Песня про кирпичный завод» / «Кирпичики»

Текст: Павел Герман. Музыка: Валентин Кручинин. 1924 г.

 

114-8. Павел Герман

114-9. Валентин Кручинин

 

Валентин Яковлевич Кручинин - композитор. Родился 26 июня 1892 года в Ростове-на-Дону. В 1911- 1913 гг. обучался игре на фортепиано у Е.Гвоздкова, в 1914 г. у К.Киппа. В 1916 — 1917 гг. брал уроки по теории музыки и гармонии у В.Золотарёва. В 1932 — 1936 гг. занимался в семинаре Союза советских композиторов у Р.Глиэра (композиция), А.Александрова (анализ форм), Н.Иванова-Радкевича (инструментовка). Автор оперетт, оркестровых и инструментальных произведений, музыки к кинофильмам, многих популярных песен. Заслуженный деятель искусств РСФСР (1964). Умер 5 февраля 1970 года.

 

Текст П.Германа восходит к старой фабричной песне «Заводы кирпичные»:

 

Вы заводы мои,

Заводы кирпичные,

Горемычные

<...>

Ну, а кто же вас разорил?

Разорила нас, разорила нас

Красная девица...

 

другой вариант:

 

Ай да вы заводы,

Вы мои заводы кирпичные!

Ай да мы, работящий народ,

Люди горемычные!...

 

Песня создавалась как агитационная. Сюжет ее соответствовал «духу эпохи»: простые парень и девушка благодаря революции, начали жить по-новому.

 

Авторский текст П.Германа:

 

На окраине где-то города

Я в убогой семье родилась,

Горе мыкая лет пятнадцати

На кирпичный завод нанялась.

 

Было трудно мне время первое,

Но зато проработавши год,

За веселый гул, за кирпичики

Полюбила я этот завод!

 

На заводе том Сеньку встретила...

Лишь бывало заслышу гудок,

Руки вымою и бегу к нему

В мастерскую, набросив платок.

 

Кажду ноченьку мы встречалися,

Где кирпич образует проход...

Вот за Сеньку-то, за кирпичики

И любила я этот завод...

 

Но как водится, безработица

По заводу ударила вдруг.

Сенька вылетел, а за ним и я

И еще 270 штук...

 

Тут война пошла буржуазная,

Огрубел обозлился народ

И по винтику, по кирпичику

Растаскал опустевший завод...

 

После вольнаго счастья Смольнаго

Развернулась рабочая грудь,

Порешили мы вместе с Сенькою

На знакомый завод заглянуть;

 

Там нашла я вновь счастье старое:

На ремонт поистративши год,

По советскому, по кирпичику

Возродили мы с Сенькой завод...

 

Запыхтел завод, загудел гудок,

Как бывало по-прежнему он,

Стал директором, управляющим

На заводе "товарищ Семен"...

 

Так любовь мою и семью мою

Укрепила от всяких невзгод

Я фундаментом из кирпичика,

Что прессует советский завод...

 

Почти сразу песня начала подвергаться переделкам. Уже в 1925 г. ее пели в сокращенном варианте.

 

114-10. Этикетка пластинки 1925 г.

114-11-1. Кирпичики (исп.: хор под управлением Ф. Алёхина, запись 1925 г.)

 

Где-то в городе, на окраине

Я в убогой семье родилась,

Лет пятнадцати, горе мыкая

На кирпичный завод нанялась.

 

Было трудно мне время первое,

Но потом, проработавши год,

За весёлый гул, за кирпичики

Полюбила я этот завод.

 

На заводе том Сеньку встретила.

Вот, бывало, услышу гудок,

Руки вымою и бегу к нему

В мастерскую, накинув платок.

 

Каждую ноченьку мы встречалися,

Где кирпич образует проход...

Вот за Сеньку-то, за кирпичики

Полюбила я этот завод.

 

Тут пошла война буржуазная,

Огрубел, обозлился народ.

И по винтику, по кирпичику

Растаскал опустевший завод.

 

Но, от Смольного счастья вольного

Развернулась рабочая грудь.

Порешили мы вместе с Сенькою

На кирпичный завод завернуть.

 

Было трудно нам время первое,

Но потом, проработавши год,

По кирпичику, и по винтику

Возродили мы этот завод.

 

114-11-2 – Алла Боянова (запись 1977 г.)

 

При написании музыки к песне Валентин Кручинин использовал вальс С. Бейлизона «Две собачки» (из цикла оркестровых пьес «Цирковые впечатления»).

