В контексті сучасних глобалізаційних процесів

Взаємовідносини різних культурних світів є важливим фактором сучасного світового розвитку, і взаємодія між ними є однією з найгостріших проблем. Все більшу роль починають відігравати не відносини між державами, а відносини між цивілізаціями, що характеризуються різними цінностями та ідеалами, притаманними їх культурі. Існують різні погляди на цю проблему. Так, на думку сучасного американського дослідника С.Хантінгтона, людство вступає в нову епоху – епоху „ зіткнення цивілізацій ”. Він виділяє вісім великих культурних світів – цивілізацій: західну, конфуціанську, японську, ісламську, індуїстську, православно-слов’янську, латиноамериканську і африканську. Саме від їх взаємодії, вважає він, в найближчому майбутньому буде залежати хід історії людства. Основним джерелом конфліктів на світовій арені стане вже не ідеологія і не економіка, а культура. Хантінгтон вважає, що відмінності між цивілізаціями за їх історією, традицією, мовою, релігією більш фундаментальні, ніж відмінності між державами. Місце народження, громадянство в нинішніх умовах не так істотно впливає на життя людей, як їх культурна та релігійна ідентифікація.

В незахідих цивілізаціях йде процес „ девестернізації ” – повернення до своїх культурних витоків. Тому Хантінгтон вважає, що нині на перше місце стають взаємини між Заходом і не-західними цивілізаціями. Лише на поверхневому рівні багато елементів західної культури проникли в культури не-західні, але на глибинному – західні уявлення та ідеї: індивідуалізм, лібералізм, демократія, вільний ринок, відокремлення релігії від держави – майже не знаходять відгуку в не-західних цивілізаціях (ісламській, конфуціанській, індуїстській та інших). Тому зусилля Заходу, що спрямовані на нав’язування свого способу життя, „імперіалізм прав людини” часто викликають в не-західних культурах ворожу реакцію і сприяють зміцненню їх споконвічних цінностей. За Хантінтоном, протистояння Заходу і решти світу стане в майбутньому центральною віссю світової політики; головною небезпекою стане конфронтація між Заходом і мусульманським світом.

Але концепція Хантінгтона не є загальноприйнятною і викликає багато суперечок. Прихильники інших точок зору підкреслюють величезну силу протилежної тенденції – тенденції до культурного, політичного і економічного співробітництва, котра поступово, через труднощі і суперечності, усе більше набуває сили в сучасному світі, де розгортаються процеси глобалізації в економічній, інформаційній та культурній сферах.

Проаналізувавши різні соціокультурні світи сучасного світу під кутом зору їх ціннісних орієнтацій, слід розглянути перспективи їх діалогу як єдино можливого імперативу сьогодення.

У сучасну епоху практично всі народи і держави залучаються до загальної мережі контактів і утворюють, хоча і повний протиріч, але єдиний людський світ. Локальні культурно-історичні процеси зливаються в цілісний світовий культурно-історичний процес. Антропологічна єдність людства як біологічного роду доповнюється нині його культурною єдністю. Це виражається в тому, що різні культури розвиваються в усі більшій взаємодії одна з одною, збільшується ступінь знайомства людей з культурами інших народів, поглиблюється розуміння специфіки інших культур, складаються загальні оцінки культурних досягнень незалежно від того, у якій культурі вони з’явилися.

Сучасний світ йде до об’єднання. В наш час усе більше усвідомлюється факт вступу людської цивілізації в якісно новий стан, одним із проявів якого є глобалізація, що здійснює сильний вплив практично на усі соціальні процеси з точки зору як їх змісту, так і форм вияву. Глобалізація являє собою всеохоплюючий багатоаспектний процес перетворення світу в цілісну систему, що визначає майбутнє людства. Вона є найважливішим, найвпливовішим й найвиразнішим процесом в сучасних світових суспільних відносинах і характеризується прискоренням темпів розвитку усіх сфер суспільного життя, - економічної, соціальної, політичної, духовної. В основі глобалізації лежить інтернаціоналізація людської діяльності. У соціальному вимірі глобалізація розглядається як процес безпрецедентного розширення інформації й комунікацій у світовому просторі. Глобалізація неминуче постає також як історичний процес уніфікації традицій, культур, релігій, ідеологій, що виражається в понятті “ культурно-історична (ментальна) глобалізація ”.

