Международное положение англии

Англия теснила своих конкурентов повсюду. Используя зависимость португальского правительства, она получила свободный доступ во все бразильские порты и обеспечила себе монополию на ее рынках с начала XIX в. Пошлины на английские товары, ввозимые в Бразилию, были ниже не только пошлин других стран, но даже взимавшихся с португальцев. Англия сломила вооруженное сопротивление буров, захватила в 1795 г. Капскую колонию на юге Африки, подчинив себе выходцев из Голландии и обеспечив стратегически важный район для влияния в Африке и на пути в Индию.

После завоевания независимости США стали закупать сахар во французских, а не в английских колониях. Заниматься работорговлей ради укрепления тех и других стало невыгодным делом, и в 1807 г. английский парламент принял закон о запрещении работорговли. На море началась борьба с работорговлей ради удушения конкурентов.

Англия чрезвычайно широко трактовала право осмотра кораблей в целях борьбы с работорговлей, и часто английские агенты насильно уводили матросов с американских кораблей под тем предлогом, что те были англичанами. Этот произвол стал наносить ущерб торговле двух стран. Так как Франция воевала с Англией, то и от нее американцы имели всяческие ограничения, направленные против торговли США с Англией. Тогда США объявили, что если какая-либо из двух стран — Англия или Франция — отменит ограничения, стесняющие американскую торговлю, то США немедленно прекратят всю торговлю с другой страной. Этим предложением воспользовалась Франция, и в начале 1811 г. правительство США прекратило торговлю с Англией и ее владениями. Эта мера вызвала падение английского экспорта за один лишь год на 1/3 и привела к застою в промышленности, что добавило трудностей, вызванных континентальной блокадой.

В апреле 1812 г. США захватили все английские корабли, находившиеся в американских портах, а 18 июня 1812 г. объявили Англии войну. 24 декабря 1814 г. был подписан мирный договор, и Англия перестала мешать американской торговле. И в этом случае право (на международную торговлю) было взято силой, оно не было даровано [26, 424—431].

Религия и нравственность

В XVIII в. существенно изменилось отношение английского общества к религии. В предшествовавшие столетия религия была догмой; в XVIII же веке она проповедовалась как мораль с исторически обусловленными остатками догматизма.

Все религиозные секты Англии в то время принадлежали двум направлениям: веротерпимому и методистскому. Приверженцы первого стояли за веротерпимость как средство, позволяющее избежать вражды и войн на религиозной основе; они также выступали за разумность в интерпретации религиозных доктрин, без которой эти доктрины были слишком неправдоподобными для восприятия их более развитым современным сознанием. Второго (методистского толка) — за самодисциплину и активную филантропию.

Тот образ жизни, который стал называться методизмом, возник раньше своего названия. Это был образ жизни, посвященный не только религиозным обрядам, но и самодисциплине, труду ради других. Методизм вдохновлял благотворительность, в частности, организацию школ и борьбу с алкоголизмом. Он был широко распространен среди людей среднего достатка — лавочников, ремесленников, как приверженцев англиканской церкви, так и гонимых пуритан. Методизм был шире распространен среди светских людей, чем среди духовенства. Он был основой английской морали XVIII в. Нормы поведения, а не христианские догмы характеризовали пуританина, который служил человеку ради того, чтобы помочь ему вырваться из нищеты, невежества, распутства и стать достойным положения высшего творения Господа Бога. Среди людей такого склада благотворительность считалась обязательной. Изменение догматического характера религии на мирской, нравственный было следствием протестантизма.

Англичане использовали благотворительность для того, чтобы восполнить недостатки государственной системы. Например, в XVIII в. государство не осуществляло должного контроля за расходованием средств: выборная муниципальная олигархия тратила общественные средства на праздничные обжорства и пренебрегала своими обязанностями городской администрации, заведующие школами, находившиеся на государственном содержании, часто не обращали внимания на них, а в некоторых случаях просто закрывали их и жили на средства, отпускаемые государством для школы, считая их собственными деньгами.

