Первая фаза (1521–1557, Великие Моголы)

 

«Государственный строй Делийского султаната почти никогда не был централизованным. Наместники областей, называемые мукта, пользовались полной автономией во всех внутренних делах своей области. Ниже их по иерархической лестнице стояли крупные иктадары, державшие от них земли и тоже самостоятельно управлявшие подвластными территориями. Эта относительно слабая зависимость вассалов от своих сюзеренов облегчала крупным феодалам отделение от центральной власти и способствовала феодальным усобицам» (К.Антонова). Твердых норм налога не было, феодалы брали с крестьян все, что могли, в ответ бесконечные восстания. Справляться с такими восстаниями было обязанностью каждого мукта и иктадара в отдельности, это считалось их внутренним делом. К помощи государства в таких случаях не прибегали, тем более что у центрального правительства не было отдельной армии, а лишь личные отряды правителя, такие же, как у любого крупного феадала, его вассала. Постепенно экономические связи между отдельными частями государства распадаются.

«Некоторые из мятежных наместников решили прибегнуть в своей борьбе против центральной власти к чужеземной помощи и призвали в Индию Бабура, правителя Кабула, который и без того давно зарился на богатые индийские земли» (К.Антонова).

Именно Бабур – самая невероятная фигура имперского цикла, ибо каждая следующая фигура была ответом на предыдущую, и лишь Бабур в Имперском цикле Великих Моголов человек ниоткуда, одновременно носитель высочайшей культуры, человек, не имеющий корней, не имеющий родины. Именно Бабур внес в этот цикл мечту о создании сказочного государства, мечту, которую воплотят его внук Акбар, правнук Джахангир и праправнук Шах-Джахан. Впрочем, сверхъестественность Бабура вполне в рамках представлений о первой имперской фазе. В определенном смысле Бабур идеальное воплощение первой имперской фазы.

«Он был не самым великим, но гораздо более человечным, чем все другие восточные завоеватели... и что бы ни думали о нем в других отношениях люди, мы не можем думать о нем иначе, как только относясь с глубокой симпатией к этому великодушному и общительному гиганту...» (В. Морленд.)

«Бабур был обаятельной личностью, типичным государем эпохи Возрождения, смелым, предприимчивым человеком, он любил искусство, литературу, любил наслаждаться жизнью...» (Дж. Неру.)

«Бабур был яркой и разносторонней личностью. Он был смелым полководцем, оценившим значение артиллерии, когда она была еще очень несовершенной; писателем, оставившим мемуары, написанные простым, четким литературным слогом в тот век, когда на Ближнем Востоке господствовал вычурный персидский стиль; поэтом, слагавшим блестящие стихи на таджикском и джагатай-ском языках» (К. Антонова).

Был Бабур джагатайским тюрком. Родился в феврале 1483 года в Фергане, Ферганой и владел. В 14 лет (год Змеи) завоевал Самарканд. Однако со Средней Азией у Бабура не сложилось. Судьба сделала его властителем-странником, как он сам пишет в автобиографии, «передвигающимся с одного квадрата на другой, подобно шахматному королю». Так он и двигался от Ферганы к Самарканду, потом к Кабулу и Кандагару, пока не дошел до Индии, богатейшей и плодороднейшей земли. «Бабур, выросший в плодородных, хорошо обработанных долинах Средней Азии, понял, что лишь овладение Индией даст ему возможность стать правителем мощного и богатого государства. Поэтому в отличие от своих афганских военачальников Бабур решил не довольствоваться в Индии военной добычей, а сделать эту страну базой своего государства» (К. Антонова).

Таким образом, с самого начального момента политические и идеологические цели отступают перед корыстными, экономическими интересами, что в определенном смысле прямо противоположно целям османов, боровшихся, пусть только на словах, с богатеями и аристократами. Внешних обоснований для захвата Индии Бабуру не требовалось: «Ведя свою родословную непосредственно от Тимура, а по материнской линии от Чингисхана, Бабур объединил в своем лице две главные династии правителей Средней Азии. Его предки покорили весь мир и правили им. Любую страну Азии, которой он мог овладеть, Бабур рассматривал как свою собственность, доставшуюся ему по наследству» (К. Паниккар).