 

Беллисон (Бейлизон, Бейлезон, Бейдлинзона) Семён (Симóн, Шимон), родился в 1881 г. В 1900 г. окончил Московскую консерваторию, в 1902-1915 гг. солист московских оперных и симфонических оркестров, в 1915-1918 гг. – оркестра Мариинского театра, в 1918-1920 гг. руководитель камерного ансамбля «Зимро», в 1920-1948 гг. солист симфонического оркестра Нью-Йоркской филармонии (США), профессор Джульярдской школы музыки (Нью-Йорк). Скончался в 1953 г.

 

114-12. Этикетка пластинки.

114-13. «Две собачки»

 

Сокращенный вариант песни, переработанной в романс, исполнял Ю. Морфесси.

 

114-14. Морфесси

114-15. Кирпичики (исп. Морфесси)

 

На окраине Одессы-города

Я в убогой семье родился,

Горе мыкая, лет пятнадцати

На кирпичный завод нанялся.

 

Было трудно мне время первое,

Но потом, проработавши год,

За веселый гул, за кирпичики

Полюбил я кирпичный завод.

 

На заводе том кралю встретил я,

Лишь, бывало, заслышу гудок,

Руки вымою и лечу я к ней

В мастерскую в условленный срок.

 

Каждую ноченьку мы встречалися,

Где кирпич образует проход...

Вот за кралю ту, за кирпичики

Полюбил я кирпичный завод.

 

Каждую ноченьку мы встречалися,

Где кирпич образует проход...

Вот за кралю ту, за кирпичики

Полюбил я Одесский завод.

 

Свидетельством необычайной популярности песни стала ее активная фольклоризация. Ниже приведен пример фольклорной записи собственно песни «Кирпичики» (№ 1), а такдже многочисленные подтекстовки и перетекстовки, созданные на основе этой песни – жестокие романсы о «разнесчастной бабьей судьбе» (№ 2-4) или же о гибели героини (№ 5-7), о письме дочери на фронт отцу (№ 28-29), сюжетные песни о «перевоспитании» героини (№ 8), о директоре предприятия, растратившем казенные средства (№ 9-11), о представителях уголовного мира и их «перевоспитании» (№ 12-13), шуточные песни об ограблении «пижона» и его спутницы (№ 14-23), об ограблении «паренька», провожавшего девицу-наводчицу (№ 24), о парне, засуженном девицей (№ 25-26), о девице легкого поведения (№ 27), о «Шанхае», те есть – городских трущобах (№ 30), подражания «вагонным песням» (№ 31-32), отклик на события «Шестидневной войны» 1967 г. (№ 33) и т.п.

 

На окраине где-то города Я в убогой семье родилась, Горе мыкая, лет пятнадцати На кирпичный завод нанялась	На окраине возле города Я в рабочей семье родилась, Горемычная, лет семнадцати На кирпичный завод нанялась	На окраине, где-то в городе, Я в рабочей семье родилась. Горемычная, лет с семнадцати, На кирпичный завод нанялась.
Было трудно мне время первое, Но потом, проработавши год, За веселый гул, за кирпичики Полюбила я этот завод.	Отец с матерью жили весело, Но изменчива злая судьба - На заводе том Сеньку встретила, Где кирпичная в небо труба.	Отец с матерью жили весело, Но изменчива, злая судьба. На заводе том Сеньку встретила, Где кирпичная в небо труба.
На заводе том Сеньку встретила, Лишь, бывало, заслышит гудок, Руки вымоет и бежит к нему В мастерскую, набросив платок.	На заводе том Сеньку встретила - Развеселым он мальчиком был, И сама тогда не заметила, Как он тоже меня полюбил.	На заводе том Сеньку встретила, Развеселым он мальчиком был. И сама тогда не заметила, Что он тоже меня полюбил.
Каждую ноченьку с ним встречалися, Где кирпич образует проход... Вот за Сеньку-то, за кирпичики Полюбила я этот завод.		Я ждала его с нетерпением И как только заслышу гудок, Руки вымою и бегу к нему В мастерскую, накинув платок.
Но, как водится, безработица По заводу ударила вдруг, Сенька вылетел, а за ним и я, И еще двести семьдесят штук.	Но, как водится, безработица Налетела, проклятая, вдруг. Сенька вылетел, а за ним и я, И еще двести семьдесят штук.	И как водится, безработица Налетела проклятая вдруг. Сеньку вымели и меня за ним И еще двесте семьдесят душ.
Тут война пошла буржуазная, Огрубел, обозлился народ, И по винтику, по кирпичику Растаскал опустевший завод.	Началась война буржуазная, Озлобился рабочий народ, И по винтикам, по кирпичикам Растащили кирпичный завод.	Началась война буржуазная, Раззорился рабочий народ. И по винтику, по кирпичику, Растащили кирпичный завод.
После Смольного, счастья вольного, Развернулась рабочая грудь, Порешили мы вместе с Сенькою На знакомый завод заглянуть.	Сенька кровь свою проливал в бою - За Россию он жизню отдал, И несчастную всю судьбу свою Он, как жженый кирпич, поломал	Сенька кровь свою проливал в бою, За Россию он жизнью отдал. И, несчастную жизнь-судьбу мою, Он как жалкий кирпич поломал.
Там нашла я вновь счастье старое, На ремонт поистративши год, И по винтику, по кирпичику Возродили мы с Сенькой завод.
Запыхтел завод, загудел гудок, Как бывало, по-прежнему он. Стал директором, управляющим На заводе товарищ Семен.
Так любовь моя и семья моя Укрепилась от всяких невзгод... За веселый гул, за кирпичики Полюбила я этот завод

