Четвёртая фаза (364–328, 3 Иудея)

 

Самым невероятным и одновременно самым основным феноменом Империи является одновременное существование достаточно деспотичной власти и высочайшей идеологии. Тот, кто не поймет, как в Империи сосуществуют невероятный взлет идеологии и жесткий прессинг власти, не поймет механизма существования Империи, механизма рождения идеологического чуда четвертой фазы.

Нам ли не знать, как во времена бесноватого Сталина писал Михаил Булгаков и другие гении спокойного поиска сокровенной истины, а во времена простоватого и буйного Хрущева творил в затворничестве Борис Пастернак.

В истории ветхозаветной империи противопоставление светской власти и духовного поиска еще сильнее. Если в первом и втором имперских циклах идеологическое чудо четвертой фазы рождалось во взаимодействии с властителями (Соломон – первый цикл, Иосия – второй цикл), то в третьем цикле идеологическое чудо идет вне связи со властью, как бы само по себе. Народ-идеолог с каждым шагом становится все самостоятельнее. В четвертом цикле при царе Ироде идеологическое чудо уже свершится как бы вопреки властителю.

Книга Руфь, Книга Иова по времени написания относятся к первой фазе третьего цикла (около 445 года), потом сто лет молчания и новый творческий всплеск, подобного которому давно не знал еврейский народ.

Во-первых, происходит качественная перемена в творческой ориентации народа. Обратимся в А. Меню: «После Эзры мудрецы, раввины и книжники окончательно приходят на смену пророкам, миссия которых в истории как бы завершается. Пророки были «боговидцами» и «друзьями Божиими», трепет близости Неисповедимого пронизывает каждое их слово. Между тем преемники их сознают себя Уже в ином положении. Мудрецы опираются на повседневный человеческий опыт, а толкователи Закона кладут в основу внешний авторитет письменной Торы. Это может показаться снижением религиозного уровня, и в каком-то смысле так оно и было. Но следует помнить, что призвание учителей состояло в пастырстве, в постоянном наставлении рядового человека».

Такое же точно снижение религиозности было и в России во времена Петра I и Екатерины II. Однако энергия в имперском развитии не рассеивается и не пропадает, потеряв на религиозном уровне, империя рождает светское искусство. Так было в русской истории, так было и в ветхозаветной истории.

Казалось бы, судя по «темному времени» (вторая и третья фазы), в стране доминируют законники, однако А. Мень приходит к выводу, что «авторитет мудрецов не уступал авторитету законников. Примечательно, что если от трудов Мужей Собора не осталось ничего, кроме нескольких изречений, то писания хакамов бережно хранились и часть их была включена в Библию. Мудрецы не выступали против Торы, устной и письменной, но они решительно отказывались примириться с узким пониманием ее принципов».

Но ведь точно так же и русская литература конца XVIII – XIX веков не отрицала православия, а лишь расширяла его рамки, опираясь, как и хакамы, на повседневный человеческий опыт.

«У хакамов редко говорится о видениях, таинственных зовах и повелениях возвещать людям волю Творца. Нет в их книгах слов «Так говорит Господь», столь характерных для Закона и Пророков. На мистиков или провидцев хакамы вообще походили очень мало, Светские люди (! – Авт.), не связанные ни с Храмом, ни со школами Торы, ориентировались на повседневный человеческий опыт. У них почти нигде не упоминается Моисей, их мало волнует священная история избранного народа и его мессианские чаяния. Даже само слово «Израиль» отсутствует в большинстве книг. Языческих соблазнов они больше не боятся, ибо в те дни вера Израиля стояла уже незыблемо. Это позволяло хакамам без опасения изучать литературу Востока. У них можно найти идеи, сходные со взглядами писателей Египта, Вавилона, Персии, даже прямые цитаты из книг» (А. Мень).

Как быстро укрепил имперский цикл веру! Какое отличие от разрухи и упадка VI века! Ну а главное, как сильно напоминает Россию XIX века, смело бросившуюся во всемирный литературный и философский процесс, смелыми заимствованиями из европейской литературы.

От А. Меня не скрылась и эта историческая параллель, и о книге Иова он говорит, что «по беспощадности и силе, с какой в ней ставится вопрос о страдании, ее можно сравнить лишь с произведениями Достоевского».

Вслед за этим пишется Экклезиаст, может быть, самая известная и популярная составляющая Ветхого Завета. «Экклезиаст представляет собой род внутренней автобиографии писателя, исповедь живой души... духовный портрет одного человека» (А. Мень).

