Проведение присоединения, невербальное общение и микротехники

В главе III присоединение определялось как основной прием консультирования. Контакт глаз, невербальные приемы и вер­бальная коммуникация были представлены как основные факто­ры, определяющие любое эффективное общение — обычный разговор или психотерапию. Со времени появления в 1968 году первой работы по присоединению появилось около 250 работ по этой микротехнике. Одним из самых важных результатов стал вывод о том, что клиенты лучше реагируют и более положитель­но относятся к тем терапевтам, которые используют присоеди­нение; клиенты высказываются более пространно и изъявляют больше желания общаться повторно. По-видимому, опытные терапевты и консультанты обладают хорошими навыками при­соединения, в то время как начинающие консультанты плохо владеют этим искусством. Исследования показали прерывание контакта глаз, недостаточность невербальной коммуникации и перескакивание с темы на тему у начинающих или плохих кон­сультантов. Имеются многочисленные доказательства того, что тренировка навыков присоединения улучшает как работу кон­сультанта, так и восприимчивость клиента.

Харпер, Винс и Матараццо (1978) обобщили обширную ли­тературу по невербальному общению.Они цитируют более 200 работ только по визуальному поведению. Одна из важных нахо­док в области контакта глаз заключается в том, что у белых и черных участников беседы различные паттерны контакта глаз. При общении белых явным доказательством внимания слушающего будет его внимательный взгляд; таким образом, если гово­рящий посмотрит на слушателя, чтобы узнать, как его воспри­нимают, он скорее всего увидит ответный взгляд слушателя. Черные слушатели не смотрят на говорящего, вероятно они ис­пользуют другие каналы для передачи своего внимания. Таким образом, когда взаимодействуют представители белой и черной расы, данное различие может вызвать конфликт в коммуника­ции. Белому может показаться, что его не слушают, а черный подумает, что его пристально рассматривают. Смена ролей гово­рящего и слушающего еще более обострит ситуацию, приведя к выраженному дискомфорту всей встречи.

Подобные данные безусловно имеют ценность, но консуль­тант и терапевт должны помнить, что каждый клиент, обра­щающийся за помощью, может иметь свои собственные уни­кальные паттерны, не совпадающие с культурными или субкуль­турными ожиданиями. Данные о выражении лица говорят как о сходстве, так и о различиях между культурами. Синхронность движений, о которой говорилось в главе V, подробно изучалась Кондоном и его сотрудниками.

Анализируя записанные на видеопленку фрагменты комму­никаций, исследователи говорят о гармоничной и синхронной организации изменений между движениями тела и речью как у клиента, так и в общении. Так, тело говорящего движется син­хронно с речью, тело слушающего движется в одном ритме с говорящим. Для терапевта очень важно установить неконгруэнт­ность между движениями и речью клиента.

Антрополог Эдвард Холл, как считают многие, первым начал систематическое изучение невербального общения. В 1983 г. он написал работу, обобщающую достижения в этой области, кото­рая называлась “Танец жизни”. В этой книге автор подводит итог исследований в области невербального общения и добавля­ет к списку важнейших невербальных переменных время. Холл считает, что в различных культурах время воспринимается по-разному, и приводит примеры соответствующих исследований, доказывающих, что отношение к времени — важнейшая невер­бальная переменная. Например, японцы чрезвычайно точны, в то время как жители Океании фактически в своей системе цен­ностей не имеют такого конструкта.

Данкан и его сотрудники (1968) изучали голоса. Они отме­тили, что в наилучших интервью голос звучал свободно, открыто, интонации были мягкими, а плохие интервью характеризо­вались напряженным, излишне громким голосом высокого тона, который сочетался с мягкими интонациями. Беспокойство во время интервью выражается большими паузами и диссонансом в речи. Лабов и Фаншель (1977) изучали сходство интонаций те­рапевта и пациента и пришли к выводу, что один из аспектов качественной коммуникации — это синхронность речи. Для более точного исследования они воспользовались осциллогра­фом; изучались подъемы и падения интонации, при этом науч­ное подтверждение получили многие субъективные предположе­ния о значении тона голоса. Синхронность тона голоса у тера­певта и клиента наблюдается при эффективной коммуникации.

