С 1926 по 1962 год образовано 729 городов.

 

Число построенных, восстановленных и введённых в действие крупных промышленных предприятий в СССР перед войной: 1918-1928 годы - 2200; первая пятилетка (1929-1932) - 15 004; вторая пятилетка (1933-1937) - 4500; три с половиной года третьей пятилетки (1937-1941) - 3000.

А из этого неизбежно вытекали расширение, перестройка и перепланировка всего пространства вокруг заводов, где и стояли церквушки для мастеровщины.

В 1940 году городское население уже составило 63,1 млн чел. (32,5%), в 1960 - 100,1 млн, в 1970 - 136 млн, в 1980 - 163,9 млн, в 1987 - 186,0 млн, или 66%.

 

Население Москвы: 1871год - 0,602 млн человек, 1882 - 0,753 млн, 1897 - 1,038 млн, 1912 - 1,617 млн, 1920 - 1,028 млн, 1923 - 1,542 млн, 1926 - 2,019 млн, 1936 - 3,550 млн.

Никому не было нужды тратить время на слом церквей, но если шло расширение улиц, то их, естественно, сносили, как и старый жилой фонд. Постарайтесь не забывать о превращении России из кишлака в государство!!!

А сейчас я вам напомню про исчезнувшее, точнее, просто тщательно вымытое из памяти народа, важнейшее и крайне интересное событие из жизни Русской Православной Церкви, которое просто не могло бы происходить в условиях какого-то прессинга, и уж тем более при каком-то «разрушении храмов», так как в течение многих лет за эти храмы как узаконенные кормушки для попов- паразитов шла лютая религиозно-политическая борьба. Когда будете читать дальнейшее, то помните, что храм — это приход с прихожанами! То есть с лохом-пиплом, который и окормляет (устар. от «кормчий») поп, которого этот пипл окормляет (уже от слова кормить)...

ЧАСТЬ-IV

Глава 11. Исчезнувший из памяти РОССИИ Великий РАСКОЛ РПЦ Обновленческое движение церкви.

 

Ещё в ходе Поместного собора образовались своего рода фракции, которые отличались по степени отрицания или одобрения ряда положений, декретов новой власти. Хотя, на мой взгляд, те попы, которые поняли общенародное настроение, хорошо осознавали невозможность реставрации в этот момент. Монархия воспринималась как вековечное проклятие, и годилась только долговременная программа. Эта программа продолжительной борьбы (и победы в 1953-1956 годах) должна была включать методы органичного врастания в народную жизнь. Надо быть нужным пиплу, и желательно даже быть чуть впереди. Поэтому, когда радикально-белогвардейская прослойка попов изрыгала проклятия и анафемы в адрес РСФСР, те, кто был поумней, уже начали искать компромисс. Член Поместного собора профессор богословия Б. Титлинов: «Декрет "Об отделении церкви от государства" освобождает церковь от государственного вмешательства в церковную жизнь, освобождает церковные силы для самостоятельного развития: это уже большое приобретение. Это то, чего недоставало до сих пор церкви». Это как бы радикально полярный тезис нового направления. Радикалы тут же окрысились.

19 апреля 1918 года Поместный собор принял постановление «О мероприятиях к прекращению нестроений в церковной жизни», где в числе прочего говорилось: «Содействующие проведению в жизнь враждебных церкви положений декрета о свободе совести и подобных ему актов подлежат запрещению в священно служении и в случае не раскаянья извергаются из сана».

 Начался раскол. Оппозиционеры, назвавшиеся «Группой прогрессивного духовенства и мирян», подготавливали путч. Цель - сместить Тихона, чтобы этот идиот не пробудил против церкви советскую власть. Хотя тот уже, в общем-то, всё успел сделать. И как только Тихон окончательно подставился как враг народа и оказался под следствием, это дало повод начать атаку. 12 мая 1922 года лидеры группы - (известнейшие фигуры) священники Введенский, Красницкий, Белков и псаломщик Стадник - посетили Тихона, тогда находившегося под домашним арестом, и начали переговоры по поводу дальнейшего ведения церковных дел. 14 мая в «Известиях ВЦИК» было опубликовано обращение к верующим. Авторы обращения осуждали социальную оппозиционность руководства церкви и ставили вопрос о созыве нового Собора в целях «умиротворения церкви»: «Мы считаем необходимым немедленный созыв Поместного Собора для суда над виновниками церковной разрухи, для решения вопроса об управлении церковью и об установлении нормальных отношений между ней и Советской Властью. Руководимая высшими иерархами гражданская война церкви против государства должна быть прекращена».

