III. Слово учителя о стилистических и языковых особенностях

В романе в основном выдержан разговорный тон, но при этом необычайно разнообразный: то мы с легкую, порхающую беседу поэта со своими знакомыми, то шутку, то жалобы, грустные признания, задумчивый вопрос и многие другие оттенки. О высоком мастерстве поэта говорит и язык романа.

Пушкин являлся великим преобразователем русского литературного языка. На народной основе живой русской речи он стремился создать, по его собственному выражению, «язык общепонятный». Поэт широко использует слова и обороты народной разговорной речи, старинные слова и выражения, если они необходимы ему для выполнения художественной задачи, книжный и разговорный язык культурной части русского общества.

В своих художественных произведениях Пушкин, заботясь о единстве формы и содержания, стремился к тому, чтобы словесные средства языка (словарь, образы, синтаксис) строго соответствовали изображаемому им миру: эпохе, характерам героев, их быту, обстоятельствам, в которых они находятся. В соответствии с богатым содержанием романа поэт приводит речь и культурной, образованной части дворянства, и провинциальных помещиков, и дворовых, язык народной поэзии и политический стиль, характерный для различных литературных направлений: классицизма, сентиментализма, романтизма. Все эти различные стили речи он подчинил своему идейно-художественному замыслу, каждый из них применил в соответствующем месте. Таким образом, при изучении языка романа надо особо рассматривать речь героев и речь самого автора.

Так, в первой главе, знакомя читателя с Онегиным, Пушкин применяет стиль светской речи с ее особенностью «без принужденья в разговоре коснуться до всего слегка». Здесь мы находим свободное пользование иноязычными словами (французскими, английскими, латинскими), упоминание имен греческих и римских поэтов, употребление книжных выражений («всевышней волею Зевеса наследник всех своих родных», «отступник бурных наслаждений» и т. п.).

Характеризуя Ленского, Пушкин использует все особенности языка романтической поэзии: «Он с лирой странствовал на свете», «поэтическим огнем душа воспламенилась в нем» и т. п.

Но когда Пушкин приводит разговоры Онегина и Ленского на бытовые темы, он устраняет слова и выражения книжного стиля: речь их роста, непринужденна, полна народно-бытовых выражений. Таков, например, разговор Онегина с Ленским о Лариных (гл. 3, 4, 5).

Но насмешливость, прозаические слова и выражения совершенно исчезают в стихах Пушкина, когда он рисует образ Татьяны и говорит о ее жизни, о ее любви к Онегину. О своей любимой героине поэт отзывается с особой теплотой и лаской. Эпитет «милая» употребляется особенно часто: «Я так люблю Татьяну милую мою»; «Татьяна, милая Татьяна» и т. д. С большой нежностью говоря о Татьяне, Пушкин прибегает к словам уменьшительно-ласкательным: «прелестным пальчиком писала», «головкой томною склоняясь», «голосок звучит» и т. п., применяет народные формы слова: «к плечу головушкой склонилась».

Рассказывая о любви Татьяны, поэт в свое повествование вводит эпитеты, метафоры, подчеркивая этим романтический характер чувства героини, ее душевные волнения: «пьет обольстительный обман», «и вдруг недвижны очи клонит...», «ланиты мгновенным пламенем покрыты» и т. п.

В письме Татьяны к Онегину звучит голос простой русской девушки: «к моей несчастной доле», «все думать, думать об одном», «вся обомлела, запылала».

В главах, посвященных изображению деревенской жизни (помещиков и дворовых), Пушкин широко вводит в свои стихи бытовую речь. Особенно наглядно это проявляется в речи няни, ключницы Онегина Анисьи; просторечие свойственно и языку старушки Лариной (гл. 7, 25-26).

Таким образом, в повествовательной речи своего романа Пушкин применяет разные стилистические средства языка, в зависимости от того, каких героев и какие события он изображает. Речь не только самих героев, но и поэта, рассказывающего о них, становится средством характеристики. Необыкновенно богат и язык лирических строф. Пушкин — глубокий знаток различных литературных стилей, народно-бытового и народнопоэтического языка.

 

Домашнее задание

1. Раскройте смысл определений к словам «пестрые главы», пояснив ответ анализом выбранных строф:

— разнообразные картины жизни, портреты людей, раздумья поэта;

— «простонародные и идеальные»;

— деревня, природа, идеальный образ Татьяны.

2. Как вы понимаете пушкинские определения «свободный роман», «собранье пестрых глав»?

3. На основе учебника и лекции учителя составьте связный рассказ о художественных особенностях романа «Е.О.».

4. Задание ассистентам — чтецам: подготовить выразительное чтение отрывков.

5. Подготовить сообщение о сюжете романа.

6. Перспективное задание: выучите наизусть «Письмо Татьяны к Онегину» (девушки), «Письмо Онегина к Татьяне» (юноши); второй отрывок (на выбор учащихся).

7. Собрать материал в ходе изучения по выбранной теме сочинения.

 

Информация для учителя [7]

Роман в стихах — последовательное отрицание известных, общепризнанных законов жанра. Прежде всего, это — отказ от обычной для романа прозаической речи, отсутствие стройного повествования о героях и событиях, укладывающегося в заранее заданные рамки выверенной сюжетной схемы.

В «Евгении Онегине» Автор-повествователь то и дело «отступает» от рассказа о героях и событиях, предаваясь «вольным» размышлениям на биографические, житейские и литературные темы. Герои и Автор постоянно меняются местами: то герои, то Автор оказываются в центре внимания читателя. В зависимости от содержания глав таких «вторжений» Автора может быть больше или меньше, но принцип «альбомного» внешне не мотивированного, соединения сюжетного повествования с авторскими монологами сохраняется почти во всех главах.