Дата его написания, по мнению А. Меня, соответствует последним десятилетиям IV века, то есть в районе конца рывка, около 328 года.

«Экклезиаст, если брать его в отрыве от всего Писания, выглядит прямо-таки антиподом веры и надежды». Но ведь и наша классика XIX века (Пушкин, Лермонтов, Гоголь) весьма пессимистична.

К тем же годам относят и написание Апокалипсиса Исайи (24–27 главы Книги Исайи) – первое ветхозаветное учение о посмертье.

Кто властвовал в это время в Иерусалиме, какие политические события происходили, неизвестно. Лишь самый конец имперского цикла, как всегда, отмечен признаками разрушения. Еще в 330-х годах признаки имперской непобедимости налицо, сам Александр Македонский двинулся на Иудею, но не посмел ее тронуть, заявив, что видел сон, побудивший его воздать почести Богу иудеев. Но сразу после смерти Александра Македонского (323 год) Иудея потеряла неприкосновенность, с ней повторилось то же, что было во времена борьбы между фараонами и царями Месопотамии. По меткому сравнению Иосифа Флавия, земля Израиля стала похожа на корабль, на который со всех сторон обрушиваются волны. Семь раз переходила она из рук в руки, и в чью бы пользу ни клонилась победа, страна неизменно подвергалась разорению. Такова плата за прекращение имперского цикла.

 

Иудея (148–4)

 

В данной работе мы обращаемся лишь к имперским Циклам, пропуская все, что было в промежутках между ними, однако, чтобы осознать высоту взлета в имперском 144-летии, очень важно точно представлять начальные условия. Кроме того, описывая начальные условия, мы, может быть, обнаружим причины, вызвавшие внезапное начало имперского цикла.

«Осенью 168 года Антиох IV (Эпифан) велел прекратить службу в иерусалимском Храме и разослал по городам эмиссаров с указами: все живущие во владениях царя отныне должны считаться «одним народом и оставить свой закон». Евреям строго воспрещается читать Писание, соблюдать субботу, совершать обрезание и даже просто называться «иудеями». Ослушников ждет смертная казнь. Большинство уцелевших жителей Иерусалима предпочло бросить свои дома, но не отступить от веры. Люди разбегались, ничто не могло удержать их в городе; он стал «чужим для народа своего, и дети его оставили его»... Во дворе святилища был сооружен жертвенник Зевсу Олимпийскому. В жертву были принесены свиньи, чтобы показать, что с иудейскими обычаями покончено. Вместо левитов в помещениях Храма теперь поселились вакханки, когда наступил день Диониса, жалкую толпу отступников, увенчанных плющом, заставили идти в шествии, прославляя бога вина. Худшего унижения невозможно было придумать» (А. Мень).

Не в этих ли унижениях причина четвертого имперского рывка? Напомним, что унизительная для России Крымская война, возможно, вызвавшая преждевременный четвертый имперский цикл, также прошла за двадцать с небольшим лет до начала четвертого имперского цикла.

«Только чудо (?! – Авт.) могло воскресить Израиль после нанесенного ему удара. Но вот однажды в тайных убежищах, где писцы прятали свитки Библии, появилась новая книга. Она подоспела очень вовремя. Ее с жадностью читали, переписывали и пересказывали... Она рассеивала мрак и возвращала доверие к Промыслу Божию. Книга носила имя Даниила и предвещала приход Царства Божия, которое разрушит все царства, а само будет стоять вечно. Даниил не звал евреев браться за оружие, но его книга, подобно трубному звуку, пробудила в людях боевой дух«(А. Мень).

И вот в 166 году начинается восстание Иуды Маккавея. В 164 году он входит в Иерусалим, в 163-м сдает его боевым слонам, в 160 году (март) Иуда вторично занял Храм. Однако имперский цикл еще не начался.

«Далеко идущие планы вождя (Иуды) не встречали среди иудеев того сочувствия, какого можно было ожидать. У ревнителей Закона преобладали совсем другие настроения. Они все больше склонялись к мысли, что время земных войн вообще прошло, что нужно надеяться не на Рим, а на Мессию, который скоро явится в Иерусалим» (А. Мень).

Уже в апреле 160 года войска Селевкидов снова вторглись в страну. Иуда убит. Победители яростно преследовали участников восстания. Однако наступление имперских времен уже неотвратимо. Религиозные притеснения прекращаются, а через десять лет братья Маккавея осуществили его мечту об освобождении страны.