На этом фоне успехов добились частные школы, где контроль был регулярным и действенным. При королеве Анне возникли сотни благотворительных начальных школ для обучения детей бедноты основам грамоты. Состоятельные люди, организовавшие движение за создание благотворительных школ, ввели принцип демократической кооперации в области субсидирования образования, согласно которому мелкие лавочники и ремесленники, внося в фонд школы по подписке свои средства, получали право личного участия в контроле над такой школой, т. е. был использован принцип акционерных предприятий. Это еще один аспект деятельности англичан.

Изменения в религиозной жизни были очевидными, однако многие традиции, обусловившие особенности английской церкви, сохранялись со Средних веков. В частности, никто не получал епископский сан за услуги, оказанные церкви, а только за услуги, оказанные светскому патрону или политическим партиям. Назначение на церковные должности, подобно многим другим выгодным делам, стало одним из функций партийного патроната вигов и тори. Светские обязанности духовенства сводились к регулярному посещению сессии парламента с тем, чтобы голосовать там за министра, который их назначил и мог способствовать перемещению в более доходную епархию (различия доходов епархий достигали 10 крат).

Политиканство и меркантилизм церковных иерархов развращающе действовали на английское общество. Они давали образцы пренебрежения своими обязанностями духовных наставников ради собственной корысти. Упадок дисциплины в государственных университетах Оксфорда и Кембриджа, вызванный отсутствием контроля за деятельностью профессоров, привел к тому, что в Кембридже с 1725 по 1773 г. не была прочитана ни одна лекция кем-либо из королевских профессоров современной истории. Один из представителей этой кафедры умер в 1768 г. после того, как упал с лошади, возвращаясь со службы в пьяном виде домой. В Оксфорде для получения степени не нужно было держать никаких экзаменов. Только в самом конце XVIII в. началось движение за внутренние реформы, которое привело оба университета на путь обновления.

Пьянство в XIX в. было общепризнанным национальным пороком англичан всех классов. Даже судьи зачастую являлись в суд навеселе, поэтому военный трибунал, рассматривавший особо ответственные дела, имел право заседать только до обеда.

В 20-е и 30-е гг. XVIII в. смертность превышала рождаемость из-за увлечения джином, что было следствием осмысленной фискальной политики — спиртоварение из зерна повышало спрос на зерно и было в интересах землевладельцев, которые, пользуясь своим влиянием в парламенте, установили низкий налог на производство спирта. В период наибольшего потребления джина в 1740—1742 гг. в Лондоне и его округе похорон было вдвое больше, чем крещений. И только в 1751 г. спирт был обложен высоким налогом, и положение стало меняться к лучшему.

И организация благотворительных школ, и борьба с алкоголизмом, как и многие другие благие дела XVIII в., были результатами корпоративной деятельности английских предпринимателей, просветителей, но не исполнительной, муниципальной или законодательной властей. Чиновничество и политики были черствы к заботам и проблемам населения [14, 332—380].

Глава 23. XIX век

Одержав победу над наполеоновскими войсками, Англия по мирному договору в 1815 г. получила заморские владения Франции, в частности, территории в Вест-Индии, бывшие в то время крупнейшими поставщиками сахара, сосредоточила рафинирование сахара на Британских островах и превратилась в монопольного поставщика сахара в Европу, получая большие деньги. Англия также получила от Франции, а ранее от Голландии многие опорные точки во всем мире и закрепила свое господство на море [39, 3—4].

Промышленность

Экономика Англии в начале XIX в., получив еще больший простор для своей деятельности, продолжала быстро развиваться. После 1820 г., когда закончился застой, вызванный войной с Наполеоном, особенно быстро стала расти промышленность.

Экспорт возрос с 48 млн ф. ст. в 1820 г. до 56 млн ф. ст. в 1825, а импорт с 32 млн ф. ст. до 44 млн ф. ст. Крупная промышленность продолжала теснить мелкую и кустарную [40, 93]. За два десятка лет (1811—1831) потребление хлопка текстильной промышленностью утроилось. Производство металла с 1810 по 1830 г. выросло с 250 до 680 тыс. т. Технические изобретения продолжали следовать одно за другим, что свидетельствует об инициативной деятельности людей. В 20-х гг. были изобретены токарные, строгальные, фрезерные, штамповочные и т. д. станки для обработки металла.

Успехи машиностроения были впечатляющими, но еще не полными. В 1830 г. насчитывалось 60 тыс. механических ткацких станков и 240 тыс. ручных. Высока была доля ручного труда в суконном производстве.

