Текст в лингвоперсонологическом аспекте

Традиционно текст рассматривается как объект лингвистики, который представлен в разных аспектах: в социолингвистическом, психолингвистическом, а также в лингвоперсонологическом. Вопрос филологического анализа текста остается открытым в современной лингвистике. Множество определений текста связано как со сложностью и многоаспектностью самого понятия, так и с многообразием подходов к его рассмотрению и изучению в различных областях знания.

Текст – (от лат. textus — ткань, сплетение, соединение) — объединённая смысловой связью последовательность знаковых единиц, основными свойствами которой являются связность и целостность…» [Лингвистический…2002: 507]. Основополагающими критериями текста в этом определении предстают связность и последовательность.

Обзор основных направлений в изучении текста: лингвоцентрического, текстоцентрического, когнитивного и антропоцентрического [Бабенко 2004], обусловлен комплексным многоаспектным подходом к этому понятию в русле лингвоперсонологического анализа.

Лингвоцентрический подход связан со стилистикой языка и нацелен на рассмотрение функционирования языковых единиц и категорий в условиях художественного текста, а также идиостиля определенного писателя [Григорьев 1979; Новиков 1988; Долинин 1985].

Текстоцентрический подход направлен на представление о тексте как результате и продукте творческой деятельности, как о целостном объекте исследования [Щирова 2007; Гальперин 1974, 2006; Падучева 2004; Кухаренко 1988; Чернухина1977; Реферовская 1983; Москальская 1984; Ильенко 1989]. Соответственно, текст здесь представлен как уникальное речевое единство.

Понимание языка как основного способа выражений знаний о мире отражает когнитивный подход, получивший освещение в следующих работах [Караулов 2008; Кубрякова 2001: 4 – 10; Попова 2007].

Антропоцентрический подход содержит в себе опыт всех других аспектов и подходов, в том числе и когнитивного. Антропоцентрический подход к изучению текста включает психолингвистический аспект, ориентированный на изучение психологических, экстралингвистических факторов при построении текста [Леонтьев 2003; Сорокин 1985; Зимняя 2001; Жинкин 1958], прагматический, включающий функционирование языковых знаков в речи и ориентированный на взаимодействие между автором и читателем [Баранов 2007]; деривационный, актуализирующий основные законы и принципы текстообразования [Кубрякова 1987; Мурзин 1984; 1991]. Способы и приемы организации языковых факторов, их соотнесенность, функционирование в тексте изучаются в рамках стилистического подхода (речеведческого или жанрово-стилевого) [Одинцов 1980; Кожина 1995; Шмелева 2010] и т. д.

«Исследователи семантической структуры текста [Каменская 1990] считают объектом своей науки взаимодействие текста с личностью коммуниканта, его концептуальной системой, рассматриваемой в конкретных условиях общения» [Ворожбитова 2005: 245 – 246] помимо ориентации на семантическую интерпретацию [Падучева 1996], что сближает этот подход с коммуникативной [ З олотова 1982; Колшанский 1983; 1984; Болотнова 2007]стороной исследования текста» и восприятием произведений устной речи как текстового материала [Китайгородская 1988; Ширяев 1982; Купина 1983].

Данная работа выполнена на стыке вышеобозначенных подходов. Ввиду изучения ЯЛ и особенностей ее текстопроизводства, основополагающим представляется антропоцентрический подход, ориентированный на субъекта-производителя текста, наиболее полно отражающего свои языковые особенности в коммуникативной деятельности. Принципы текстоцентрического подхода включены в исследование по той причине, что объектом изучения проявленности ЯЛ становится именно вторичный текст, созданный ею и представляющий собой комплексный набор языковых элементов, лингвистических, экстралингвистический факторов текстообразования. Влияние лингвоцентрического подхода осуществляется за счет анализа стилистической стороны текста, функционирования языковых единиц, а также когнитивного подхода, нацеленного на изучение основных проблем соотношения языка и человеческого мышления, сознания, их взаимодействия и взаимовлияния.

Именно коммуникативный аспект антропоцентрического подхода нас интересует в большей степени, так как текст рассматривается как продукт речемыслительной деятельности рядового носителя языка, воспринятый другой ЯЛ, в связи с чем можно отметить главные особенности текста: персонализованность (свойство, связанное с говорящим) и адресованность (свойство, связанное со слушающим).