 

На окраине где-то в городе Я в бедной семье родилась, И девчонкою лет пятнадцати На кирпичный завод нанялась.	Как на фабрике была парочка: Он был, Сенька, рабочий простой, А она была пролетарочка, Всем известна своей красотой.	На заводе том была парочка: Он был слесарь, рабочий простой, А она была пролетарочка, Поражала своей красотой.
Было трудно мне время первое, Но изменчива злая судьба. И однажды мне счастье выпало, Где кирпичная в небо труба.	Вот она ему и понравилась, Что не мог отвести с нее глаз, И во сне она ему снилася, Как увидел ее в первый раз.	Как-то раз они повстречалися, Он не мог отвести с нее глаз! И всю ноченьку ему снилося, Как увидел ее в первый раз.
На заводе том Сеню встретила, Он на тачке возил кирпичи. Ох, кирпичики вы, кирпичики, Полюбила его от души.	- Пролетарочка, черноокая, Ты весенний прекрасный цветок, Ой, какая ты уж жестокая, Подойди, поцелуй хоть разок!	— Пролетарочка черноокая, Ты весенний душистый цветок! Ты красивая, черноокая. Поцелуй паренька хоть разок!
Кирпичи возил и со мной шутил, Развеселым он мальчиком был. И сама тогда не заметила, Как он тоже меня полюбил.	А она ему так ответила: - Ой, какой ты чудак, паренек! Не такая я уж жестокая - Подойди, поцелуй разок!	Но любовь была мимолетною, Знать, судьба их была такова: Пролетарочка черноокая, Под машину попала она!
Каждый раз мы там с ним встречалися, Где кирпич образует проход. Вот за эти-то за кирпичики Полюбила я этот завод.	Я работаю за машиною... И сказал: "Потерплю, потерплю! Заработаю два с полтиною, Пролетарке платочек куплю!"	Подбежал он к ней, на грудь бросился, На весенний душистый цветок! Целовал ее в губы алые, Целовал ее красный платок!
А потом война началася. Сеню взяли туда моего. Ох, кирпичики вы, кирпичики, Тяжко было мне без него.	Кажду ноченьку с ней встречалися Там, в саду, где поет соловей, Целовалися, миловалися, Про любовь он шептал тихо ей.	Пролетарочка черноокая, Ты навеки закрыла глаза... Ах, машинушка ты жестокая, Пролетарку мою отняла.
Сеня кровь свою проливал в боях, За Россию он жизнь отдал. И судьбу мою разнесчастную, Как нежженый кирпич, поломал.	Но недолго так продолжалося - Знать, судьба ей такая была: Молодая жизнь прекратилася, Под машину попала она.
На заводе том довелось узнать Безотрадное бабье житье. Ох, кирпичики вы, кирпичики, Только вы знали горе мое.	Тут пришел Семен и упал на грудь, На измятый весенний цветок. Целовал ее губки алые, Целовал ее красный платок.
Много лет война продолжалася. Огрубел, обозлился народ, И по винтику, по кирпичику Растащил он кирпичный завод.	- Пролетарочка, черноокая, Ты навеки закрыла глаза. Ой, машинушка, ты жестокая, Пролетарочку ты отняла!