Соціальний позитив глобалізаційних процесів виявляється в розширенні інформаційного поля для багатьох людей, у створенні потенційних можливостей налагодження особистісних контактів в глобальному просторі, що полегшує становлення порозуміння між суб’єктами світового суспільства, формування спільних цілей соціального розвитку. В цьому ж напрямку діє поглиблення культурного взаємопроникнення між народами світу. Глобалізація сприяє взаємному збагаченню культур, поширенню кращих зразків національних культур на соціальному просторі планети й робить їх надбанням усього людства. В результаті все більшої сили набуває культурна інтеграція всесвітнього масштабу.

Водночас є глобалізаційні прояви, які оцінюються негативно або, принаймні, неоднозначно. Так, взаємодія культур часто здійснюється в напрямку поглинання західною культурною традицією усіх інших культур, в тому числі і європейської, що загрожує розмиванням національної самоідентичності населення країн, що втягуються в глобалізацію під прапором американізації. Існує навіть думка, що глобалізація – це всього лише поширена вестернізація, дифузія західного капіталізму, його інститутів та соціально-культурних орієнтацій на решту світу. Таким чином, в цих умовах паралельно процесам взаємопроникнення і інтеграції культур розгортаються і процеси їх конфронтації і диференціації.

Тільки діалог є інструментом, з допомогою якого може відбутися зрушення у старій цивілізаційній парадигмі замкненості, що заснована на сприйнятті „розмаїття як загрози”, потреби в наявності ворога і явної чи неявної установки „у грі на перемогу”. Після того, як світ став по-справжньому глобальним, теорія переможців і переможених втрачає своє значення, належачи до однієї і тієї ж єдності, людство може або разом виграти, або разом програти. Суть діалогу полягає в тому, щоб люди змогли подивитися один на одного по-новому – не з минулого, а з майбутнього, в якому їм прийдеться жити, і де усі вони неминуче будуть ближче один до одного у багатьох відношеннях.

Таким чином, культурна єдність людства, котра нині вперше в історії виникає, принципово змінює механізми взаємодії окремих культурних світів. Настає нова ера, у якій на авансцену всесвітньої історії виходить «багатомірний діалог» культур. Участь у цьому діалозі стає найважливішою умовою розвитку будь-якої культури. При цьому відбувається взаємозбагачення культур при збереженні своєрідності кожної. М. Ганді якось сказав, що мріє про те, щоб вітри культури усіх країн і народів віяли навколо рідного будинку, але він проти того, щоб якийсь вітер зірвав дах його будинку. Культура, що не знаходиться в контакті з іншими культурами і не відчуває їхнього впливу, неминуче приречена на відставання від темпів світового культурного розвитку, як і економіка країни, відірваної від світового економічного ринку, неминуче опиняється в занепаді. І подібно до того, як духовно багата особистість, осягаючи думки і почуття інших людей, не втрачає від цього своєї оригінальності і неповторності, так і досить багата культура, засвоюючи досягнення інших культур, не перестає бути своєрідною й унікальною, а лише ще більше збагачується. Для будь-якої національної культури знайомство з іншими культурами відкриває широкі можливості розвитку. Відомості про життя інших народів розширяє кругозір людей, дозволяє їм новими очима подивитися на світ і на своє життя, усвідомити особливості свого буття, внести корисні інновації у свій спосіб життя. Культурні досягнення інших народів – художні цінності, філософські і моральні, правові ідеї, техніко-технологічні досягнення – усе це вливається іззовні в національну культуру і стає її власним надбанням. Наприклад, винайдена фінікійцями ще у другому тисячолітті до н.е. абетка, будучи винаходом маленького народу, що давно зник з лиця землі, належить в наш час до основних досягнень людства. Це – один з яскравих прикладів того, як національні досягнення набувають міжнародного характеру.

Взаємодія культур створює підґрунтя для узгодження й уніфікації різних культурних норм, етичних стандартів, в яких виявляються культурні універсалії, загальнолюдські цінності. Такий набір цінностей у людства є. Це віра у силу людського розуму, прихильність до свободи, терпимість, прагнення до справедливості, повага до людської гідності. Провідне місце у між цивілізаційному діалозі мають зайняти ідеї справедливості і „золоте правило моральної поведінки”, яке має стати основою універсальної етики, що народжується.

