Расчлененность слова в разговорной речи

Характерная черта разговорной речи — высо­кая расчлененность производного слова. Слово выступает скорее как конструкция, состоящая из отдельных элемен­тов с четко осознаваемым значением, чем как нечленимая целостная единица, Этому помогает своеобразие норм раз­говорной речи — их большая вариативность, не связанная с функциональной нагрузкой допустимых нормой вариан­тов (см. [26, с. 56]). В разговорной речи слова свободнее строятся [11, с. 116] и, следовательно, массив легко члени­мых слов больше, чем в кодифицированном языке.

Назовем еще несколько явлений, характеризующих рас­члененность слова в разговорной речи.

1. Большая расчлененность слова обнаруживается в воз­можности прибавления суффикса к слову, уже выражающе­му данное категориальное значение. Это явление объясня­ется стремлением подчеркнуть, усилить членимость слова и тем самым выделить его категориальное, классифицирую­щее значение, например:

Я не люблю таких// ЛицемерщикЦ (ср. лицемер);

С порт сменщики много ездят// (ср. спортсмен); Я уже

не кулинарист/l (ср. кулинар).

При этом обычно используются суффиксы -щик!-щиц(а), реже -ист/-истк(а) (только при иноязычной основе слова).

2. Другим свидетельством свободы построения слова и:
вместе с тем выравнивания системы в разговорной речв
(«выталкивания исключений» — Е. Д. Поливанов) служит
преобразование несклоняемых аналитических прилагатель­
ных в обычные, оформленные прилагательные: ср. костюм
джерси — джерсовый костюм, начинка пралине — пралино-
вая начинка, стиль модерн — модерный (модерновый) кос­
тюм и др.

3. Легкость построения слова обнаруживается в разно­
образных явлениях, которые можно было бы назвать тер­
мином «вербализация» в широком смысле слова, так как
результат этого процесса — окказиональное или реальное
существительное.

 

1) Субстантивация прилагательных {см.
гл. «Номинации...») используется более широко, чем в ко­
дифицированном языке. Ср. торжественный (вечер), учи­
тельская (помещение), горячее, холодное (кушанье) ^п.

2) Вербализация высокочастотных сочетаний разговор­
ной речи, имеющих номинативную функцию (сохранение
изменяемости лишь последнего члена сочетания, наличие
единого ударения). Это явление (словосочетание превраща­
ется в слово) несомненно родственно таким явлениям, как
неполное склонение составных числительных, цсльнооформ-
ленность собственных имен (к Жюль Верну, с Иван Петро­
вичем, о Михаил Иваныче, для Дмитрий Сергеича), ис­
пользование их как одной производящей основы, например:
дядя Ваня — дяди-Ванин, тегя Аня — тети-Анин (см. гл.
«Морфология»).

4. Вербализация частей слова, когда говорящий свобод­
но употребляет нужную ему часть слова, вычленяя ее из
целого слова.

Морфема в разговорной речи выступает как более само­стоятельная и подвижная единица, чем в кодифицирован­ном литературном языке 127, с. 216—217].

5. Другой вид самостоятельности морфем обнаружива­
ется в распространении какой-либо первой части слова —
приставки, аббревиатуры и т. п. — «нестандартным» рас­
пространителем (словосочетанием, местоимением или чем-
либо подобным), например распространение приставки
анти-:

¹¹ Это явление аналогично по функции универбации, т. е. образова­нию слов с суффиксами -к(а), -ик и др. на основе сочетания «прилага­тельное-!-существительное»: манная (крупа)— манка, грузовая (маши­на) — грузовик.

А: Л пот эта пас ia/ Поморий/ она пяти него? Б: Ами-плохие зубы//; распространение первых час1сй аббревиатур:

Л: Самолет в Элисту пустили/ великолепный// Б: Ка­кой? Л: Ту какой-то (ср. Т>-П4, Ту-134 и т. п.)// 6. В разговорной речи обнаруживают самостоятельность и свободу употребления аналитические прилагательные, т. с. элементы типа авиа-, электро-, авто-, мини-, макса- и т. п. Если по отношению к кодифицированному языку идут спо­ры о лингвистическом статусе таких единиц, то их поведе­ние в разговорной речи не вызывает сомнения в том, что это особые самостоятельные слова, а не ';асти слов (см. гл. «Морфология...»).