 

В одном городе жила парочка. Он был шофер, рабочий, простой, А она была кочегарочка, Всем известна своей красотой.	На окраине где-то города Там, где наша семейка жила, Папа часто брил себе бороду, А мамаша меня родила.	Дни за днями шли, и навар гудел, Сенька правил наваром: пей, жарь! Пил шампанское и омары ел, Не смущал его пьяный угар.
Как-то раз они повстречалися, Он не мог отвести от ей глаз... И всю ноченьку ему снилося, Как увидел ее первый раз.	Было трудно ей время первое: Как, бывало, начну я орать, Руки вымоет и бежит ко мне Поскорее пеленки менять.	В центре города по балам ходил, Слушал музыку, песни любил И по винтику, по кирпичику Понемногу с завода тащил.
"Кочегарочка черноокая, Ты мой ранний весенний цветок, Ты пойми любовь одинокую, Приласкай, поцелуй хоть разок!"	Но вот стукнуло мне пятнадцать лет, Поступил во вторую ступень, Там я встретился с Муркой девкою И влюбился в нее, как тюлень.	Тут познал Семен счастье важное - Полюбил всей душою цыган И по рублику, по червончику Разрушал он советский карман.
Кочегарочка усмехнулася: "Ой, какой ты смешной, паренек, Неужели я так жестокая? Так давай поцелую разок".	И как водится, стали ссориться, И узнал я, к несчастию, вдруг, Что у Мурки есть Ванька с Петькою И еще двести семьдесят штук.	Кажду ноченьку проводил Семен Средь знакомых цыган и певиц, Шансонетками увлекался он, Обожал и изящных девиц.
Но судьба на нее покачнулася, А судьба та была такова, И младая жизнь покончалася - Под машину попала она.	Заревел тут я, потемнел тут я. И решился я стать палачом: Свою милочку по затылочку Шандарахнул слегка кирпичом	Но нарушилась жизнь семейная - Ненавидит уж Сеньку жена: "Быть директоршей не желаю я!" - В исступленьи кричала она.
Прибежал он к ней и упал на грудь, На весенний, измятый цветок; Целовал ее губы алые, Целовал ее красный платок.	Задрожала она, побелела вся И на землю, не охнувши, бряк. И от этого, от кирпичика На затылке остался синяк.	"Заседания, совещания Каждый день посещать я должен - То заводские, то партийные", - Отвечал раздраженный Семен.
"Кочегарочка черноокая, Ты навеки закрыла глаза, Ой, машинушка ты жестокая, Ты зачем кочегарку взяла?!"	Так добился я счастья прежнего, На ремонт поистратив три дня. Стала Мурочка тихой курочкой И теперь только любит меня.	Ну а в кассе как покопалися - Там растрата! О ужас! Кошмар! В складах тоже там обнаружено: Был расхищен различный товар.
	Так нашел я тут счастье новое, Упрочивши его кирпичом. И по винтику, по кирпичику Счастье новое мы создаем.	Через полгода, весною раннею, Сенька сел на высокой скамье, Но не в садике под сирению, А в Московском губернском суде.
		Не шумит завод, не гудит гудок, И не видно Семена нигде - Наш Семен присел на годов пяток В душной, мрачной Годжирской тюрьме

 

 