Настає нова епоха, коли починає домінувати і панувати свідомість, що всі нації і народи належать до однієї родини, зріє необхідність загальнолюдського співтовариства, зникають примари, що змушували ставитися один до одного з підозрою і недовірою. Свідомість вселюдської єдності почала зароджуватись вже в епоху античності. У Сократа якось запитали, звідки він родом, і він не відповів: «З Афін», а сказав: «Із Всесвіту».

Культурне світове співтовариство усе глибше сприймає ідею діалогу. Шириться переконання, що всі країни можуть успішно співробітничати і знаходити загальну мову. Висновок, до якого підводить сучасна ситуація у світі, полягає в розумінні того, що виживання людства неможливо при конфронтації. Діалог особливо необхідний перед лицем глобальних небезпек, що загрожують людству. Значимість діалогу полягає в тому, що в умовах взаємного духовного спілкування відбувається глибоке усвідомлення іншої культури й іншого людського досвіду. Діалог – сьогодні рятівний шлях, рухаючись по якому можна уникнути крайніх форм конфронтації.

Діалог — це взаємопроникнення культур; це не просто спілкування як розмова різними мовами, а спілкування зі спробою перекладу, взаєморозуміння; це не просто усвідомлення альтернативи, а й толерантне ставлення до неї. Толерантність - це не тільки повага чужих цінностей, але позиція, що припускає розширення кола власних ціннісних орієнтацій за рахунок позитивної взаємодії з іншими культурами, збагачення новим, іншим культурним надбанням, соціальним досвідом.

 

Першоджерела для вивчення теми:

 

А. Печчеи. О человеческих качествах

На протяжении моей жизни ход человеческой истории решительно и внезапно переменился. Суть этих измене­ний в том, что за какие-нибудь несколько десятилетий завершился продолжавшийся много тысяч лет период медленного развития человечества и наступила новая динамичная эра. Буквально ошеломленные событиями, которые свидетельствуют об этих пере­менах, мы все время задаем себе вопрос, что же несет нам новый век, станет ли он звездным часом человечества или ввергнет нас в пучину ужасов и зла. И как мне кажется, все перемены в сущности касаются именно изменившегося положения самого человека на Зем­ле. Если раньше он был не более чем одним из многих живых су­ществ, живущих на планете, то теперь человек превратил ее в свою безраздельную империю.

С тех пор как существует человечество, люди всегда бились над вопросом, что значит быть человеком и в чем состоит его земное предназначение. Поиски ответов на этот вопрос служили вечной те­мой философских и религиозных размышлений. Теперь, впервые в истории, появился новый мощный фактор, который необходимо принимать во внимание, размышляя о судьбах человечества. Этот фактор – огромное и всевозрастающее материальное могущество самого человека. Это могущество возрастает по экспоненте, год за годом аккумулируя силы для дальнейшего роста. Однако развитие это в высшей степени сомнительно и неоднозначно, ибо оно может послужить на благо человеку только при разумном и сдержанном к нему отношении, при безрассудном же его использовании человеку грозит непоправимая катастрофа.

В сущности, с тех самых пор, как появился венец творения – Человек, жизнь на планете постоянно и непрерывно изменялась, и его влияние стабильно росло на протяжении тысяч поколений. Те­перь, однако, когда оно стало возрастать с поистине космической скоростью, судьба всех имеющихся форм жизни на Земле – в значи­тельно большей степени, чем в прошлом, – зависит от того, что дела­ет или чего не делает человек. Основной вопрос сегодня сводится к тому, как умудрится он разместить на Земле дополнительные мил­лиарды себе подобных и обеспечить все их многочисленные потреб­ности и желания. Какие еще живые существа окажутся новыми жертвами его триумфального исторического восхождениям и рас­ширения, за которые ответственным будет только он один?

Под угрозой сейчас находится большинство оставшихся выс­ших видов растений и животных. Те из них, которые человек избрал для удовлетворения своих потребностей, давно уже гибридизированы, приспособлены к его требованиям и выхолены с единственной целью – производить для него как можно больше пищи и сырья На них уже более не распространяется дарвиновский закон естествен­ного отбора, который обеспечивает генетическую эволюцию и при­способляемость диких видов. Впрочем, и те виды, которым человек не смог найти непосредственного применения, тоже обречены. Их есте­ственная обитель и их ресурсы были отняты и безжалостно разру­шены в целеустремленном продвижении человечества вперед. Не менее печальная участь ждет и нетронутую дикую природу, которая все еще нужна как естественная среда обитания самого человека, для его физической и духовной жизни.