Продолжился рост городов. Например, население машиностроительного Манчестера за 1801—1821 гг. выросло на 67%, а к 1841 г. удвоилось по сравнению с 1821 г. Англичане массово вовлекались в новаторскую производственную деятелность.

Механизация производства и быстрый рост промышленности привели к широкому привлечению женщин и детей в качестве рабочей силы. В начале XIX в. мужчин (старше 18 лет) среди рабочих Англии было лишь 27%. Рост населения не успевал за ростом производства [39, 4—8]. В 1832 г. дети работали на хлопчатобумажных фабриках с 3 часов утра до 10 вечера с часовым перерывом на обед [41, 27]. Все рабочие организации были запрещены. В 1816 г. суд приговорил к каторге семерых точильщиков за участие в кассе взаимопомощи. В случае прекращения работы рабочий подлежал уголовному наказанию за нарушение контракта. Министр внутренних дел лорд Сидмут в 1812 г. неоднократно требовал смертной казни за любое проявление недовольства деятельностью правительства.

Наряду с техническими усовершенствованиями стали появляться первые попытки новой организации труда. Получив во владение в 1799 г. большую текстильную фабрику в Шотландии, Роберт Оуэн стал использовать паровую энергию вместо водяной и показал, что рабочие не могут угнаться за машинами и не выдерживают долгого рабочего дня, который зачастую достигал 16 и даже 18 ч. в сутки ради быстрейшего возвращения вложенного капитала. Он стал менять рабочих у машин, сократив рабочий день с 14 до 10,5 ч., улучшил жилищные условия рабочих, организовал им помощь в воспитании детей, принял меры для удешевления и улучшения продуктов питания и на этом фоне установил систему поощрений за лучший труд. В результате производительность труда резко возросла, а вслед за ней и прибыль. Фабрика стала местом паломничества за передовым опытом организации производства.

В то же время Оуэн потратил много сил и средств на организацию рабочих кооперативов и коммун, рассчитанных на инициативу рабочих, но все они постепенно развалились. Пример деятельности Оуэна показывает, что инициативная деятельность возможна лишь при определенном уровне сознания людей, а сознание формируется деятельностью. Навязанная же инициатива оказывается невостребованной [39, 9—19].

В 1802 г. был издан первый закон, пресекавший самые злостные формы эксплуатации нищих детей. В 1819 г. появился акт, запрещавший использовать в хлопчатобумажной промышленности труд детей младше девяти лет; длина рабочего дня для детей 9—16 лет устанавливалась в 13,5 ч., но этот закон остался лишь на бумаге. И только в 1833 г. после чрезвычайно сильных волнений среди рабочих на севере Англии труд детей моложе 9 лет был запрещен везде, кроме шелкоткацкой промышленности, испытывавшей серьезную конкуренцию на мировом рынке. Длительность рабочего дня для детей старшего возраста была ограничена, были введены фабричные инспекторы, призванные следить за соблюдением правил [42, 316—317].

Парламентская реформа

В начале XIX в. власть в Англии принадлежала, как и прежде, землевладельцам, но не промышленникам. Представители знати распоряжались парламентскими мандатами и нередко назначали депутатов в парламент. Например, герцогу Норфолкскому принадлежало право назначать 11 депутатов. Эти места были «карманными местечками», которые дополняли существовавшую практику «гнилых местечек». В одном из таких «местечек» вся территория давно скрылась под водой, но собственник участка для оформления «избирательной» процедуры выезжал на лодке в то место, где ранее находился поселок. Были и избирательные участки с одним единственным оставшимся избирателем.

В 1816 г. в палате общин из общего числа 658 депутатов 487 человек, т. е. почти 3/4 состава парламента, представляли «гнилые» и «карманные местечки». Подкуп, запугивания, продажа мест и голосов существовали открыто и явно. Землевладельцы обладали властью и на местах. На пост мирового судьи лорд-лейтенант, представитель короля в графстве, назначал крупнейшего землевладельца графства, а тот — по традиционному принципу сборщика налогов, надзирателей за бедными и т. д. Такие порядки не могли устраивать быстро богатевших промышленников. Назревала реформа парламента.