Был торговый трест показательный, А в том тресте торговый отдел, А в отделе стул основательный, На котором директор сидел.	Я вам песенку популярную, Я вам песенку свою пропою, Не "Кирпичики", а "Червончики" Называю я песню свою...	На окраине града Ленина Я в преступной среде развился, Еще мальчиком лет шестнадцати В исправительный дом забрался.
И в отделе том машинисточка И сидит целый день без конца, За полмесяца шесть червончиков Получала девица тогда.	На окраине, в Роще Марьиной, В буржуазной семейке он жил, И, не мешкая, лет семнадцати Свой червонный завод он открыл.	Было трудно нам время первое, Но потом, проработавши год, Я привык к нему, как и он ко мне, Позабыл остальной весь народ.
Причесав усы свои кисточки И поправив свое галифе, Наш директор раз машинисточке Предложил прогуляться в кафе.	Было трудно жить время первое, Но потом, проработавши год, За кустарный труд, за червончики Полюбил Сенька этот завод.	В исправительном с трудом встретился; Задрожит лишь, бывало, звонок, Лицо вымою и бегу скорей, В мастерскую несясь со всех ног.
Глазки вспыхнули, как бутончики, И подумала вмиг егоза: У директора есть червончики, У меня - голубые глаза.	На заводе том Катьку встретил он, Как, бывало, заслышат гудок, Побросают все и бегут вдвоем, Под собою не чувствуя ног.	Каждый день мы там все работали, Где горны раздувают меха, Вот за этой за работушкой И проводим мы время пока.
Полюбил сильней машинисточку, Каждый день он все больше худел, Но ревизия любопытная Заглянула в торговый отдел.	Кажду ноченьку с ним встрачалися, Где хламье образует проход. Вот за Сеньку-то, за монетчика, Полюбила Катя этот завод.	Но, как водится, кодекс вводится, По тюрьме вдруг прошла тут молва: "Сокращенные сроки заводятся, Загуляем на воле, братва!"
В кассе были лишь рублевочки Да пятак почерневший один, А червончики и пятерочки Улетучились, словно бензин...	После столького житья вольного Захотелось тут Катеньке вдруг, И решили они вместе с Сенькою В ресторанчик один заглянуть.	Так мечтаем мы и надеемся. День за днем так идет и идет. Новый кодекс пока там поспеется, Не заметишь, как срок подойдет.
Ах вы, девочки, вы, бутончики, Я к вам сердцем горячим лечу, Я готов отдать вам червончики, Но сидеть я за вас не хочу!	Там нашли они вина старые, Порастратив рублей восемьсот, И пошли они, Сенька с Катею, Отъ... ть вновь на завод.	На свободе ж мы постараемся Заниматься лишь честным трудом. Что прошло в тюрьме, все останется В нашей памяти будто бы сном
	Но, как водится, из Губрозыска По заводу ударило вдруг: Сеньку сцапали вместе с Катею (И червончиков тысячу штук).
	Тут пошли суды пролетарские - Огрубел, обезумел народ!- И по винтику да по гаечке Растащили червонный завод.
	И сидят они за решеткою, Вспоминают червонный завод,- Вот за Сеньку-то, за монетчика, Полюбила Катька завод

 

 

На базаре их была парочка: Он был жулик, карманник блатной, А она, его "пролетарочка", Фраеров фаловала в пивной.	Эту песенку про кирпичики В Ленинграде поет каждый дом. В переулочке с милой дамочкой Шел прилично одетый пижон.	Как-то в городе, на окраине - Это было весенней порой - Из кино вдвоем с милой дамочкой Шел шикарно одетый пижон.
На заводе все знали парочку, Улыбались блатные ему. Только как-то раз "пролетарочку" Посадили за кражу в тюрьму.	А навстречу им в переулочк Трое типов каких-то идут. - Разрешите-ка папиросочку, Не считайте, товарищ, за труд.	Вдруг откуда-то с переулочка Двое типов навстречу идут: - Угости-ка нас папиросочкой! Не сочтите, товарищ, за труд!..
Вот сидит она, делать нечего, Тараканов считает и мух... Но однажды к ней поздно вечером Постучался в тюрьму политрук:	А на ней была шубка беличья, Воротник на ней был из бобра, А как вынул он портсигарчик-то - В нем без малого фунт серебра.	А на ней была шубка беличья, А на нем воротник из бобра; А как вынул он портсигарчик свой - В нем без малого фунт серебра.
"Где, скажи, теперь твоя парочка? Старой жизни назначили слом. Мы теперь с тобой, "пролетарочка", В мастерскую работать пойдем!"	У налетчиков глаза мутные. Так они отдавали приказ: - Вы присядьте-ка на кирпичики, Расшнуруем ботиночки с вас.	Завели они их в сад заброшенный, Где кирпич выстилает проход: - Вы присядьте-ка на кирпичики Да снимайте свое барахло.
"Я не знаю, где моя парочка, Я по ней дни и ночи грущу. Только кличкой я "пролетарочка", А работать совсем не хочу!"	Кавалер хотел воспротивиться, Но с блатными шутить ведь нельзя. И кирпичиком по затылочку - Разлетится в куски голова.	Тут захныкала горько дамочка, Рукавом утирая слезу: -Как же я пойду по грязи такой? Я домой ведь совсем не дойду!
Года два прошло после этого. "Пролетарка" уже в мастерской. Как-то раз она поздно вечером Возвращалась с работы домой.	Жалко, не было здесь фотографа, А то б вышел прекрасный портрет Дама в шапочке, без рубашечки, А на нем и кальсончиков нет	Тут сказал ей бандит наставительно: -Выбирайте посуше где путь! Вы по камушкам, по кирпичикам Доберетесь домой как-нибудь...
Это было все в лето жаркое, Проходила она по Тверской, Вдруг назвали ее "пролетарочкой", И обнял паренек молодой...		Жаль, что не было там фотографа Он хороший заснял бы портрет: Дама в шляпочке и в бюстгальтере, А на нем и того даже нет!
На базаре их была парочка: Он был жулик, карманный блатной - А теперь она - пролетарочка, Сам он слесарь в большой мастерской

