Вторая фаза (609–645, Халифат)

 

В 610 году во время уединенной молитвы в окрестностях Мекки у Мухаммада начались видения, он услышал голос с небес, и в голове человека, до этого мгновения не обладавшего ни ораторским, ни поэтическим даром, стали складываться строки рифмованной прозы откровений, с «четким ритмом и торжественными, похожими на клятву, вступительными фразами» (Г.Грюнебаум). Первоначально Мухаммад испугался начавшихся «откровений», но затем уверился, что избран божеством в качестве посланника и пророка, чтобы нести людям слово божье.

Впрочем, ничего не происходит вдруг, были предтечи у всех, казалось бы, внезапных и ничем не подготовленных явлений. «В начале VII века в Аравии было немало ханифов, т.е. пророков-проповедников, пытавшихся найти истину и нового бога. Этому содействовала сама историческая эпоха, ситуация оживленного религиозного контакта. Мухаммад стал одним из ханифов. Он общался со своими коллегами, перенимал их тезисы и доктрины, знакомясь с окружавшими их иудеями и христианами, немало заимствуя от этих последних. На основе всей собранной таким образом суммы знаний, представлений, верований, обрядов и т.п. Мухаммад сумел синтезировать нечто новое и достаточно цельное, что и было затем положено им в основу ислама» (Л.Васильев). Одним словом, божья искра не всякий костер зажжет.

В проповеди новой религии все было инородно для араба. Многообразие племенных, родовых, семейных богов заменялось верой в единого Бога. От верующего требовались покорность и преданность Богу (само понятие «ислам» означает «предание себя богу», «покорность»). «Отбросив в сторону всякую заботу о своих собственных интересах или самостоятельной воле, должен правоверный отдаться исполнению воли Всевышнего. Подобное воззрение стояло на самом деле в разрезе с природой араба; издавна привык он не обращать никакого внимания ни на чью волю, кроме своей» (А.Мюллер). Самоуничижающая форма поклонения Аллаху (земные поклоны, простирания ниц) разительно не походила на отправление языческих культов, не слишком напрягавших верующего.

Подобные трансформации, если отвлечься от религиозного аспекта, вполне соответствуют переходу из первой фазы во вторую; самоотречение, аскетизм, фанатизм – явления из арсенала вторых фаз.

Всякая вторая фаза Империи революционна от начала да конца, причем революционность ее в первую очередь отрицающая, разрушающая и лишь во вторую очередь утверждающая и созидающая. Необходимо во что бы то ни стало разрушить связь времен. Пророк отрекся от прошлого арабов, от их прежних богов, от святого для родового общества культа предков. Мир вновь делился на грешников и праведников, своих и чужих. Насколько жестким будет это разделение, должна была показать вторая фаза.

Ну что за вторая фаза без пламенных революционеров? В кратчайшие сроки внутри мекканского общества был создан новый клан, построенный на принципиально отличных от родовых основах, его члены объединялись только единой верой в Аллаха и его пророка. Этапы создания «уммы ал-ислам» (мусульманской общины, народа верующих) – это этапы коренного преобразования жизни арабов. Ну а где революционеры – там всегда и контрреволюционеры. «Проповедь новой религии, призывавшей отдать себя Аллаху, единому и всемилостивейшему, покориться его воле, а также соблюдать завещанные им нормы жизни, к числу которых принадлежали, в частности, призывы выступать против ростовщичества, за соблюдение честности в торговле и вообще явственные акценты в сторону социальной справедливости, вызвали вначале враждебность курейшитской Мекки» (Л.Васильев).

На фоне доимперской безвестности и сонной первой фазы вторая фаза поражает насыщенностью событий. Начало откровений (610), начало публичной проповеди (613), создание невыносимых условий для мусульман (мужья разводились с женами, отцы избивали или сажали на цепь детей) уже в 615 году вынуждает часть уммы эмигрировать в Эфиопию. Далее курейшиты объявляют бойкот роду хашим, к которому принадлежал Мухаммад. Квартал города, в котором жили члены рода, стал на три года как чумной (616–619). Наконец, в 622 году (первый перелом второй фазы), в год 12-летия Откровения, произошло событие, с которого мусульмане ведут новое летосчисление. «Мухаммад с группой близких последователей вынужден был уйти из Мекки и поселился в Ятрибе (Иасрибе), откуда родом была его мать. Жители Ятриба (Иасриба), издревле соперничавшие с мекканцами, не только охотно приняли гонимого пророка, но и решительно встали на сторону новой религии, изменив наименование своего города в честь Мухаммада (Медина, город пророка)» (Л.Васильев).