В 10-е гг. XIX в. промышленники выражали недовольство таможенными пошлинами, которыми облагались ввозимое сырье и продовольствие, а также вывозимые товары. Привилегии Ост-Индской компании, державшей в своих руках монополию на торговлю с Востоком, и других подобных ей компаний, ограничивали свободную конкуренцию. Однако правительство, действовавшее в интересах землевладельцев, которым были нужны высокие цены на сырье и продовольствие, отказывалось изменить таможенные правила. Промышленникам оставалось только включиться в борьбу за свое представительство в парламенте, а для этого была нужна парламентская реформа. Промышленники стали создавать политические союзы, проводившие на местах агитацию в пользу реформы парламента. Эти союзы со временем объединились по всей Англии с национальным союзом во главе [39, 15—22].

В начале 1817 г. правительство приостановило действие Закона о неприкосновенности личности (Habeas Corpus Act) и ввело билль, запрещавший собрания и клубы радикалов, а магистраты получили право запрещать публикации радикального содержания. Но кризис привел к тому, что в 1819 г. в северных и центральных графствах состоялись многочисленные митинги радикалов, на которых были выдвинуты требования проведения парламентской реформы и отмены хлебных законов. 80-тысячный митинг в Манчестере 16 августа 1819 г. был разогнан гусарами, применившими оружие, 11 человек были убиты, 400 ранены. Многие влиятельные лица из высших общественных кругов восприняли эту бойню как доказательство необходимости реформ, с помощью которых можно было избежать репрессий. С этого времени идея о парламентской реформе заняла видное место в программе вигов, в которой она почти не упоминалась с 1793 г. [42, 305—306].

В ноябре 1819 г. была созвана экстренная сессия парламента для увеличения армии на 10 тыс. человек и принятия «Шести актов суровых репрессий». Первый из них запрещал собрания для военной подготовки под страхом высылки из страны на 7 лет или тюремного заключения на 2 года. Второй запрещал ношение оружия; магистраты были уполномочены конфисковывать оружие, арестовывать любого владельца оружия, входить в частные дома в любое время суток для поисков оружия. Третий акт содержал сорок пунктов ограничений публичных собраний под страхом высылки из страны на 7 лет. Последние три акта были направлены против прессы: четвертый давал властям право конфисковывать печатное издание в случае богохульства; пятый был направлен против дешевых изданий, предназначенных для рабочих; шестой определял процедуру и сокращал период введения наказания в действие [40, 93]. Под давлением «Шести актов» движение радикалов пошло на спад; этому процессу способствовало и оживление промышленности.

Желая сохранить парламентскую систему неприкосновенной, правительство в июле 1822 г. отменило почти 200 старых актов о таможенных пошлинах, ликвидировав пошлины на отдельные виды сырья, продовольствия. Пошлина на хлопок была снижена почти вдвое. Были снижены пошлины на 150 видов сырья и продовольствия. Были уменьшены, а отчасти уничтожены пошлины на вывоз. Были также пересмотрены навигационные акты, так как протекционизм для самого сильного флота в мире стал уже не нужным [39, 25—26].

С 1793 г. партия тори привлекла на свою сторону для борьбы с якобинством большинство высших классов общества, а партия вигов потеряла всякое влияние. Но тори объединили группы с различными экономическими интересами, и внутри партии разгорелась политическая борьба. Власть сосредоточилась в руках землевладельцев, а также торговцев и финансистов Сити, которые быстро ассимилировали интересы землевладельцев по мере приобретения земель. К промышленникам с их особыми интересами продолжали относиться подозрительно.

Но в 1815 г., когда угроза якобинства исчезла, в партии тори начался раскол из-за хлебных законов, так как последние защищали интересы лендлордов и не позволяли промышленникам снижать издержки производства путем уменьшения зарплаты. Эти противоречия востребовали партию вигов, которая стала именоваться либеральной партией и изменила свой социальный состав: вместо аристократов и коммерсантов в нее стали входить промышленники, хотя старая вигская аристократия еще некоторое время сохраняла в партии либералов свои позиции в партийном руководстве.