 

 

Где-то в городе на окраине, Где стена образует проход, Из кино вдвоем с модной дамочкой Шел шикарно одет паренек.	Где-то в городе, на окраине, Где стена образует проход, Из кино вдвоем с модной дамочкой Шел шикарно одет паренек.	В одном городе, на окраине, Где рабочий народ проживал, Из кино домой с одной дамочкой Шел прилично одетый пижон.
А навстречу им из проулочка Трое типов каких-то идут: "Разреши-ка, брат, папиросочку, Не сочти ты, товарищ, за труд".	А навстречу им из проулочка Трое типов каких-то идут: - Разреши-ка, брат, папиросочку, Не сочти ты, товарищ, за труд!
Модна дамочка в меховом пальто, А на нем воротник из бобра. А как вынул он портсигарчик свой - В нем без малого фунт серебра.	Она дамочка в меховом пальто, А на нем воротник из бобра, А как вынул он портсигарчик свой – В нем без малого фунт серебра.	Дама в шляпочке, шубке беличьей, А на нем - воротник из бобра. А как вынул он портсигарище - В нем без малого фунт серебра!
Вдруг один из них вынул финский нож, Приказал им пальтишки отдать, Усадив потом на кирпичики, Он велел им ботинки сымать.	А, как водится, безработица, Скидывайте пальто и пиджак! Усадили их на кирпичики И велели ботинки сымать.	Но, как водится, - безработица! - Раздеваться был отдан приказ:. - Сядьте, дамочка, на кирпичики, Расшнуруем ботиночки с вас.
Кавалер хотел воспротивиться, Но силенки, увы, не равны. И кирпичиком по затылочку - Исключили его из игры.	Кавалер хотел воспротивиться, Но с бандитами трудно шутить: И кирпичиком по затылочку – Разлетятся на части мозги.	Фраер вздумал бы воспротивиться, Но с бандитами шутки плохи: … камешком по головушке - Разлетятся все … мозги.
Тут заплакала горько дамочка, Утирая слезу рукавом: "Как пойдем мы в ночь непроглядную В непролазной грязи босиком?"	Тут заплакала горько дамочка, Утирая слезу рукавом: - Как пойдем мы в ночь непроглядную В непролазной грязи босиком?	Долго плакала наша дамочка, Утирая слезу кулачком: - Как пойду домой темной ноченькой, В непроглядную ночь босиком?
И ответил ей бандит ласково: "Выбирайте посуше где путь. И по камушкам, по кирпичикам Доберетесь домой как-нибудь".	И ответил ей бандит ласково: - Выбирайте, посуше где путь, И по камушкам, по кирпичикам, Доберетесь домой как-нибудь.	- Ой вы дамочка, торопитеся, Выбирайте короче вы путь. И по камушкам, по кирпичикам Доберетесь домой как-нибудь!
Жалко, не было тут фотографа Эту бедную пару заснять: Модна дамочка в панталончиках, А на нем и кальсон не видать!	Жалко не было тут фотографа, Эту бедную пару заснять: Она дамочка в панталончиках, А на нем и кальсон не видать.	Жаль, что не было там фотографа Интересный бы вышел портрет: Дама в шляпочке, при сорочичке, А на нем даже трусиков нет.

 

 