Возможности изучения микротехник бесконечны. В раннем исследовании Блоксма и Портера была доказана важность опре­деления паттернов использования навыков. Они обнаружили, что то, о чем говорит терапевт о своей деятельности, может иметь мало отношения к действительности. Изучая литературу о теоретических воззрениях психотерапевтов, Сандлер (1977) за­ключает: “Убеждение терапевта и его практическая деятельность обычно не совпадают”.

Джилл, Берджер и Коган (1983), Бейкер, Клейтон и Мансон (1984) провели две наиболее значительные работы по микротех­никам. В первом исследовании было обнаружено, что можно быстро изучить и поддерживать в рабочем состоянии микротех­ники, если обеспечить участникам учебного процесса когнитив­ную интеграцию. Во втором исследовании были получены до­полнительные данные, доказывающие значение когнитивного фактора для участников учебного процесса, которые должны думать об использовании техник и планировании. Эти два ис­следования свидетельствуют о значении когнитивных/мысли­тельных переменных в практике успешного консультирования. Ясно, что просто научиться определенным навыкам недостаточ­но. Нужно выработать концепцию и использовать навыки ос­мысленно и систематически — тогда их действие будет эффек­тивным.

В чем же состоит специфическое воздействие микротехник на клиента? Появляются данные в пользу того, что терапевты различных ориентаций используют разные микротехники. Клиентоцентрированная и роджерианская терапия, о которых мы уже говорили, показывает, что клиентоцентрированные терапевты проявляют тенденцию к использованию навыков отражаю­щего присоединения. Слоан (1975) показал, что терапевты-бихевиористы обычно отвечают на вопрос своего пациента выдачей информации, в то время как терапевты психодинамиче­ского направления отражают вопрос к клиенту. Терапевты-бихевиористы обычно дают директивы. Интересно, что в психо­терапевтической группе пациенты, получающие меньше объяс­нений, продвигались вперед быстрее, чем пациенты, получав­шие много объяснений, но этот парадоксальный факт не дейст­вует для пациентов бихевиоральной терапии. Возможно, этот вывод говорит о том, что содержание интерпретации важно для определения его терапевтической ценности и что бихевиоральная интерпретация имеет меньшее влияние на ход интервью, чем психодинамическая.

Штрупп в одном из своих исследований попросил терапев­тов различных ориентаций записать свою реакцию на письмен­ные или записанные на пленку утверждения клиентов и обна­ружил, что: 1) опытные терапевты черпали информацию из большего количества реакций, чем неопытные, 2) опытные те­рапевты психодинамической ориентации больше использовали интерпретацию и инициацию, чем неопытные, 3) опытные клиентоцентрированные терапевты больше занимались исследова­нием клиента и меньше отражением, чем неопытные. Эти выво­ды согласуются с теорией интенциональности о том, что, когда терапевт совершенствуется, у него появляется больше возмож­ностей контакта с большим количеством клиентов. В обзоре Ауэрбаха и Джонсона об уровнях профессиональной опытности терапевтов делается вывод о том, что, когда человек лучше узна­ет свою профессию, у него появляется больше выборов.

В серии классических опытов группа ученых исследовала процесс работы нескольких психотерапевтов. Путем лингвисти­ческого анализа они выявили, что клиент может принимать языковый паттерн терапевта. Это говорит о том, что власть и социальное воздействие терапевта должны находиться под кон­тролем. Есть, однако, и данные, представляющие альтернативу вышесказанному. Опытные белые консультанты стараются при­соединиться к своим черным клиентам по языковым паттернам, а не навязывают свои собственные представления сознательно или подсознательно.