Раскол тори повлек переход части членов партии к вигам перед принятием билля о парламентской реформе. Перераспределение сил между двумя партиями и смена руководства ими привели к осознанию той простой истины, что эффективность репрессивных мер была исчерпана. Нужно было укреплять государственный аппарат, оздоровлять общество, снижая тем самым остроту социальных конфликтов и отодвигая парламентскую реформу. Взамен смертной казни за уголовные преступления, которой каралось в год в среднем до 200 человек, а мелкие преступления оставались безнаказанными из-за нежелания присяжных посылать на виселицу человека за мелкую кражу, был введен новый уголовный кодекс, предусматривавший значительное снижение строгости наказания, но зато сначала в Лондоне, а затем и повсюду в Англии была реорганизована полиция, принципом работы которой стала неотвратимость наказания за преступления. Были созданы крупные полицейские отряды на основе найма и тщательного отбора. Тем самым была создана подвластная правительству сила, способная бороться с беспорядками, но не вызывавшая такого возмущения общественности, какое вызывали войска. Одновременно была ослаблена цензура печати, частично были отменены в 1824 г. акты о запрете профсоюзов (но в 1825 г. был принят закон, запрещавший стачки и ограничивавший деятельность профсоюзов) [42, 319—321].

Конец 20-х и начало 30-х гг. были отмечены крестьянскими волнениями на юге Англии. К зиме 1830 г. ими были охвачены 16 графств, но и эти волнения были подавлены полицией и войсками. На этом фоне промышленники усилили борьбу за парламентскую реформу. В декабре 1829 г. в Бирмингеме был создан Политический союз для защиты общественных прав, в Лондоне — Столичный политический союз. Оба союза оказывали влияние на значительную часть населения Англии. В 1831 г. возник Национальный союз рабочих классов, который требовал всеобщего избирательного права для мужчин, тайного голосования, ежегодных перевыборов парламента и ликвидации палаты лордов.

В 1830 г. парламентская избирательная комиссии совпала с Июльской революцией во Франции, подхлестнувшей радикалов, требовавших парламентской реформы. К власти пришли виги, отражавшие интересы той части землевладельцев, которые активно участвовали в промышленной и торговой деятельности. Их экономические интересы и жажда власти заставили вигов поддержать реформу парламента, на которой настаивали промышленники [39, 30—31].

Кроме того, слой фригольдеров с 40-шиллинговыми доходами, имевших право голоса на выборах от графств, исчез в результате укрупнения сельскохозяйственных имений. В качестве избирателей в основном остались крупные землевладельцы. Билль о реформе содержал два главных пункта. Во-первых, избирательное право предоставлялось фермерам-арендаторам в графствах, а в городах съемщикам домов с ежегодной платой, превышавшей 10 ф. ст. в год. Во-вторых, уничтожались «гнилые местечки», а их места в парламенте передавались промышленным городам и графствам.

Билль о реформе был внесен 1 марта 1831 г. и прошел палату общин со второго чтения большинством всего в один голос. Правительство распустило палату и назначило новые выборы. В июне 1831 г. сторонники реформы получили перевес в палате общин в 136 голосов, и в сентябре 1831 г. билль перешел на утверждение в палату лордов, которая его отвергла без обсуждения. В ответ значительная часть центра Бристоля была сожжена, у ряда видных лордов и епископов были выбиты стекла окон, в Лондоне проходили бурные демонстрации, десятки петиций поступали из всех провинций [42, 326—327].

5 декабря 1831 г. правительство в третий раз внесло билль о реформе в палату общин, но в марте 1832 г. палата лордов вновь отвергла его после некоторого обсуждения. Политические союзы призвали народ не платить налоги до тех пор, пока билль не станет законом; было выдвинуто предложение всем народом изъять сбережения из банков и обанкротить власть имущих. Правительство из-за неудач с биллем ушло в отставку, но тори, не имея большинства в нижней палате, не могли сформировать кабинет, и король был вынужден снова обратиться к вигам. Те согласились, но при условии, что король, если это понадобится вигам, введет в состав палаты лордов новых членов из числа сторонников реформы, чтобы провести билль через верхнюю палату. Тем самым сопротивление лордов было сломлено. 13 апреля 1832 г. палата лордов приняла билль о реформе парламента, а 7 июня 1832 г. его подписал король. Это еще один пример твердости духа и несгибаемой воли англичан, с помощью которых только и можно было стать свободными людьми.

