Лекция 3. Учение о душе в феодальном обществе и периода возрождения

На развилинах античного мира утвердилось феодальное общество. Новый способ производства возникал в условиях резкого упадка культуры и образованности. Города почти исчезли. Деревни и поместья с нещадно эксплуатируемым, забитым крестьянством и сплошь безграмотными феодалами определяли в первые столетия средневековья экономический облик Европы, а тем самым и особенности ее политической, культурной и духовной жизни, подчиненной диктату христианской церкви. Церковь подбирала крохи античной образованности, используя их для украшения своих догматов. Естественнонаучное исследование природы и человека приостановилось. Религиозные спекуляции и мистические взгляды сменили опытное изучение организма и его психической деятельности.

Разрушение выработанных передовой мыслью античности критериев психологического познания позволило на место действительных фактов и объяснений поставить продукты религиозной фантазии. О познании реальных психических явлений вообще не было речи. Душа трактовалась как сущность, ведущая двойную жизнь – в теле и божестве, причем лишь второй способ ее существования признавался истинным. Философско-психологические представления о душевной деятельности вначале полностью поглощались теологией. В VIII в. зарождается схоластика. Это была философия, которую преподносили в средневековой школе для спекулятивно-логического обоснования богословия.

Видимость рационального описания и объяснения служила укреплению авторитета священного писания в обстановке, когда начавшееся оживление экономической жизни стало пробуждать умственные интересы. Главный метод схоластики состоял в изложении и комментировании текстов. Ее обычные приемы сводились к перечислению и разграничению различных групп явлений: в психологии, например, видов чувств, волевых качеств, добродетелей и т.д. Запас своих представлений о душе схоластика пополняла первоначально за счет неоплатонизма. В дальнейшем же (начиная с XIII в.) ее кумиром и величайшим авторитетом становится Аристотель. Но это был, как говорил А.И. Герцен, «Аристотель с тонзурой», в котором схоластика убила все живое, в том числе и полное жизни учение о душе, сильное своей связью с эмпирическим и детерминистским знанием. Телеологические и дуалистические моменты этого учения были чудовищно преувеличены, естественнонаучный метод Аристотеля отброшен. Орудием «разработки» представлений о психической деятельности стали вместо опыта споры и доводы, основанные на авторитете и обычае. К этому нужно добавить, что с Аристотелем долгое время знакомились лишь по латинским и арабским переводам, запечатлевшим собственное понимание переводчиков и ошибки переписчиков.

Среди ученых и философов того периода, воззрения которых сложились под воздействием аристотелевских идей, выделяются два крупнейших ума, творившие в разных концах арабской державы: один на Востоке – Ибн-Сина (Авиценна), другой на Западе – Ибн-Рошд (Аверроэс). В их учениях сконцентрировались достижения арабоязычных мыслителей в различных областях знания, прежде всего в естественных науках. Оба ученых приобрели огромную популярность в Европе. Созданный Иби-Синой «Канон» обеспечил ему в течение пяти столетий небывалую власть во всех медицинских школах средних веков». Иби-Рошд стоит у истоков движения, подточившего европейскую схоластику и приведшего к созданию новой картины мира и человека. Но, называя два прославленных имени, нельзя забывать о множестве астрономов, географов, химиков, ботаников, врачей Востока, труды которых (на протяжении ряда поколений) сделали возможным смелый и блистательный взлет научной мысли в последующие века.

Завершив и обобщив эти устремления, Ибн-Сина и Ибн-Рошд смогли выдвинуть учения, содержавшие идеи о том, что природа вечна (совечна божеству), что ее законы не меняются произвольно, что существование души обусловлено деятельностью тела, что ее бессмертие в качестве индивидуальной сущности невозможно, и ряд других идей, несовместимых с догматами ислама.

