Традиционализм — это не то, что вы думаете

В1945 г., помимо Великой Победы, случилось быть ещё двум знаменательным явлениям. И хотя они попервоначалу оказались в тени главного события года и даже остались незамеченными широкой общественностью, но в дальнейшем определили картину мира едва ли не в большей степени. Точнее, Победа над странами Оси сказывалась в течение последующего полувека, а те два только начинают сказываться.

Первое из этих двух — книга философа-неопозитивиста и идеолога либерал-демократии англо-саксонского типа Карла Раймунда Поппера «Открытое общество и его враги», ставшая в самом скором времени после выхода в свет «библией современного мира». Открытое общество в терминологии Поппера — информационное общество американского типа, которое (по Попперу) должно быть спроецировано на весь остальной мир. То есть весь мир должен жить по этой американской модели. Наиболее часто употребимые определения и понятия из словаря либерал-демократов вполне совершенно описывают значимые ценности открытого общества: рынок, права человека, рационализм, прогресс, гуманизм.

Впоследствии идеи Поппера были развиты целым рядом философов, экономистов и социологов, таких как Фридрих фон Хайек, Жак Аттали, Френсис Фукуяма. Они говорили о грядущем «порядке денег», о «конце истории», о необходимости перехода к мондиальному (всемирному) правлению с Соединёнными Штатами во главе.

Но ещё Поппер отметил, что у открытого общества есть враги и что если эти враги объединятся, то американскую либерал-демократию не ждёт ничего, кроме краха. Кто эти враги? Это все, кто левее социал-демократии — то есть анархисты, социалисты, коммунисты и т.д. — и все, кто правее либерал-консерватизма — т.е. этатисты, монархисты, националисты и т.д., — а также целый спектр всех религий и сект, утверждающих, что человек это нечто, что следует преодолеть — православие (особенно старообрядчество), ислам (в первую очередь шиитский, а также исмаилизм и суфизм), язычество (особенно тринитаристское).

Как же, на каких основаниях может объединиться в единый антимондиалистский фронт столь пёстрая компания? Такие основания нашлись в самом конце XX в., в том числе и в России, где совместные митинги анархистов и монархистов, фашистов и коммунистов перестали быть экзотикой. Главным основанием стало всеобщее неприятие англо-саксонской модели цивилизации, активно навязываемой Востоку — прежде всего в экономических целях.

На самом Западе тоже наблюдается активизация процессов подобного рода. Так, например, очень серьёзные и многочисленные внепарламентские организации английского молодого учёного Криса Гримшоу «Глобальное Действие Людей» и «Возвращение на улицы» включают в себя самый различный контингент — от анархистов до неоязычников-друидов. Таким образом, гиперавангардизм (левое) и гиперконсерватизм (правое) смыкаются против серости, образуя противостоящий ей центр.

Разумеется, всё начиналось с исключительно прагматических союзов (по принципу: «пошли дружить против вот тех-то»), но к настоящему моменту можно говорить и о некоей синтетической идее, не являющейся просто «суммой нонконформизма». И уже, пожалуй, следует с большой долей уверенности окликнуть эту идею по имени.

Это традиционализм.

Традиционализм — это не то, что вы думаете, а весьма специфическая идеология, способная, как уже неоднократно отмечали многие политологи и культурологи, стать для XXI в. тем, чем стал марксизм для XX. Более того, традиционализм имеет тактическое преимущество перед марксизмом. Хотя бы уже тем, что он тотален. При этом он апеллирует не просто к религиозным чувствам, но к последним, «проклятым» вопросам человеческого существования и посмертной участи. Это впечатляет.

Другое крупное событие 1945 г. — выход в свет книги Рене Жана Жозефа Мари Генона «Царство количества и знаки времени», где последовательно даётся жесточайшая критика современного мира и его главных проявлений и дефиниций (демократии, прав человека, рынка, гуманизма, промышленности, психоанализа, протестантской этики и т.д.) с позиций традиционной религиозности. Причём не с позиций какой-либо конкретной религии, но от лица Традиции как таковой: то есть того общего, что единит все традиции. При этом чрезвычайно важно заметить, что Генон не только не считал себя «автором», то есть сочинителем, но он также не призывал к созданию какого-либо универсального, синкретического культа. Более того, считал всякие попытки такого рода «сатанистскими». Сам для себя он выбрал суфизм. Но это был личный выбор. И Генон последнее обстоятельство всегда подчёркивал. Своих последователей за собой он никогда не звал, указывая лишь на необходимость выбора подлинной традиции, то есть традиции, имеющей свои корни в божественной воле, а не в человеческом самочинии. Традиция — по Генону то, что имеет сверхчеловеческое происхождение. Так, например, православная церковь как религиозный институт легитимна в силу того, что в ней действует именно традиция (то есть буквально с латинского: «передача») посвящения-рукоположения, идущая от апостолов, поставленных непосредственно Христом. А, скажем, американские кальвинистские секты, согласно Генону, не легитимны, поскольку в них не осуществляется передача преемственности — традиции (эта передача была прервана) и, следовательно, члены этих общин отрезаны от «духовных влияний», стало быть (уже с исключительно христианских, а не специально геноновских, позиций) Церковью не являются.

