Культура как социально-психическое явление

Люди каждого последующего поколения начинают свою жизнь в мире предметов, явлений и понятий, созданных и накопленных предшествующими поколениями. Участвуя в производственной и общественной деятельности, они усваивают богатства этого мира и таким способом развивают в себе те человеческие способности, без которых окружающий мир им чужд и непонятен. Даже членораздельная речь формируется у людей каждого поколения лишь в процессе усвоения ими исторически сложившегося языка, не говоря о развитии мышления. Никакой, даже самый богатый личный опыт человека не может привести к формированию отвлеченного логического, абстрактного мышления, потому что мышление, как и речь у людей каждого последующего поколения, формируется на основе усвоения ими уже достигнутых успехов познавательной деятельности прежних поколений.

Наука располагает многочисленными достоверными фактами, доказывающими, что дети, с самого раннего детства изолированные от общества, остаются на уровне развития животных. У них не только не формируются речь и мышление, но даже их движения ничем не напоминают собой человеческие; они даже не приобретают свойственной людям вертикальной походки. Известны и другие, по существу, обратные примеры, когда дети, принадлежавшие по своему рождению к народностям, пребывающим на первобытном, т. е. дородовом уровне развития, с пеленок попадали в условия высокоразвитого общества, и у них формировались все способности, необходимые для полноценной интеллектуальной жизни в этом обществе [11, 415].

Все эти научно зарегистрированные факты свидетельствуют о том, что человеческие способности не передаются людям в порядке биологической наследственности, а формируются у них прижизненно в особой, существующей только в человеческом обществе форме — в форме внешних явлений, в форме явлений материальной и духовной культуры. Каждый человек учится быть человеком. Чтобы жить в обществе, мало иметь то, что дает природа. Нужно овладеть еще и тем, что было достигнуто в процессе исторического развития человеческого общества [11, 414].

Процесс усвоения человеком культуры, в том числе языка, мышления, трудовых навыков, правил человеческого общежития и многого другого, что входит в культуру, совпадает с процессом формирования психики человека, которая суть явление социальное, а не биологическое. Поэтому здесь было бы точнее вести речь не о культуре, а о психике людей. Однако последнее невозможно. Психика людей эволюционировала во времени, а поэтому она, как и культура, является категорией исторической. Изучать психику ушедших из жизни людей невозможно, хотя современная этнология отчасти восполняет этот пробел, а культура прошлых эпох оставила материальные (книги, строения, орудия производства и т.п.) и духовные (предания, обряды, традиции и т. д.) следы, по которым можно составить научно-обоснованную систему взглядов на развитие человеческого общества. Но все же, ведя речь о культуре, нельзя упускать из виду тот факт, что за ней кроется психика людей — продукт общественного развития и мощнейшее средство воздействия на природу, в том числе и на само человеческое общество.

Главный итог усвоения культуры состоит в том, что у человека формируются новые способности, новые психические функции. В результате обучения у человека развиваются физиологические органы мозга, которые функционируют так же, как и обычные морфологически постоянные органы, но являются новообразованиями, отражающими процесс индивидуального развития. «Они-то представляют собой материальный субстрат тех специфических способностей и функций, которые формируются в ходе овладения человеком миром созданных человечеством предметов и явлений — творениями культуры» [11, 421]. Продукты исторического развития человеческих способностей не просто даны человеку в воплощающих их объективных явлениях материальной и духовной культуры в виде, готовом для усвоения, а лишь заданы в них в виде кодов, например, звуками в речи или буквами в письменности. Чтобы овладеть этими достижениями и сделать их своими возможностями, инструментами, ребенку нужен наставник, учитель. В процессе общения с ними ребенок обучается. Таким образом, процессы усвоения культуры и формирования психики — суть воспитания. С прогрессом человечества воспитание усложняется, становится продолжительнее. «Эта связь между общественным прогрессом и прогрессом воспитания людей является до такой степени тесной, что по общему уровню исторического развития общества мы безошибочно можем судить об уровне воспитания и, наоборот, по уровню развития воспитания — об общем уровне экономического и культурного развития общества». Связь между воспитанием, культурой и психикой настолько прочная и важная, что к ней неизбежно придется еще вернуться, сделав здесь самые общие замечания [11, 423].