 

Первая фаза (148–112, 4 Иудея)

 

Что конкретно было в 148 году, чем было отмечено начало первой фазы, не ясно. Однако разворачивалась фаза по обычному сценарию: первые четыре года (148–144) еще положение зыбко, но уже первосвященник Симон (143) расширил границы почти до пределов Соломонова царства и провозгласил полную независимость Иудеи.

В 140 году (идеологическое решение) «Симон получил наследственное звание первосвященника, стратега и этнарха, сосредоточив таким образом в своих руках верховную религиозную, военную и гражданскую власть» (Иосиф Флавий).

«Так была основана Хасмонейская династия. Однако в отличие от Маккавея наследники стали светскими правителями и не отличались религиозным рвением Иуды. Сохраняя основы культа, Хасмонеи охотно перенимали греческие обычаи и тем самым открыли дорогу новой волне эллинизации» (А. Мень).

Времени правления в России Николая II (1894–1917) соответствует правление Иоханана Гиркана I (134–104). «Иоханану достались все три высших дара: главенство над народом, первосвященство и пророческий дар. Божественное откровение так часто снисходило на него, что ничто из будущего не было от него сокрыто» (Иосиф Флавий).

Сказать то же самое о Николае II мы не можем, но на фоне последующих правителей (Ленин, Сталин) он может действительно показаться святым.

Перед тем как перейти к «темному времени», стоит напомнить, что сновидческое пророчество об идеологическом чуде четвертой фазы должно быть явлено в первой фазе. И если в России таким пророчеством стало рождение в конце XIX века могучей русской религиозной философии (Флоренский, Карсавин и др.), то в ветхозаветном варианте истории таким предзнаменованием стала жизнь Учителя праведности.

«Общность имущества, братские трапезы, ночные бдения, мессианские толкования Библии и, наконец, вера в скорую гибель мира – все это роднит ессеев и первохристиан. У тех и других сходная терминология. Кумранцы, как и ученики Иисусовы, назвали себя «бедняками», «сынами света», «общиной Нового Завета». В одной из книг встречается известное евангельское выражение «нищие духом». Символика двух миро» света и тьмы характерна и для ессейских и для новозаветных авторов» (А. Мень).

Вождя секты (Учителя праведности) некоторые историки даже называют «Христом до Христа». Умер он около 110 года, а вторая фаза кончилась в 112 году.

Нашему 1917 году соответствует 112 год. Не исключено, что именно о нем так странно пишет Г. Грец: «Зависть к счастью Иоханана и его сыновей вызвала внутренние беспорядки. Многие соединились для борьбы с ними и не успокоились до тех пор, пока не вспыхнуло открытое восстание, в котором, однако, заговорщики потерпели поражение».

 

Вторая фаза (112–76, 4 Иудея)

 

И вновь кровь, террор, принуждение – такова вторая фаза имперских циклов.

«Аристобул, возложив на себя корону, первый принял царский титул... Братьев он бросил в темницу, закованными в кандалах, даже родную мать, оспаривавшую у него власть, вследствие того что по завещанию Иоханана она, собственно, и была названа главной руководительницей государственными делами, Аристобул подверг заточению и так далеко зашел в своей жестокости, что заставил ее умереть в темнице голодной смертью» (Иосиф Флавий).

Напомним, что в такое же время в России у власти находился Иосиф Сталин, комментарии, как говорится, излишни.

Впрочем, не всем удается выдержать кровавое веление времени, и Аристобул, «терзаемый угрызениями совести, начал быстро чахнуть, болезненные припадки все больше учащались, и, наконец, во время одного припадка с ним случилось сильное кровоизлияние», после которого он скончался.

Аристобула у власти сменил Александр Яннай, отличаясь от своего предшественника лишь отсутствием угрызений совести. «Современник Суллы, он был столь же жесток и деспотичен, как и римский диктатор. За свои зверства Яннай был прозван "фракийцем"» (А. Мень).

Однако, анализируя события четвертого имперского цикла как в Иудее, так и в России, не стоит слишком много внимания уделять личности монарха, у власти находятся могучие организации, монарх лишь главный в этих организациях. Сталин руководил репрессиями, но прекратить их он не смог бы. Так же и Александр Яннай всего лишь олицетворение времени, а не реальная сила. Силой, подобной нашим чекистам или гвардейцам Петра, были, по-видимому, саддукеи. «Вместе с Яннаем саддукеи ходили в военные походы, которые, как правило, кончались успешно» (А. Мень).

