Слово не может быть комичным само по себе. Оно становится таким только тогда, когда отражает черты духовной жизни.

Чаще всего для построения репризы используются три вида сло­весных комических конструкций: каламбур, парадокс, ирония.

Каламбур представляет собой один из видов остроты. В «Сло­варе русского языка» Ожегова находим следующее определение:

Стр. 73

«Каламбур — шутка, основанная на комическом использовании сход­но звучащих, но разных по значению слов»¹². Каламбур строится на «звуковом сходстве при различном смысле»¹³.

Именно двусмысленность во многом и вызывает смсховой эф­фект. Вот пример одной студенческой шутки:

ВОПРОС: Что общего между Остапом Бендером и белкой?

ОТВЕТ: То, что стул у них ореховый.

Здесь обыгрывается одинаковое по звучанию, но разное по смы­слу в данном контексте слово «стул». Возникает двусмыслица. И вот здесь-то сочинителя каламбуров подстерегает серьезная опасность. Этот пример был приведен как раз для того, чтобы эту опасность про­демонстрировать: двусмыслица очень часто тянет нас на дурновку-сие, а этого артист эстрады должен всячески избегать. Подобная реприза может вызвать смех, но при этом как-то неловко становит­ся за артиста, который ее произносит. Вместе с тем множество ка­ламбуров основано на простоватом народном юморе: «Неоднократ­но приходилось слышать, что каламбур — это низший вид юмора. Не желая обсуждать сам вопрос о праве навешивать ярлыки на то или иное реально существующее в жизни явление, хочу обратиться к самой сути дела. Даже беглый взгляд показывает, что игра слов, при­нимающая на себя ту или иную смысловую нагрузку, существовала во все времена в любом языке. Что касается русского народного твор­чества — песен, частушек, анекдотов, сказок — то их просто не су­ществовало бы без каламбуров, перевертышей самого различного рода»¹⁴.

В каламбуре проявляется важное качество остроумия вообще -умение быстро находить и применять узкий, конкретный, букваль­ный смысл слова и заменять им более обширное и широкое зна­чение.

Чаще всего каламбур не преследует цели вскрыть какие-то не­достатки. Это скорее безобидная шутка. Однако каламбур может выглядеть не только добродушной шуткой, но и стать резким и чрез­вычайно действенным орудием. Как насмешка каламбур способен убивать. Он может носить и оскорбительный характер, чего артист эстрады не может себе позволить.

Сам по себе каламбур не может быть ни нравственным, ни без­нравственным: все зависит от способа его употребления, от лично­стной позиции каламбуриста, от того, на что направлен каламбур.

Так, направленный против отрицательных явлений жизни, он становится острым и метким оружием сатиры.

Стр.74

Еще одно важное обстоятельство: как бы ни был каламбур-ре­приза хорош сам по себе, он должен соответствовать обстановке, вре­мени и происходящему событию.

Вот пример того, как при несоблюдении этого условия калам­бур выглядит совершенно неуместным.

«Петр Андреевич Каратыгин, — пишет М. Шевляков, — букваль­но никогда и нигде не мог обойтись без остроты или каламбура. Даже при похоронах своего брата, знаменитого трагика В. А. Каратыгина, не­смотря на всю печальную обстановку, он не мог удержаться от калам­бура и сказал, пробираясь сквозь толпу народа: „Позвольте, господа, добраться до братца"»¹⁵.

Второй вид эстрадной репризы — реприза-парадокс, которая до­вольно близко примыкает к каламбуру. Но между ними есть и раз­личия.

Парадокс — это такое суждение, в котором сказуемое противоречит подлежащему или определение — определяемому.

«Все умники дураки, и только дураки умны». На первый взгляд, такие суждения лишены смысла. Но часто оказывается, что путем парадокса как бы зашифрованы некие особо тонкие мысли. Вот при­меры парадоксов О. Уайльда (которые, кстати, показывают, насколь­ко парадокс близок к каламбуру):

«— Ипохондрик — это такой человек, который чувствует себя хо­рошо только тогда, когда чувствует себя плохо.

- Холостяки ведут семейную жизнь, а женатые — холостую.

- Ничего не делать — самый тяжкий труд.

 

—Эта женщина и в старости сохранила следы изумительного свое­
го безобразия.

—Самая большая опасность — быть совращенным на путь добро­
детели.

—Лучшее средство избавиться от искушения — поддаться ему»¹⁶.

В форме парадокса могут быть выражены едкие и насмешливые мысли. Известны блистательные парадоксы Б. Шоу:

<<— Филантроп — это паразит, живущий нищетой.

— Разумный человек приспосабливается к миру, а неразумный пытается приспособить мир для себя. Поэтому прогресс зависит от людей неразумных.

Стр.75

- Революции еще никогда не облегчали бремени тирании: они только перекладывали его с одних плеч на другие»¹⁷.

Чехов: «Всякому безобразию есть свое приличие!»¹⁸.

Или сатирический парадокс Салтыкова-Щедрина из «Истории од­ного города»:

«В это же время, словно на смех, вспыхнула во Франции револю­ция, и стало всем ясно, что „просвещение" полезно только тогда, когда оно имеет характер непросвещенный»¹⁹.