2.2. Культурно-историческая психология [2]

В современной психологии существует несколько концептуальных подходов к решению существующих в этой науке проблем. Один из них — культурно-историческая психология, основателем которой является знаменитый российский психолог Л.С. Выготский [12]. Согласно его замыслу, психология должна изучать не сформировавшуюся и представшую перед исследователем психику испытуемого человека, как это делалось во многих других экспериментальных направлениях психологии, например, бихевиоризме, а психику, находящуюся в постоянной трансформации, формировании, так как наиболее продуктивно и единственно правильно для психолога рассматривать развивающегося, эволюционирующего человека. Поэтому познание психики наиболее рационально в ходе реальной практической работы психолога, например, на поприще педагогики или лечебной практики, или психологической поддержки работником особо ответственных профессий, связанных с риском для жизни больших масс людей и т. д.

Основой культурно-исторической теории Л.С. Выготского является учение о знаковой организации психики человека. Например, память не фиксирует происходящее подобно фотоаппарату и магнитофону, а имеет опосредованную структуру, элементами которой являются различные мнемотехнические приемы и средства, т. е. особые коды (знаки), выработанные в ходе эволюции человечества и усваиваемые каждым человеком в ходе его психического развития. Эти знаки вырабатываются в истории народа и фиксируются в его культуре. Они передаются от поколения к поколению благодаря системе воспитания, культурации индивида. Знаки всегда опосредуют отношения людей (например, речь, мимика, жесты и т. д.) и даже человека к самому себе. Когда человек пытается овладеть своим поведением, а значит, овладеть своей психикой, то он в это время «изготавливает» особый знак, который затем выступает в качестве средства организации действия по овладению человеком своей психикой.

Вот как оценил культурно-историческую психологию американский психолог Майкл Коул в своей книге «Культурно-историческая психология. Наука будущего»: «Направление, разрабатывавшееся Львом Выготским, Александром Лурия и Алексеем Леонтьевым, не собиралось стать ни отдельной ветвью, ни особым подходом. Оно было задумано как разрешение "кризиса в психологии", как общая психологическая рамка, внутри которой различные традиционные подобласти психологии представали как сферы разделения труда, а не конкурирующие подходы к одному и тому же объекту исследования. Их формулировка культурно-исторической теории и связанная с ней методология никоим образом не были независимым изобретением, выношенным в полной изоляции. Л.С. Выготский и его коллеги были широко начитаны в современной им психологии, переводили и писали предисловия к трудам Д. Дьюи, У. Джеймса, П. Жане, Ж. Пиаже, З. Фрейда, Л. Леви-Брюля, Э. Дюркгейма, гештальт-психологов и многих других. Одновременно они сделали (по крайней мере, в то время) то, чего не сделали другие: узаконили культурную психологию, которая могла вобрать в себя обе стороны психологии В. Вундта. Принятая ими методология позволяла теоретически осмыслить различные области социальной практики и снискать социальную поддержку» [13, 50].

Сам М. Коул разработал направление в психологии, которое было им названо культурно-исторической теорией деятельности [13, 128], т. е. выбрал тот аспект, которым особо плодотворно до него занимался профессор Московского университета А.Н. Леонтьев. «Центральный тезис русской культурно-исторической школы состоит в том, — пишет М. Коул, — что структура и развитие психических процессов человека порождаются культурно опосредованной исторически развивающейся практической деятельностью» [13, 131]. Последние два слова в этой фразе являются ключевыми.

Как писал А.Н. Леонтьев, «анализ деятельности составляет и решающий пункт, и главный метод научного познания психического отражения, сознания. В изучении форм общественного сознания — это анализ бытия общества, свойственных ему способов производства и системы общественных отношений. В изучении индивидуальной психики — это анализ деятельности индивидов в данных общественных условиях и конкретных обстоятельствах, которые выпадают на долю каждого из них» [14, 23].