Расчлененность разговорного слова усиливается особен­ностями разговорного синтаксиса. В разговорной речи, но­сящей по преимуществу диалогический характер, часто воз­никает структурный параллелизм единиц, проявляющийся l области синтаксиса (см. [28, с. 72]) и словообразования (см. [29, с. 74—75; 30]). Названное явление выступает как средство актуализации формы речи. Оно обнаруживается втом, что делается явной, подчеркивается словооб­разовательная структура слова. Это может быть н созна­тельно используемый (обычно с установкой на шутку) при­ем, и неосознанное свободное речетворчество. Оно обнару­живается обычно в нагнетании в одном (или соседних) вы­сказывании слов одинакового строения, подчеркнуто пере­дающих одно и то же категориально-классифицирующее содержание. Такое нагнетание может создаваться как одним лицом, так и несколькими говорящими, одновременно обра­зующими изоструктурные производные:

Сейчас он разорется! раскричится! размашется ру­ками//; Я занимаюсь скучнейшим делом// все подти­раю! подчищаю! подправляю черными чернила­ми//

Форма слова актуализируется также, если употребляет­ся несколько разносуффиксных образований от одной ос­новы:

Вы там можете устроить кактусятник! или лучше как-тусарийЦ

В разговорном словообразовании обнаруживается слож­ное диалектическое взаимодействие двух важнейших тен­денций развития языка — тенденции к экспрессивнос­ти и тенденции к регулярности (см. [31, с. 16—17]).

Свобода действия того или иного типа есть проявление

тенденции к регулярности. Вместе с тем создание нового слова нередко вызывается стремлением говорящего сде­лать свою форму выражения более экспрессивной. Так, на­пример, слова типа лицемерщик, хулиганщик отражают действие тенденции к регулярности: суффикс -щик высту­пает как регулярный показатель значения лица. Одновре­менно такие образования наделены большей экспрессивно­стью, чем нейтральные хулиган, лицемер, хотя последние и лишены аффикса регулярности. Таким образом, регуляр­ность действия словообразовательных типов может нести в себе заряд экспрессивности.

С другой стороны, словообразовательные типы, специа­лизирующиеся на выражении экспрессивных значений, как правило, высокорегулярны. Недаром так называемые фор­мы субъективной оценки существительных и прилагатель­ных многие языковеды относят к формам слова. Таким об­разом, и здесь стремление к экспрессивности выражения способствует обнаружению регулярности словообразова­тельного типа. Как пишет М. В. Панов, «эмоциональная окрашенность лексических единиц выявляется в разговор­ной речи особенно резко и подчеркнуто» [32, с. 8].

Необходимо учитывать, однако, что столь свойственное разговорной речи использование индивидуальных неологиз­мов — явление сложное и неоднородное. С одной стороны, это стремление освободиться от шаблона, жажда речетвор-чества, с другой — нежелание утруждать себя поисками готового, имеющегося в языке слова или необходимостью построить сложную синтаксическую конструкцию.

Упражнения

I. Объясните значение выделенных слов. Охарактеризуйте способ их образования.

1. (В магазине) Два кило гречки пожалуйста// 2. А: Твоя на прод­
ленке? Б: Да-а! А твой? А: Мой с бабушкой// 3. Не все знали/ что on
инфарктникП 4. А: У твоего отца здоровое сердце? Б: Нет/ ои сердечник!!
5. Наш кот миляга!/ 6. Где у нас цедилка? 7. Здесь не паровозы// Здесь
дизелек ходит//

2. Образуйте производные слова, характерные для разговорной ре­
чи, используя корки слов глаз, очки, читать, поливать.

Образец: Глаз — глазастый, глазастенький; имя лица — глазастик, глагол — глазеть, наглазеться.

3. Какие из данных ниже слов характерны для разговорной речи, а
какие — для кодифицированного языка? Определите значение и способ
образования разговорных слов.

Читалка, заводила, поливалка, открывалка, зубрила, дерматолог, кожник, читальня, отоларинголог, ушник, дантист, зубннк, штопор, двуш­ка, жарища, копилка, папуля, бабуся, голосишко, ветрюга.

ЛИТЕРАТУРА

1. Морен М. К., Тетеревникова Н. Н. Стилистика современного фран­
цузского языка, М., 1960.

2. Девкин В. Д. Немецкая разговорная лексика. М., 1973.

