Положение Церкви в Византийской империи

На рубеже тысячелетий

 

Успех или неудача основной миссии Церкви - освящения жизнедеятельности общества

и государства и свидетельствования об истине и добре, как правило, зависит от

сочетания двух факторов: во-первых, от состояния дел в самой внутренней

церковной жизни; а во-вторых, от того, в каких отношениях находится Церковь как

общественный институт с другим общественным институтом - государством. Причем

чаще всего в истории бвало так, что характер этих взаимоотношений определялся в

одностороннем порядке, а именно более сильным началом - государством. Церкви же

обычно доставалась оборонительная позиция, призванная хоть как-то защитить и

сохранить ее канонические установления.

В частности, на Соборе 869 года было определено, что избрание епископов,

митрополитов и патриархов в соответствии с древними правилами должно совершаться

не через насилие или какую-нибудь хитрость со стороны светских властей, а самим

священноначалием, и что если когда-нибудь подобное нарушение будет иметь место,

то такое епископство должно быть признано нелегитимным и немедленно

аннулировано. Дело дошло даже до того, что отдельным пунктом было прописано

положение о недопустимости присутствия на церковных соборах самих императоров

или их уполномоченных, что более чем красноречиво свидетельствует о чрезмерно

излишней "опеке" Церкви со стороны светской власти Византии.

Определяя, в свою очередь, отношение Церкви к государству, патриарх Фотий писал:

"патриарх обязан предостерегать императора и наставлять его на путь истинный в

случае греха, потому что, если ошибки царя и властей остаются неизобличенными,

народ легко приходит к подражанию недолжному; наоборот, при надлежащем

вразумлении глав государства, народ, склонный к преступлению, удержится от

подражания злому".

Содержащаяся в данном высказывании претензия Церкви не только на

самостоятельность, но и некоторое нравственное учительство по отошению к

светской власти вполне объясняется тем, что юридически, в теории такая

независимость действительно имела место. Это прекрасно доказывает

законодательство того времени. В частности, в правилах иператоров Василия I и

Льва VI, касающихся прав и обязанностей Константинопольского патриарха и

императора в отношении к Церкви каждому из них определены нормы, с которыми они

должны были сообразовывать свою религиозную деятельность. Причем, правила эти

свидетельствуют о довольно высоком месте Церкви в государственной сфере. Да и

идеал императора носил существенный религиозный оттенок: по замыслу авторов

указанного законодательства, император "…обязан приводить в исполнение все

заповеди Священного Писания, определения Семи Вселенских соборов; отличасться

перед всеми в православии и религиозной ревности".

В целом, можно сказать, что рассматриваемое законодательство, наделяя императора

и патриарха различными функциями, фактически уравнивало их права и власть.

Впрочем, как уже было сказано, реальное положение дел, определяющее итинную

картину государственно-церковных отношений, диктовалось в одностороннем порядке

главой государства. Так, император Василий Македонянин, управляющий Византией в

конце 60-х и в 70-е годы IX столетия, проводил линию независимости Церкви в ее

деятельности, участвовал в работе соборов 869 и 879 годов. Напротив, Лев VI

провозласил принцип, согласно которому царь есть закон неписанный, то есть

императору все дозволено.

Таким образом, несмотря на то, что юридически в Византии государство и Церковь

были поставлены на одну плоскость, на деле ее права очень часто попирались

светской властью. IX столетие, непосредственно следующее за эпохой Вселенских

Соборов, предоставляет многочисленные примеры вмешательства государства в жизнь

Церкви.

 

Продолжение иконоборчесной ереси после

VII Вселенского Собора

 

Несмотря на победу иконопочитания на VII Вселенском Cобopе партия иконоборцев

сохраняла свое влияние после него еще довольно длительный срок - более полувека.

Некоторые из иконоборческих епископов, признавшие на Соборе иконопочитание ради

сохранения за собой занимаемых кафедр, втайне оставались врагами иконопочитания.

В войсках еще со времени Константина Копронима, несмотря на проводимые Ириной

чистки, господствовал также иконоборческий дух.