Что касается искомой даты начала имперского цикла, то довольно точную аналогию можно провести с началом первого российского имперского цикла, когда искомая дата 909 года пребывала между двух походов на Царьград в 907 и 911 годах. Также и теперь искомая дата 1521 года затерялась между походами Бабура на Индию в 1519 и 1524 годах. Видимо, именно под впечатлением первого похода

Бабур решает стать правителем Индии. Интересно, что как раз на первые годы имперского цикла приходится пробел в мемуарах Бабура. Формально же начало империи Моголов положила битва при Панипате в 1526 году, когда Бабур разбил афганского правителя Ибрахима Лоди. Справедливости ради необходимо сказать, что имперский ритм повлиял и на Ибрахима, пытавшегося возвеличить власть султана, обуздать феодалов и ослабить родоплемен-ные связи. Однако для первой имперской фазы Ибрахим был слишком деспотичен, фаза выбрала Бабура.

Через год после победы над Ибрахимом Бабур одерживает победу над индусами-раджпутами Раны Санги. Эти две победы закрепили господство Бабура в Северной Индии. Сам Бабур очень нажимал на мистический смысл собственной победы, не слишком высоко оценивая свои заслуги, все успехи объясняя лишь «милостью и благоволением божиим».

После решающих побед часть афганских отрядов вернулась домой. Оставшимся воинам Бабур раздал земли в служебное пожалование, получившие позднее название «джагир». Впрочем, хозяйственными делами новых владельцев ведали управляющие – большей частью индусы, знавшие обычаи страны и размер податей, которые могли уплатить крестьяне.

Умирая в самом конце 1530 года, Бабур оставил огромную державу, простиравшуюся от Амударьи до Бихара. Перед смертью Бабур разделил свои владения между сыновьями, оставив основную территорию в Индии Хумаюну и приказав остальным, получившим Пенджаб, Кабул и Кандагар, ему подчиняться.

Несмотря на свое краткое участие в имперском цикле, Бабур оставил мощнейший след именно масштабом своей личности, своим грандиозным провидением будущего. По мнению английского историка Лен-Пула, Бабур был «промежуточным звеном между Средней Азией и Индией, между дикими ордами и имперской организацией управления, между Тамерланом и Акбаром». По мнению Джавахарлала Неру, «...после прихода Бабура в Индию произошли сдвиги и новые стимулы вдохнули свежесть в жизнь, в искусство, архитектуру...»

Хумаюн родился в 1508 году и вступил на престол в 22-летнем возрасте. Главным его достижением стоит признать достаточно ветвистый утопизм, без которого первая фаза не была бы первой фазой. Однако именно оторванность от реальности и прожектерство обычно ставят ему в вину, в частности то, что он «пытался ввести некую систему в управлении империей, однако принципы этой организации были надуманными, далекими от реальной жизни. Он разделил придворных на три группы: государственных деятелей, духовных феодалов и людей искусства – поэтов, танцоров и т.д., а также установил четыре государственных ведомства: ведомство огня, куда были переданы военные дела, ведомство воды, следившее за орошением и дворцовыми винными запасами, ведомство земли, ведавшее налогами, управлением земель халиса и строительством, и ведомство воздуха, которое занималось вопросами, связанными с деятельностью духовенства, поэтов, историографов, а также оплатой их труда. Такое административное деление, где смешивается главное и второстепенное, не могло быть стабильным...» (К.Антонова.)

Как и положено настоящему утописту, Хумаюн строил сказочные города. Так, специально для «людей счастья» (казии, богословы, шейхи) недалеко от Дели он возводит «большой и раскинувшийся город», названный «Динпанах» («Прибежище веры»), окруженный стеной с башнями и парапетами. В центре этого города, среди садов и рощ необычайно быстрыми темпами был построен семиэтажный дворец.