Однако поднятая человеком грозная волна, если ее не приоста­новить, неминуемо настигнет и его самого. Ведь человек является результатом длительной естественной эволюции – процесса, в кото­ром, как в сложнейшей ткани, тесно и прихотливо переплелись жиз­ни тысяч и тысяч организмов. Сможет ли он сам выжить в роскош­ном замке, куда добровольно заточил себя, отгородившись от всего живого мира, взяв с собой лишь нескольких приближенных? Нико­гда еще судьба человека не зависела в такой степени от его отноше­ния ко всему живому на Земле. Ведь, нарушая экологическое равно­весие и непоправимо сокращая жизнеобеспечивающую емкость пла­неты, человек таким путем может в конце концов сам расправиться со своим собственным видом не хуже атомной бомбы.

И это не единственное, в чем новая благоприобретенная мощь человека отразилась на его собственном положении. Современный человек стал дольше жить, что привело к демографическому взрыву. Он научился производить больше, чем когда бы то ни было, всевоз­можных вещей, и к тому же в значительно более короткие сроки. Уподобившись Гаргантюа, он развил в себе ненасытный аппетит к потреблению и обладанию, производя все больше и больше, вовле­кая себя в порочный круг роста, которому не видно конца.

Родилось явление, которое стали называть промышленной, на­учной, а чаще научно-технической революцией. Последняя началась тогда, когда человек понял, что может эффективно и в промышлен­ных масштабах применять на практике свои научные знания об ок­ружающем мире. Этот процесс идет сейчас полным ходом и все на­бирает и набирает скорость Ведь непрерывный поток новых техно­логических процессов, различных приспособлений, готовых товаров, машин и оружия, который с поистине захватывающей дух скоростью выливается из технического рога изобилия. поглощает тишь часть непрерывно возрастающего объема научных знаний человека Можно с уверенностью утверждать, что поток этот и дальше будет расти.

Истоки этой почти зловещей благоприобретенной мощи чело­века лежат в комплексном воздействии всех названных выше изме­нений. а их своеобразным символом стала современная техника. Еще несколько десятилетий назад мир человека можно было – в весьма упрощенном виде, разумеется, – представить тремя взаимо­связанными, но достаточно устойчивыми элементами. Этими эле­ментами были Природа, сам Человек и Общество. Теперь в челове­ческую систему властно вошел четвертый и потенциально неуправ­ляемый элемент – основанная на науке Техника.

Человеческая Техника почти так же стара, как и сам человек, и была она вначале, скорее, средством, чем самоцелью. Вплоть до не­давнего времени человеку удавалось поддерживать разумное равно­весие между тем материальным прогрессом, который она обеспечи­вала, и той социокультурной жизнью, которой она должна была служить. Теперь, когда техника в своей новой версии зиждется ис­ключительно на науке и ее достижениях, она приобрела статус до­минирующего и практически независимого элемента. Прежнее рав­новесие оказалось безвозвратно нарушенным. За последние годы результаты технического развития и их воздействие на нашу жизнь стали расширяться и расти с такой прямо-таки астрономической скоростью, что оставили далеко позади себя любые другие формы и виды культурного развития. Так что человек уже не в состоянии не только контролировать эти процессы, но даже просто осознавать и оценивать последствия всего происходящего. Техника, следователь­но, превратилась в абсолютно неуправляемый, анархический фактор. Однако даже в том случае, если нам удастся поставить ее под на­дежный контроль, все равно она уже принесла в наш мир и будет продолжать вызывать в нем поистине эпохальные изменения. И но­вый факт здесь состоит в том, что – на радость нам или на горе – техника, созданная человеком, стала главные фактором изменений на Земле