Рене Генон говорил о «кризисе современного мира», а вот его ученик барон Юлиус Эвола уже откровенно призывал к «восстанию против современного мира». Его книги, в отличие от холодно насмешливых книг Генона, утончённо издевавшегося над духом торгашеской цивилизации, исполнены отваги и решимости к самопожертвованию. Эту готовность подтверждает и судьба Эволы. В молодости он увлекался футуризмом и сюрреализмом, писал картины и стихи. Потом заинтересовался философией Ницше, открыл для себя Генона.

С точки зрения одних исследователей Эвола — откровенный идеолог итальянского фашизма, с точки зрения других — «попутчик», чьи соображения соответствовали духу итальянского фашизма ровно настолько, насколько последний пытался быть консервативно-революционным движением, то есть в терминологии самого Эволы — «языческим империализмом».

Идеал традиционного общества Эвола, в отличие от Генона, видел именно в арийском язычестве. Генон скептически относился к идеологической деятельности Эволы, о чём и писал ему в письмах. По поводу фашизма Генон, в отличие от Эволы, не строил никаких иллюзий. Фашизм, по Генону, это ещё одно порождение современного мира, тоже своего рода демократия (поскольку вождь выбирается волей профанической толпы, а не по праву крови, пророческому указанию или жреческому помазанию на царство).

Генон искренне был убеждён, что ничего хорошего в политической сфере после 1312 г. (год разгрома тамплиерского ордена, который, согласно Генону, был последней духовной организацией на Западе, задерживающей наступление «современности») произойти не может. Эвола, однако, думал иначе. И если последующим традиционалистам случалось пенять на фактологические ошибки Эволы, то им лишний раз не придётся напоминать, что идея противления современному миру была взята ими как раз от Эволы, а не от Генона. Дальневосточная формула «оседлать тигра», то есть воспользоваться силой врага против него самого, стала с лёгкой руки Эволы афоризмом.

Поразительно бесстрашие Эволы: любимым его занятием во время войны были прогулки под бомбёжкой. В одну из таких прогулок его взрывной волной ударило об стену, что вызвало травму позвоночника — Эвола на всю последующую жизнь остался калекой. На суд Эволу привезли в инвалидной коляске. Он принебрег помощью адвоката — и защищался цитатами из «Государства» Платона. Суд был вынужден оправдать Эволу.

Третьей ключевой фигурой многие называют Мирчу Элиаде. Пожалуй, это наиболее известный традиционалист за пределами традиционалистской ойкумены. В первую руку благодаря великолепной мистической прозе (кстати, много переводившейся на русский язык в последние годы). А также за введение в широкий культурологический обиход термина история религий. Да-да, именно Элиаде «автор» этой замечательной дисциплины и разработчик нового метода изучения традиций — метода революционного по отношению к предшествующим наработкам антропологов, психологов и этнологов. Увы, при всей значимости проделанной им работы, Элиаде так и не стал нобелевским лауреатом (хотя попытки выдвинуть его на эту премию и как прозаика, и как исследователя предпринимались не раз). Виной тому опять-таки «политнекорректное прошлое». Конечно, румынский гвардизм был гораздо более мягкой версией своих западных собратьев. Тем не менее, когда власть сменилась, Элиаде упекли в концлагерь, где он читал товарищам по оружию лекции о афонском исихазме, йоге и символизму библейских пророков. Впрочем, не только румынская, но и мировая общественность была так возмущена репрессиями, что власти вскоре оказались вынуждены выпустить Элиаде. Но, конечно же, традиционалисту пришлось уехать из родной страны.