Ибн-Сине (980 – 1037) принадлежало самое значительное после Галена учение о психофизиологических функциях. Оно отделялось от философской теории души. У него, таким образом, имелись как бы две психологии – естественнонаучная и метафизическая. Он неизменно разграничивает их, говоря о двух несовпадающих точках зрения на душу – медицинской (читай: естественнонаучной) и философской. Более того, он считал, что для врача точка зрения «искателя истины» (философа) необязательна. Применительно к психологическим проблемам Ибн-Сина выработал своеобразную концепцию «двойственной истины» в смысле отделения философского знания от естественнонаучного внутри самой светской науки. Такая установка позволила Ибн-Сину широко развернуть опытное исследование психофизиологических фактов и давать им объяснения, несовместимые с верой в бессмертие и имматериальность души.

Исходя из двух психологий, Ибн-Сина разработал и два учения о душе. Учение, выражавшее точку зрения медика, изложено в «Каноне». Оно является по своему основному направлению материалистическим. Идея о зависимости психики в целом от мозга проводилась в «Каноне» неуклонно. Аффективную сторону душевной жизни Ибн-Сина также непосредственно связывал с телесными изменениями. В этом он следовал прочно установившейся в психофизиологии традиции. Но совершенно новаторским следует считать его исследовательский подход к аффектам. Предание рассказывает, как ему удалось определить душевную причину телесного истощения одного юноши. Говоря ему ряд слов, он зафиксировал по изменению его пульса, какие из них провоцируют аффект, вызвавший заболевание. Возможно, это был первый в истории психологии случай психодиагностики, причем принцип, на котором она строилась, предвосхищает последующий ассоциативный эксперимент, «детектор лжи» и другие сходные приемы поиска эмоционального комплекса по экспериментально вызванным изменениям в вегетативной сфере. Он был также зачинателем возрастной психофизиологии, подробно изучившим наряду с физическим развитием организма изменение его психологических особенностей. Решающее значение он придавал воспитанию.

Другое важное направление, вносившее существенно новые идеи в психофизиологию, было представлено арабским ученым Ибн
аль-Хайсамом (Альгазеном) (965 – 1039). С одной стороны, он, как и Ибн-Сина, занимался исследованием возникающих в организме психических феноменов, а именно продуктов деятельности глаза (зрительных ощущений). С другой стороны, он использовал для объяснения этих продуктов принцип, которого у Ибн-Сины не было. Изучая законы отражения и преломления света, он подошел к органу зрения как к оптическому прибору.

Изучением функций глаза занимались и другие ученые той эпохи. К достижениям средневековой психофизиологии относится открытие того, что чувствующей частью органа зрения является не хрусталик, как предполагалось прежде, а сетчатая оболочка. Это открытие приписывают Ибн-Рошду
(1126 – 1198), который, более чем кто-либо из арабских философов, оказал глубокое и длительное влияние на философскую мысль Западной Европы. Влияние это определялось прежде всего новой трактовкой аристотелевского учения о душе, точнее, о высшей способности души – разуме («нусе»). В комментариях к трудам Аристотеля Ибн-Рошд дал материалистическое объяснение отношений души к телу. Индивидуальная душа, считал он, обладает некоторыми особенностями, коренящимися в чувственности, которые позволяют ей воспринимать тот божественный разум («нус»), о котором писал Аристотель. Подобно солнцу, действующему на зрение, «нус» аффицирует индивидуальные души. Тогда-то в них и проявляется ум – потенциальный и актуальный. С исчезновением тела и присущих ему психических способностей низшего уровня то, что было приобретено божественным умом в результате его актуализации в Данной душе, не исчезает бесследно, а поглощается им и продолжает существовать как момент универсального разума, свойственного всему человеческому роду.

Два положения концепции Ибн-Рошда, принципиально несовместимые ни с Кораном, ни с Библией, стали объектом острейшей идеологической борьбы на протяжении нескольких столетий. Во-первых, его положение об уиичтожимость индивидуальной души и, во-вторых, – о богоподобии человека. Разрушающимся вместе с телом – частям души аверроисты противопоставили универсальный для всех разум, а отсюда следовал вывод о равенстве людей по интеллектуальным способностям, который был несовместим с представлениями феодального общества.