Н. С. Болотнова в рамках коммуникативной лингвистики расширяет и углубляет понятие текста, это «речевое произведение, имеющее концепт (идею); коммуникативную ориентацию на адресата в рамках определенной сферы общения; обладающее информативной и прагматической сущностью (способностью нести информацию и воздействовать на адресата)» [Болотнова 2007: 20]. Автор отмечает существенный признак текста – коммуникативную направленность. Текст здесь выступает как «продукт первичной коммуникативной деятельности автора и вторичной коммуникативной деятельности адресата» [Болотнова 2007: 113], т.е. реализуется коммуникативная модель: автор – текст – адресат, дополняемая знанием языка (кода), действительностью, каналом связи. Цель такого подхода [Якобсон 1975; 1985; Штайн 1994; Лотман 1992; 1992а] заключается в разработке проблемы эффективности текстовой деятельности автора и адресата с учетом специфики их ЯЛ, сферы общения, целей, задач и жанрово-стилевых особенностей текста.

Также Н. С. Болотнова отмечает, что на этапе порождения текста именно фактор адресата ввиду коммуникативного характера текста обусловливает выбор автором общей стратегии и тактики, включая отбор и организацию языковых средств. Под коммуникативной стратегий понимается «совокупность запланированных говорящим заранее и реализуемых в ходе коммуникативного акта теоретических ходов, направленных на достижение коммуникативной цели» [Болотнова 2007: 316]. Так, известно, что целью коммуникации становится донесение информации до собеседника, ее эффективность направлена на корректное и правильное формулирование мысли адресантом и верное ее понимание адресатом. Коммуникацию, таким образом, можно разделить на два этапа: первичную, направленную на донесение информации до адресата, воспринимающего, адресантом, говорящим, и вторичную, охватывающую восприятие адресатом полученной закодированной информации с последующим ее раскодированием [Чернышова 1998: 108 – 117], т. е. интерпретацией.

Таким образом, текст – продукт коммуникативной деятельности автора и адресата, детерминированный особенностями ЯЛ, его порождающей и воспринимающей. Данный тезис представляется важным в отношении нашего лингвоперсонологического исследования. В русле обозначенной темы Л. Г. Ким [Ким 2010] также говорит о необходимости исходить из фактора адресата, т. е. интерпретатора, ссылаясь на Ч. У. Морриса [Моррис 2001]. «Одну из причин интерпретационной вариативности текста мы видим в вариативности качеств языковой способности носителя языка – ЯЛ» [Ким 2010: 49]. Вариативность зависит не только от языковой системы, но и от ЯЛ, интерпретатора текста. Любой текст может быть истолкован с разных точек зрения множеством способов. Так, феномен вариативности рассматривается как нормативное, регулярное, объективное и неизбежное явление.

Л. Г. Ким вводит понятие интерпретирующего текста – результата рецептивного ментально-речевого процесса относительно первичного, т. е. интерпретируемого текста [Ким 2010: 56 – 57]. Так, интерпретируемый текст порождает множество интерпретирующих.

Наше исследование основано на работе с первичными и вторичными текстами (далее ВТ). На первом этапе лингвистического эксперимента первичный текст, художественное произведение, предложенный студентам для прочтения, служит основой для создания ВТ, который, в свою очередь, является, в терминологии Л. Г. Ким, интерпретирующим текстом, т. к. у каждого интерпретатора-участника имеется свой взгляд на ситуацию, предложенную в первичном тексте, и индивидуальный ответ на поставленный вопрос. На втором этапе ВТ занимает место интерпретируемого текста, который вновь является основой для получения новых интерпретирующих текстов, ВТ. Здесь вводится в употребление термин метатекст применительно к ВТ, созданным на базе ВТ первого этапа. Взаимодействие автора и адресата, порождение и восприятие текстов рассматривается сквозь призму коммуникации «как двухэтапный процесс: на первом этапе осуществляется реализация и текстовое воплощение замысла говорящего, а на втором – восприятие адресатом текстовой формы и ее интерпретация» [Ким 2010: 265].

По мнению Л. Г. Ким, в синхронно-генетическом аспекте интерпретируемый текст задает значения интерпретирующим текстам [Ким 2010: 60]. Так, ВТ определяет параметры, особенности метатекста. В функциональном аспекте тип и характер первичного текста задают направления и параметры соответственно для ВТ. А ВТ «актуализируют смысл первичного и вторичного текстов в целом или отдельных его семантических компонентов» [Ким 2010: 61]. Интерпретируемый текст, т. е. первичный на первом этапе эксперимента или вторичный на втором этапе эксперимента, содержит множество смыслов, которые раскрываются во ВТ на первом и втором этапах эксперимента соответственно.