Деятельность — не аддитивная единица жизни телесного, материального субъекта. В более узком смысле, т. е. на психологическом уровне, это единица жизни, опосредованной психическим отражением, реальная функция которого состоит в том, что оно ориентирует субъекта в предметном мире. Иными словами, деятельность — это не реакция и не совокупность реакций.

В каких бы, однако, условиях и формах ни протекала деятельность человека, какую бы структуру она ни приобретала, ее нельзя рассматривать как изъятую из общественных отношений, из жизни общества. При всем своем своеобразии деятельность человеческого индивида представляет собой систему, включенную в систему отношений общества. Вне этих отношений человеческая деятельность вообще не существует.

Само собой разумеется, что деятельность каждого отдельного человека зависит при этом от его места в обществе, от условий, выпадающих на его долю, от того, как она складывается в неповторимых индивидуальных обстоятельствах. Основной характеристикой деятельности является ее предметность [14, 81—84].

Мышление формируется вследствие особого психического процесса — интериоризации. Интериоризацией называют переход, в результате которого внешние по своей форме процессы с вещественными предметами преобразуются в процессы, протекающие в умственном плане, в плане сознания; при этом они подвергаются специфической трансформации — обобщаются, вербализуются (делаются словесными), сокращаются и, главное, становятся способными к дальнейшему развитию, которое переходит границы возможностей внешней деятельности.

Возникает сознание — отражение субъектом действительности, своей деятельности, самого себя. Сознание есть со-знание, т. е. индивидуальное сознание может существовать только при наличии общественного сознания и языка, являющегося его реальной основой. В процессе материального производства люди производят также язык, который служит не только средством общения, но и носителем фиксированных в нем общественно-выработанных значений. Сознание — не биологическая функция мозга, сознание порождается обществом, оно производится [14, 95—98].

Мышление — это внутренняя деятельность. Внутренняя деятельность, происходя из внешней практической деятельности, не отделяется от нее и не становится над ней, а сохраняет двустороннюю связь с ней. Переходы внешней деятельности во внутреннюю и наоборот возможны благодаря общности строения двух видов деятельности.

Понятие деятельности неразрывно связано с понятием мотива.

Основными «составляющими» отдельных человеческих деятельностей являются осуществляющие их действия. Действием называется процесс, подчиненный представлению о том результате, который должен быть достигнут, т. е. подчиненный сознательной цели. Подобно тому, как понятие мотива соотносится с понятием деятельности, понятие цели соотносится с понятием действия.

Действие имеет особое качество, особую его «образующую», а именно, способы, какими оно осуществляется. Способы осуществления действия А.Н. Леонтьев назвал операциями. Действия соотносимы с целями, операции — с условиями [14, 101—107].

Деятельность индивида всегда предметна. Предметная деятельность порождает чувственные образы — эту всеобщую форму психического отражения. Чувственные образы качественно преобразуются в значения, являющиеся важнейшими «образующими» человеческого сознания. Хотя носителем значения является язык, но не он творец значений. В значениях представлена интериоризованная форма существования предметного мира, его свойств, связей и отношений, раскрытых совокупной общественной практикой.

На ранних этапах общественного развития, когда еще сохраняется общность мотивов деятельности участников коллективного труда (скорее, борьбы за выживание), значения, как явления индивидуального сознания, находятся в отношениях прямой адекватности, что показано современной этнологией. Это отношение, однако, не сохраняется. Оно разлагается вместе с разложением первоначальных отношений людей к материальным условиям и средствам производства, возникновением общественного разделения труда и частной собственности. В результате общественно выработанные значения начинают жить в сознании людей как бы своей жизнью. Это обстоятельство ставит психологию перед необходимостью различать сознаваемое объективное значение и его значение для субъекта. В последнем случае А.Н. Леонтьев вводит представления о личностном смысле — еще одной «образующей» сознания, которая определяет пристрастность человеческого индивидуального сознания [14, 140—145].