Переходный период от феодальной культуры к буржуазной, получил название эпохи Возрождения. Идеологи этого периода считали его главной особенностью возрождение античных ценностей. К античности обращались люди прежних эпох, решая каждый раз собственные проблемы. Без античных сокровищ не было бы ни арабоязычной, ни латиноязычной культур.

Мыслители Возрождения полагали, что они очищают античную картину мира от искажений «средневековых варваров». Восстановление литературных памятников древности в их подлинном виде действительно стало важным компонентом нового идейного «климата». Однако воспринималось в этих памятниках прежде всего то, что помогало утвердить образ жизни, принципиально отличный не только от средневекового, но и от древнегреческого.

В эпоху Возрождения первоначальной формой борьбы с теологией стал пантеизм, обусловивший переход к открыто материалистическому мирообъяснению. Идея единства человека и природы, направленная против дуализма и иерархизма христианской теологии, приняла форму учения, в котором космос сливался с божеством, а человек – с космосом. Мироздание мыслилось по тину одушевленною организма, живой частицей которого является человеческое тело с присущими ему психическими свойствами. Это подготовило представление о том, что индивидуальное поведение подчинено всеобщим законам природы, трактовавшейся как огромный механизм, а не органическое тело.

Пантеистические идеи проникли в Италию первоначально с учением Ибн-Рошда. Приверженцы этого учения, спасаясь от религиозных преследований, бежали из Испании, найдя прибежище в Падуанском университете, ставшем в XIII–XIV вв. крупным центром свободомыслия. Венеция, под покровительством которой находился Падуанский университет, вела борьбу с римской курией и потому активно поддерживала все, что подрывало идеологическую твердыню папской власти. С падуанскими аверроистами вели полемику неоплатоники, создавшие академию во Флоренции. Но вскоре приверженцев арабского философа стали атаковать «слева». Начало этим атакам положил трактат Пьетро Помпопацци «О бессмертии души» (1516).

Собственных обобщающих конструкций неокрепшая естественнонаучная мысль первоначально выработать не могла. Она обратилась к древним, заимствуя созвучное духу Возрождения стремление к эмпирии, к чувственному познанию реальности. Возглавил эмпирико-натуралистическое направление Бернардино Телезио (1509–1588). Получив образование в Падуе, он создал в Неаполе общество естествоиспытателей, по образцу которого возникли научные общества и в других городах Италии.

Одним из титанов Возрождения был Леонардо да Винчи (1452–1519). Леонардо воплотил в своем творчестве новый тип отношений к действительности, для которого характерен синтез чувственного созерцания, теоретического обобщения и практического действия. Леонардо не только запечатлел этот новый подход в своих художественных творениях, научных идеях, инженерных проектах и моделях, но и стремился его осмыслить в единой методологической концепции. Так возникло представление Леонардо об особой всеобщей науке, проявлениями которой выступают разнообразные конкретные формы человеческого познания и действия. Он назвал ее наукой живописи. Слово «живопись» означало для Леонардо не только работу и творения художника, но и все созидаемое человеком благодаря союзу глаза и руки. С древних времен на роль «царицы наук» претендовала философия. Леонардо передает эту роль «божественной науке живописи». Продукты, ею порождаемые, и заключают в нераздельности образное, логическое и практическое.

В анатомии и медицине авторитет Галена был сперва поколеблен, а затем низвергнут, в особенности после появления трактата А. Везалия (1514–1564) «О строении человеческого тела». Этот труд был опубликован в том же 1543 г., когда вышла книга Коперника «Об обращении небесных сфер», произведшая переворот не только в астрономии, но и в мировоззрении людей. Костры инквизиции не могли истребить освобождавшуюся от гнета феодальной идеологии мысль, движимую новыми социальными силами. Вместе с тем эта мысль еще не окрепла и только поднималась к детерминистскому пониманию мира и человека.