Избирательная реформа изменила представительство отдельных городов и районов. 56 «гнилых» и «карманных местечек» (большинство, но не все) были лишены прав делегировать депутатов в парламент. Это освободило 111 мест (по два от каждого, кроме одного «местечка», делегировавшего одного депутата). Было также урезано представительство 32-х мелких избирательных округов, делегировавших по два депутата: им было оставлено право посылать лишь одного человека каждому. В сумме освободилось 143 места, 65 из которых получили города, прежде не имевшие представительства, 65 — сельские округа, а 13 — Шотландия и Ирландия. Таким образом, освободившиеся места в парламенте были поделены поровну между промышленниками и землевладельцами [39, 32—33].

Закон увеличил число избирателей с 220 тыс. до 670 тыс. при населении 14 млн человек, но и при столь незначительной доле избирателей он имел большое значение. Во-первых, промышленники получили некоторую долю политической власти; они составляли ядро либеральной партии — ведущей партии середины XIX в. За период 1830—1885 гг. либералы и виги были у власти 41 год, а тори — только 14, но главное заключалось в том, что тори добивались власти только тогда, когда проводили политику либералов (!), например, отменяя хлебные законы или принимая билль о парламентской реформе 1867 г. Во-вторых, изменилось соотношение политических сил палаты общин, палаты лордов и короля. После ликвидации «гнилых местечек», депутаты от которых были марионетками короля и лордов, палата общин стала сильнее.

После парламентской реформы настал черед реформирования архаичной системы местного управления. В 1835 г. был принят закон о реформе городских управлений. Вместо узких корпораций из числа свободных горожан были созданы избираемые муниципалитеты, состоявшие из советников, переизбиравшихся каждые 3 года, и олдерменов (членов правления), избиравшихся на 6 лет. Мэр избирался ежегодно из числа олдерменов. Право голоса на выборах имели только плательщики прямых налогов. Тем самым промышленники потеснили купечество. Но сельские округа остались за сквайрархией тори. Только спустя более полувека были организованы советы графств в качестве органов местного управления в сельских районах (1888). Таким образом, виги и либералы получили опору на местах, пусть и не полную.

Далее нужно было упорядочить финансы: ряд годовых бюджетов были несбалансированными при высоком уровне налогов из-за большого государственного долга; прямое налогообложение в 1831 г. давало только 40% тех средств, которые шли на уплату процентов держателям государственных облигаций. Кроме того, спинхэмлендская система стала обузой для промышленно развитой страны: налог в пользу бедных в 1831 г. составил 60% от подоходного налога. На деньги, собиравшиеся по налогу в пользу бедных, содержались работные дома, бывшие местом призрения инвалидов, стариков и детей, а также безработных бедняков. Закон о бродяжничестве запрещал помогать беднякам, не живущим постоянно в одном и том же приходе. В XIX в., когда промышленность нуждалась в рабочей силе, этот закон препятствовал миграции населения, поэтому в 1834 г. был принят закон о бедняках, сокративший пособия нуждающимся и разрешивший перемещение по стране; приток рабочей силы в промышленность сразу возрос. Конкуренция на рынке труда возросла. По закону 1834 г., «каждый работоспособный человек, проживающий в работном доме, должен подвергаться такому режиму в отношении труда и дисциплины, который оттолкнет бездельников и порочных людей». Закон был очень непопулярен в народе и неудивительно, что его удалось провести в жизнь лишь спустя десять лет. Дело доходило даже до стычек с войсками [42, 328—333].

Чартизм

Возникновение рынка труда повлекло за собой появление политических организаций рабочих. В 1836 г. почти одновременно возникли Лондонская ассоциация рабочих и Большой северный союз в Лидсе. Обе организации требовали новой парламентской реформы, но теперь ради доступа в парламент рабочих. Это было началом чартистского движения. До 1839 г. в нем участвовали и радикальные промышленники, добивавшиеся «свободной торговли». Сторонники свободной торговли создали в октябре 1838 г. в Манчестере Ассоциацию борьбы против хлебных законов. В 1840 г. борьба за пролетарское представительство в парламенте стала главной линией чартизма, и буржуазия отошла от движения. В конце 40-х гг. ремесленники и лавочники оставили чартистское движение и оно стало еще более рабочим. 8 мая 1838 г. Лондонская ассоциация рабочих предложила программу парламентской реформы Народная хартия, которая предусматривала всеобщее избирательное право для мужчин, тайное голосование, равные избирательные округа, отмену имущественного ценза для кандидатов в депутаты парламента, ежегодное переизбрание парламента, жалование депутатам.