На парадоксе основан целый фельетон Добролюбова «Опыт от-учения людей от пищи». Вообще русская классическая литература, в особенности сатирическая, чрезвычайно щедра на репризы-пара­доксы. Причем репризы эти остаются современными до сих пор, ибо при всех переменах российской общественной и политической жиз­ни многие проблемы столь же актуальны, как и 150 лет назад. Напри­мер, парадокс вынесен в заголовок фельетона Н. Г. Чернышевского «Вредная добродетель» (1859 год). Материал этого памфлета был использован в программе В. Границына «500 лет русской водке» в Санкт-Петербургском государственном театре эстрады в 1998 году.

Очень близка к парадоксу ирония — третий тип построения эст­радной репризы. В парадоксе — понятия, которые исключают друг друга, объединяются, если можно так сказать, вопреки их несовме­стимости.

Ирония впрямую высказывает одно понятие, а подразумевает (но не высказывает) совсем другое — противоположное.

На словах высказывается положительное, а понимается отрица­тельное. То есть иносказательно раскрываются недостатки того, о чем (о ком) говорят. «Ирония есть, когда через то, что сказываем, противное разумеем»²⁰, — говорил М. Ломоносов.

Прекрасные примеры иронии можно найти в классической ли­тературе («Похвала глупости» Эразма Роттердамского); полны иро­нии многие строки Гоголя. Например:

«Удивительная лужа! Единственная, которую только вам удава­лось когда видеть! Она занимает почти всю площадь. Прекрасная лужа!»²¹.

Иногда реприза, построенная на иронии, возникает от смещения ударения (в том числе и смыслового) в слове или в сочетаниях слов.

Стр.76

Е. Альпер (победитель в жанре конферанса на VII Всесоюзном конкурса артистов эстрады) однажды импровизационно произнес ре­призу: «Для артиста вопрос „быть или не быть?" — не вопрос. — Вот в чем (Альпер точно давал понять, что имел в виду костюм артиста) -вопрос!». Здесь смещено смысловое ударение при полном соответствии известной начальной шекспировской фразе монолога Гамлета, отчего возник новый иронический смысл знаменитой фразы

· · · · · ·

В иронии всегда присутствует намек.

Наибольший эффект намека достигается не словом, а умолчанием, на­меком на недозволенное слово или понятие. Для эстрады это очень важ­ный прием.

Нет ничего хуже выхолощенной, стерильной, «правильной», ака­демично-сухой эстрады. Искусство это родилось на площади, оно очень демократично и народно. А народ любит и щекотливую ситуа­цию, и двусмысленную реплику, и крепкое словцо. Сама народная, демократическая природа искусства эстрады такова, что в ней дол­жен содержаться элемент простонародного грубоватого юмора. Но только элемент. Неталантливый и пошлый эстрадный автор превра­щает этот элемент в основу, и таким образом возникает дурной вкус.

Именно искусство говорить намеками, не произнося вслух того, чего нельзя произносить, но то, что все однозначно понимают, по­зволяет сохранить демократичный признак построения текста эст­радной репризы.

Искусство пользоваться намеком в репризе позволяет артисту сохранить вкус, чувство меры, не скатиться до пошлости, которая часто подстере­гает эстраду.

Искусство намека в буквальном смысле слова помогло выжить жанру конферанса во времена, когда была чрезвычайно сильна по­литическая цензура. «Наибольший эффект намека получается, ког­да намекают на что-то недозволенное (табу). Других способов вы­разить общественное мнение нет, поскольку прямо говорить опас­но, и приходится прибегать к обинякам. Но в то же время намек -прием остроумия. Выходит, цензура поневоле помогает сатирикам, заставляя их тщательнее оттачивать свои стрелы»²².

Во времена существования тотальной цензуры публика специаль­но шла слушать эзопов язык популярных конферансье и артистов

Стр.77

эстрады разговорного жанра, ибо они все-таки умудрялись говорить то, чего нельзя было говорить (в идеологическом смысле). А. Рай-кин писал:

«Я показываю явление, вскрываю, так сказать, его механизм, но не до­говариваю до конца. Это важный для меня прием. И вообще — прием искусства. Ведь если со сцены все сказать до конца, зритель решит, что вы примитивны, что вы сказали ему банальность. Надо уметь вовремя остановиться, подвести зрителя к ответу. Чтобы он сам дошел до него, сам „произнес»²³.

Публика восхищалась мастерством разговорников, которые уме­ли сказать, не говоря. Она отдавала дань их гражданскому мужеству и питалась интригой: когда же отлучат от концертов очередного смельчака, или, в конце концов, посадят его или нет? Вошли в исто­рию репризы М. Марадудиной «Советов много, а посоветоваться не с кем», А. Алексеева «Вы все сидите, а я стою»²⁴.

Кстати, одна из причин появления парного конферанса заклю­чалась в том, что двое могли разговаривать не с залом, а между со­бой. Таким образом исключались нежелательные импровизации: ведь текст заранее проходил утверждение в цензуре (так называе­мый «лит»).

К намеку как юмористическому приему близко примыкает двой­ное истолкование.