Где-то в городе, на окраине, Где стена образует проход, Из кино вдвоём с модной дамочкой Шёл шикарно одетый пижон.	Как-то в городе на окраине - Это было весенней порой - Из кино вдвоем с милой дамочкой Шел шикарно одетый пижон.	На Молдаванке, на самой окраине - Это было весенней порой - Из кино вдвоем с милой дамочкой Шел шикарно одетый пижон.
А навстречу им из проулочка Трое типов каких-то идут: «Разреши, браток, папиросочку, Не сочти ты, товарищ, за труд!»	Вдруг откуда-то с переулочка Двое типов навстречу идут: - Угости-ка нас папиросочкой! Не сочтите, товарищ, за труд!..	А навстречу им из проулочка Трое типов каких-то идут: - Угости-ка, друг, папиросочкой, Не сочтите, товарищ, за труд!
А на дамочке шубка беличья, А на нём — воротник из бобра; А как вынул он портсигарчик свой — В ём без малого фунт серебра!	А на ней была шубка беличья, А на нем воротник из бобра; А как вынул он портсигарчик свой – В нем без малого фунт серебра.	А на ней была шубка беличья, А на нем воротник из бобра; А как вынул он портсигарчик свой – В нем без малого фунт серебра!
Ну, как водится, безработица: «Скидавайте пальто и пинджак!» Усадили их на кирпичики И велели ботинки сымать.	Завели они их в сад заброшенный, Где кирпич выстилает проход: - Вы присядьте-ка на кирпичики Да снимайте свое барахло.	Завели они их в сад заброшенный, Где кирпич выстилает проход. - Вы присядьте-ка на кирпичики Да скидайте свое барахло.
Кавалер хотел воспротивиться, Но с бандитом шутить не моги: Даст кирпичиком по затылочку – Разлетятся на части мозги!		Кавалер хотел воспротивиться, Да с бандитами трудно шутить: Ведь кирпичиком по затылочку – Разлетятся на части мозги!
Тут заплакала горько дамочка, Утирая слезу рукавом: «Как пойдём мы в ночь непроглядную В непролазной грязи босиком?!»	Тут захныкала горько дамочка, Рукавом утирая слезу: - Как же я пойду по грязи такой? Я домой ведь совсем не дойду!	Тут заплакала горько дамочка, Утирая слезу рукавом: - Как пойдем мы в ночь непроглядную В непролазной грязи босяком?
И сказал бандит наставительно: «Выбирайте посуше вы путь – И по камешкам, по кирпичикам Доберётесь домой как-нибудь!»	Тут сказал ей бандит наставительно: - Выбирайте посуше где путь! Вы по камушкам, по кирпичикам Доберетесь домой как-нибудь.	И сказал бандит наставительно: - Выбирайте посуше где путь. И по камушкам, по кирпичикам Доберетесь домой как-нибудь.
Жаль, что не было там фотографа, А то славный бы вышел портрет: Дама в шляпочке и в сорочечке, А на нём даже этого нет!	Жаль, что не было там фотографа - Он хороший заснял бы портрет: Дама в шапочке и в бюстгальтере, А на нем и того даже нет!	Жалко не было там фотографа Эту бедную пару заснять: Она, дамочка, - в панталончиках, А на нем и кальсон не видать.

 

 

На Молдаванке, на самой окраине - Было это весенней порой - Из кино вдвоем с милой дамочкой Шел шикарно одетый пижон.	Эту песенку про кирпичики В Ленинграде поет каждый дом. В переулочке с милой дамочкой Шел прилично одетый пижон.	Времени шесть часов, дело к вечеру, Собрался на бульвар я погулять, В серой кепочке, брюки в дудочку, Нарядился я, парень, на "ять".
Вдруг откуда-то с переулочка Двое типов навстречу идут: Угости-ка нас папиросочкой! Не сочти, товарищ, за труд!	А навстречу им в переулочке Трое типов каких-то идут. - Разрешите-ка папиросочку, Не считайте, товарищ, за труд	Прихожу туда, кругом музыка, Сел на лавочку я отдохнуть, Вижу, девочка, словно белочка, Ну, конечно, я ей подмигнул.
А на ней была шубка беличья, А на нем воротник из бобра, А как вынул он портсигарчик свой – В нем без малого фунт серебра.	А на ней была шубка беличья, Воротник на ней был из бобра, А как вынул он портсигарчик-то - В нем без малого фунт серебра.	На руке часы громко тикали, "Сколько времени?" — я спросил. Через пять минут познакомились, И в кино я ее пригласил.
Завели-то их в сад заброшенный, Где кирпич выстилает проход. Вы присядьте-ка на кирпичики Да скидайте свое барахло.	У налетчиков глаза мутные. Так они отдавали приказ: - Вы присядьте-ка на кирпичики. Расшнуруем ботиночки с вас.	А картина-то шла очень чудная, Только я ничего не видал. Всю картину-то эту чудную Я девчонку свою обнимал.
	Кавалер хотел воспротивиться, Но с блатными шутить ведь нельзя. И кирпичиком по затылочку - Разлетится в куски голова.	Кино кончилось, все домой пошли, Стал я девочку тут провожать. Я спросил ее: "Где живете вы?". - Вдоль по Павловской, кварталов за пять.
Тут захныкала горько дамочка, Рукавом утирая слезу: Как же я пойду по грязи такой? Я домой ведь так не дойду.	Жалко, не было здесь фотографа, А то б вышел прекрасный портрет; Дама в шапочке, без рубашечки, А на нем и кальсончиков нет.	Вот квартал прошли, вот второй прошли, Стали к кладбищу мы подходить, Вижу, девочка изменилася, Из ограды кого-то кричит.
Тут сказал ей бандит-грабитель: Выбирайте посуше где путь, И по камушкам, по кирпичикам Доберетесь домой как-нибудь.		Из ограды-то вышли четверо, Да такие четыре орла! Сбили с ног меня и ограбили, Я остался совсем без белья.
Жаль, что не было там фотографа. Он хороший заснял бы сюжет: Дама в шляпочке и в бюстгальтере, А на нем и того даже нет.		От хороших-то я от девочек, Как горошек от стенки, лечу, Вдоль по Павловской, мимо кладбища Провожать никого не пойду.