Л. Г. Ким делит работу с интерпретирующим текстом на герменевтическую интерпретацию, т. е. теоретически и методологически обоснованную, и наивную интерпретацию, т. е. непрофессиональную, представленную рядовыми носителями языка. Отличие этих видов интерпретаций заключается в выявлении различных степеней проявленности метаязыкового сознания [Ким 2010: 71–72]. Содержание интерпретирующего текста позволяет судить о том, как адресат понял смысл анализируемого текста, ведь он ищет определенное понимание текста для себя [Богин 1993], его интенции, результатом чего становится его личная интерпретация. Адресатов, воспринимающих этот текст, много, соответственно, можно получить множество различных текстовых интерпретаций. По мысли Л. Г. Ким, их множество, т. е. вариативность текстовых реакций – это не недостаток текста [Ким 2010: 94, 105], а, наоборот, достоинство, заключающееся в умении адресата находить все возможные смысловые вариации.

В нашем эксперименте невозможно получить идентичные ВТ на двух этапах эксперимента, т. к. их порождают разные непрофессиональные ЯЛ, по-разному воспринимающие первичные тексты. И, по мнению Н. В. Мельник, «максимально потенциал вариативности текста раскрывается тогда, когда само задание можно проинтерпретировать по-разному» [Мельник 2014: 41], этот тезис объясняет выбор первичного художественного текста. Признак вариативности ВТ и процесс их создания связан с принципами и основами дериватологии. Деривация – в широком смысле процесс образования единиц языка, по мнению Л. Н. Мурзина, «протекает в сознании говорящих, и о том, как протекает деривация, можно судить…по каким-то внешним следам, оставленным в тексте, в структуре предложения или слова» [Мурзин 1984: 11]. Рассматривая основные деривационные процессы, Л. Н. Мурзин [Мурзин 1991], утверждает, что они «в своей основе действительно являются текстообразующими» [Мурзин 1984: 26], что получило развитие в трудах Н. В. Мельник [Сайкова (Мельник) 2002; Мельник 2009; 2010; 2011], Н. Н. Шпильной [Шпильная 2012; 2013; 2015].

В исследовании Л. Г. Ким триада «автор – текст – адресат» усложняется промежуточными звеньями: автор [Ким 2009б] – текст автора – текст субстанциальный – адресат – текст адресата, в которой отражается указание не только на первичный текст и присутствие автора, создавшего исходный текст, но и на текст адресата, который он смог для себя самого наделись смыслом, осознать и понять [Якобсон 1985; Мурзин 1991] его именно со своей точки зрения. Потенциал многообразия всевозможных вариантов смыслов [Ким 2009] текстов «детерминирован личностным и лингвоперсонологическим фактором, обусловленным сложным взаимодействием, с одной стороны, «внушаемой автором», прогнозируемой интерпретации и интерпретации «ожидаемой», извлекаемой адресатом. А с другой стороны, –…многообразием типов языковых личностей адресатов, их интенциональностью, особенностями применяемых или интерпретационных стратегий…» [Ким 2010: 257 – 258], что также отражено в работах [Ким 2016: 68 – 76; Матханова 2005]. Из всего вышесказанного следует, что адресат – это и объект коммуникации, для которого создается текст, и затем субъект интерпретации, активно участвующий в обсуждении, его роль меняется в зависимости от этапа работы с текстом. ВТ, которые он создает на разных этапах эксперимента, обусловлены различными языковыми и внеязыковыми факторами, отражающими основные цели, интенции [Винокур 1989] автора.

Г. И. Богин при анализе текстов для распредмечивающего понимания утверждает, что некоторые элементы ситуации, представленные в тексте потенциально, могут быть раскрыты во время рефлексивного и актуального переживания адресатом [Богин 2001: 36], т. е. во время интерпретации. Так, продуцент, т. е. автор текста, переводит содержание в смыслы, представленные в форме текста, а реципиент, т. е. читатель, воспринимающий полученный текст, переводит смыслы в содержание посредством рефлексии (на всех уровнях своей модели ЯЛ [Богин 1986: 24 – 26], что соотносится с мнением А. А. Потебни, что «при понимании мысль говорящего не передается слушающему, но последний, понимая слово, создает свою мысль..» [Потебня 1976: 307]. В результате «понимаемая содержательность оказывается в оптимальном случае богаче программируемой автором: рефлексируется и прошлый опыт развитого реципиента, опыт действования со сходными смыслами, опыт действования реципиента как языковой и социализированной личности также и с соответствующими сходными текстовыми средствами, равно как и с мета-смыслами и мета-средствами» [Богин 2001: 36], это является подтверждением того, что ЯЛ оказывает непосредственное влияние на собственную текстовую деятельность, т. к. не способна отказаться от субъективизма, т. е. способа самовыражения и самопроявления, ни при текстопорождении (в процессе создания, написания текста), ни при текстовосприятии (во время прочтения, восприятия, интерпретации и т.д. текста), а также это подтверждает мысль о вариативности ВТ под воздействием интерпретационной деятельности.