В середине мая Тихона посетили Введенский, Калиновский и Белков, которые приняли у него церковные дела для передачи их митрополиту Ярославскому Агафангелу как патриаршему местоблюстителю. Но Агафангел на всякий случай в Москву не поехал. И это всех устроило. Оппозиционеры организационно оформились, образовав общественно-религиозное объединение «Живая Церковь», куда вошли и миряне разных приходов.

16 мая 1922 года в стенах Троицкого подворья прошло учредительное собрание. В программе:

а) пересмотр действующих законов о церковном управлении с целью выяснения, какие из них аннулируются самой жизнью и даже вредны для церкви;

б) пересмотр церковной догматики с целью выяснения тех особенностей, которые были внесены в неё бывшим в России строем;

в) пересмотр церковной литургии и обеспечение свободы пастырского творчества в области богослужения без нарушения совершительных обрядов таинств;

г) пересмотр положения о приходе в связи с современными условиями церковной жизни;

д) пересмотр церковной этики и разработка учения о христианской общественной жизни применительно к социальным задачам, выдвигаемым переживаемым временем;

е) вообще пересмотр и изменение всех сторон жизни церковной, какие позволительно требуются современной жизнью.

Сторонники «Живой Церкви» образовали Высшее Церковное Управление (ВЦУ), во главе которого поставили архиепископа Антонина (Грановского), хотя тот и не был членом их группы, и вскоре добились одобрения своей деятельности со стороны духовенства центральных епархий - сначала Московской, а затем и Петроградской. По примеру Москвы и Питера группы сторонников «Живой Церкви» стали создаваться и в других епархиях. Одним из первых признал новую церковную власть митрополит Владимирский Сергий (Страгородский), будущий советский патриарх, опубликовавший совместно с двумя архиепископами, Серафимом и Евдокимом, воззвание, в котором говорилось: «Рассмотрев платформу Временного Церковного Управления и каноническую законность управления, заявляем, что целиком разделяем мероприятия Временного Церковного Управления, считаем его единственной канонически законной верховной властью» («Живая Церковь», № 4-5). Митрополит Сергий вошёл в состав ВЦУ. 67

Организаторы «Живой Церкви» развернули бурную деятельность по вовлечению всех в своё движение, которое они обозначили как «церковно-революционное» и задачи которого видели в том, чтобы прежде всего отстранить от руководства церковью епископов-монахов, ликвидировать монастыри, ввести женатый епископат, открыть дорогу к власти белому духовенству, сосредоточив в его руках церковную кассу, и лишь после всего этого приступить к реализации своей программы радикальных церковных реформ.

Встал вопрос о созыве нового Поместного собора, который санкционировал бы перемены в церкви и определил бы её положение в новой социальной среде. Не дожидаясь этого созыва, «живоцерковники» провели в конце июля - начале августа 1922 года всероссийский съезд своего объединения, на котором подвергли критике институт монашества, а также приняли решение о введении брачного епископата и реорганизации церковного управления. Что же касается обновления церковной догматики, этики и богослужения, то решение этой проблемы было отложено до предстоящего Собора.

Но вся беда была в том, что, как всегда... «они были слишком далеки от народа». Учитывая тотальную безграмотность русского верующего пипла, а это была вся страна, паства РПЦ была зоологически консервативна. Поп был традиционным народным злом, он был надоедливо-обязателен, как летние поносы, но он был вписан в жизненную ритуальную традицию. И все обрядовые формы воспринимались уже на подсознательном уровне. И никто их не проверял, не осмысливал (как и сейчас).

Тут я бы привёл в пример мой опыт работы на московской стройке в конце XX века. На столичных стройках москвич (точнее «москвач») - редчайшее явление. Работает в основном деревенская глубинка. Клинически дикий, злобный и самодостаточный в своей брутальности народ, типичные русские, чья основная цель, как всех русских, - опроститься, опуститься и одичать. На стройке лопата - ключевой инструмент, но почему-то в России рукоятки лопат - просто круглые орясины, а круглыми рукоятками хуже работать, так как надо ей постоянно управлять в пространстве. И управлять кистью руки, а это крайне утомляет. Ну и я, естественно, тут же привинтил к концу стандартный держатель для поперечной рукоятки. Типичный причиндал любой лопаты в Тимбукту, Баварии и Джорджии. Работал теперь играючи. Но это кощунственное «нововведение» произвело фурор. На меня сбегались смотреть все рабочие двух полов из двух управлений: «Андрюха лопату с мотором завёл!». Никто не сделал также, хотя это было явно удобней.

То же самое произошло и с несчастными обновленцами. Слишком радикальная программа, слишком заумная, интеллигентская фразеология. Всё это как-то пугало.

 

Раскол в «Живой Церкви».

