Интеграция оппозиции во власть

Интегральной Традиции (которую следует воспринимать именно как метод и единое эзотерическое знание, а не религиозно-культовый ансамбль) присутствует понятие ρόλος (полюс), обусловленное наличием того, что в метафизике именуется ‛ολος (целое). «Полюсу кристаллизации» (в универсальной терминологии Джемаля), то есть «центру центра», противостоит «полюс растворения», то есть «периферия периферии». «Отчуждение» от «полюса кристаллизации» неизбежно приводит к «полюсу растворения», который, по сути, есть вывернутый наизнанку «полюс кристаллизации». Иного и быть не может, поскольку «за пределами холоса» ничего нет и само это выражение в целом абсурдно.

Современная политическая ситуация как и всё-что-угодно-в-мире обвнеществляется проявлением этой реальности (является её отчуждённой эманацией). Основное метасобытие нашего времени — процесс диспропорции власти и оппозиции — прочитывается через геноновское «растворение вслед за отвердением». В этом случае становятся понятными единство и недискретность «coagulatio et solvatio». Информация в этом случае предстаёт как пародия на «духовное», «духовность» наизнанку. Причём в информации по нисходящей линии пересекаются два негативных процесса: отчуждение капитала (собственно, не в марксистском смысле, а так, как мы это представили в нашей статье «Капитал-денница и его отчуждение») и концентрацией клипот (понятие из еврейской каббалы, своего рода анти-сефиры, злотворные скорлупы инфрателесного «дна мира»). Первый процесс нами уже достаточно описан. Суть второго составляет следующее. Металлы, являющиеся непосредственно связанными с инфрателесным дном мира, предстают сконденсированным «злом», «нижней гущей». Запрет в дохристианские времена на использование металлов при строительстве (напр. Иерусалимский храм). Машины. Сначала приводимые в действие руками человека, животной силой, водой, силой ветра — своего рода кентавры, полуперсонифицированные и полупроявленные клипоты, — затем более зловещие механизмы, наподобие часов, в которых используется сила завода — здесь уже проявляется большая степень автономности «злотворных» персонажей инфрателесного дна. Точка бифуркации — первая паровая машина. Это первая попытка дать машине «душу». Но если носитель души — кровь, то машины работающие на бензине безусловно одушевлены переработанной кровью доисторических монстров (нефть)[83]. Электричество — предельная концентрация клипот, — казалось бы, должно было стать конечной точкой в этом процессе, но электроника, а впоследствии ещё и «существующая-как-бы-сама-по-себе» электронная информация (на самом деле находящаяся уже за пределами электроники) перешагнули точку отвердения и представили нечто максимально похожее на «духовное», на самом же деле являясь контр-«духовным». Информация — предельный полюс «растворения» — детерминировала диспропорцию власти и оппозиции. Традиционная схема противостояния: власть (делегированная «полюсом кристаллизации») и оппозиция (делегированная «полюсом растворения») сменилась на контрадикторно противоположную. Точкой бифуркации послужили в XX в. праворадикальные режимы Запада и леворадикальные режимы Востока. Рефлексируя о них, как о некоей протяжённости, апеллируя к ним, как к некоей реальности, которую «следует повторить, реконструировать» или, наоборот, «отвергнуть, не допустить, чтобы такое ещё раз повторилось», совершают тотальную ошибку. Точка бифуркации — то, чего не существует. Это тончайшая несущественная прослойка между одной реальностью и другой, которые тем не менее неразрывны. Переход из одной реальности в другую подобен смене направления движения по телу Люцифера (см. «Комедию» Данте).

Власть отныне (под властью мы, разумеется, понимаем не относительную власть президента РФ или думы, или президента США и даже не тёмную силу «мировой семибанкирщины», а некоторое невещественное состояние, являющееся причиной и того, и другого, и третьего, то есть реально доминирующую информацию) не персонифицирована (за исключением её теневого «несгорающего луза», «червя, во тьме сокрытого»), а растворена в природе: ею, как кантовским категорическим императивом, отравлен воздух. В этой ситуации можно представить себе даже парадоксальный союз оппозиции и «временной власти» против власти ТОТАЛЬНОЙ — власти-информации. Необходимо признать: централизованный враг отсутствует. Налицо концентрация зла без централизации.

Происходит размывание понятия «реальность». Стало эффективнее уничтожить политического противника виртуально, нежели «реально». Киллер — «рудимент» предыдущих эпох. Таким образом, в центре событий оказывается информация, а не «реальные вещи». Стало быть, роль субъекта истории переходит к тем, кто оперирует информацией. То есть к ИНТЕЛЛИГЕНЦИИ. Не мешало бы напомнить, что ввёл этот термин в XIX в. писатель Боборыкин[84], а впоследствии термин закрепился в Британской энциклопедии со следующими тремя определениями: интеллигент — тот, кто имеет образование (необязательно высшее); зарабатывает деньги своим умом (преподаёт, пишет, редактирует, печатает тексты и т.д.); и, главное, оппозиционен правительству. Интеллигенция претерпела за сто с лишним лет множество изменений. Будучи изначально «секуляризированным духовенством» (как известно, подавляющее большинство интеллигентов вышло из поповских семей), она впоследствии выродилась в сообщество чандал, разрушителей русской государственности и не имеет никакого права на существование. В этой ситуации следует говорить о неизбежности возникновения интеллигенции совершенно нового типа. Откуда будут «рекрутироваться» новые интеллигенты — уже другой вопрос. Разумеется, из образованщины. Но вот какой именно — объяснит только время. Или уже будет поздно что бы то ни было объяснять.