3. Земская Е. А. Окказиональные и потенциальные слова в русском
словообразовании. — В кн.: Актуальные проблемы русского "слово­
образования. Самарканд, 1972, т. 1.

4. Винокур Т. Г. Об эллиптическом словоупотреблении в современной
разговорной речи. — В кн.: Развитие лексики современного русского
языка. М., 1965.

5. Земская Е. А. Понятия производиости, оформлен кости и члелимости
основ. — В кн.: Развитие словообразования современного русского
языка. М.> 1966.

6. Русский язык и советское общество. Словообразование современного
русского литературного языка. М., 1968.

7. Санджи-Гаряева 3. С. Усечение как способ словообразования в раз­
говорной речи. — В кн.: Актуальные проблемы русского словообразо­
вания. Самарканд, 1972, т. II.

8. Берлизон С. Б. Сокращения в современном английском языке. — Ино­
странные языки в школе, 1963, № 3.

9. Гяч И. В. К, вопросу о генетических истоках аббревиатур. — В ки:
Лингвистические исследования. Л., 1970.

10. Куриж>вич Е. Деривация лексическая и деривация синтаксический (1936). — В кн.; Куршгешич Е. Очерки по лингвистике. М., 1962.

П. Щерба Л, В. Современный русский литературный язык. — В кн: Щерба Л. В. Избранные работы но русскому языку. М., 1957.

12. Санджи-Гарясва 3. С. Потенциальные слова на -мае в разговорной
речи. — В кн.: Материалы VI Научной конференции профессорско-
преподавательского состава Гос. пел., ин-та им. С. Айни. Вопросы фи­
лологии. Самарканд, 1971.

13. Гак В. Г. Номивализация сказуемого и устранение субъекта.— В кн.:
Синтаксис и стилистика. М., 1976.

14. Долинин К. А. Об одной характерной черте синтаксиса спонтанной
речи.—В кн.: Теория и практика лингвистического описания ино­
язычной разговорной речи. Горький, 1972, вып. 49.

15. Траецкая Л., Александровская Л. Н. Опыт трансформационного ана­
лиза синтаксических структур диалогической и монологической ре­
чи. — В кн.: Теория и практика лингвистического описания разговор­
ной речи. Горький, 1968.

16. Бахтурина Р. В. Значение и образование отыменных глаголов с суф­
фиксом -в-1-ить. — В кн.: Развитие словообразования современного
русского языка. М., 1966.

17. Улуханов И. С. Словообразовательная семантика» русском языке.
М... 1977.

 

18. Костомаров В. Г. Словообразовательная структура глаголов класса
-ить}-ять в современном русском языке. Лис. на соиск. учен, степени
канд. филол. наук. М., 1955.

19. Волоцкая. 3. М. Опыт описания системы словообразовательных -ша-
чений. Дис. на соиск. учен, степени канд. филол. наук. М., 1968.

20. Земская Е. А. О семантике и синтаксических свойствах отсубстанчив-
ных прилагательных в современном русском языке. — В кн.: Истори­
ко-филологические исследования. М„ V967.

21. Панов М, В. О слове как единице языка Учен. зап. Моск. гос. лед
ин-та им. В. П. Потемкина. М„ 1956, т. 51.

22. Земская Е. А. История прилагательных, обозначающих степень при-

знака, в русском литературном языке нового времени. — В кн.; Об­разование новой стилистики русского языка в пушкинскую эпоху. М., 1964.

23. Русская разговорная речь. М., 1973.

24. Виноградов В. В. Русский язык. 2-е изд. М.., Ш72.

25. Деикии В. Д. Немецкая разговорная речь. [В печати}.

26. Панов М. В. Русский язык. — В кн.: Языки народов СССР. М., 1966,
т. 1.

27. Земская Е. А. Особенности русской разговорной речи и структура
коммуникативного акта.-—В кн.: Славянское языкознание. VII1 Меж­
дународный съезд славистов. М., 1978.

28. Русский язык и советское общество. Проспект. Алма-Ата, 1962.

29. Земская Е. А. Русская разговорная речь. Проспект. М., 1968.

30. Капанадзе Л. А,, Красильникова Е. В. Об актуализации морфемной
членимое™ слова в речи (употребление префиксальных слов в уст­
ной речи).— В кн.: Развитие современного русского литературного
языка. 1972. Словообразование. Члени мость слона. М., 1975.