Осознание индивидом явлений действительности может происходить только посредством усваиваемых им извне «готовых» значений — знаний, понятий, взглядов, которые он получает в общении. Это создает возможность внесения в его сознание, навязывания ему искаженных или фантастических представлений и идей, в том числе таких, которые не имеют никакой почвы в его реальном, практическом жизненном опыте. Лишенные этой почвы, они обнаруживают в сознании человека свою шаткость; вместе с тем, превращаясь в стереотипы, представления и идеи, как и любые стереотипы, способны к сопротивлению, так что только серьезные жизненные конфронтации могут их разрушить. Но и их разрушение не ведет еще к устранению дезинтегрированности сознания, его неадекватности, само по себе оно создает лишь его опустошение, способное обернуться психической катастрофой. Необходимо еще, чтобы в сознании индивида осуществилось перевоплощение субъективных личностных смыслов в другие, адекватные им значения.

Индивид не просто «стоит» перед «витриной» покоящихся на ней значений, среди которых ему остается только сделать выбор. Если индивид в определенных жизненных обстоятельствах и вынужден выбирать, то этот выбор делается не между значениями, а между сталкивающимися общественными позициями, которые посредством этих значений выражаются и осознаются [14, 154, 155].

Культура реально существует лишь в своей концептуализированной форме. Ее носители — это, конечно, конкретные люди, каждый из которых частично ее усваивает; в них она персонифицируется и индивидуализируется, но при этом она образует не личностное в человеке, а то, что, напротив, является в нем безличным, как, например, общий язык, знания, предрассудки, мода и т. п.

Человек ребенком вступает в жизнь лишь как индивид, наделенный определенными природными свойствами и способностями, а личностью становится лишь в качестве субъекта общественных отношений в процессе своей деятельности, т. е. личность человека так же, как и его сознание, порождается деятельностью, личностью не рождаются, личностью становятся. Поэтому никто не говорит о личности младенца, несмотря на его ярко выраженную морфологическую индивидуальность. Личность есть относительно поздний продукт общественно-исторического и индивидуального развития человека [14, 169—173].

Личность изменчива, как и сама жизнь, и вместе с тем она сохраняет свое постоянство. Устойчивость личности человека выдвинула проблему «я» в качестве особой проблемы психологии личности.

Реальным базисом личности человека является совокупность его общественных по своей природе отношений к миру, но тех отношений, которые реализуются в процессе деятельности человека, точнее, совокупности его разнообразных деятельностей.

В ходе развития субъекта отдельные его деятельности вступают между собой в иерархические отношения, которые характеризуются их «отвязанностью» от состояний организма. Эти иерархии деятельности порождаются их собственным развитием, они-то и образуют ядро личности. Узлы, соединяющие отдельные деятельности, завязываются в той системе отношений, в которые вступает субъект [14, 182—186].

Развитие, умножение видов деятельности индивида не просто приводят к расширению их «каталога». Одновременно происходит их центрирование вокруг немногих главнейших, подчиняющих себе другие.

За соотношением деятельностей стоит соотношение мотивов, а мотивы определяются потребностями, что и приводит к необходимости анализа последних.

Развитие человеческих потребностей начинается с того, что человек действует для удовлетворения своих элементарных, витальных потребностей; но далее это отношение обращается, и человек удовлетворяет свои витальные потребности для того, чтобы действовать. Это и есть принципиальный путь развития потребностей человека [14, 188—195].

Таковы основные идеи теории Леонтьева, к которым мы неоднократно будем возвращаться.

