майнца. Движение Христианского возрождения утверждало нормы североморской культуры исключительно силой личного примера, посредством просвещения и образования народа в создававшихся братством школах. Дж. Уиклиф или Ян Гус не сказали ничего более революционного, чем Гансфорт, но открыто порвали с римской церковью. Это сделало их известными, но ограничило влияние на культуру народа: изменения культуры народа требуют деятельности народа, длительного времени и постоянных усилий, поэтому такая задача по плечу не одиночкам, а организациям, движениям, каковым было и Христианское возрождение [17, 191—225].