Первая фаза, как в калейдоскопе, демонстрирует картинки будущего величия империи. Бабур продемонстрировал военную мощь. Шер-шах проведет административную реформу, Хумаюну же досталось изобрести механизм интернационального единения индусов и мусульман. А было дело так: «Первую свою кампанию Хумаюн провел против Калинджара, древнего государства, которое свыше восьми столетий находилось под властью индусских царей. В 1530 году на покорение Калинджара отправилась большая экспедиция, возглавляемая Хумаюном. Хумаюн нашел завоевание Калинджара трудным делом и заключил с индусским правителем договор, по которому тот превратился в сановника Моголов. Отсюда ведет свое начало политика могольских императоров, которая дала столь прекрасные результаты во время преемников Хумаюна. Сделать индусского правителя вельможей мусульманского государства – до этого не могли додуматься ни тюрки, ни афганцы» (К.Паниккар). Для сравнения вспомним, что «даже сам Бабур, стоявший по образованию и уму головой выше своих военачальников, презирал индусов как неверных идолопоклонников, истребление которых является религиозным долгом» (К.Антонова).

Несмотря на свою мягкость, первая фаза предъявляет к правителю достаточно жесткие требования (империя всетаки), которым Хумаюн не удовлетворял. Объективные трудности – разнородность армии, неупорядоченное управление страной – сочетались с личными недостатками Хумаюна, как реального политика и военачальника. «Он мог от случая к случаю проявлять большую энергию, но не был способен на длительную напряженную деятельность. Его лень и любовь к развлечениям мешали ему закрепить свои победы. Кроме того, располагая таким ограниченным количеством войск и не имея тщательно разработанного плана операций против врагов, невозможно было удержать эту обширную и разбросанную империю» (Н.Синха, А.Бенерджи).

«Власть Хумаюна в восточных областях была непрочной. Бенгалия была самостоятельным государством, и для того чтобы народившееся государство Моголов могло выжить, требовалось покорить долину Ганга. Но правители-афганцы и не думали уступать Моголам. Они нашли очень способного вождя в лице Шер-хана, который благодаря тщательно продуманной кампании нанес поражение Хумаюну» (К.Паниккар). В 1539 году после внезапного нападения Шер-хана Хумаюн фактически теряет свою армию, в 1540 году терпит еще одно поражение. «Изгоняемый отовсюду, где он только что властвовал, и холодея от ужаса при мысли о возможности попасть в руки своего брата, он решился покинуть государство своего отца и довериться сомнительной милости чужеземца» (Н.Синха, А.Бенер-Джи). Уже в Синде Хумаюн женился на Хамиде-бегум (1541), а в 1542-м (в октябре) у него рождается сын, будущий великий реформатор и правитель Индии Акбар. Позже Хумаюн бежал в шиитский Иран, а Акбара взял на воспитание брат Хумаюна Камран, правивший в Кабуле.

Шер-хан превращается в Шер-шаха и вклинивается в череду правителей династии Великих Моголов. Ситуация уникальная, почти немыслимая, казалось бы, перечеркнувшая весь смысл нашествия Бабура. Не будем, впрочем, забывать, что мы находимся в самом мистическом и чудесном отрезке цикла, в котором возможно все, что позволяет не сойти с проложенных имперских путей.

В этом смысле Шер-шах оказался продолжателем дела первых Моголов. «Бабур прибыл в Индию с новым представлением о роли правителя. Он не желал быть султаном, пользующимся верховной властью над самостоятельно правящими князьями, а претендовал на роль падишаха с божественными правами, которые ему давало происхождение от Тимура. Именно Шер-шах, сам того не желая, создал для Моголов такую систему управления, которая была необходима для успешного претворения в жизнь их представления об идеальном правителе, но которую они сами не умели создать» (Н.Синха, А.Бенерджи).

Шер-шах правил в Дели пять лет, с 1540 по 1545 год (с 19 по 24 год фазы), завершая собой конструктивный период фазы. «Своей первоочередной задачей он считал обуздание феодалов, особенно афганского Бихара и Бенгалии, на которых, кстати, опирался при захвате власти. С этой целью он стал строго требовать от джагирдаров (владельцев джагиров) содержания обусловленного величиной джагира числа наемных всадников, которые составляли основную часть армии государства. Шер-шах стремился ввести твердую норму при сборе доли урожая, причитавшегося государству, и ограничить в интересах казны произвол сборщиков при определении величины крестьянского участка и тем самым размера урожая. Платя своим наемным воинам исключительно деньгами, Шер-шах пытался где только возможно перевести материальный налог в денежный» (К.Антонова). Таким образом, именно Шер-шах в первой фазе задумал все те реформы, что во второй удалось осуществить Акбару, точно так же, как Алексей Тишайший задумал то, что осуществил Петр I, а Витте то, что удалось большевикам.