По всей стране начались митинги в поддержку хартии. В них участвовали десятки и даже сотни тысяч человек. Например, на митинге в Глазго 28 мая 1838 г. присутствовали 200 тыс. человек, в Бирмингеме — 250 тыс., а около Манчестера на митинг собралось 400 тыс. человек. На митингах утверждалась Народная хартия, под петицией в парламент с требованием проведения ее в жизнь собирались подписи. 4 февраля 1839 г. в Лондоне собрался первый чартистский конвент, который назвал себя «Всеобщим конвентом промышленных классов Великобритании», 53 делегата были избраны на массовых митингах по всей Англии. Конвент признал чуждыми идеи сторонников свободной торговли и предложил добиваться политических целей петициями в парламент. 6 мая 1839 г. петиция с 1250 тыс. подписей была передана члену парламента Атвуду, и ее слушание в палате общин было назначено на 12 июля. Петиция была отвергнута 235 голосами против 46.

Преследование чартистов властями быстро усиливалось. Митинги, стачки, стычки с полицией и войсками в 1839 г. были в Англии обычным делом, лидеров чартистов стали заключать в тюрьмы. Под воздействием упорного чартистского движения возникли тред-юнионы горняков и металлургов, взявших на себя решение самого больного вопроса — заключения долгосрочных контрактов при найме рабочей силы. Многие органы чартистской печати были закрыты территориальной администрацией, задушены налогами и штрафами, движение пошло на убыль, но в 1840 г. чартизм вновь стал набирать силу. В 1841 г. в парламент была подана новая петиция с 1348 тыс. подписей, в которой требовались освобождение чартистов, сокращение срока тюремного заключения и улучшение условий содержания в тюрьмах. 27 мая 1841 г парламент отверг петицию.

Противостояние чартистов с властью, цели их движения окончательно оттолкнули все слои населения кроме рабочих. Поэтому изучение чартизма представляет особый интерес, а именно: в каком направлении деятельность пролетариата в условиях Англии 40-х гг. XIX в. развивала культуру рабочих. Один из инициаторов Народной хартии Ловетт предложил обратить все силы на распространение среди рабочих образования, создание в каждом городе рабочего клуба и библиотеки. Другой лидер чартистов Винсент начал пропаганду в пользу трезвости.

Несмотря на нелегальное положение, 20 июня 1840 г. в Манчестере открылась конференция чартистов, обсуждавшая планы реорганизации движения. Была создана Национальная чартисткая организация и принят ее устав, обязывавший всех членов платить членские взносы. Возглавлял ассоциацию исполком, состоявший из 7 человек, избиравшихся всеобщим голосованием. Местные ячейки Ассоциации создавались по территориальному признаку, и во главе них стояли местные советы. Город или район делился на кварталы, а последние — на «классы», по десять человек в каждом. К 1842 г. в Ассоциации было 40 тыс. членов, объединенных в 400 местных отделений.

Второй чартистский конвент собрался в Лондоне 12 апреля 1842 г. и инициировал сбор подписей под новой петицией в парламент, составленной Конвентом и обличавшей социальное бесправие рабочих. Из 26 млн населения Англии в то время право голоса имели около миллиона граждан. Петиция осуждала систему представительства в парламенте и избирательную систему с ее подкупами, запугиванием избирателей и т. д., указывала на чрезмерную длительность рабочего дня, просила парламент заслушать чартистов для изложения «народных обид». Под петицией на мощных митингах было собрано 3 315 752 подписи, т. е. более половины взрослого мужского населения страны, и 2 мая 1842 г. она была представлена в парламент. Однако палата общин ее отвергла подавляющим большинством голосов. По мнению парламентариев, лозунг всеобщего избирательного права подрывал «самые основы цивилизации», которая покоилась на собственности, а отдать власть народу означало отдать ее в руки противников собственности.