Итак, человеческое развитие вступило в новую эру. С незапа­мятных времен человек, изобретая остроумные, но относительно бесхитростные приспособления, облегчающие ему жизнь, медленно, со скоростью черепахи, полз по пути прогресса. В начале текущего столетия темпы развития стали резко возрастать, машины стали больше и сложнее, но масштабы их все еще оставались «соизмери­мыми» с самим человеком. Водораздел между двумя эпохами связан с появлением высокоразвитой техники и сложных искусственных систем в авиации и космонавтике, вооружении, транспорте, коммуникациях, информации, с использованием этиих систем при сборе и обработке данных и т. д. Все эти технические новшества радикально изменили нашу повседневную жизнь. Гигантский мир. созданный человеком, не только ошеломлял нас. но порою производил пугаю­щее впечатление. Гроздья сцепленных друг с другом человеческих и природных систем и подсистем – при всем том разнообразии, кото­рое они приобретали в различных районах, – оказались прямо или косвенно связаны между собой. И сеть их опутала всю планету. Лю­бое повреждение или нарушение в одной из этих систем может легко перекинуться на другие, приобретая порой характер эпидемий.

Так пришел конец той культуре и образу жизни, которые вели свое начало от далекой эпохи неолита. Мое поколение еще успело насладиться последними плодами этой безвозвратно ушедшей поры, ее утонченностью, изысканностью и элегантностью. Сейчас все это стремительно исчезает из нашей жизни. И мы приходим в замеша­тельство, размышляя о той непомерной власти, которая заставила всю планету сдаться на милость человека. Перед нами, как неясный еще мираж, манящий и соблазнительный, и в то же время полный угроз и неизвестности, маячит век безраздельной империи человека.

Эта глобальная человеческая империя располагает в сущности, всем необходимым для того, чтобы затмить все предыдущие циви­лизации. И в то же время вполне возможно, что ее ждет трагический конец. По-видимому, мы сейчас слишком близки к поворотному пункту истории, чтобы рассмотреть в истинном, неискаженном виде возможные варианты будущего, к которому мы идем.

Печчеи А. Человеческие качества. М.,1985. С. 63-68.

 

Швейцер А. Этика благоговения перед жизнью

Этика заключается в том, что я испытываю побуждение выказывать равное благоговение перед жизнью как по отношению к моей воле к жизни, так и по отношению к любой другой. В этом и состоит основной принцип нравственного. Добро – то, что служит сохранению и развитию жизни, зло есть то, что уничтожает жизнь или препятствует ей.

Единственно возможный основной принцип нравственного означает не только упорядочение и углубление существующих взгля­дов на добро и зло, но и их расширение. Поистине нравственен человек только тогда, когда он повинуется внутреннему побуждению помогать любой жизни, которой он может помочь, и удерживается от то­го, чтобы причинить живому какой-либо вред. Он не спрашивает, на­сколько та или иная жизнь заслуживает его усилий, он не спрашивает также, может ли она и в какой степени ощутить его доброту. Для не­го священна жизнь как таковая. Он не сорвет листочка с дерева, не сломает ни одного цветка и не раздавит ни одно насекомое. Когда ле­том он работает ночью при лампе, то предпочитает закрыть окно и сидеть в духоте, чтобы не увидеть ни одной бабочки, упавшей с обо­жженными крыльями на его стол.

Этика есть безграничная ответственность за все, что живет.

По своей всеобщности определение этики как поведения человека в соответствии с идеей благоговения перед жизнью кажется несколь­ко неполным. Но оно есть единственно совершенное. Сострадание слишком узко, чтобы стать понятием нравственности. К этике отно­сится переживание всех состояний и всех побуждений воли к жизни, ее желания, ее страсти полностью проявить себя в жизни, ее стрем­ления к самосовершенствованию.

Более всеобъемлющая любовь потому, что она одновременно несет в себе и сострадание, и радость, и взаимное устремление. Но она раскрывает этическое содержание только в некотором сопостав­лении, пусть даже естественном и глубоком. Создаваемую этикой со­лидарность она ставит в отношение аналогии к тому, что физически более или менее преходяще допускается природой между двумя пола­ми или между родителями и их потомством.

Швейцер А. Культура и этика. М., 1973.С. 304-326.

 

Тоффлер О. Футурошок

Происходящее ныне, судя по всему, – нечто более масштаб­ное, глубокое и значительное, чем промышленная революция. Среди историков и археологов, социологов и экономистов, психологов и представителей других научных дисциплин крепнет убежденность в том, что многие социальные процессы ускоряются, причем стремительно, с головокружительной быстротой.