 

 

Не кирпичики, не чугунные В Ленинграде теперь не куют, А поют всегда песню новую, Как девчонки на суд подают.	Ни кирпичики, ни червончики Я в народе теперь не пою. А спою я вам, как девчоночки Иногда нас подводят вовсю.	На Украине, где-то в городе, Я на той стороне родилась И девчонкою лет семнадцати Мужикам за гроши продалась.
И вот, друзья мои, расскажу я вам, Этот случай бывал и со мной. Встретил барышню я круглолицую, Дело было вечерней порой.	Познакомился с черноглазою, Это было весенней порой. Щечки алые, губки бантиком, И прилично одета собой.	Как пошла я раз на Садовую, Напоролась на парня-шпану. Стал он песню петь, песню длинную, Потащил он меня в темноту.
Подошла ко мне и промолвила: "Вы скажите, который же час?" Я ответил ей, а она опять: "Разрешите узнать, как Вас звать?"	Проводил ее до парадного, Ее губки меня обожгли. Шел обратно я той дороженькой, По которой мы с миленькой шли.	И друзей своих тут он вмиг собрал, И тут стала совсем я своей. Захотелось мне в эту ноченьку Распрощаться с целкой своей.
Слово за слово, познакомились, Незаметно попали в кино, Я купил билет, и отправились Кинокартину смотреть с <...>.	Прихожу домой, раздеваюся, Посмотрел на часы - ровно три. Раздеваюся, а сам думаю: "Вот девчоночка, черт побери!"	Платье белое с плеч свалилося. Мне был сладок его поцелуй. Сердце девичье вдруг забилося, Как увидела я его х...
Кино кончилось, а она меня Подошла и за руку взяла. "Милый Шурочка, проводи меня, Это скучно идти мне одной".	Так полгода прошло, выпал первый снег, О знакомстве я стал забывать. Не видал ее, не встречал ее, Вдруг недавно встречаю опять	На Украине, где-то в городе, Я на той стороне родилась И девчонкою лет семнадцати Мужикам за гроши продалась.
Проводил ее до парадного, Ровно губки меня обожгли. Прихожу домой, раздеваюся, А поглядел на часы: ровно три.	Увидала меня, изменилася, Вдруг вплотную ко мне подошла: "Милый Колечка, я беременна, От тебя это скрыть не смогла..."
Раздеваюся сам и думаю: "Вот знакомство-то, черт побери". Не видал ее, не встречал ее, Тут еще повстречал как-то раз.	Тут как громом меня ошарашило: Ведь я видел ее только раз. Уверял ее, умолял ее, Но не спас меня этот отказ.
Изменилася круглолицая И поближе ко мне подошла. "Милый Шурочка, я беременна, Я об этом пришла вам сказать".	Протокольчики, через милицию, Через месяц повестка была. На суд вызвали обвиняемым, "Губки бантиком" тоже пришла.
Вдруг милиция с протоколами, Через месяц повестка пришла. Меня вызвали обвиняемым, Круглолицая тут уж была.	Говорил судьям — не поверили: "Надо раньше за этим смотреть!" Вот за эти-то губки бантиком Припаяли платить одну треть!
Я просил суду, суд не верил мне, Надо было бы раньше смотреть. За чужой грешок, за незнаемость, По пятнадцати в месяц плачу	От хорошеньких милых девочек, Как от стенки горох, я лечу. За чужой-то грех губкам бантиком Сто пятнадцать целковых плачу!