31. Шмелев Д. И. О сегяантических изменениях в современном русском
языке. —- В кн.: Развитие грамматики и лексики современного русско­
го языка. М,, 1964.

32. Панов Ai. В. О развитии русского языка в советском обществе. — Во­
просы языкознания, 1962, Л"э 3.

РЕКОМ ЕН ДУЕМАЯ Л ИГЕ РА ТУРА

Земская Е. А. Русская разговорная речь. М-, 1968, с. 68—80, 42—46.

Васильева А. Н. Курс лекций но стилистике русского языка. М., 1976» тема VI.

Русская разговорная речь. М., 1973» гл. «Номинации».

Капанадзе Л. А., Красильникова Е. В. Об актуализации морфемной чле-нимоети слова в речи (\ потребление префиксальных слов в устной речи). — В кн.: Развитие современного русского литературного язы­ка. 1972. Словообразование. Членимость слова. М., 1975.

Земская Е. А. Современный русский язык. Словообразование. М., 1973.

Санджи-Гаряева 3. С. Усечение как способ словообразования в разго-нориой речи. — В кн.: Актуальные проблемы русского словообразова­ния. Самарканд, 1972, т. 2.

Глотова И. П. Лексические включения в разговорной речи. — В кн.: Воп­росы стилистики. Саратов, 1972, вып. 4.

Виноградова В. Н. Стилистические средства словообразования. — В кн.: Стилистические исследования. М., 1972.

Глава V

Синтаксис

разговорной

речи

При изучении синтаксиса разговорной речи мы сталкиваемся с целым рядом трудностей. Разговорная речь функционирует как речевой поток, само пленение которого на синтаксические един иды не всегда легко производить. Существует ли в разговорной речи такая единица, как предложение в кодифицированном литературном язы­ке? И если существует, то на каких основаниях ее следует выделять? Многие лингвисты приходят к выводу, что в разговорной речи на такую единицу, как предложе­ние, опираться нельзя (см. [1, с. 15; 2, с. 115; 3, с. 220 и след. ']).

Дело в томе, что если взять для анализа какой-либо текст разговорной речи, то нетрудно увидеть, что он будет содер­жать много отрезков, которые не соответствуют нашему представлению о предложениях кодифицированного языка. Рассматривая один из типических текстов разговорной ре­чи, Е. Н. Ширяев показывает, что в нем только 6 конструк­ций из 15 соответствуют определению предложения [3, с. 220].

Как же следует поступать исследователям разговорной речи? Может быть, надо отказаться от анализа «непредло-женческих» конструкций? Такой выход был бы неправиль­ным, так как очень обеднил и исказил бы наше представ­ление о разговорной речи. Для того чтобы не допустить та­кого искажения и не приравнивать разговорную речь к фактам кодифицированного языка, необходимо описывать

¹ Далее используем некоторые положения этого раздела книга (аи-тор Е. Н. Ширяев).

все конструкции разговорной речи, в том числе и «непред-ложенческие», иначе «более половины текста разговорной речи не будет охвачено описанием. Не этим ли объясняется, что иностранцы, изучающие русский язык по текстам и грамматикам кодифицированного литературного язы­ка, жалуются, что плохо понимают разговорную речь?» [3, с. 2221

Поэтому многие исследователи пришли к выводу, что при синтаксическом членении разговорной речи наиболее целесообразно опираться на такой критерий, как интонация, и выделять в качестве основной коммуникативной единицы синтаксиса разговорной речи высказывание.

С некоторой долей условности можно считать, что в раз­говорной речи противопоставлены два вида интонации — интонация законченности и интонация незакон­ченности (см. [4, с. 258—260]). В соответствии с этим в разговорной речи выделяются две интонационные едини­цы: фраза — часть текста с интонацией понижения на кон­це и синтагма — составная часть фразы.

Высказыва ние — это такая синтаксическая единица разговорной речи, которая обычно состоит^аз__одш>й фр$-зы [3, с. 2I7J. Это определение, однако, нуждается в уточ­нении, так как в разговорной речи возможно разбиение с помощью интонации понижения одного высказывания на несколько фраз. Например: Я к вам приеду// Непременно!! Завтра вечером// (ср. Я к вам приеду непременно завтра вечером). Это явление принято называть парцелляцией. Факты такого рода мы будем рассматривать как одно вы­сказывание, состоящее из нескольких фраз. Таким образом, высказывание обычно состоит из одной фразы, но может состоять и из нескольких (ср. [5, с. 16—17]).

