Стратегическая ошибка Собора - неизбрание батьки

 

Так как Собор осудил антисоветчину Тихона и не подписался на реформы, то народ повалил к обновленцам. Они объединили половину всех приходов. И в рядах их сторонников был уже и епископат. Не надо забывать, что в заседаниях Собора участвовали 73 архиерея. Собор низложил патриарха Тихона, но в силу ряда организационных ошибок не выбрал нового патриарха. На тот период это была возможность создать параллельную церковную структуру, вторую РПЦ.

И тут-то Тихон сделал хитрый ход: 16 июня 1923 года он обратился в Верховный Суд РСФСР с письмом, факсимиле которого было опубликовано в «Известиях ВЦИК». В письме, в частности, говорилось: «Будучи воспитан в монархическом обществе и находясь до самого ареста под влиянием антисоветских лиц, я действительно был настроен к советской власти враждебно, причём враждебность из пассивного состояния временами переходила к активным действиям, как-то: обращение по поводу Брестского мира в 1918 году, анафемствование в том же году власти и, наконец, воззвание против декрета об изъятии церковных ценностей в 1922 году... Признавая правильность решения суда о привлечении меня к ответственности по указанным в обвинительном заключении стать- ям уголовного кодекса за антисоветскую деятельность, я раскаиваюсь в этих проступках против государственного строя и прошу Верховный Суд изменить мне меру пресечения, т.е. освободить меня из-под стражи. При этом заявляю Верховному Суду, что я отныне Советской власти не враг. Я окончательно и решительно отмежёвываюсь как от зарубежной, так и внутренней монархическо-белогвардейской контрреволюции».

4 июля 1923 года было опубликовано обращение Тихона к епископату, духовенству и мирянам, в котором развивались мысли, содержавшиеся в его письме в Верховный Суд РСФСР. Призвав священнослужителей и паству «являть примеры повиновения существующей гражданской власти, в согласии с заповедями божими», Тихон тем самым лишил обновленцев их главного козыря - монополии на политическую лояльность по отношению к советскому государству.

«Что касается моего отношения к советской власти, то я его уже определил в своём заявлении на имя Верховного Суда. В том преступлении, в котором я признаю себя виновным, по существу, виновато то общество, которое меня как главу православной церкви постоянно подбивало на активные выступления тем или иным путём против Советской власти. Отныне я определённо заявляю всем тем, что их усердие будет совершенно напрасным и бесплодным, ибо я решительно осуждаю всякое посягательство на Советскую власть, откуда бы оно ни исходило. Пусть все заграничные и внутренние монархисты и белогвардейцы поймут, что я Советской власти не враг. Я понял всю ту неправду и клевету, которой подвергается Советская власть со стороны её соотечественников и иностранных врагов и которую они устно и письменно распространяют по всему свету».

Обвинительное заключение по делам граждан Белавина Василия Ивановича (П. Тихон), Феноменова Никандра Григорьевича и др. по ст. 62 и 119 УК М., 1923.

Лобазов. И.К. Голод 1921 года и русская православная церковь. - Вопросы истории, философии, географии и экономики Дальнего Востока. Вл., 1968.

Обновленцы тут же сообразили, что к чему и поняли, что пора заканчивать распри и начать объединяться пред лицом врага истинного - патриарха. Они декларативно и демонстративно не поверили в раскаяние Тихона, поелику раскаявшийся Тихон мог опять стать пахан-кастрюлей и подмять церковь под себя.

2 июля 1923 года на объединённом заседании центральных комитетов «Живой Церкви» и СОДАЦ было принято решение предложить всем обновленческим организациям групп «Живой Церкви» и СОДАЦ сосредоточить всё своё внимание на ликвидации «тихоновщины как организации политическо-церковно-контрреволюционной. Прекратить всякие внутренние и взаимные публичные споры и обязать всех к взаимной и всемерной поддержке».

Тихон избрал такую же тактику - полное игнорирование обновленчества. Посланием от 15 июля 1923 года патриарх Тихон объявил, что он снова берёт в свои руки церковную власть, переданную им год назад митрополиту Агафангелу. Собор 1923 года он объявил неправомочным, а его решения - не имеющими канонической силы. Он умело сыграл на дикой косности и природном тупом консерватизме рядового верующего пипла. Для него любое отклонение от традиционной формы религии било вообще не по тыкве. Что- то менять русскому влом, а уж тем более в церкви. Думаю, что в силу хорошо продуманной обрядовой сложности. Рус-Иван (сам был воцерковлен и знаю, о чём говорю) очень долго, и до смерти не до конца, пытается как-то увязать с реальностью всю церковно- литургическую обрядность и жаргонную сокращённую терминологию «знатоков» (вроде «Покрова», «Яблочного Спаса», Морковной Богородицы), всю жизнь привыкает к службе, на которой надо правильно стоять, подпевать, правильно прикладываться и даже правильно передавать свечу «на канон», «к празднику». Короче, Рус-Ивана приводила в ужас абсолютно могильная «интеллектуальная» перспектива чего-то переучивать. И на этом сыграл Тихон.