Наименее известное, но, может быть, — после Генона — самое значимое лицо в традиционализме — немецкий профессор Герман Вирт. Отрывки из его трудов начинают публиковаться только теперь. И только в России — так как на Западе Вирт под негласным запретом. У Вирта, пожалуй, самое «политнекорректное прошлое» из всех традиционалистов: он некоторое время возглавлял «Анненэрбе» — «Наследие предков», таинственный орден внутри не менее таинственного ордена СС, в чью компетенцию входили поиски Св. Чаши Грааль, контакты с Тибетом, рунические исследования и всё в таком же роде.

Вирт, разумеется, никакого отношения к репрессиям не имел и, возможно, о концлагерях вообще ничего не знал. Однако после Второй мировой войны учёный неоднократно подвергался гонениям. Вплоть до того, что однажды у него из дома была похищена рукопись — плод многолетней научной деятельности.

Занимаясь Виртом, нетрудно обратить внимание на то, насколько Вирт напоминает своего сталинистского собрата — советского профессора Николая Марра. Учёный тоталитарной Германии и учёный тоталитарного СССР пришли к похожим выводам. Марр — к идее четырёх протокорней яфетического протоязыка сар, бер, ён, рош, из которых возникли впоследствии все остальные корни. Вирт — к гиперборейскому протоязыку и рунической протописьменности человечества, естественно возникающих из созерцания смены времён года, а также смены дня и ночи. Все сказки, все мифы Вирт выводил из календарной символики, из «приключений света» (ср., напр., многочисленные сюжеты о поединке солярного героя со змеем: от индийских Вед и «чуда Георгия о змие» до «крокодила», который у Корнея Чуковского «солнце проглотил»).

Труды Вирта мы знаем в основном в пересказе Александра Гельевича Дугина, выдающегося исследователя и идеолога русского традиционализма. Также многое о жизни и научной деятельности Генона, Эволы, Элиаде и Вирта стало известно опять-таки благодаря его просветительской деятельности. Дугин синтезировал наследие четырёх великих традиционалистов и основал, таким образом, собственную школу. Но его социальная практика не ограничена только научной работой. На сегодняшний день Дугин возглавляет крупное общественно-политическое движение «Евразия». Помимо европейского традиционализма Дугин в круг своих интеллектуальных наработок включил опыт русских евразийцев и отчасти философию, близкую к «новой левой» (Ги Дебор, Маркузе, Гваттари, Фуко, Делёз). Его ученики выпускают в различных концах страны и ближайшего зарубежья газеты, журналы, сайты. С дугинской религиозно-исторической ассоциацией «Арктогея» сотрудничают самые различные объединения — от австралийских национал-большевиков и русских старообрядцев до еврейской радикальной организации «Полярный Израиль».

Один из учеников Дугина, Алексей Цветков, известен как левый мыслитель и талантливый прозаик, в прошлом — главный редактор газеты «Лимонка». Другой ученик, отошедший от «Арктогеи», Вадим Штепа основал собственный журнал «ИNАЧЕ» и долгое время работал идеологом Александра Лебедя. Дугин Штепу не любит. Но ученик есть ученик. Даже ученик-недоучка перенимает от своего учителя кое-что. Ещё один ученик Дугина — Аркадий Малер — основал в Институте философии при РАН «Евразийский клуб» (ныне «Византистский клуб»), где последние две пятницы каждого месяца — с 18:00 до 21:00 — проводятся семинары по вопросам традиции и геополитики. Некоторое время с клубом Малера активно сотрудничал журнал автора настоящей статьи — «Бронзовый Век» и сетевой проект «ВЕКОВКА» http://vekovka.ru, где печатались не только традиционалистские тексты, но и художественная проза и поэзия известных литераторов, стихотворцев и переводчиков: таких как Лев Аннинский, Алина Витухновская, Владимир Карпец, Константин Кедров, Юрий Мамлеев, Владимир Микушевич, Юрий Стефанов. Собственные альманахи выпускают учителя Дугина — русские метафизики Евгений Головин («Splendor Solis»), Юрий Мамлеев («UNIO MISTICA»).

Помимо обширного дугинского круга существует ещё и не менее обширный круг журнала «Волшебная гора», где, кроме вышеперечисленных авторов, печатаются также те традиционалисты, которых не любит дугинская «Арктогея». Из крупных фигур это прежде всего исламский фундаменталист Гейдар Джемаль, один из учителей Дугина, «несколько отодвинутый» на задний план за проваххабитскую ориентацию.

Одним словом, деятельность традиционалистов в нашей стране вовлекает в свою орбиту всё большее число людей, что, возможно, в ближайшее время окажет какое-то влияние на картину мира. Хорошо это или плохо — уже другой вопрос.

2000 (последняя редакция — 2005)