Процесс образования городов, рост потребления человеком энергии, экономический рост стран и т.п. вызваны техническим прогрессом. Ускорение внешнее преобразуется в ускорение внутреннее. Для того чтобы избежать шока от столкновения с будущим, человек должен стать несравненно более приспособленным и пластичным, чем когда-либо. Ему предстоит изыскать совершенно новые способы сохранения жизненной устойчивости, потому что прежние его устои – религиозные, национальные, общинные, семейные и про­фессиональные – трещат ныне под ураганным напором ускоряю­щегося темпа перемен.

Ускорение темпов жизни рождает ощущение эфемерности. Эфемерность – это новое качество «скоротечности» повседневной жиз­ни, ощущение мимолетности и непостоянства всего, сегодня бо­лее глубокое и острое, чем когда-либо раньше. В прошлом идеалом были прочность и долговечность. Что бы ни создавал человек – пару ботинок или собор, – он направлял всю свою творческую энергию на то, чтобы дело его рук служило максимально долгий срок. Теперь господствует принцип – «ис­пользовал—выбросил». Происходит неизбежная эфемеризация отношений человека с вещами. С приближением к супериндивидуализму отношения людей друг с другом приобретают все более временный характер. Люди, так же как вещи и места, проходят через нашу жизнь, не задержива­ясь, во все убыстряющемся темпе. Чаще всего мы вступаем с окру­жающими нас людьми в поверхностные, деловые отношения. В сущности, мы распространяем принцип «использовал – выбро­сил» на человека. Средняя продолжительность отношений с другими людьми ста­новится короче. Дальнейшая урбанизация – лишь одна из целого ряда сил, толкающих нас в сторону «эфемеризации» наших отно­шений друг с другом. Другой такой силой является возрастающая географическая мобильность.

Страны, приближающиеся к супериндивидуализму, резко по­вышают производство «психоэкономической» продукции. Твигги, «битлы», Джон Гленн, Джек Рубин, Эйхеман, Жан-Поль Сартр – тысячи «известных личностей» появляются на подмостках исто­рии. Реальные люди, многократно увеличенные и спроецирован­ные в наше сознание средствами массовой информации, они вне­дряются в виде живых образов в мозг миллионов людей, никогда не встречавшихся с ними, никогда с ними не говоривших и не видевших их в лицо. Мы вступаем с этими «заместителями» в отношения точь-в-точь так же, как с друзьями, соседями, колле­гами.

Точно то же самое можно сказать и о вымышленных персона­жах, чьи образы проникают в наше сознание со страниц книг и журналов, с театральной сцены, теле- и киноэкранов. Все эти люди-«заместители», реальные и вымышленные, занимают в нашей жизни важное место, служат для нас образцами поведения, разыгрывают для нас роли и ситуации, позволяя нам делать из этого выводы для нашей собственной жизни. Хотим мы того или не хо­тим, мы извлекаем из их поступков уроки жизни. Мы учимся на их удачах и ошибках. Они дают нам возможность «примерить» раз­личные роли или жизненные стили, избежав неприятных послед­ствий, к которым могли бы привести подобные эксперименты в реальной жизни. Все ускоряющееся течение через сознание потока «людей-заместителей» у многих реальных людей, которым не уда­ется найти подходящий для себя стиль жизни, приводит к неус­тойчивости склада индивидуальности, характера, психики. Име­ет место не просто коловращение реальных людей и вымышлен­ных персонажей, а все ускоряющееся в нашем мозгу обращение образов и структур образов. Результатом этой бомбардировки образами является ускорен­ное отмирание старых представлений, убыстрение интеллектуаль­ной переработки понятий и появление острого ощущения непос­тоянства самого знания.

Если первый ключ к пониманию нового общества – это идея быстротечности, эфемерности, то вторым таким ключом является новизна. Будущее предстанет перед нами как нескончаемая верени­ца диковинных происшествий, сенсационных открытий, невероят­ных конфликтов и сногсшибательных новых дилемм. Выпустив на свободу силы новизны, мы толкаем людей в объятия необычайного, непредсказуемого. Тем самым мы поднимаем проблемы адаптации на новый и опасный уровень. Ибо недолговечность и новизна обра­зуют опасную смесь. После того как рост изобилия и дальнейшая эфемеризация безжалостно подрубят под корень исконное стрем­ление владеть собственностью, потребители так же сознательно и страстно начнут коллекционировать ощущения и впечатления, как они раньше собирали вещи.