На смену революции (дискретной смене) и эволюции (континуальной смене) придёт нечто новое — не переворот и не «реформы» с «уступками», а постепенное проникновение уже неотслеживаемых (поскольку парадигма языка, на котором говорит общество, сменилась) элементов во власть и информационные структуры. Совершенно ясно, что если этот процесс будет всё далее продолжаться, в конечном счёте нигде никого, кроме новой интеллигенции, не останется. И тогда она объявит свою власть. Их агенты будут проникать в самые влиятельные информационные структуры, распространяться в виде сети клубов по учебным заведениям, чтобы подготовить новое поколение тех, кому положительная программа (то есть не то, что новой интеллигенцией отрицается, а то, что ею утверждается) «будет казаться нормой». Одним словом, новая интеллигенция уподобится врагу в стратегии, превратившись в сеть общин орденского типа. Причём проникновение в правительство, СМИ, учебные заведения будет представлять по своей сути отнюдь не саботаж и диверсию, а прямое вхождение «на голубом глазу»: «Какая ещё политнекорректность? А мы думали, что так лучше! Мы просто мальчики, работающие на Родину и правительство». И это уже происходит. Дай Бог только, чтоб инициативу не перехватила старая продажная интеллигенция, работающая на разрушение родного государства.

Таким образом, «открытое общество» и его эманация — интернет, пользуясь терминологией «леворучной» тантры, превратятся «из яда в лекарство». И никаких сомнений, что ради победы новые интеллигенты поступятся всем, кроме «луза», «несгорающего центра», «точки, откуда нет возврата».

Важное обстоятельство. Враги новой интеллигенции не потому враги, что такова их непосредственная природа (за исключением невыявляемого вражеского «луза» — невыявляемого в силу его абсолютно потусторонней инфра-проявленности), а потому, что они боятся ощутить дискомфорт — не только материальный, но и прежде всего мировоззренческий. Следовательно, новая интеллигенция неизбежно придёт к необходимости дать им органически своё мировоззрение, основаное на матрицах — схемах и стереотипах мышления. Массы не понимают никаких объяснений. Пьяные слесаря и мыльнооперные тётки, неспособные на преображение реальности, — не народ, не субъект истории. Субъект истории действует, а не таврически мычит.[85] Новая интеллигенция «возьмёт» себе на службу, в качестве «попутчиков», продажную интеллигенцию, в обмен на обещание комфорта (сейчас) и спасения своей шкуры (потом). «Попутчики» не потеряют ни мировоззренческого комфорта, ни материального, поскольку встроятся в грядущую систему «без последствий». Таким образом, они станут эмиссарами второго, точнее, третьего порядка, вольными не подчиняться новым интеллигентам, но не вольными не подчиняться их идеям.

Главная сложность для новой интеллигенции — кадры. Те, кто ненавидит современный мир, не хотят идти в его структуры, дабы благотворно его изменить. Они вообще мало чего хотят, кроме того, чтобы жаловаться на жизнь и сковчать по каждому поводу. Они необразованны и ничего не умеют. Они пришли в оппозицию от ущербности, а не от силы. Сходите на митинг НБП[86]. Вы поймёте, про что речь. Эта оранжевая сволочь только и мечтает, что о новой революции (которая будет, разумеется, инспирирована Штатами), о свинской безнаказанности. Поэтому новая интеллигенция вынуждена готовить кадры самостоятельно, вербуя в свои ряды честолюбивых и умненьких мальчиков с первого и второго курсов престижных московских вузов. Завтра они будут во власти. А если они будут проникнуты идеями новой интеллигенции, то соответственно и власть будет принадлежать ей.

Геополитическую модель необходимо спроецировать на информацию. Информационным хаотическим островам полюса растворения необходимо противопоставить информационный континент со своей иерархией приближенности к центру и со своим «хартландом» — полюсом кристаллизации, являющимся проекцией абсолютного полюса кристаллизации.

Главный вопрос — вопрос о том, сможет ли новая интеллигенция противостоять энтропии с помощью её же инструментария и её же эманаций? Не перейдёт ли миссия энтропии в случае победы новых интеллигентов к ним самим? Не произойдёт ли перерождение? Это вопрос не праздный. Однако он должен быть обращён не к нам (мы всего лишь отстранённо, хотя и с тревогой, вглядываемся в будущность этого мира), а к эволаистским основаниям «восстания против современного мира». Впрочем, если объективно развивать Эволу, то всё сказанное остаётся в силе.

2001 (2005)

Приложения