Необходимо подробнее рассмотреть культурные различия в использовании техник. Используя метод, схожий с методом Штруппа, Берман попросила черных и белых мужчин и жен­щин — терапевтов — записать свою реакцию на проблемы своих пациентов, представленные им на видеопленке. Психолог обна­ружила, что белые мужчины задавали больше вопросов и давали больше советов, а белые женщины больше отражали чувства, черные мужчины и женщины больше прибегали к советам. Ко­гда же исследовали фокусировку ответной реакции, оказалось, что белые консультанты фокусировались на личности клиента (“Вы, по-видимому...”), в то время как черные консультанты чаще фокусировались на культурном контексте и контексте сре­ды (“Система оказывает на вас влияние...”). Эти выводы логич­ны, они имеют большое значение, поскольку еще раз доказыва­ют тот простой факт, что все люди разные. Отражение чувств человека, который сердится, потому что не может получить ра­боту, может оказаться не таким полезным, как совет о том, как вести себя в условиях расовой дискриминации и как искать ра­боту в этих условиях. Другую иллюстрацию культурных разли­чий в паттернах общения мы находили в работах антрополога Бриггса (1970), который изучал семейную жизнь и общение на Крайнем Севере. Вопросы здесь считаются грубыми и назойли­выми многими эскимосскими народностями, прямое выражение эмоций не приветствуется, и чтобы обсудить заботы и проблемы друга, эскимос должен терпеливо ждать. Брислин, Холл, Педерсен, Дрегунс, Лоннер и Тримбл, Харнер, Винс и Матараццо — авторы четырех из множества работ о влиянии культурных раз­личий в паттернах общения в разных культурных группах. У людей из Азии, Океании, Европы и Южной Америки и многих этнических меньшинств в США и Канаде значительно различа­ются между собой паттерны общения.

 

Условия качества и эмпатия

Интересная серия исследований Фидлера затрагивала опре­деление идеальных терапевтических отношений и изучала лич­ности терапевтов психоаналитической, роджерианской и адлерианской школ. Психолог обнаружил, что у терапевтов-экспер­тов, принадлежащих к разным школам, было больше общего между собой, чем у неопытных терапевтов разных ориентаций.

Не менее интересное исследование было проведено Барратт-Леннардом (1962), который изучал уровень внимания, эмпатии, конгруэнтности, необусловленности внимания и желание из­вестности у опытных и неопытных консультантов. Он опреде­лил, что у опытных терапевтов уровень этих положительных качеств выше.

Эти два исследования подтолкнули множество других иссле­дований по роджерианским характеристикам качеств. Изучение личностных качеств, облегчающих общение, таких, как эмпатия, уважение, доброжелательность, и тому подобное продемонстри­ровало, что эти качества непосредственно связаны с оценкой эффективности консультирования и психотерапии. Далее, эти качества могут быть более важными в некоторых случаях, чем теоретическая ориентация консультанта, поскольку ясно, что внимательный и доброжелательный консультант любой ориен­тации предпочтительнее для большинства клиентов, чем холод­ный, застегнутый на все пуговицы специалист, не выказываю­щий уважения к личности клиента. В противоположность этому, Митчел, Базарт и Крауфт прочли работы, посвященные гипоте­зам и теории Роджерса, совсем по-другому. Они сделали такой вывод: “Последние данные, несмотря на некоторую противоре­чивость, все же говорят о том, что эмпатия, доброжелательность и искренность влияют на изменение клиента, но что их всемо­гущество преувеличено”.

Роджерс (1975) указывает, что многие терапевты не могут создать условия эмпатии и что терапия и консультирование мо­гут оказать и пользу и вред. Хэдли и Штрупп (1976) проиллюст­рировали эту точку зрения. Они изучили большое количество работ, в которых указывалось, что возможным результатом пси­хотерапевтического процесса может быть ухудшение состояния и сделали вывод: “Искусство терапии в основном состоит в строго определенном и точном применении определенной тех­ники, в правильном решении, когда нужно быть терпеливым, а когда нужно поторопить клиента, когда быть мягким и доброже­лательным, а когда дистанцироваться. Простого применения нескольких эмпатических качеств недостаточно, они должны проявляться синхронно с клиентом, с конкретным моментом, со всем процессом интервью”.