Эволюция политической коммуникации в эпоху «развитого феодализма»

С Х-Х1 вв. бенефиции, которые императоры и короли жаловали своим дворянам за

службу короне, стали превращаться в наследственные феоды, и знать все меньше и меньше

становилась обязанной монархам, что отражалось и на ее лояльности. Короли и императоры

вынуждены были создавать себе ореол сакральности в глазах подданных, чтобы обеспечить

их подчинение: для обладания короной необходимо было происхождение из правящего (или

правившего прежде) рода. Впрочем, монархические дома в те времена были многочисленны

и разветвлены, и знать имела возможность выбирать наиболее подходящего правителя из

числа многочисленных отпрысков августейших фамилий.

Поэтому монархам для занятия и удержания трона постоянно приходилось принимать

соответствующие меры, среди которых не последнюю роль играло создание имиджа. И, надо

сказать, многие из европейских правителей были хорошими «имиджмейкерами»! Вряд ли

можно найти в истории Средневековья более популярного английского короля, чем Ричард I

Львиное Сердце (Richard Coer-de-Lion) (1189-1199 гг.): талантливый поэт, отважный рыцарь,

благочестивый крестоносец — таким он вошел и в поэмы трубадуров, и в народный фольклор,

и в современные литературу и искусство (включая кино). Очарованные этими качествами, его

подданные (а за ними и историки) склонны были не замечать ни то, что он, снаряжая армию

для крестового похода, практически разграбил свое королевство, ни то, что он почти не бывал в

Англии, постоянно находясь то в Палестине, то в германском плену, то, воюя во Франции, по

сути, став одним из самых плохих для Англии королей.

Спецификой средневековой цивилизации было отсутствие четких границ между

правом и этикой, искусством и наукой. Поэтому нередко можно увидеть отражение научных

воззрений или правовых норм в произведениях, которые сегодняшние исследователи отнесли бы

к художественной литературе. В Средние века подобные произведения также становились

весьма эффективным средством формирования общественного мнения. Так, положительный и

привлекательный образ Ричарда Львиное Сердце был создан трубадурами и преданными ему

историками. Аналогичным образом французский аристократ Жан де Жуанвиль (Jean de

Joinville) создал в своих «Мемуарах» идеализированный образ короля-крестоносца Людовика

IX (Louis IX) (1226-1270 гг.), которого сопровождал в походах.

Точно так же формировались и образы других средневековых героев — истинных

рыцарей, образцов для подражания. Например, знаменитая песнь о Роланде (Roland) — герое, с

небольшим отрядом задержавшем несметные полчища сарацинов и умершем от ран, победив их

всех, не имеет никакого отношения к реальному Хруодланду, графу Бретани, который разорил

столицу басков Памплону и на обратном пути погиб, попав в их засаду (778). Точно так же

был создан образ Сида Воителя (El Cid Campeador) — героя «Песни о моем Сиде» и

многочисленных испанских средневековых романсов, отважно сражавшегося на стороне

испанских королей с арабами. Этот образ вовсе не соответствует реальному Родриго Диасу де

Бивару (Rodrigo Diaz de Vivar) (ум. 1099), который, напротив, нередко выступал против

испанского короля в союзе с арабскими эмирами. Псевдоисторичность таких произведений

(выведение в качестве главных героев реальных деятелей) лишь увеличивала эффект воздействия

на общественное мнение и способствовала формированию в массовом сознании того образа

рыцаря и правителя, какой стремились создать средневековые идеологи.

В Западной Европе большое распространение получили народные поэмы и

куртуазные романы, в которых создавался определенный стереотип представителей разных

сословий: короли и рыцари представлены благородными и прекрасными носителями

всяческих добродетелей, тогда как крестьянин, виллан чаще всего безобразен внешне и

способен на одни лишь хитрости и подлости. Таким образом, даже через художественную

литературу продвигалась идея сословных различий.

Поскольку знать выступала против сильной королевской власти, монархи в борьбе с ней

поначалу опирались на церковь, но когда и последняя стала противостоять всевластию

монархов, им пришлось прибегнуть к помощи третьего сословия — горожан и торговцев. В

результате в Англии в 1265 г. появился парламент (постоянно действует с 1295 г.), а во

Франции в 1302 г. — Генеральные штаты. Поскольку представители мелкого дворянства и

городского населения в эти органы власти избирались (представители церкви и высшей

аристократии являлись их членами в силу происхождения), то на рубеже ХIII-ХIV вв.

начались первые избирательные кампании, в которых немалую роль играли предвыборные

выступления кандидатов, их положительный образ.

Рыцарство в эпоху «развитого феодализма» переживает настоящий расцвет. Это

отразилось на его имидже, наиболее ярким проявлением чего стало появление в XII в. рыцарских

гербов — знаков дворянского достоинства. Появляется даже специальная наука — геральдика

— со своей специальной терминологией и специалистами — герольдами. Последние были

профессиональными коммуникаторами и обладали весьма высоким статусом в феодальном

обществе: они собирали информацию о рыцарских родах, их генеалогиях, истории, гербах,

систематизировали, проверяли ее, чтобы не допустить проникновения в рыцарское сословие

самозванцев, а также выступали распорядителями рыцарских турниров.