Теперь можно сформулировать первую задачу исследования: изучение формирования деятельности разных народов и влияния деятельности на сознание людей и культуру народов. Еще в XIX в., начиная с Александра Гумбольдта, если не раньше, было известно, что на так называемый национальный характер народа, что, на наш взгляд, есть грубый слепок с культуры народа, влияет географическая среда. Да, действительно, географическая среда на ранней стадии развития человеческого общества заставляет людей к ней приспосабливаться и тем самым навязывает вполне определенную деятельность, которая и формирует сознание людей, а в ходе поколений и культуру народа. Но с развитием производительных сил народы меняют географическую среду, самый яркий пример — это Нидерланды. Когда географическая среда приспособлена человеком к своим нуждам настолько, что перестает оказывать воздействие на его деятельность, то на первое место выступают другие виды деятельности, и именно они начинают формировать сознание людей наряду с традиционной культурой. Это означает, что влияние географической среды на культуру народа — это исторически преходящая частность, а деятельность людей — это непреложный закон психологии, справедливый всегда. Поэтому надо проследить смену видов деятельности народа на протяжении всего периода его существования для того, чтобы выявить механизмы формирования его культуры и предложить способы позитивного влияния на культуру людей путем целенаправленного изменения их деятельности.

Цель настоящего исследования — не изучить все в деталях, а как во всяком философском осмыслении, выявить главные закономерности, тенденции с тем, чтобы искать решения интересующих нас проблем не по всему полю, а на определенной полосе, много меньшей площади, чем все поле. Для этих целей культурно-историческая психология является очень полезным инструментом.

Однако есть еще одна возможность сделать выводы более надежными. Известно, что природа психики социальна, а это означает, что индивидуальное сознание человека на самом деле является огромным множеством взаимодействующих между собой элементов. Свойства множеств взаимодействующих элементов изучает особая наука — синергетика. На примерах столь разных объектов, как реакции химических веществ, волновые физические процессы, поведения популяций биологических организмов, демографические процессы в обществе, экологические проблемы, и многих сотен других объектов самой разной природы, а главное — на основе компьютерного моделирования систем нелинейных уравнений синергетика выявила общие закономерности поведения сложных систем. Синергетика, стремительно завоевывающая признание в научном мире, уверенно выходит за рамки концепции, и многими учеными уже признается не только как теория самоорганизации, но и как новая методология, новая парадигма, новое мировоззрение, поскольку охватывает вопросы эволюции Вселенной, генезиса и функционирования сложных био- и социосистем, становясь, по сути, теорией бытия [15, 96]. Конечно, у психики могут и даже должны быть свои особенности, так как это самый сложный для синергетики объект исследования, но спрашивается, почему наиболее общие закономерности, представляющие интерес именно для философского обобщения, в психологии и в теории деятельности, в частности, должны быть принципиально иными, чем те, которые синергетике уже хорошо известны? Скорее всего они в основных чертах те же самые (см. ниже). Тогда получается следующая картина. Те области науки, где эксперименты можно поставить очень точно (что позволяет вскрыть механизмы процессов, протекающих во множествах взаимодействующих между собой элементов), используются для выявления общих законов синергетики, а затем эти общие законы применяются для дополнения, уточнения или дополнительной аргументации выводов психологов. Конечно, всякие переносы чреваты ошибками и требуют большой осторожности, но философское осмысление нуждается в столь общих чертах, что ошибка кажется маловероятной.

Глава 3. Синергетика

В название этой главы вынесено слово, которое еще не вошло в словари русского языка или иностранных слов и выражений, за исключением «Словаря новых иностранных слов» Н.Г. Комлева [16]. Но и у этого слова существуют как минимум три толкования; два из них приведены в вышеназванном словаре [16, 102], а третье широко используется в естественнонаучной литературе: синергетика — это наука о самоорганизации. Именно в этом смысле слово «синергетика» будет употребляться в этой книге.

О синергетике написано уже немало философских книг, в которых делается попытка обобщить главные закономерности сложных систем, выявленные в естественных науках, применить их для анализа общественного развития [17—23]. Речь пока идет об осмыслении принципов синергетики по отношению к проблемам обществоведения, но делаются и первые попытки математического моделирования социальных явлений. Пока что результаты скромные, но это лишь начало пути, который, судя по всему, будет чрезвычайно плодотворным.