Таким образом, на текст оказывает воздействие два фактора, а именно, персонологический – т. е. сам субъект (порождающий и воспринимающий текст) и текстовый, т. к. порождение и интерпретация текста зависят от предлагаемого текста: «Состав и структура интерпретативного поля обусловлены как особенностями интерпретирующего субъекта (индивидуального и / или коллективного) – персонологический фактор, так и свойствами самого текста – текстовый фактор» [ Голев 2007: 84].

Поэтому можно говорить о «персонотексте– тексте в аспекте проявления в нем свойств ЯЛ автора и/или адресата, что соответствует основному постулату теории ЯЛ – «за каждым текстом стоит ЯЛ» [Мельник 2014: 38]. Развивая эту мысль, Н. В. Мельник предлагает типологизацию персонотекстов на основании проведенного эксперимента в студенческой аудитории: содержательный – формальный; внутритекстовый – затекстовый; интуитивный (художественный) – рационально-логический; механический – осмысленный; «окультуренный» – природный; профессиональный (филологический) – наивный; субъективный – объективный; креативный – копиальный. [Мельник 2011]. Н. В. Мельник, рассматривая деривационную интерпретацию разных типов ВТ, производит деление текстов по линии содержания, отмечая, что «комментарий, интерпретацию, пародию на форму, стилизацию можно рассматривать как усложнение/упрощение исходного текста по содержательной линии» [Мельник 2011: 46], именно в тексте, который содержит комментарий, анализ первичного текста, намечается тенденция к видоизменению исходного текста в содержательном плане. Также в момент интерпретации, по мнению Н. В. Мельник, ЯЛ может применяться различная стратегия рефлективной деятельности в отношении восприятия ВТ [Сайкова 2008].

Эти положения, рассмотренные Н. В. Мельник, мотивируют к дальнейшему анализу ВТ при порождении и восприятии ввиду развития и изменения не только содержательной стороны полученных текстовых реакций, но и формальной – установления различной степени проявленности свойствЯЛ в тексте. Так, большое количество всевозможных вариантов ВТ на первом этапе эксперимента обусловлено различными подходами испытуемых к анализируемому первичному тексту. Каждая из ЯЛ выбирает свою стратегию, что реализуется, в теории Н. В. Мельник, в типологизации персонотекстов. Нам представляется возможным сформулировать такое положение применительно к нашему материалу: многообразие ВТ, полученных в ходе работы испытуемых с текстами, обусловлено различными интерпретирующими подходами и стратегиями, а, самое главное, определенным уровнем понимания исходного анализируемого текста, поскольку этот фактор влияет как на продукцию текста, так и на восприятие готовых текстовых реакций.

Известно, что смысловая, содержательная сторона текста способна отразить такие компоненты, как, например, языковую систему, реальность, проявление личности автора и адресата, их цели и сферу общения, особенности ситуации. Так, любой текст «отражает особенности языковой личности» [Болотнова 2007: 115]. Это положение напрямую связано с другим понятием коммуникативной лингвистики – идиостилем, «комплексно трактуемым…как многообразные индивидуальные проявления языковой личности автора в текстовой деятельности, ориентированной на адресата» [Болотнова 2014: 27], [Эффективное…2012]. В процессе интерпретационного способа исследования текста можно раскрыть множество его особенностей, признаков, функций, структуру, идиостиль автора.

Н. С. Болотнова выделяет среди признаков текста такие, как коммуникативность, информативность, структурность, регулятивность, интегративность. Коммуникативный подход ориентируется на связь и взаимодействие автора, наделяющего текст определенным смыслом, с адресатом, который должен воспринять, проинтерпретировать и понять полученную информацию [Болотнова 2012: 164]. Этот комплекс действий связан с вторичной текстовой деятельностью. Все текстовые особенности, категории, признаки определяются непосредственно замыслом, интенциями автора-создателя, поэтому текстовые нормы, которым следует автор, носят не только объективный (лингвистический), но и субъективный (экстралингвистический) характер.