Хиджра (исход из Мекки) сыграла решающую роль в формировании ислама: разрыв родственных связей вывел мусульманскую общину из узких рамок одного племени, создал условия для превращения ее в государство. «Упорство курейшитов было необходимо, чтобы дать возможность Мухаммаду бежать из узкого кружка родного города и допустить созреть в его голове вовсе не арабской мысли, а именно, что не принадлежность к племени, но общность религии должны послужить основанием для образования общины правоверных» (А.Мюллер).

Таким образом, в который уже раз Империя демонстрирует свой наднациональный характер, причем именно вторая фаза особенно остервенело разрывает национальные узы и вырывается на мировой простор. Не случайно и то, что интернационализация революции началась именно на 12-м году фазы – это время внутренней победы новой идеи и резкого усиления ее агрессивности.

Несмотря на, казалось бы, чисто идеологический характер революций вторых фаз, очень быстро выясняется, что эти революции умеют не только защищаться, но и наступать. Буквально за год (622–623) мирные торговцы, купцы из Мекки, совершившие хиджру с Пророком, превратились в фанатичных, профессиональных военных, готовых сломить голову за то, что становится целью ислама на очередном этапе. Разумеется, после достижения очередной цели появляется другая, потом третья и т.д. Такой Целью вначале не могла не стать Мекка, родина Мухаммада, родина ислама, настоящая и будущая святыня нарождающейся мировой религии.

Как уже говорилось ранее, Империя в первой фазе еще может терпеть военные и политические поражения, они лишь разжигают аппетит и готовят мощь второй фазы, помогают ей отречься от старого мира. Но уже со второй фазы Империя вступает в период непобедимости, причем в отличие от первой фазы, никакой игры в поддавки нет, просто на любую внешнюю силу Империя всегда готова найти в себе силу еще большую. По сути дела, сила Империи во второй фазе безгранична. Ну а кто этого еще не знает или сомневается в ее силе, скоро в этом убеждается.

Первая победа последовала уже в 624 году в битве при Берде. Поражение при Ухуде (625) не смутило мусульман, но лишь заставило их пересмотреть военную тактику – именно решение 16-го года фазы (год Петуха) привело к созданию легкой кавалерии, ударной силы будущих арабских завоеваний. В 627 году Медина выдержала осаду 10-тысячного войска мекканцев («Битва у рва»). В 628 году в договоре при ал-Худайбии мекканцы признали равноправие мусульман. В 630 году Мухаммад победителем вошел в Мекку, Кааба была очищена от языческих идолов и стала домом Аллаха. 631 год стал «годом посольств», когда Пророку, исламу, Медине присягали одно за другим арабские племена. Через год Мухаммад умирает (разгар лета года Дракона – сплошная мистика), умирает неожиданно для своих сподвижников после непродолжительной болезни. Есть легенда, что он был отравлен, правды мы, конечно, не узнаем, но нелишне вспомнить, что такие же легенды слагались о смерти многих вождей, в том числе о смерти Ленина и Сталина.

«Смерть пророка, вызвавшая было быстро подавленное недовольство некоторых арабских группировок засильем мусульман, привела к еще большему сплочению его единоверцев, высоко поднявших зеленое знамя ислама и под этим знаменем энергично приступивших к дальнейшему распространению нового учения, к новым завоеваниям» (Л.Васильев).

Таким образом, еще при Мухаммаде объединенная Аравия после его смерти продолжила движение вовне. Вектор движения определил сам Мухаммад: «После моей смерти вы покорите Сирию и Персию!» При Абу Бакре (632–634) начались успешные завоевания Двуречья (Ирака) и Сирии. При Умаре (634–644) у Византии были отвоеваны земли Сирии и Палестины, затем Египет и Ливия, а у Ирана значительная часть его западных земель, вплоть до Закавказья.

«Ни персы, ни византийцы не были в состоянии отражать нападения арабской армии. Эта армия выступала в поход, чтоб вести священную войну; ее солдаты были уверены, что переселятся прямо в рай, если будут убиты. Многие из них и ничего не желали, кроме такой смерти, какой умирают святые люди» (Э. Лависс, А. Рамбо).

Параллельно с политической экспансией шла трансформация религии, трансформация в самооценке. Мухаммад, переселяясь в Медину, пребывал в уверенности, что все «люди писания» (иудеи, христиане, мусульмане) едины. Однако вскоре иллюзии развеялись, иудеи и христиане не захотели «достраивать» свою религию до ислама, началось размежевание. Ситуация напоминает иллюзии большевиков по поводу соединения пролетариев всех стран. Когда выяснилось, что некоторые пролетарии предпочитают союз с родной буржуазией, пришлось, до лучших времен, строить свой, национальный социализм. Примерно то же получилось у арабов. Одна из рядовых партий социал-демократии стала властительницей гигантской страны, а ислам «из тесных границ христианско-иудейской секты» высвобождается сразу в национальную религию всего арабского народа» (А.Мюллер).