Третий фактор исторического кризиса адаптации – разнообра­зие. Автоматизация широко раскрывает двери для бесконечного, по­истине ошеломляющего разнообразия. Готов ли человек иметь дело с возросшим выбором доступных ему продуктов материального и культурного производства? Близится время, когда выбор, вместо того чтобы раскрепощать личность, станет настолько сложным, трудным и дорогостоящим, что превратится в свою противоположность. Гря­дет время, когда выбор обернется избытком выбора, а свобода – отрицанием свободы.

Человек, стремящийся обрести чувство принадлежности, ус­тановить с другими людьми социальные связи, отождествить себя с определенной группой, ведет поиски в изменчивой среде, где все объекты, к которым он мог бы присоединиться, находятся в быстром движении. Ему приходится выбирать среди движущихся целей, число которых увеличивается. Все возрастающее число случаев психического расстройства, невроза и просто потери ду­шевного равновесия в нашем обществе красноречиво говорят о том, что многим людям сейчас уже трудно выработать разумный, цельный и достаточно устойчивый личный стиль.

Зачастую кажется, что наше общество трещит по швам. Се­мья, школа, корпорация, церковь, сверстники, средства массовой информации и мириады субкультур – все они рекламируют весьма отличные друг от друга совокупности ценностей. Мы ищем героев или мини-героев в качестве образца для подражания. Поиски себя, своей индивидуальности вызваны не предполагаемым отсутствием выбора в «массовом обществе», а как раз изобилием и сложностью выбора. Однако, когда разнообразие сочетается с эфемерностью и новизной, общество на всех парах устремляется к историческому кризису адаптации.

При всей высокой приспособляемости человека, при всем его героизме и выносливости, он остается биологическим организ­мом, «биосистемой», способной функционировать, как и все та­кие системы, только в определенных рамках. Шок от столкнове­ния с будущим – болезнь, порождаемая переменами, – может быть предотвращен. Но для этого необходимо принять решитель­ные социальные и даже политические меры. Как бы ни старались отдельные люди отрегулировать ритм своей жизни, какие бы пси­хологические костыли мы им ни предлагали, как бы мы ни преоб­разовывали систему образования, общество в целом по-прежнему будет напоминать собой бешено крутящуюся карусель, поскольку мы не возьмем под контроль сам процесс стремительного ускоре­ния потока перемен.

Речь идет не об остановке технического прогресса с помощью стоп-крана. Проблемы техники нельзя решать исключительно в рам­ках техники. Нельзя же позволить, чтобы техника творила с об­ществом все, что хочет.

Урбанизация, этнический конфликт, миграция, рост населе­ния, преступность – можно назвать тысячу других областей, в которых наши усилия обуздать стихию перемен выглядят все более неудачными. Результаты социальной политики становятся случай­ными и трудно предсказуемыми. В этом и заключается политичес­кий смысл столкновения с будущим.

Сегодня, когда со всех сторон поступают все новые доказа­тельства того, что общество вышло из-под контроля, доверие к науке падает. Как следствие этого мы видим бурное возрождение мистицизма. Вокруг началось повальное увлечение астрологией.

В моду вошли дзен-буддизм, йога, спиритические сеансы и кол­довство. Создаются культы вокруг поисков дионисийских радос­тей, способов внеязыковой и даже внепространственной комму­никации. Нас уверяют, что «чувствовать» важнее, чем «мыслить», как будто между тем и другим существует противоречие. Экзистен­циалистские оракулы, присоединяясь к хору католических мисти­ков, психоаналитиков школы Юнга и индуистских «учителей» гуру, прославляют мистическое и эмоциональное в противовес научно­му и рациональному.

Хотим ли мы предотвратить столкновение с будущим, или по­ставить под контроль рост народонаселения, покончить с загряз­нением окружающей среды или прекратить гонку вооружения – ни в одном из этих случаев мы не можем допустить, чтобы реше­ния глобальной важности принимались непродуктивно, небреж­но, беспланово. Оставаться безучастными ко всему этому – значит совершать коллективное самоубийство.

Тоффлер О. Столкновение с будушим//Иностранная литература. 1972. № 3. С. 132-136.

 

Швейцер А.А. Культура и этика.