С точки зрения функциональной к интонации за­конченности приравниваются интонация повышения (см. (3, с. 218—220]), свойственная вопросительным высказыва­ниям, не имеющим в своем составе вопросительных слов (например, Ты домой?}, некоторые повествовательные вы­сказывания (в частности, те, которые представляют собой открытый перечислительный ряд, например: Всегда он опаз­дывает/ всегда он на всех ворчит/ всегда от него все пла-чут//), а также ряд иных типов высказываний² (см. [3, с. 140—142]).

² Описание некоторых типов таких высказываний см. в разделе «За­мечания об интонации»

конструкции с нереализованными валентностями в синтаксисе разговорной речи

Выше уже говорилось, что условия функцио­нирования разговорной речи предопределяют многие ее су­щественные структурные черты. Для синтаксиса разговор­ной речи очень важны такие се особенности, как опора на конситуадию, а также общность апперцепционной базы со­беседников. Эти особенности обусловливают чрезвычайно важную черту синтаксиса в сфере синтагматики — обилие построений, в которых словесно не выражены те или иные члены, необходимые в грамматическом или семантическом отношении. Синтаксическое строение таких конструкций свидетельствует о наличии невербализовашюго члена, так как синтаксическая валентность наличных членов не реа­лизована ³, т. е. в таких конструкциях имеются незамещен­ные синтаксические позиции.

Следует ли явления подобного рода расценивать как эл­липсис?

Чтобы ответить на этот вопрос, рассмотрим, как упот­ребляется термин «эллипсис» в современной лингвистике. Этот термин используется для обозначения фактов разного рода. Чаще всего его применяют для называния трех яв­лений.

1. Для обозначения значимого отсутствия члена синтак­сического построения. Другое распространенное название этого явления — «нулевой член» (или «синтаксический нуль»). Так, в ряду конструкций Мой брат — студент; Мой брат был студент; Мой брат будет студентом первая конст­рукция имеет нулевой глагол-связку, выражающую значе­ние настоящего времени, тогда как значение, прошедшего и будущего времени выражается формами был и будет. В со­временном русском языке с помощью нулевых членов могут быть выражены не только глагольные связки, но и полно-знаменательные глаголы, например: Я в институт!j; Ты уже домой? Понимание таких конструкций не зависит от кон­текста и копситуации. Именно поэтому их можно характе­ризовать как явления языка, а не речи и утверждать, что в таких конструкциях отсутствие тех или иных членов зна-

³ Ср. понятие обязательной я потенциальной сочетаемости у В. Г. Ад- мони [б|, см. также (7, 8].

чямо. Следовательно, определенную семантику выражает нулевой член (см. [9, 10]).

2. Для обозначения пропуска того или иного члена син­
таксического построения, имеющегося в контексте, напри­
мер: Мальчику купили самокат, а девочке — куклу. «Вос­
становление» отсутствующего плена здесь не требуется.
Более того, оно противоречило бы нормам языка. Отсутст­
вующий член понимается однозначно, так как он дан в кон­
тексте. Это контекстуальный эллипсис (см. [11, 12]).

3. Для обозначения отсутствия того или иного члена по­
строения, ясного из конситуации, например: Покажите мне
красные//; Передай пожалуйста// Конструкции такого рода
понятны лишь в определенных условиях. Вне определенной
конситуации они допускают множественность осмыслений;
такие построения функционируют в языке наряду с полны­
ми синтаксическими структурами. Ср. с приведенными вы­
ше: Покажите мне красные туфли (носки, перчатки, вареж­
ки и т. к.); Передай, пожалуйста, книгу (портфель, стул,
чашку, хлеб и т. д.),

Это явление можно назвать кон ситуативным эл­липсисом.

Мы будем преимущественно рассматривать конситуа-тивный эллипсис, так как это явление специфично для раз­говорной речи (далее для краткости позволим себе опус­кать определение при слове «эллипсис»), и нулевые глаго­лы-предикаты, широкое употребление которых также составляет отличительную черту разговорной речи.

КОНСИТУАТИВНЫИ ЭЛЛИПСИС

Для живой речи, тесно связанной с определен­ной ситуацией, характерно большое количество синтакси­ческих конструкций, которые содержат члены, имеющие не­реализованные валентности ⁴.