Оторвавшись от предшествовавших ему монотеистических религий, ислам начал формировать свой неповторимый облик – появляется мечеть, муэдзин, скликающий верующих к молитве, невероятное количество ежедневных молитв... В Медине ислам прошел путь от светлого и романтического лозунга первых дней Откровения: «Нет принуждения в вере!» – к беспощадной борьбе с неверными, к выработке понятия джихада – борьбы за веру. Проводя сравнение с другими вторыми фазами, мы не находим ничего нового, во вторых фазах период романтизма очень быстро заканчивается и проступает мощная система принуждения. Но вот сравнение ислама с другими религиями Уже не столь очевидно. Христианство создавалось после волевого рывка, в нем главенствуют проповедь любви и смирения гордыни, и дебютировало христианство на мировой арене не в государственном и не в имперском обличье. Ислам создан Империей на бегу, в жестоком времени второй фазы, времени коллективного гипноза, высоких идеалов и одновременно слепого фанатизма, лозунга всех вторых фаз – кто не с нами, тот против нас.

Пока вторая фаза борется со старой властью, она декларирует презрение к властным институтам, но, одержав победу, вторая фаза создает куда более жесткую и мощную власть. С исламом была та же история – сначала говорилось, что власть грешна, так как находится в руках грешников, но вскоре Коран становится на государственные позиции, говоря, что «без власти не может быть и религии; если бы бог не сдерживал одних людей другими, то были бы разрушены и монастыри, и церкви, и синагоги, и мечети» (В. Бартольд).

Мухаммад создал модель неограниченной власти, одинаково мощной в идеологической и политической сферах. Такой же безоговорочной стала и власть халифа (заместителя пророка), хотя первого халифа Абу Бакра (632–634) мусульманские источники рисуют мягким человеком, лишенным властолюбия. Был он тем не менее типичным лидером второй фазы. Скромен в быту, всегда подчеркивал свою вторичность, однако политическую линию вел непреклонно. В первый год своего правления вернул в ислам всех отпавших после смерти Мухаммада арабов, положил начало исламизации как государственной политике. Ну а Умар (634–644) тем более соответствовал новой модели власти. «Быстрое расширение мусульманских владений за пределами Аравии (завоевание Египта, Сирии и западной части Ирана), превращение общины единоверцев-арабов в многонациональное государство с преобладающим иноверческим населением и огромными ресурсами потребовали от Умара принятия незамедлительных мер по организации административно-фискального аппарата и принципов распределения огромных доходов» (О.Большаков). Как видим, все тот же фискальный аппарат, все то же распределение... Умар ввел побиение камнями за прелюбодеяние, наказание кнутом, вполне в духе такого же периода в недавней нашей истории (до 1953 года). Он же ввел ежегодное паломничество. У нас идея паломничества также витала в воздухе, так или иначе всех куда-то посылали, во второй фазе нельзя мхом обрастать. «Умар пользовался непререкаемым авторитетом, его распоряжения неукоснительно выполнялись, историки не зафиксировали ни одного случая неповиновения наместников» (О.Большаков). Ну и, разумеется, Умар тоже был аскетом, в чем, впрочем, есть сомнения.

Точно так же, как в петровские или ленинско-сталинские времена, в арабской Империи вопрос смены власти как бы специально затирается, ничего не сказано о механизме смены власти и в Коране. Объяснение все то же: в Империи к власти должен прийти не тот, у кого есть права на власть, а тот, кто сильнее. Такой порядок смены власти для имперского ритма идеален, но губителен для постимперского политического благополучия, основанного не на силе, а на порядке.

«Пока спасительное единодушие царило среди влиятельных кружков общины, правоверные могли выстоять под напором каких угодно рискованных последствий. При отсутствии всякого твердо установленного порядка престолонаследия добровольная присяга влиятельнейших лиц являлась и позже единственным правовым основанием, на которую только и могли опираться будущие властители, а это значило, собственно говоря, что мусульманскому государству уже предрекались все бедствия и опасности, которые неизбежно ожидают каждое государство с избирательным правлением» (А.Мюллер).