Для поставленных в этой книге проблем важным является то обстоятельство, что проблемы психологии человека относятся к классу задач, решаемых синергетикой [24, 6], и поэтому применение принципов синергетики в настоящем исследовании необходимо настолько, насколько это сейчас возможно.

Синергетика изучает системы, состоящие из огромного множества взаимодействующих частиц (слово «частицы» здесь использовано в обобщающем смысле и может быть заменено по желанию на «объекты», «индивиды», «субъекты рынка» и т. д. и т. п.). Основы этой науки были заложены применительно к физической химии профессором Свободного университета в Брюсселе Ильей Романовичем Пригожиным, награжденным за полученные им результаты Нобелевской премией. Он назвал эту науку наукой о самоорганизации, или наукой о сложном. Позже немецкий физик Г. Хакен успешно применил те же принципы к исследованию явлений в квантовых генераторах и предложил ныне широко используемое название «синергетика». Синергетика появилась не сразу, не в силу озарения. С начала ХХ в. стало расти осознание того, что весь окружающий мир не может быть описан законами только классической механики. Люди в практической деятельности сталкивались с явлениями, которые не могли быть описаны в рамках известных на тот период теорий, построенных для детерминированных систем, например, небесной механики. Оказалось, что необходимо знать законы стохастических процессов, в частности, развитие радиосвязи и телефонных сетей потребовало развития теории нелинейных систем.

С процессами самоорганизации в химических системах, их математическими моделями в рамках кинетического подхода можно познакомиться в книгах И.Р. Пригожина и ученых его школы (напр.: [25; 26]) или прочитать о них в компактной и информативной книге И.К. Кудрявцева [27]. На примере химических и отчасти физических систем ниже будет рассмотрен категориальный аппарат синергетики, будут раскрыты основные понятия и представления синергетики, точнее, те из них, которые кажутся необходимыми для философского осмысления процессов общественного развития.

Множество взаимодействующих частиц приобретает способность к самоорганизации в том случае, если это множество образует так называемую открытую систему, способную обмениваться энергией, массой и информацией с окружающей средой. Если система, обладающая названными свойствами, способна эволюционировать, то ее называют диссипативной системой. Иногда такую систему называют нелинейной. Термин «нелинейность» систем заимствован из математики. Он означает определенный вид математических уравнений, которые используются в математических моделях открытых систем, находящихся вдали от равновесия. Такие уравнения содержат неизвестные величины в степенях, больших, чем единица, или коэффициенты, зависящие от свойств среды. Нелинейные уравнения могут иметь несколько качественно различных решений. Этому множеству решений соответствует множество путей эволюции системы, моделируемой нелинейными уравнениями [19, 21]. Допустим для примера, что диссипативной системой является жидкость, а нас интересует гидродинамическое поведение этой жидкости. Каждая молекула системы имеет определенные координаты и импульс, меняющиеся со временем. Было предложено строить для таких систем фазовые пространства, т. е. такие абстрактные математические пространства, в которых изменения координат и импульсов частиц отражаются траекториями или точками.

Множество неподвижных точек и траекторий в фазовом пространстве образуют фазовый портрет динамической системы. Наличие точек и траекторий (линий) позволяет говорить о структуре фазового портрета каждой конкретной системы. Кроме того, у фазового портрета существуют ограниченные множества, обладающие своей собственной структурой. Примером таких множеств является замкнутая кривая, называемая предельным циклом и соответствующая в фазовом пространстве периодическому процессу. Точки, к которой траектории в фазовом пространстве направляются по спиралям, называются устойчивыми фокусами. И предельный цикл, и устойчивый фокус Пуанкаре назвал аттракторами. В аттракторах плотность траекторий максимальна. Если система попадает в поле притяжения определенного аттрактора, то она неизбежно начинает эволюционировать к этому устойчивому состоянию, строиться по плану, заложенному в аттракторе, т. е. в текущий момент своего развития система определяется ее будущим конечным видом [19, 143].