Изучая нереализацию валентностей, следует учитывать два аспекта этого явления;

1) нереализация прямой и обратной валентностей⁵;

2) явления стационарного и нестационарного эллипсиса
[18, с. 46—57].

⁴ Материалы этого рода — по данным языка художественной лите­ратуры — описаны в работе [13J, см. также Ц4 —16].

* Ср. термины «центростремительные* и «центробежные потенции» в [17].

НЕРЕАЛИЗАЦИЯ ПРЯМОЙ

ИЛИ ОБРАТНОЙ ВАЛЕНТНОСТИ

Сравним два примера: Намажь мне// и Пере­дай пожалуйста вон ту толегую// В первом случае не реа­лизована прямая валентность глагола намазать (отсутст­вует имя в вин. п.), во втором — при слове толстую отсут­ствует главный плен (определяемое), т. с. не реализована обратная валентность прилагательного. Говорящий может не называть, что именно он просит намазать или передать, так как это ясно из конситуации (в первом случае речь идет о бутерброде, во втором — о толстой книге). Следователь­но, под нереализацией обратной валентности понимается та­кое явление, когда вербально выражены лишь зависимые члены, тогда как их синтаксические «хозяева» отсутству­ют, например:

(В магазине) Заверните эти желтые}! (о носках); А: (ищет что-то в шкафу) А где? Б: Да на верхней// (о полке шкафа).

Отсутствие вербализованного выражения таких членов объясняется тем, что они ясны из окружающей действитель­ности, их восполняют конситуация и контекст.

стационарный и нестационарный эллипсис

Сравним несколько конструкций, признавае­мых эллиптическими, так как в них не реализована прямая или обратная валентность имеющихся членов ⁶: Два до Ар­хангельска//; Покажите синие//; На Таганку я не согласен// Первый пример представляет собой широко распростра­ненную типизированную конструкцию разговорной речи, со­ответствующую нормам этой речи и функционирующую преимущественно в такой форме. Вслед за А. М. Пешков-ским будем называть такие построения стационарны-

⁶ Подчеркнем, что для анализа мы Судом брать лишь завершенные построения, формальным показателем чего является интонация закон­ченности (обозначаемая двумя косыми чертами). Построения незавер­шенные, прерванные и т. п., а также ответные реплики диалога рассмат­риваться не будут, так как по отношению к ним понятие эллиптичности принимает другое значение.

м и эллиптическими структурами⁷. Второй и третий при­меры имеют принципиально другой характер.

В нестационарных эллиптических структурах эл­липсис связан не с целостным синтаксическим построением коммуникативного характера, а с минимальным синтакси­ческим блоком — словосочетанием, один из членов которого эллиптирован. Сущность эллипсиса не меняется от того, в какое более крупное построение входит эллиптическое сло­восочетание, например прилагательное без определяемого существительного. Ср.: Покажите синие; Синие я не возь­му; Синие мне малы; А синих нет? Мне бы синие и т. п. В построениях стационарных синтаксический каркас, привязанных! к определенной конснтуащш, неизменен. Ср.: Два до Пскова. Три до Чернигова. Один до Еревана.

Именно поэтому стационарные структуры, как правило, понимаются однозначно и вне какого-либо контекста и кон-ситуации, тогда как структуры нестационарные лишены это­го свойства. Ср. с этой точки зрения: Два до Пскова и На Таганки я не согласен; Покажите синие.

Первое построение вне зависимости от ситуации будет осмыслено однозначно: 'Дайте два билета до Пскова*, тог­да как второе и третье при неизвестной конситуации допус­кают множественность осмыслений. Во втором речь может идти о посещении театра на Таганке, о прогулке на Таган­ку и т. п. В третьем имеется отчетливая связь с «магазин­ной» ситуацией, но речь можег идти о показе любых кон­кретных предметов синего цвета.

Стационарные структуры (подобно нестационарным) в разговорной речи могут функционировать и в «полном» ва­рианте. Ср.; Два до Филей// и Дайте два билета до Филей/f

Различие между стационарными и нестационарными структурами зависит от частотности употребления «пол-пых» и «кратких» вариантов ⁸, поэтому оно имеет статисти-

⁷ Ср.: «Подобные опущения того, что дано в мысли обстановкой ре­
чи или общностью предыдущего опыта говорящих
(разрядка наша. — Е. З.)_у составляют норму языка и объясняются об­
щим законом всякой нашей деятельности, а не только речевой: экономик
сил» {19, с. 125]. Ср. там же понятие стационарного неполного предложе­
ния (с. 354).