Турниры являлись самой массовой публичной акцией в Средние века: на них

собирались представители всех сословий из разных стран. Монархи и духовенство

устраивали пиры и советы, рыцари соревновались, демонстрируя свою силу и ловкость, а

горожане и крестьяне участвовали в ярмарках и увеселениях, которыми непременно

сопровождались турниры. Знать во время турниров нередко договаривалась о браках, короли

и бароны заключали союзы, так что коммуникативное значение этих мероприятий очевидно.

ХI-ХIV вв. стали периодом расцвета духовно-рыцарских орденов: именно в это время

наиболее могущественными стали ордена Храма (тамплиеры), Госпиталя (иоанниты), св.

Марии (тевтонцы). Их великие магистры по статусу были равны монархам Европы и, подобно

королям, большое внимание уделяли созданию своего благоприятного имиджа. Весьма

ярким примером подобной деятельности является история ордена тамплиеров. Орден Христа

и Храма был создан в 1118 г. для защиты паломников в Святую землю (Палестину) от

нападений сарацин. С самого начала орден заручился поддержкой паны римского, а автором

его устава был один из выдающихся религиозных деятелей того времени Бернард

Клервосский (Bernard de Clairvaux). Успехи рыцарей в борьбе с арабами в Испании, а затем и в

Палестине создали им репутацию отважных поборников истинной веры и непобедимых

воителей, что сделало орден весьма популярным. Европейские правители

покровительствовали им, а знатнейшие аристократы считали за честь вступить в орден,

внеся в качестве вступительного взноса свои владения и имущество.

Однако к концу XII в. репутация ордена Храма снизилась: тамплиеры выступали

бескомпромиссными противниками любого мира с сарацинами и нередко провоцировали

вооруженные столкновения в Палестине. Результатом их действий стало падение

Иерусалимского королевства в 1187 г., причем египетский султан Саладин, разгромив войско

крестоносцев, приказал казнить всех попавших в плен тамплиеров как виновников этой войны.

После падения Иерусалима репутация ордена Храма продолжала ухудшаться. Их военная

деятельность постепенно превратилась в деятельность финансовую: они ссужали деньги всей

Европе и наживались на процентах, а для рыцарей подобное занятие считалось позорным. Все

эти факторы учел король Франции Филипп IV Красивый (Philippe le Bel), который в 1307 г.

начал обвинительный процесс против тамплиеров, арестовав и предав суду все их руководство.

Одновременно король начал кампанию по очернению храмовников: в народе распространялись

слухи, что тамплиеры поклонялись сатане, предавались содомскому греху, а для вступления в

орден необходимо было отречься от Христа и плюнуть на распятие. В результате в 1314 г.

великий магистр ордена тамплиеров был публично сожжен в Париже, а орден упразднен

решением папы римского и при полном одобрении со стороны народа.

В то время как короли, духовенство и знать боролись между собой за влияние,

развивалось «третье сословие» — городское население и купеческие объединения. Города,

первоначально служившие резиденциями феодалов, довольно скоро стали центрами

оппозиции аристократии. И нередко городское население вместе с крестьянами выступало

против дворянства, причем народные вожди умели агитировать массы и увлекать их за собой

не хуже, а иногда и лучше, чем монархи и знать. Так, во главе крупнейших народных

восстаний XIV в. во Франции Гильом Каль (Guillaume Cale) и в Англии Джон Болл (John Ball ),

о даре красноречия которых упоминают хроники того времени; Джон Болл был к тому же

проповедником, т. е. профессиональным коммуникатором.

В 1350-е гг. Кола ди Риенци (Cola di Rienzo ) сумел поднять народ Рима на борьбу

сначала с аристократией, а затем и с папством, используя свой ораторский дар, слухи и даже

«средства политической рекламы», — на стенах городских зданий появлялись изображения с

надписями, агитировавшие в поддержку «трибуна», как стал именоваться Риенци. Но

римская знать не менее эффективно использовала средства политической борьбы: ей

удалось перетянуть городское население на свою сторону, и Риенци был убит теми же

людьми, которые поначалу его поддерживали. Несколько позже замечательные способности

формирования общественного мнения продемонстрировали руководители восстания

флорентийских ткачей 1378 г. (так называемое восстание чомпи). Впрочем, и между

представителями городского населения нередко существовало противостояние состоятельных

и неимущих слоев, так что городским магистратам приходилось, в частности, принимать

законы против роскоши: богатым торговцам и ремесленникам запрещалось носить больше

драгоценностей и украшений, чем устанавливал закон, чтобы не выделяться среди других

горожан и не провоцировать их враждебного отношения.