Позднее под аттракторами стали пониматься также «реальные структуры в пространстве и времени, на которые выходят процессы самоорганизации в открытых нелинейных средах. Структуры-аттракторы выглядят как цели эволюции. В качестве таких целей могут выступать… различные типы структур, имеющих симметричную, правильную архитектуру и возбуждаемых в среде в некотором смысле резонансно». Возбуждение симметричных структур, маловероятное при случайных флуктуациях, возможно под воздействием информации.

Итак, под аттрактором в синергетике понимают относительно устойчивое состояние системы, которое как бы притягивает к себе все множество траекторий системы, определяемых разными начальными условиями. За аттракторами стоят визуальные образы «воронок», которые свертывают, втягивают в себя множество траекторий, предопределяют ход эволюции системы на участках, даже отдаленных от непосредственного «жерла» такой «воронки» [19, 39—40].

Аттракторы обладают замечательной особенностью: если система, находясь в аттракторе, испытывает внешнее воздействие, выводящее систему из этого состояния, то она спустя некоторое время вновь вернется в аттрактор. Такое свойство системы, находящейся в аттракторе, называется асимптотической устойчивостью.

Переменные состояния систем, состоящих из огромного числа взаимодействующих частиц, представляют собой либо средние значения по мгновенным состояниям на данном временнóм интервале, либо наиболее вероятные значения, которые могут приниматься этими переменными. Поэтому регистрация мгновенных состояний системы показала бы наличие отклонений от средних значений макроскопических переменных состояний. Такие отклонения возникают в системе спонтанно, независимо от внешней среды. Эти внутренние отклонения называются флуктуациями [26, 82].

Всякий процесс эволюционного стихийного развития сопровождается фоном случайностей. Огромное их большинство проходит для эволюции бесследно. Природа пробивает себе дорогу через множество тщетных попыток, пустых проб. Например, количество видов животных и растений, сохранившихся на земле, составляет менее 1% от тех, что на ней были; остальные погибли в ходе эволюции [19, 74].

Диссипативные системы — сильно неравновесные. В них возможны неустойчивые состояния. В таких системах на определенном для каждой системы удалении от состояния равновесия флуктуации вместо того, чтобы затухать (как в равновесных системах), наоборот усиливаются и завладевают всей системой, вынуждая ее эволюционировать к новому режиму. Эти явления возникают в так называемой нелинейной области, в которой свойства системы моделируются нелинейными уравнениями [17, 194—195].

Величины флуктуаций резко увеличиваются вблизи так называемых точек бифуркации (см. ниже) по сравнению с неравновесными состояниями, далекими от точек бифуркаций, и тем более по сравнению с равновесными состояниями. Гигантские флуктуации, чередуясь, создают впечатление хаоса, но на самом деле система прощупывает, какая из флуктуаций наиболее соответствует как состоянию самой системы, так и внешним условиям. Любая из них по стечению обстоятельств, а не в силу детерминированного выбора может стать началом эволюции системы в совершенно неожиданном направлении [17, 56].

На уровне математического описания бифуркация означает разветвление решений нелинейного дифференциального уравнения. Физический смысл бифуркации таков: точка бифуркации — это точка разветвления путей эволюции открытой нелинейной системы [19, 40].

Следует подчеркнуть, что при недостаточной удаленности от равновесия нелинейность процесса сама по себе не может привести к множественным решениям. В сильно неравновесных системах может совершаться переход от беспорядка к порядку. Новые динамические состояния материи — диссипативные структуры — отражают взаимодействие данной системы с окружающей средой.

Диссипативные структуры являются результатом противоборства двух противоположностей: накачки энергии средой в систему и оттока энергии за счет теплопроводности или излучения; притока массы реагирующих веществ и рассеяния их за счет диффузии или стока продуктов реакции. Иными словами, диссипативные структуры возникают на потоке энергии или массы (а также информации).