⁸ Ср.: «Предложение одного и того же „материального состава" мо­
жет оцениваться в книжном (и нейтральном) стиле как неполное, и как
полное — в разговорном стиле. Это объясняется тем, что в одном случае-
оно будет проектироваться на соотносительный и более частотный тип
предложения с развернутым составом и оцениваться по сравнению с
этим типом как его редукция; в другом случае оно само оказывается наи­
более частотным и явится фоном, основой для синтаксической оценки»-
(20, с. 771.

ко-вероятностный характер и, следовательно, допускает какую-то промежуточную зону, в которой стирается. Одна­ко вне этой промежуточной зоны различие между стацио­нарными и нестационарными структурами вполне очевид­но. И оно отражает очень важное свойство этих структур: первые воспроизводятся как готовые конструкции (с заме­няемостью членов в строго определенных парадигматиче­ских рядах), вторые — строятся.

Другая важная особенность стационарных структур — это то, что они как целостные построения коммуникатив­ного характера закреплены за определенной, породившей их ситуацией.

Рассмотрим наиболее характерные для разговорной ре­чи виды нестационарных конструкций, имеющих нереализо­ванные валентности.

1. Не выражен спрягаемый глагол.

1) Его позиция сигнализируется обратной валентностью
зависимых приглагольных членов — существительных в
косвенных падежах с предлогами и без предлогов:

(Глядя на порезанный палец) Это ты ножом?; (Чело­век пишет письмо) Ты это брату?; (На почте) А: Де­вушка! Телеграмму примите// Б: Секундочку! Секун­дочку! (подождите); (Двое говорят по телефону) А: Вы подождать можете? Я на одну секунду (отойду)/ схвачу этот реферат//

2) Невербализованный глагол может также быть сигна­
лизирован наречием:

Я сейчас быстро// (кончу); (На почте) На перевод/ сю­да? (обращаться); А: Виктор Михалыча можно? Б: Дома нет/ и не знаю где// (находится).

2. Не выражен инфинитив.

Его позицию сигнализирует прямая валентность спря­гаемых форм глагола (чаще всего модальных или фазис-кых, типа хотеть, желать, мочь, начать, кончить и т. п.) и безлично-предикативных наречий (типа надо, нужно, можно):

Посоветуй мне! А то я не могу (решить)/куда мне идти//; А на «Дилижанс»/ если это вестерн/ стоит ли? (идти); А: Докторша сказала воспаление легких/Б: Да ну? А: Грозится в больницу// (положить).

3. Не выражено имя существительное. Сущест­
вуют такие виды показателей его позиции:

1) Нереализованная прямая валентность глагола в спря­гаемой форме или инфинитиве:

А: Ты хочешь послушать? (пластинку) Б: Угу// Л: Тог­да я у Галки возьму принесу!/-. Подожди дружочек! Поищу! (книгу); (На почте, где выдают посылки) Что же вы так долго не получали? (посылку); А: Ты как себя чувствуешь? Б: При всяком нарушении (дие­ты) болит//

2) Нереализованная обратная валентность присубстан-
тивного ггредложно-падежного сочетания:

Я тебе купила для дипломной работы// (папку).

3) Показателем незамещешюстн позиции является не­
реализованная обратная валентность зависимого согласо­
ванного определения (прилагательного, порядкового числи­
тельного, местоимения):

Синие мне больше всех нравятся// (о цветах); (В мет­ро) Сейчас мая/fl- (станция); (В магазине) А йот ма­ленькие дамские/ это у вас черные были?

4) Количественны© числительные нередко употребляют­
ся без относящихся к ним существительных, которые ясны
из конситуации:

А: У вас сорок восемь? (дней отпуска) Б: Да-а// Для наглядности виды эллиптических построений могут быть изображены в виде таблицы.