 

Церковь № 3. Радикализм лидеров расколол движение. Умеренные сторонники обновления решили, что надо бы считаться с пиплом и не забирать влево. Умеренных возглавил председатель ВЦУ архиепископ Антонин. Они провели что-то вроде учредительного хурала и позиционировали себя как «Союз церковного возрождения». Как ни странно, но из питерского комитета «Живой Церкви» вышли Введенский и Белков, и их, естественно, тут же приняли во ВЦУ «Союза церковного возрождения».

В программе СЦВ главное внимание уделялось только социальному аспекту православия, и фактически не рассматривались вопросы изменения вероучения и канонов. «Следуя основному демократическому уравнительному началу, Союз ставит своей целью осуществление интересов широких верующих низов и масс, их религиозное при помощи науки просвещение и нравственное оздоровление, одухотворение культа, упрощение и ослабление внешнеобрядовой церемониально-показушной стороны, предотвращение от сползания в уклон языческого магизма и механики культа. Кроме того, надо бы когда-то решать вопросы про устранение религиозной эксплуатации» (Жизнь и религия. Казань, 1923, № 7).

Церковь № 4. Введенский всегда был неординарной фигурой, и теперь уже этот приглаженный прагматизм его не устроил. «Ай кэн гет ноу сатисфэкшен». Введенский вышел от Антонина и создал самостоятельную общину-конфессию «Союз общин древлеапостольской церкви», или СОДАЦ, который занял промежуточное положение между первыми двумя церквями. Из программы СОДАЦ: «Христианство есть религия роста. Поэтому оно не может быть задерживающим моментом в общекультурном развитии человечества. Необходима борьба с религиозным суеверием, поскольку оно препятствует общечеловеческому прогрессу. Всё современное т.н. православное богословие должно быть пересмотрено с высоты незыблемых норм великой евангельской истины. Поскольку в принципах Октябрьской революции нельзя не усмотреть принцип первохристианства, церковь религиозно принимает правду социального переворота и активно доступными ей церковными методами проводит эту правду в жизнь». Ну и как задача СОДАЦ: «Очищение христианства от всего языческого, наслоившегося в процессе почти двухтысячелетнего существования христианства, борьба с обрядоверием и предрассудками, борьба с темнотой и невежеством, разъяснение верующим причин тех явлений природы, которые породили многие суеверия и обряды... Пересмотр догматики, этики с целью выяснения подлинных евангельских и апостольских принципов веры, нравственности, затемнённых средне- вековой схоластикой и школьным богословием... Очищение и упрощение богослужения и приближение его к народному пониманию: пересмотр богослужебных книг и месяцесловов, введение древлеапостольской простоты в богослужение, в частности в обстановку храмов, в облачении священнослужителей, родной язык взамен обязательного славянского, институт диаконисс... выборность всех пастырей... отмена всех наград... устранение религиозного профессионализма... закрытие всех городских и сельских монастырей... белый епископат... пересмотр всех церковных канонов и отмена тех из них, которые потеряли свою жизненность... Церковь должна быть аполитичной».

Церковь № 4 - СОДАЦ - была принята как полноправный член во ВЦУ.

Глядя на это дело, образовались церковь № 5 - «Пуританская партия революционного духовенства и мирян»,

Церковь № 6 - «Свободная трудовая церковь» и ещё ряд церквей. Но ВЦУ делиться пирогом не желало, и все эти союзы за церкви не признало. ВЦУ издало «Положение об организации ревнителей церковного обновления», где заявлялось о лояльности к советской власти: «Объединение имеет своей целью действительное обновление церковной жизни верующих масс, проведение христианского оздоровления путём осуществления программ ставших во главе движения обновленческих организаций».

После издания этого положения члены всех этих групп стали повсеместно называться «обновленцами», а их церковная организация - обновленческой церковью.

На апрель 1923 года был назначен созыв Поместного собора, который должен был санкционировать реорганизацию церковной жизни, о которой говорили обновленческие группы. В «Положении о созыве Поместного Собора Православной российской церкви», утверждённом ВЦУ 1 февраля 1923 года, говорилось: «Поместный Собор имеет цель пересмотреть все стороны жизни церкви: веро- и нравоучение, богослужение, церковно-приходское управление с целью устранения тех наслоений, которые внесены в жизнь церковную периодом подчинения и союза церкви с капиталистическим государством, и выявления сохранённых ею сокровищ апостольского предания в жизни церковной».

Программы всех трёх обновленческих групп, и утверждённые ВЦУ «Тезисы предстоящих реформ православной церкви на поместном соборе», которые были составлены А. Введенским на основании программных установок СОДАЦ, и положение о самом Соборе - всё предсказывало вполне крутую модернизацию русского православия. Вообще-то по большому счёту, ещё до революции обновленцы если и не проявлялись де-юре, то были фактически большой полускрытой оппозиционной силой внутри церкви.