В 1842 г. разразился экономический кризис. Число безработных достигло, по официальным данным, 1,2 млн человек. По всей стране стали вспыхивать стачки за осуществление требований, содержащихся в Народной хартии, и повышение зарплаты. Стачки были стихийными. Чартистская ассоциация ими не руководила, но ее активисты и члены подверглись арестам, тюремным заключениям и ссылкам в колонии. Стачки закончились безрезультатно, и чартистское движение пошло на убыль. Оно потеряло массовый характер [39, 40—59].

Хлебные законы

Финансовые проблемы были столь сложными, что во второй половине 30-х гг. XIX в. правительство вигов и либералов имело пять дефицитных бюджетов. Рост недовольства и стихийной активности бедноты, грозное по своей природе чартистское движение привели промышленников к выводу о необходимости передачи власти правительству тори, чтобы их руками провести хлебный закон, против которого тори столь сильно и долго возражали, при этом промышленники как бы оставались в стороне и не навлекали на себя гнев лендлордов. В 1841 г. на выборах победили тори. Непосредственной целью хлебных законов было сдерживание цен на пшеницу на уровне голодных лет ради высокой доходности сельскохозяйственного производства. Но это повышало стоимость рабочей силы, а значит, себестоимость промышленной продукции. Кабинет тори начал искать решение экономических и социальных проблем в снижении издержек производства посредством перехода к свободной торговле: были снижены или отменены ввозные пошлины на разные виды сырья, позже все ввозные пошлины, но было возобновлено взимание подоходного налога, т. е. поступления в бюджет с плеч фабрикантов перераспределялись на долю как промышленников, так и землевладельцев. Пошлина на ввоз хлеба была снижена, но не отменена. Но осенью 1845 г. в Ирландии из-за болезни картофеля погиб весь урожай и начался голод. В Англии урожай зерна в том году был низким, нужно было импортировать хлеб, но сопротивление правительства мешало отмене ввозных пошлин даже в этих чрезвычайных условиях. Кабинет министров был расформирован и создан новый, состоявший только из сторонников свободной торговли. Несмотря на отчаянное сопротивление землевладельцев в парламенте, билль об отмене пошлин на хлеб был принят палатой общин 15 мая 1846 г., а затем были снижены тарифы на другие виды продовольствия и сырья [39, 60—64].

Отмена хлебных законов привела не к падению цен на хлеб, чего боялись землевладельцы, а к некоторому их росту так как импорт пшеницы из Леванта привел к спросу на английский текстиль с 141 тыс. ф. ст. в 1843 г. до 1 млн ф. ст. в 1854 г., а это привело к росту платежеспособности населения Англии. Такой оборот дела повлек вслед за свободной торговлей зерном свободную торговлю сахаром, а в 1860 г. — лесоматериалами. В отсутствие мощной промышленности за рубежом свободная торговля стала золотой жилой для Англии.

В сельском хозяйстве росли посевные площади, вводились технические усовершенствования, проводилась мелиорация земель, широко применялись минеральные удобрения. Использование машин в сельском хозяйстве было обусловлено ростом зарплаты рабочих и нехваткой рабочих рук. Рост рентабельности ферм сопровождался их укрупнением, а это приводило к концентрации капитала и дальнейшей поляризации общества [42, 339—340].

Отмена хлебных законов расколола партию тори, и на смену ей в парламент пришли виги, продолжившие политику свободной торговли. В 1849 г. были отменены навигационные акты. Промышленники сделали еще один шаг для укрепления своего общественного положения.

Экономика в середине века

К середине XIX в. в Англии машинное производство стало вытеснять ручной труд. В экспорте Англии 70% составляли изделия из хлопка, но наиболее высокие темпы развития производства оставались за тяжелой промышленностью: выплавка чугуна возросла за период 1830—1850 гг. в 3,3 раза, а производство изделий из хлопка — в 2,35 раза. Быстрый рост спроса на металл был связан с развитием машиностроения, которое стало возможным благодаря усовершенствованию выплавки стали, изобретению парового молота в 1829 г., повышению точности обработки металла. Кроме того, в 1825 г. была построена первая железная дорога, к 1850 г. протяженность железнодорожных путей в Англии составила 10 тыс. км, а к 1873 г. — 24 тыс. км, число пассажиров в год достигло 455 млн человек.