`

Возникновение диссипативных структур в физических системах очень ясно и просто объяснено в работе Е.Н. Князевой и С.П. Курдюмова: «поведение любой системы может быть представлено бесконечным рядом гармоник (мод) с временным коэффициентом перед каждой. Если в модели линейной системы различные виды гармонических колебаний (гармоник, или мод) независимы, то в модели нелинейной — устанавливается вполне определенная связь между ними. Причем характер этой связи всецело определяется нелинейностью. Дело может обстоять таким образом, что один вид колебаний (одна гармоника) энергетически поддерживается в силу открытости системы, т. е. туда накачивается энергия. В таком случае поступающая энергия перераспределяется — в силу нелинейности — не по всему спектру колебаний (мод), а сугубо избирательно. То есть в нелинейной среде могут поддерживаться, подпитываться энергией лишь определенные виды колебаний, определенные гармоники.

В нелинейной среде избирательность может быть вызвана неравномерным по спектру затуханием процессов, хотя энергия передается по всему спектру гармонических колебаний без пропусков. В любом случае подпитка энергией по спектру и ее восприятие — в комплексе — происходят избирательно…

Рассеивающий (диссипативный) фактор действует, в любой системе. Вообще говоря, все затухает, но не одинаково. В силу нелинейности диссипацией "выжигаются", уничтожаются, гасятся лишь некоторые виды колебаний (гармоник), которые недостаточно поддерживаются энергетически. А остальные виды колебаний (гармоник) "выживают" и усиливаются опять-таки в силу нелинейности. Причем разрушаемые и растущие, подпитываемые гармоники могут достаточно долго сосуществовать, создавая переходный процесс к развитому асимптотическому состоянию, которое определяется всего несколькими гармониками…

Диссипативные процессы и рассеяние являются, по сути дела, макроскопическими проявлениями хаоса на микроуровне. Хаос, стало быть, — не зло, не фактор разрушения, а сила, выводящая на аттрактор, на тенденцию самоструктурирования нелинейной среды» [19, 80—82].

Можно констатировать, что для возникновения эффекта локализации (структуры) в среде (системе) необходимы два фактора. Во-первых, среда (система) должна быть открытой, т. е. в нее должны поступать вещество, энергия или информация, компенсирующие потери на рассеяние, затухание, диссипацию. Во-вторых, необходима нелинейность, обусловливающая определенные связи между гармониками (модами), которые приводят к избирательной чувствительности системы к внешним воздействиям.

В нелинейных системах, образующих диссипативные структуры, механизмы формирования структур на микроуровне имеют положительные обратные связи. В химических системах такой связью является автокаталитическая реакция, входящая в цепь реакций, протекающих в системе. В этой реакции продукт является катализатором, который, вступая в реакцию в этом качестве, не только сохраняется, но и увеличивает свое содержание в системе. Впрочем, нелинейное кинетическое уравнение получается и в цепных разветвленных реакциях, экзотермических реакциях (при ограниченном теплоотводе) из-за повышения температуры системы, в тех сложных реакциях, в одной из стадий которых имеются два или более промежуточных вещества и в ряде других случаев, что означает, что нелинейные химические реакции весьма распространены, причем множество их протекает в организмах человека, животных и растений.

Теперь можно перейти к чрезвычайно важному понятию, определяющему ни много ни мало фазовый портрет системы, но удивительно редко встречающемуся в философской литературе. На эволюцию системы влияет изменение некоторых характерных для данной системы параметров, которые могут произвольно меняться. Эти параметры называются управляющими или контролирующими [26, 71]. «Выбор управляющих параметров порой представляет собой весьма непростую задачу. Он делается, как правило, либо на основе уже имеющейся информации о системе, либо на основе дополнительных исследований. В обоих случаях возможны и ошибки в выборе, поэтому критерии сравнительной степени упорядоченности должны давать и возможность контроля правильности сделанного выбора.

В разных системах управляющими могут служить самые разнообразные параметры. Приведем несколько примеров. В классических и квантовых генераторах роль управляющих параметров играют величина обратной связи или накачки. Возможно, однако, и управление путем внешнего переменного воздействия. Наличие нескольких управляющих параметров от