До тех пор, пока Византией правила святая Ирина, даже в то время, когда ее

отстранил от власти ее сын Константин VI Порфирородный (789-797), господствующее

положение в Церкви имели иконопочитатели. К этому времени относится жизнь и

молитвенный подвиг крупнейшего деятеля "монашеской партии" рубежа VIII и IX

столетий - преподобного Феодора Студита (759-826), настоятеля крупнеего в

Контантинополе Студийского монастыря святого Иоанна Предтечи. Отличаясь с

молодости принципиальностью в вопросах христианской нравственности, в 795 г. он

выступил с резким осуждением второго брака правивишего тогда Константина с

фрейлиной Феодотой, родственницей игумена, и даже разорвал общение с патриархом

Тарасием, багословившим этот "прелюбодейный" брак. В ответ последовала высылка

императором Феодора и поддержавших его монахов, длившаяся до 797 г., когда

вернувшаяся к власти после государственного переворота святая Ирина приблизила

Феодора Студита к себе и назначила настоятелем Студийского монастыря. В годы

игуменства Феодора эта обитель переживала настоящий расцет: число братий

увеличилось с 12 до 1999 человек, росла благотворительность, был введен строгий

общежительный устав. Студийским монастырь щетался "образцовым" монастырем

империи, одним из главных центров ее церковнй жизни. Благодаря преподопбному

Феодору монашество в целом пережило фазу возрождения очищений и подъема.

В эти же годы, в самом конце VIII столетия в Европе произошло событие,

существенно повлиявшее на формирование биполярной модели "Запад - Восток" -

образование в 800 году империи франков. Выше уже было сказано о том, что военная

и дипломатическая поддержка франским королем Пипином Коротким папского престола

и дарования ему в 755 г. принадлежавшего грекам Равеннского экзархата после

изгнания оттуда лангобардов уже начало разводить политические мосты между Римом

и Константинополем. В 90-х годах король франков Карл Великий подчинил себе

Лангобардское государство в Италии, чем еще больше укрепил позиции Римской

Церкви. После этого следов военно-политического влияния Византии в Италии не

осталось и в помине. Внешнеполитический курс правительства святой Ирины явно не

прибавлял престижа Византии в глазах римлян. Даже восстановление иконопочитания

на VII Вселенском Соборе не сделало Константинополь полюсом политического

притяжения для Рима. Папский престол всерьез сязал свои интересы с державой

франков. Не смутила его и грубое иконоборчество Карла Великого, имевшего скорее

под собой мотив политического оппонирования Византии как единственной

сверхдержаве того времени.

Вершиной франко-римского альянса стало венчание 25 декабря 800 года папой Львом

III Карла Великого как императора. По мнению одного из современных историков

Церкви, прот. В. Асмуса, "это было событие, которое в области политической

явилось важнейшей предпосылкой церковного разделения, потому что, по всем

принятым представлениям того времени, империя - это единое всемирное

государство. Двух империй быть никак не может. Есть иможет быть только одна

империя. Она существовала прежде, имела столицей Рим, потом - Константинополь.

До последнего момента империя, имевшая столицей Константинополь, продолжала

вовсем христианском мире считаться римской, и хотя ее границы н совпадали с

границами христиаского мира, он считалась неким идеальным увенчанием всего

христианского мира". По замыслу пап, создание в 800 г. империи франков было не

столько альтернативой уже существующей империи, в скорее - рождением нового

полюса извечной римской державы, открытием третьего этапа ее истории.

Но как бы то ни было, списать со счетов могущестенную еще тогда Византию в

одночасье было невозможно, и Карл Великий намеревается "поглотить" ее

посредством династичекого брака со святой Ириной, как он это делал со всеми

вновь захваченными территориями. Однако напраленное к Константинопольскому двору

франское посольство было с позором отправлено восвояси. Да и положение самой

Ирины на престоле становилось все менее устойчивым. Оппозиция ее

внешнеполитическому курсу, терпящем неудачи по всем направлениям, организовала в

802 году государственный переворот, в результате которого первая в истории

Византии женщина-императрица была свергнута сослана в монастырь на остров

Лесбос, где вскоре (803) скончалась.

На престол взошел государственный казначей Никифор (802-811 гг.), бывший

сторонником иконопочитания. Стремясь поправить финансовое положение государства,

он пошел на лишение льгот монастырей, чем восстановил против себя монашество.

После смерти в 806 году патриарха Тарасия наиболее достойной кандидатурой на

патриаршую кафедру был игумен Феодор Студит, однако иператору был нужен другой,

более удобный ему человек. Им стал его тезка Никифор Исповедник (806-815), также

сторонник иконопочитания; Феодор Студит же стал его ближайшим советником и

сподвижником.

Император Никифор, в отличие от своей царственной предшествен-ницы, вел активную

внешнюю политику, много воевал с Болгарской империей хана Крума на Балканах и

погиб там в 811 году в одном из сражений.

Следующий император Михаил I Рангаве (811-813 гг.) также был иконопочитателем,

восстановил добрые взаимоотношения с монашеством, еще более укрепил авторитет и

влияние при дворе преподобного Феодора Студита. Михаил признал Карла Великого

императором (правда, не римским), разрушая тем самым всеобщую в то время

убежденность об исключительности Константинополя в качестве столицы империи.