Анализируя текст в коммуникативно-деятельностном аспекте, Н. С. Болотнова рассматривает объективные и субъективные лингвистические и экстралингвистические факторы текстообразования, которые связаны с порождением текста и его последующей интерпретацией [Болотнова 2007]. Объективные лингвистические факторы представлены языковой нормой, функциональным стилем, типом изложения. Языковая норма направлена на языковое взаимопонимание между автором и адресатом, стиль отражает речевую ситуацию, в которой происходит коммуникативный акт, тип изложения обусловлен речевой ситуацией и выбирается говорящим в зависимости от темы и характера общения, этот набор признаков зависит от варианта предложенного текста. К объективным экстралингвистическим факторам общения относятся следующие: ситуация, жанр, ассоциативные нормы, пресуппозиция, они обусловлены внешними языковыми влияниями на текст. Ситуация стимулирует адресанта к текстопорождению, обусловливая выбор им речевой стратегии, приемов и тактики. Жанр также определен создавшейся речевой ситуацией и выбирается автором в зависимости от целевых установок. По мысли Н. С. Болотновой, именно ассоциативные нормы «выполняют роль связующего звена, обеспечивающего контакт и понимание автора и адресата» [Болотнова 2007: 328]. Пресуппозиция или фоновые знания [Гюббенет 1991 ] также обеспечивают успешное протекание речевого взаимодействия.

Субъективные лингвистические факторы представлены языковыми средствами в определенных комбинациях, например, ключевыми словами, заглавием, тематическими группами, стилистическими приемами и типами выдвижения. Выбор ключевых слов определяется интенциями и целевыми установками автора, которые могут найти свое отражение в заглавии, стилистических приемах – стремлением наиболее полно и точно выразить собственную мысль. Определение круга тематических групп обусловливает установление темы разговора и ход мыслей автора. Тип выдвижения определяет способы подачи информации и метод воздействия на адресата. Вышеперечисленные факторы являются усредненными, обобщенными для ЯЛ, производящей работу с исходным текстом.

К субъективным экстралингвистическим факторам относят ситуацию, личность автора, идейную направленность произведения, тему [Болотнова 2007: 320]. В этом отношении ЯЛ автора играет первостепенную роль, во многом обусловливая результат коммуникации, определяя способ выражения идеи текста и ситуации, воплощенной в тексте. Выбор темы, по мнению Н. С. Болотновой, полностью определяется ее степенью актуальности для говорящего и слушающего.

Вышеописанные факторы текстоообразования связаны в первую очередь с текстообразующими категориями образа автора и адресата, последний является важным, т. к. определяет выбор говорящим темы, идеи, жанра, коммуникативной стратегии т. д. Факторы текстообразования оказывают влияние на способ подачи информации, т. е. порождение текста адресантом, автором, а также на метод интерпретации адресатом, т. е. читателем. Лингвистические и экстралингвистические признаки текста воздействуют на различную степень проявленности метаязыкового сознания в текстовом материале.

Таким образом, связь проявления свойств ЯЛ и тенденций к персонализации и деперсонализации наиболее ярко осуществляется при работе с ВТ, порожденными и изучаемыми участниками эксперимента. Испытуемые погружены в текстовую деятельность, особенность которой заключается в комплексной и многомерной интерпретационной направленности проводимой лингвоперсонологической работы. Все ВТ, полученные при создании и интерпретации исходного материала, имеют коммуникативную направленность, т. е. ориентированы на адресата, реципиента, воспринимающего данный ВТ. Вариативность полученных ВТ обусловлена как многообразием ЯЛ, их целевых установок, интенций, картины мира и т. д., т. е. влиянием экстралингвистических факторов текстообразования, так и отбором и организацией языковых средств, т. е. влиянием лингвистических факторов образования текста.

Исследуя в работе метатекстовую деятельность рядовых носителей языка, которая имеет лингвоперсонологическую направленность, можно утверждать, что рассматриваемые тенденции к персонализации и деперсонализации также действуют, кроме того, их реализацию можно наблюдать как в аспекте текстопорождения, так и в аспекте текстовосприятия, что справедливо подтверждает их статус универсальности.