Сюжетное повествование тоже неоднородно: оно сопровождается авторскими «репликами в сторону». Автор с самого начала романа обнаруживает себя, как бы выглядывает из-за спин героев, напоминая о том, кто ведет повествование, кто создает мир романа.

Сюжет романа внешне напоминает хронику жизни героев. Но создается лишь набросок связного фабульного повествования. Уже в первой главе, содержащей предысторию Онегина, подробно рассказано об одном дне его жизни, а события, связанные с приездом в деревню, просто перечислены. В деревне Онегин провел несколько месяцев, но многие подробности его деревенской жизни не заинтересовали повествователя. Достаточно полно воспроизведены лишь отдельные эпизоды (поездка к Лариным, объяснение с Татьяной, именины и дуэль). Почти трехлетнее путешествие Онегина, которое должно было связать два периода его жизни, просто опущено.

Время в романе не совпадает с реальным временем: оно то сжато, то растянуто. Автор часто как бы предлагает читателю «перелистать» страницы романа, скороговоркой сообщая о поступках героев, об их повседневных занятиях. Отдельные эпизоды, наоборот, укрупнены, растянуты во времени — на них внимание задерживается.

Автор подчеркивает, что время жизни его героев, сюжетное время — художественная условность. «Календарь» романа, вопреки полусерьезному уверению Пушкина в одном из примечаний — «в нашем романе время расчислено по календарю», — особый. Он состоит из дней, которые равны месяцам и годам, и месяцев, а то и лет, удостоенных нескольких замечаний Автора. Иллюзия хроникального повествования поддерживается «фенологическими заметками» — указаниями на смену времен года, погоду и сезонные занятия людей.

Важнейшим принципом повествования являются умалчивание о многих событиях, либо замена непосредственного изображения событий рассказом о них.

Многие сюжетные ситуации в романе намечены, но остаются нереализованными. Автор создает впечатление, что в его руках множество вариантов развития событий, из которых он выбирает необходимый или же предоставляет сделать это самому читателю. Принцип сюжетной «многовариантности» задан уже в первых строфах романа: Онегин не знает, что ждет его в деревне — томительное ожидание смерти дяди или, напротив, он приедет уже хозяином «прелестного уголка». В финале романа, буквально «бросая» Онегина, Автор как бы предлагает читателю самому выбирать среди множества возможных вариантов завершения сюжета.

Традиционные романные схемы — преодоление препятствий, возникающих между влюбленными, любовное соперничество, счастливые развязки — Пушкин намечает, но решительно отбрасывает. Перед Онегиным и Татьяной, Ленским и Ольгой не возникает никаких препятствий, ничто не мешает, казалось бы, счастливому завершению их отношений. Так, по логике «семейственных» романов Ленский и Ольга близки к «тайне брачныя постели», но вместо свадьбы и картин семейной жизни — дуэль и смерть Ленского, недолгая печаль Ольги и ее отъезд с уланом. Свершившийся вариант судьбы Ленского дополнен еще двумя, нереализованными. Уже после смерти героя Автор размышляет о двух его «уделах» — высоком, поэтическом и вполне обыкновенном: «Расстался б с музами, женился, / В деревне, счастлив и богат, / Носил бы стеганый халат...».

Все варианты сюжетного действия на первый взгляд противоречат друг другу. Но этим подчеркивается, что роман возникает из набросков, черновиков, из уже «отработанных» другими писателями романных ситуаций. Кроме того, неосуществленные сюжетные варианты становятся важными элементами характеристики героев, указывающими на возможные перспективы развития их судеб.

Несмотря на очевидную фрагментарность, прерывистый, «противоречивый» характер повествования, «Евгений Онегин» воспринимается как произведение, имеющее продуманную структуру. В романе есть своя внутренняя логика — последовательно выдержан принцип повествовательной симметрии.

Сюжет восьмой главы, несмотря на его обособленность, является зеркальным отражением части сюжета первых семи глав. Происходит как бы «рокировка» персонажей: на месте влюбленной Татьяны оказывается Онегин, а в роли Онегина — холодная, недоступная Татьяна. Встреча Онегина и Татьяны на светском рауте, письмо Онегина, объяснение героев в восьмой главе — сюжетные параллели к аналогичным ситуациям третьей — четвертой глав. «Зеркальность» восьмой главы по отношению к первой подчеркнута топографическими и биографическими параллелями.

Внутри «деревенских» глав действует тот же принцип симметрии. Седьмая глава симметрична первой: если в первой главе показан только Онегин, то все внимание Автора в седьмой главе сосредоточено на Татьяне. Возникает сюжетная параллель между парами Онегин — Татьяна и Ленский Ольга. После эпизода, завершающего недолгую любовную коллизию между Онегиным и Татьяной, повествование резко переключается: Автор хочет «развеселить воображенье / Картиной счастливой любви» Ленского и Ольги. Неявная, скрытая параллель проведена между сном-фантасмагорией Татьяны, наполненным страшными чудищами, явившимися из двух миров — фольклорного и литературного, и «веселым праздником именин». Сон оказывается не только «вещим» (в нем предсказаны ссора и дуэль), но и как бы фантастическим «черновиком» деревенского бала.

Противоречия импровизационного повествования и композиционная симметрия глав, эпизодов, сцен, описаний — принципы, близкие к технике литературного «монтажа — не исключают, а дополняют друг друга. Их взаимодействие делает роман динамичным, внутренне единым художественным текстом.