 

	Член, шгналнэирующий эллипсис
•	прямой валентностью	обратной валентностью
	§ <и
	PC О.
		а:
Эллиптированный член	Ill	§| О- ш К О. • ТО	венное ьное	is ■»?		|!|
	i III	В v Сй О		S| а- щ,	а: V	с> f> о
	2L 5 и	15 S	is	S с*.	2.	ш и §
	>.а S		О ЙЗ ЬЙ sr	о с о о	ас	со — о m оа
Спрягаемый глагол						+-
Инфинитив	-f-	-j-				■ь
On ределяемое сущест-
вительное						-f-
Зависимое существи-
тельное в косвен-
ном падеже	-f-		+

Итак, для разговорной речи характерны построения с нереализованной валентностью (прямой и обратной) одно­го или нескольких членов. Однако роль наличных членов.»

восполнении смысла построения неодинакова. Позиции не­верба лпзованного члена чаще сигнализируются нереализо­ванной валентностью зависимых от него членов.

НУЛЕВЫЕ ГЛАГОЛЫ-ПРЕДИКАТЫ

Нулевые глаголы-предикагы в разговорной речи широкоунотрсбптельны и активны (см. [3, с. 291—313]).

Явление нуля в сип таксисе аналогично соответствующе­му явлению в морфологии, т. е, например, наличию нулевой флексии род. п. множественного числа в словоформах типа стен -ф, груш-ф или нулевой флексии им. п. единственного числа в словоформах типа брат-ф, стол ф.

Подобно тому как в морфологии мы узнаем значение словоформы по ее месту в синтагматическом ⁹ и парадигма­тическом рядах ¹⁰> и в синтаксисе значение нулевых глаго­лов можно установить, включив их в парадигму, в которой глагол вербализован. Такую парадигму называют парадиг­мой подобия (в отличие от парадигм противопо­ставления, включающих конструкции с нулевой связкой, типа Мой брат строитель) (см. [21, с. 177]).

Парадигмы подобия ф°Р^миРУ^ются синонимическими рядами, включающими конструкции с нулевыми и ненуле­выми глаголами-предикатами. Ср.: Он долгой; Он побежал домой; Он помчался домой; Он бросился домой и т. п. (см. [3, с. 2921).

Принадлежность конструкции с нулевым глаголом-пре­дикатом к той или иной парадигме подобия определяется ее синтагматическим строением, т. с. тем, какие члены представлены в ней. Важно подчеркнуть, что здесь играет роль обратная валентность наличных членов, именно она показывает, что в конструкции имеется нулевой глагол. При этом грамматические признаки наличных чле­нов предопределяют форма аьно-синтаксическую сторону обратной валентности, т. е. сигнализируют глагол вообще, тогда как лексическая семантика приглагольного члена оп­ределяет значение нулевого глагола, его принадлеж­ность к той или иной парадигме подобия ^и.

⁹ Например, фрала Он купил много груш и огурцов показывает нам,
что единица груш есть форма род п. множественного числа

¹⁰ Помещение формы груш в парадигму склонения (груша, груши,
груше..; ept/tuu, груш-о. грушам...) пока гывает, «по vio фирма рол и
множественного числа с л у л е п о и флексией

¹¹ Полное описание нулевых rviai олов, \iioi решительных г* разговор­
ной речи, см. в [3, с. 291- -313].

Если подлежащее выражено иным способом, необходим второй приглагольный член. Он может быть выражен: ка­чественным наречием; существительным в твор. и. со зна­чением орудия; существительными в вин. п. с предлогом в, в дат. п. с предлогом по со значением места; существитель­ным в вин. п. с предлогом за со значением цели.

Подлежащее и первый приглагольный член могут быть выражены как местоимениями, так и одушевленными суще­ствительным и:

Он ее не сильно/ так/ шутя//; Он эту собаку палкой/ а то бы укусила//; Саша ему в бок/ тот и отскочил//; За что он бедную кошку?

Описанные выше конструкции в разных конситуациях могут осмысляться по-разному. Например, фраза Я в ин­ститут в разных коиситуадиях может обозначать: 'звоню* (если говорящий у телефона), 'пишу письмо' (если говоря­щий пишет или держит конверт) и т. п.

Такие значения следует отличать от перечисленных вы­ше нулевых глаголов, являющихся фактами языка и по­нимаемых однозначно вне опоры на конситуацию. Значе­ния, создаваемые лишь в определенной конситуадии, явля­ются фактом речи. И именно поэтому нельзя считать, что они выражены с помощью нулевого глагола, т. е. значимо­го отсутствия синтаксического члена. Перечисленные выше значения нулевых глаголав обусловлены системой языка и не требуют подд