Так же, как Хумаюн, Шер-шах претендует на изобретение имперского интернационализма Великих Моголов. «Он был первым, кто попытался основать Индийскую империю, опирающуюся на волю народа. Он выдвинул идеал новой Индии – Индии индусов и мусульман, единых духом и сердцем» (Б.Луния). «Правление Шер-шаха знаменует начало новой политики, которая получила развитие при Акбаре. Он проявлял терпимость к индуизму и мудро использовал таланты индусов для создания и укрепления своей империи» (Н.Синха, А.Бенерджи).

Таким образом, несмотря на краткость своего правления, Шер-шах стал ключевой фигурой первой фазы, его" военные и административные реформы, его военные успехи, успехи в централизации и объединении страны замечательны. Однако все его успехи вспоминаются лишь как некое предшествие успехам Акбара. Не будь Акбара, так все начинания Шер-шаха ничего бы и не стоили. В этом вечная убогость первых фаз.

Шер-шах был на 36 лет старше Хумаюна, в 1545 году ему было уже 73 года. Но возраст не мешал ему вести активные наступательные действия. Погиб он при осаде одной из раджпутских крепостей от отскочившего рикошетом ядра собственной пушки.

Смерть Шер-шаха была началом застоя, его сын Ислам-шах Сур был откровенно слабым правителем, положение в стране все более дестабилизировалось. Важнейшим событием его правления была борьба с движением махдистов. Окончательно с этим движением Ислам-шах расправился в 1549 году (руководители были забиты палками). «Ислам-шах стремился привести к полной покорности своих афганских феодалов и с этой целью стал отнимать джагиры у влиятельных афганских военачальников и раздавать их молодым придворным, всем ему обязанным. Это вызвало большое недовольство феодальных кругов, и после смерти Ислам-шаха в 1554 году различные группы феодалов выставили своих претендентов на престол, и борьба между этими претендентами привела к развалу государства» (К.Антонова). До конца фазы оставалось 3 года. Типичным для конца первой фазы развалом воспользовался Хумаюн, вернувшийся (еще бы добавить – «в запломбированном вагоне») из иранской эмиграции и разбивший войска Сикандар-шаха. В 1555 году (до конца фазы 2 года) Хумаюн уже был в Дели.

После 15-летнего изгнания Хумаюн, которому исполнилось 47 лет, уже не прежний пылкий юноша-утопист. Он не возобновляет свою былую систему деления на разряды и ведомства, а пытается укрепить рассыпающееся государство. Однако не ему было начертано судьбой возглавить великую и могучую вторую фазу. В 1556 году (самый мистический год мистической фазы) он падает с мраморной лестницы и разбивается насмерть. Туркмен Байрам-хан, наставник 13-летнего престолонаследника Акбара, поспешил возвести его на трон, оставшись при нем регентом. Однако возведение на престол произошло не в Дели, а в саду Каланаур в Пенджабе, Дели еще предстояло взять. Смутность момента была столь велика, что власть в Дели была даже не у мусульман, а у торговца-индуса Хему. Местное население, по логике, должно было поддержать «своего», однако в обстановке поголовного голода, нищеты и разрухи Хему, заботившийся только о боевых слонах, не вызывал сочувствия. В ноябре 1556 года состоялась вторая битва при Панипате. Хему имел значительное превосходство в численности войск плюс пять тысяч боевых слонов, однако мистический год своих чудес еще не закончил. Когда, казалось бы, победа была уже за Хему, случайная (?!) стрела ранила его. Не видя своего полководца, воины обратились в бегство, ибо от Хему зависела уплата жалованья. В результате победу одержали Байрам-хан и Акбар.

«После смерти Хему сопротивление, которое Суры оказывали возвышению Могольской династии, уже не представляло опасности для Акбара и Байрам-хана. Сикандар-Сур бежал в крепость Манкот, которая была осаждена Моголами. Крепость сдалась 24 мая 1557» (Н.Синха, А.Бенерджи).

Так закончилось время первой фазы и началось время второй...