Начались публичные осуждения реформаторских предложений обновленцев, которые публиковали тихоновцы. Попытки модернизации православия были охарактеризованы как «покушение на целостность и незыблемость православной веры», как попытки «исказить богооткровенную сущность христианского вероучения» и разрушить освящённый веками канонический строй церковной жизни. Короче, началась кампания супротив модернизма. А так как пипл от бабульки до епископа стали агитировать за то, чтобы ничего не менять, то есть ничего не делать, то эта агитация была обречена на успех повсеместно.

Обновленцы теряли приход за приходом, так как для пипла они стали превращаться чуть ли не в еретиков. В августе 1923 года состоялся пленум Высшего Церковного Совета (ВЦС), избранного Собором 1923 года взамен ВЦУ. На нём было решено распустить «Живую Церковь», «Союз Церковного Возрожденя» и «Союз общин древлеапостольской церкви» и создать (по сути ради названия) движение «В единую Святую Соборную Апостольскую Церковь» (если кто не забыл, это цитата из «символа веры», она же «Верую» - молитва, которую пропевает каждый Рус-Иван на службе), а церковь называть Российской Православной Церковью, убрав термин «обновленческая». Тихон стал играть на кандовости восприятия паствы, но обновленцы тоже были не лыком шиты.

Высший Церковный Совет был преобразован ни больше ни меньше как в Священный Синод, во главе которого был поставлен митрополит Евдоким (Мещерский). С февраля 1925 года пост председателя Священного Синода занимал митрополит Вениамин (Муратовский), а с мая 1930 года - митрополит Виталий (Введенский). При реорганизации руководящего органа обновленческой церкви была сделана оговорка принципиального характера: Священный Синод объявил, что он «не отвечает за действия ВЦУ и ВЦС и снимает с себя всякую ответственность за распоряжения их» (Вестник Священного Синода, 1923, № 1).

Такое решение позволило начать с нуля общение с паствой и не тащить за собой, как ядро на цепи, груз прежнего радикализма. Появилось поле для манёвра. Хотя пришлось всё же избавиться от радикалов, и из лидеров трёх обновленческих объединений только руководитель СОДАЦ А. Введенский, получивший на Соборе 1923 года сан архиепископа, подчинился решению Священного Синода и был оставлен в высшем церковном органе. Протопресвитер В. Красницкий и митрополит Антонин сохранили свои группы и продолжали действовать самостоятельно, выступая как против тихоновской группировки, так и против обновленческого Священного Синода. Митрополит Антонин демонстративно отказался от данного ему обновленческой церковью титула митрополита

 Московского и всея Россия и стал себя именовать епископом «Союза Церковного Возрождения», но его союз насчитывал только 40 рыл и сейчас же распался после смерти своего основателя в 1927 году.

«Живая Церковь» была многочисленнее и влиятельнее. После выхода из обновленческой церкви она продолжала оставаться сословной группировкой белого духовенства, а её члены по-прежнему претенциозно именовали себя «церковными революционерами».

Созданный на августовском пленуме Священный Синод прекратил всякие разговоры про «обновление церкви», как и вообще о новой церкви. Синод дал указание подведомственному епископату и духовенству внушать всем в соответствующем ситуации духе, что нововведения и обновленческие идеи, как и сами «обновленческие» группы, - уже пройденный этап и что надысь всё обновленчество разобралось что к чему, покаялось и таперича прочно стоит на платформе кандового православия в его заскорузло-ортодоксальной форме.

В циркуляре Священного Синода, разосланном в феврале 1925 года во все епархиальные управления, указывалось: «Православие должно быть девизом и символом идейных работников Святой Церкви. Обновленчество не есть группа, не есть партия, не есть новая церковь. Обновленчество есть православие... Это простая, но безмерно глубокая истина должна быть основой нашей работы. Только на этом основании мы сможем повести церковное дело...»

Далее циркуляр рекомендовал приверженцам Св. Синода навсегда заменить термин «обновленчество» словом «православие».

Январь 1925-го. Введенский, уже митрополит, выступая на пленуме Св. Синода с докладом «Апологетическое обоснование обновленчества», обозначил позиции: «Обновленчество со всей решительностью принимает догматику церкви, не дерзая поправить то, что находится в свете абсолютной достоверности».

Начались поползновения к тому, чтобы объединиться с Тихоном и его сторонниками. «Мы, - сообщал впоследствии А. Веденский, - пробовали предлагать тихоновской иерархии всякие уступки и соглашались пересмотреть все наши якобы "новшества"» (Вестник Св. Синода, 1926, № 6).

Дело-то в том, что ещё в 1923 году после демонстративного «покаяния» Тихон созвал совещание епископов, на котором обновленцев объявили «раскольниками». Тихоновцы слишком рьяно боролись с обновленцами, а с боевой позиции идти на компромисс было почти невозможно.