В такой огромной стране, как Россия, явно не хватало параллельной пирамиды конкурирующей церкви. РПЦ сейчас (2006), например, строит и строит церкви, а ей всё упорнее встают в оппозицию раскол и секты. Католиков или в харюкришну уже, к сожалению, с помощью государственных штыков выгнать-то можно, а тех же так называемых православных, но другого толка, уже не удастся. Когда РПЦ всех окончательно достанет, формально никакого всплеска радикализма не произойдёт, так как сейчас за РПЦ охранка может и убить. Люди тихо проголосуют ногами. В этих храмах РПЦ, кроме маразматических бабулек и кучки официальных воцерковленных интеллигентов, вроде жидотатарина из «Русского взгляда», никого не будет. Разве что в церковь будут загонять силком...

Политическая платформа обновленцев прежде всего исходила из признания советской власти и одобрения социалистической революции, а потому обновленцы получили всенародную поддержку. Обновленцы, пользуясь случаем, крыли Тихона и тихоновцев за антисоветчину и поддержку белогвардейцев. Попы, терявшие паству, стали в массе своей перебегать к обновленцам. Нет, конечно, не надо быть наивным и думать, что попы искренне перекрасились, но остаться за бортом и, сняв рясу, пойти на завод не хотелось.

Но вот если структурные прожекты обновленцев поддерживало много народа, даже введение белого епископата с жёнами, то реформы догматики, канонов и богослужебного уклада не прошли. Тут плотной стеной стали упёртые, а это в России, в общем-то, все население, и началось голосование ногами уже в другую сторону.

Ну и епископат в традиционом брэнде не обрадовался возможной конкурентной пирамиде из женатых попов и начал агитацию с целью спустить это начинание на тормоза. Короче, проходивший в Москве с 29 апреля по 9 мая 1923 года Поместный собор Российской Православной Церкви не был образцом братской любви и «консенсунса»...

В резолюции по первому вопросу «О Православной Церкви, социальной революции, Советской Власти и Патриархе Тихоне» была одобрена социалистическая революция, осуждён капитализм, аннулирована анафема в адрес советской власти, высказано одобрение политики советского правительства, а также осуждена контрреволюционная деятельность Тихона, а сам он лишён патриаршего сана и монашества.

По второму вопросу «О брачном епископате» Собор «признал решительно необходимым ввести в жизнь белый брачный епископат наравне с лицами безбрачного состояния».

Третий вопрос «О второбрачии священников» Собор решил положительно.

По четвёртому вопросу - «О мощах» - Собор высказался против фальсификации мощей. Опосля Собор рассмотрел вопрос о монастырях и постановил «закрыть монастыри с укладом быта жизнеосуждённого», то есть расположенные в городах, но «благословил» союзы и братства «христианско-трудовых общин», образованных на базе монастыстырей, находящихся вне городских пределов.

Шестой вопрос — это календарь, и Собор принял решение перейти на новый стиль с 12 июня 1923 года.

Вопрос о церковной эмиграции. Напомню, что эта публика во главе с одиозным Антошей Храповицким была, по сути, частью вооружённых врагов государства. Собор в это, естественно, въехал и отлучил от церкви её лидеров, в первую очередь тех, кто продолжал активную и открытую антисоветскую деятельность.

Затем началось обсуждение восьмого вопроса - «О реформах в Церкви». Вообще-то это и были программные тезисы всех обновленческих групп в отдельности, но вот тут-то, уже вместе, как «собор», ими же принимается решение, которым фактически перечёркиваются все радикальные начинания.

«Священный Собор Православной Русской Церкви, - говорилось в решении, - заслушав доклады церковно-обновленческих групп о церковных преобразованиях (с докладами выступили А. Введенский и В. Красницкий), считает необходимым, не вводя никаких догматических и богослужебных общеобязательных реформ, пригласить всех работников церковного обновления всемерно охранять единство Церкви, благословляет творческую инициативу и сделанный почин, направленный на пробуждение религиозного чувства, церковного сознания и общественной нравственности» (Бюллетени Поместного Собора Российской Православной Церкви 1923 года).

По сути, это был приговор обновленчеству, так как Собор лишил благословения все основные начинания и инициативы обновленцев, а именно проекты реформы догматики, канонического строя, церковной жизни и богослужебного уклада. А без соборного благословения эти реформы превращались в обычные умозрительные прожекты церковной интеллигенции. Обновленцы, не создав параллельной независимой церковной структуры, включая епископат, и смягчив радикализм ряда программных положений, подставили себя под решение ничего не желающего менять, по сути старого, царского Собора, который, заявив о своей лояльности к государству, получил право оставаться на правах традиционного и уже узаконенного паразита у своей традиционной кормушки.