Военные неудачи на Балканах привели к мятежу в армии, где традиционно, еще со

времен Констанина Копронима, были сильны иконоборцы; Михаил I был низвержен и

пострижен в монахи вместе со своим сыном Никитой (будущим патрирхом Игнатием).

Трон занял полководец Лев V Армянин (813-820 гг.) из иконобор-ческой партии

зеленых. С этого момента начинается второй виток гонений на иконопочитание,

продолжающихся три десятилетия. Воспитанный в иконоборческих началах и

окруженный иконоборцами, Лев Армянин неминуемо должен был сделаться гонителем

иконопочитания. Но сначала он старался прикрывать свою ненависть к иконам

желанием примирить партии иконоборческую и православную. Не объявляя еще об

уничтожении иконопочитания, он поручил ученому Иоанну Грамматику, будущему

патриарху, составить записку со свидетельствами из древних отцов против

иконопочитания, чтобы убедить православных отказаться от него. Но иконоборческая

партия настоятельно требовала решительных мер против иконопочитания и даже

открыто выражала свою ненависть к иконам.

Так, однажды, иконоборческие солдаты начали бросать камнями в известную икону

Христа Споручника, поставленную Ириною на прежнем месте над вратами

императорского дворца. Император, под предлогом прекращения беспорядков,

приказал опять снять икону.

Православные, во главе которых стояли константинопольский патриарх Никифор и

преподобный Феодор Студит, видя, что начинается гонение на иконы, устроили

совещание и решились твердо держаться постановлений VII Вселенского Собора.

Узнав об этом, император пригласил к себе патриарха, все еще рассчитывая путем

убеждения достигнуть уничтожения иконопочитания. С патриархом явились Феодор

Студит и другие православные богословы и на предложение императора о примирении

с иконоборческой партией решительно отказались сделать какие-либо уступки

еретикам.

Не достигнув уничтожения иконопочитания переговорами, Лев Армянин принялся за

насильственные меры: он издал указ, которым запрещалось монахам проповедовать

иконопочитание. Указ должны были подписать все монахи, но подписали только

немногие. Феодор же Студит написал окружное послание к монахам, в котором

убеждал повиноваться больше Богу, нежели людям. Император пошел дальше в своем

преследовании иконопочитания. В 815 г. патриарх Никифор был низложен и сослан, а

на его место поставлен иконоборец Феодот Мелиссинос Касситер (815-822).

Новый патриарх, всецело полагаясь на помощь Иоанна Грамматика созвал собор, на

котором VII Вселенский Собор был отвергнут, и иконоборческий собор Константина

Копронима 754 г. признан законным. Впрочем, собор Феодота Касситера хотел

сделать уступку православным, предлагая предоставить воле каждого почитать иконы

или нет, то есть признать иконопочитание необязательным. Только немногие монахи,

пришедшие на собор по приглашению, согласились на это предложение, но и те,

после убеждений Феодора Студита, отказались. Большинство же, под руководством

Феодора Студита, не хотело знать ни нового патриарха, ни собора, ни его

предложений. Феодор Студит не убоялся даже открыто выразить протест

иконоборческим распоряжениям. В Вербное воскресенье он устроил торжественную

процессию по улицам города с иконами, пением псалмов и т.д… Император был крайне

недоволен таким противодействием православных и, подобно Константину Копрониму,

начал открыто гнать их, и, прежде всего, монахов. Монастыри были разрушены,

монахи изгоняемы или ссылаемы в заточение. Феодор Студит был одним из первых

страдальцев за веру. Его сослали в заточение и мучили там голодом, так что он

умер бы, если бы темничный страж, тайный иконопочитатель, не разделял с ним свою

пищу. Из своего заточения Феодор рассылал письма православным и поддерживал в

них любовь к иконопочитанию.

В 820 году император Лев V пал жертвой очередного заговора, во главе которого

стоял его бывший сослуживец, сменивший его на иператорском троне с титулом

Михаила II Травла Аморийца (820-829), основатель Аморийской династии. Будучи сам

иконоборцем, иконопочитателей он старался не преследовать, занимая более

взвешенную позицию. После смерти в 20-х годах патриарха Феодота он всячески

препятствовал возвращению на первосвятительскую кафедру святого Никифора

Исповедника и отдал ее в руки другого иконоборца.

В 829 году Михаила II сменил на престоле его сын Феофил (829-842 гг.), последний

и ревностный иконоборец, организатор беспощадных гонений на иконопочитателей. В

831 году он повторно женился на Феодоре, родом пафлогонянке, наполовину армянке.

С ней в императорсий дворец вошло иконопочитание.

В 833 году он поставил патриархом своего бывшего воспитателя, давшего ему

блестястещее образование - Иоанна Грамматика (833-842 гг.), такого же

фанатичного иконоборца.