В нашей стране долго сохранялся миф о безгрешности и чистоте первых вождей второй фазы – «горячее сердце, чистые руки»... и т.д. Цурюпа, Дзержинский, Ленин – об этих людях сложено немало прекрасных сказок. Аналогичная ситуация, скажем, с первыми годами правления Генриха VIII. Теория допускает, что в начале второй фазы всех революционеров, в том числе и вождей революции, посещают самые светлые мысли, что, однако, не мешает твориться темным делам. Уже при Мухаммаде было все, что положено второй фазе,– террор, тотальная слежка, всеобщее доносительство, мания преследования. В мусульманской традиции не раз отмечался факт, что ангел Джабраил (Гавриил) часто предупреждал Мухаммада о готовящемся покушении с точным указанием имен потенциальных убийц. Может, это был и ангел, а может быть кто-то более материальный. Однажды весть о готовящемся покушении Пророку принес 12-летний мальчик. Правда, что-то напоминает? «Пророк обратился в подозрительного правителя, собиравшего слухи о «тайных беседах» мединцев, боявшегося, не говорят ли там о «непослушании посланнику» (В.Бартольд). Во сне была убита поэтесса Асма, позволившая себе критику действий Пророка, был убит столетний поэт Абу Афак, написавший сатиру на «презренное подчинение когда-то столь гордых арабов Йа-сриба появившемуся с ветру чужестранцу». Три иудейских племени Медины были обвинены в предательстве и истреблены. Отпавшие от Медины после смерти Мухаммада арабские племена в войнах «ар-ридцы» («отступничества») приведены обратно в лоно ислама. Все лжепророки и их последователи, появившиеся в это время, истреблены. Что уж говорить о захвате новых земель, там было не до церемоний.

Имперская экономика менее всего напоминает плавно колеблющиеся чаши весов, в ней всегда перегиб, всегда деформация, экономика в Империи всегда служанка и политики, и идеологии. Даже в четвертой Англии, породившей современную мировую экономику, перегибы были катастрофическими – рабский труд второй фазы, гибель сельского хозяйства в четвертой фазе. Катастрофические перегибы экономики ждали четвертую Россию. Ну а пока экономические несуразицы халифата... Главное, конечно,– это все та же уравниловка и система распределения. «Остается неизменным закон, все государственные налоги составляют общую собственность всех мусульман и должны быть поделены между членами общины – разве это не чистый коммунизм?!» (А. Мюллер.)

В правление халифа Умара были составлены списки всех мусульман по племенам (диваны) и создано управление, ведующее точные расчеты всех доходов государства. «На основании этих данных вырабатывалась прочная система годового дохода, полученного каждым мусульманином совместно с домочадцами. Доходы соразмерялись по степени заслуг, оказанных каждым по мере его участия в деле распространения веры, причем прежде всего соблюдалось преимущество тех, кто ранее примкнул к вере и принимал участие в главнейших событиях ислама» (А.Мюллер). Примерно как у нас члены партии разных лет вступления различались вплоть до противоположности, ну и ценились соответственно по-разному.

Удивительно, как такой мощный народ-идеолог возник из нации купцов. Дабы подстраховаться, Умар I запретил арабам на завоеванных территориях становиться землевладельцами и приобретать недвижимость.

Итак, Мухаммад создал религию, Абу Бакр – земную власть, а Умар – мировое государство ислама, и все это уместилось в какие-то 36 лет. Невероятный темп, немыслимый, особенно если вспомнить, что на протяжении многих веков не менялось практически ничего.

Несмотря на грандиозное различие в рангах (от полубога до пусть уникального, но всего лишь политика), есть у всех троих лидеров фазы много общего. Петр I вошел в историю как царь-плотник, несть числа легендам о скромности Ленина и даже Сталина. Это тот образ, который остается в памяти, даже если стерлись воспоминания о всех благодеяниях и злодействах вождей. Такой же образ, такая же аура сопровождала трех создателей Империи Ислама. Мухаммад, даже когда перестал нуждаться в средствах, продолжал вести очень скромный образ жизни. Лично для себя он требовал немногого: верующие не должны были обращаться к нему по имени, как друг к другу, и когда приходили к нему домой, то должны были ждать, когда он сам выйдет к ним, а не звать его криком из внутренних комнат. Абу Бакр, даже став халифом, продолжал пасти своих овец и торговать одеждами на базаре, пока не оказалось, что это отвлекает от руководства общиной. Умар, по преданиям, заставлял своих полководцев разрушать возведенные дворцы, конфискации имущества у наместников были обыденностью.

Несмотря на уникально удачное правление Умара, несмотря на его признанный всеми политический гений, вторая фаза неумолимо шла к концу, а стало быть, к своему кризису. Кризис второй фазы начался в 614 году, хотя реальные его очертания проявились лишь в третьей фазе.

«Успешные завоевания и превращение халифата в гигантскую державу резко обострили внутриполитические противоречия в этом молодом и структурно весьма еще рыхлом государстве. Управление продолжало сохраняться в руках местных властей, а связи завоеванных областей с центром были недостаточно прочны. Кроме того, в центре назревал политический кризис, вылившийся в острую борьбу за власть» (Л.Васильев).

Методы второй фазы исчерпали себя, пора было не только расширять тело государства, но и укреплять его «рыхлый» скелет, а это уже дело третьей фазы.