Противолежащей силой были фарисеи. Они возглавили восстание против Александра, а затем призвали в Иудею Селевкидов. Однако в критический момент патриотизм взял верх над ненавистью, и многие вновь перешли в Яннаево войско. Эта ситуация чрезвычайно напоминает нашу отечественную войну, когда народ, несмотря на жесткие притеснения «своих», все-таки встал на защиту родины. Самое же главное, что и даты совпадают. 88-й год – это как раз 24-й год второй фазы, как и 1941 год в России.

Расправа с восставшими была ужасна: «Восемьсот зачинщиков были распяты в центре города в то время, когда жены и дети казненных были изрублены на их же глазах. Сам Александр созерцал эту кровавую резню, пиршествуя в сообществе своих наложниц» (Иосиф Флавий).

Подавляя другие восстания, Александр истребил не менее пятидесяти тысяч человек. Огромное количество иудеев погибло в многочисленных войнах Александра. Как видим, и тут аналогий со сталинскими временами хватает.

Так же, как и Сталин, Александр Яннай умудрился умереть в точном соответствии с историческими часами в 76 году.

«По окончании похода, длившегося целых три года, Александр возвратился в Иудею, где за свои военные подвиги был радушно встречен народом. Отдых после войн породил в нем болезнь... Полагая, что кипучая военная деятельность избавит его от болезни, он предпринял преждевременный поход; но... напрягая через меру свои силы, он в этом новом мероприятии нашел свою смерть. Он умер в самом разгаре военной сутолоки, после 27-летнего царствования» (Иосиф Флавий).

Что ж, своевременная и достойная смерть героя и палача, яркого аналога Сталина.

 

Третья фаза (76–40, 4 Иудея)

 

Удивительная, однако, вещь: Сталин умер вроде бы внезапно, но за год до смерти, как будто предвидя новые времена и новую жизнь, попытался усилить роль партии, дал ей новое звучное имя (КПСС), заменил Политбюро на Президиум, как бы завещая передачу власти от карателей к бюрократам.

Так ведь и Александр Яннай умер внезапно, но успел своей жене завещать опираться не на саддукеев, а на фарисеев.

«С тех пор положение в стране резко изменилось. Саддукеи были отстранены от власти, а те, что подстрекали царя расправиться с фарисеями, наказаны. При Саломее партия Симона бен-Шетах достигла господства. Симон смягчил и улучшил уголовное право, основал школы для обучения детей Торе. Талмуд называет его "восстановителем Торы, вернувшим короне Закона ее прежний блеск". Фарисеи добились и того, чтобы духовная и светская власть были разделены» (А. Мень).

Ну а у нас в такие же годы (1953–1960) восстанавливались «ленинские нормы» партийной жизни.

Однако «темное время» не кончилось; Иудея, как военная держава, набирала силу. «Набирая все больше и больше войска внутри страны и вербуя немало наемников извне, она (Саломея) вдвое увеличила вооруженные силы своего государства и сделалась страшной даже для соседних князей. Так она господствовала над другими, а над нею самой фарисеи» (Иосиф Флавий).

В 69 году Саломея скончалась, что соответствует приблизительно прекращению хрущевских реформ.

Дальнейшая история Иерусалима тесно переплетается с историей Рима, поскольку их имперские ритмы отличаются всего лишь на 12 лет. Совместные интриги, борьба за власть.

10 октября 63 года в Иерусалим вошел Помпеи. По просьбе фарисеев монархия не была восстановлена, а сын Саломеи Гиркан II сохранил звание первосвященника. В «Псалмах Соломоновых» приход Помпея «изображался фарисеями как справедливый Божий приговор» (А. Мень).

Вот так и шла третья фаза: Гиркан II (фарисеи) все боролся с Аристобулом II (саддукеи). В конце фазы все больше влияния появляется у соратника Гиркана Антипара, отца будущего правителя Иудеи Ирода. Ситуация, достаточно знакомая по другим третьим фазам, будь то времена Василия II или время дворцовых переворотов в периоде между правлениями Петра I и Екатерины II в России...

Причем, что важнее всего, все эти интриги – следствие некоего кланового правления, власти некоего аристократического слоя. Иосиф Флавий так и пишет: «Народ с радостью увидел себя освобожденным от единовластия, которое уступило место аристократическому правлению».

Конечно, в 1953 году народ радовался освобождению от единовластия и началу более коллегиального правления партии. Но за 36 лет партийное правление также надоело, и уже к 1989 году ожидался совсем новый тип управления. Какой? Обратимся к ветхозаветному аналогу.