Типовые особенности языка художественной литературы

Художественный язык, будучи рассчитан на восприятие и понимание его на фоне общенародного, общенационального языка, отличается от него тем, что действительность языка художественного произведения — это действительность це­лостного художественного мира, в результате чего языковые и внеязыковые (содержательные) стороны художественного произведения спаяны значительно прочнее, чем в других фун­кциональных стилях. Поэтому закономерности построения ху­дожественного языка объясняются не грамматическими и син­таксическими правилами, а правилами построения смысла. Язык со своими прямыми значениями как бы весь опрокинут в тему и идею художественного замысла. Таким образом воз­никает семантическая двойственность художественного язы­ка как результат столкновения объективной значимости слов

с их субъективной смысловой направленностью. Этим объяс­няется появление дополнительных значений, которые "как бы просвечивают сквозь прямые значения слов в поэтическом язы­ке" (Винокур).

3. "Образ автора" как заместитель речевого жанра в художе­ственно-прозаическом произведении

Речевой жанр в прозаическом произведении персонифици­рован. В отличие от коммуникативного процесса в нехудоже­ственных функциональных стилях, где в роли коммуникантов выступают реальные люди и сам коммуникативный процесс однослоен, в художественном произведении коммуникативный процесс двуслоен: один коммуникативный слой образуют вымышленные коммуниканты, они являются принадлежнос­тью художественного произведения. Другой слой образуют реальный автор-писатель и реальная читающая публика. Так как мир, изображаемый в произведении, фиктивен, выдуман-, то также и система коммуникации в произведении является фиктивной, придуманной писателем с тем, чтобы сделать со­держание произведения достоверным, живым, создать иллю­зию реального общения. Поэтому фиктивные коммуниканты в художественном произведении — это не реальный автор и реальный читатель, а порождение писателя — "образ автора" и "образ читателя". В этом смысле "речевой жанр", являясь абстрактной категорией, в художественном произведении при­обретает конкретность за счет придуманных конкретизирую­щих коммуникативный процесс коммуникантов. В свою оче­редь, сюжет и образы героев являются уже порождением "об­раза автора-повествователя", а не реального автора. В про­заическом произведении о событии должен кто-то рассказать. Этим "кто-то" и является заместитель реального писателя в произведении — "образ автора-повествователя". При чтении произведения у читателя возникает представление как о дей­ствующих лицах, обнаруживающих себя в прямой речи, так и об авторе-повествователе, обнаруживающем себя в авторс­кой речи. Всякое высказывание имеет своего автора, не быва­ет речи никем не произнесенной, она всегда привязана к субъек­ту речи, говорящему или пишущему. Таким субъктом речи в художественно-прозаическом произведении и выступает "об-

раз автора-повествователя". Представление о повествовате­ле складывается у читателя и тогда, когда он не назван в про­изведении и никак не охарактеризован. Даже в самом объек­тивном повествовании присутствует "образ автора", потому что эта объективность есть ничто иное, как особая конструк­ция, особое построение "образа автора-повествователя".

"Образ автора" — это образ особого типа, отличный от других образов произведения. Он является созданием реаль­ного писателя и связан диалектически с ним, ибо творчество писателя конкретно. Творец всегда изображается в своем тво­рении. Поэтому существуют объективные причины для сме­шения этих понятий: создателем произведения является реаль­ная личность, но специфика прозы такова, что роман, новел­лу, рассказ кто-то должен рассказывать. Поэтому личность писателя отходит на задний план, а его роль в произведении передается повествователю, который и воссоздает события и судьбы.

"Образ автора-повествователя" органически связан с коррелятивной категорией читателя. Читатель — это не та действительная публика, которая оказалась читательской массой данного писателя, а нечто, сочиненное им — "образ читателя". Характер читателя, характер связи и формы кон­тактов с ним определяет структуру художественного пове­ствования.

Внутренний мир и мышление каждого человека имеет свою стабильную социальную аудиторию, в атмосфере которой строятся его внутренние доводы, внутренние мотивы, оценки и пр. Речь всегда ориентирована на собеседника. Она — про­дукт взаимоотношения говорящего со слушающим. Любое высказывание строится между двумя социально организован­ными людьми, и если реального собеседника нет, то он пред­полагается в лице нормального представителя той социаль­ной группы, к которой принадлежит говорящий.

С внутренней стороны образ автора-повествователя — это определенная точка зрения, которая формирует содержа­ние произведения.

С внешней стороны — это определенная речевая органи­зация произведения, за которой просвечивает "лик" повество­вателя во всех аспектах его функционирования.

ТИПОЛОГИЯ АВТОРОВ-ПОВЕСТВОВАТЕЛЕЙ

Типология авторов-повествователей аналогична классифи­кации речевых жанров в нехудожественных стилях. Существу­ет три основных типа авторов-повествователей в прозаичес­ком произведении: 1) "аукториальный автор-повествователь" в форме "он" (Er-Erzähler); 2) "персональный автор-пове­ствователь" в форме "я" (Ich-Erzähler), либо в форме дей­ствующего лица произведения, но говорящего от имени "я"; 3) "персонифицированный автор-повествователь", так назы­ваемый "обозначенный (каким-либо именем) повествователь". В границах этих типов авторов-повествователей существу­ют разнообразные переходные формы.

1) Аукториальный автор-повествователь в форме "он" находится вне действия произведения, вне мира содержания повествования, он стоит над этим миром. Каким его видит читатель, зависит от того, в какой роли он выступает — историка-летописца, объективного издателя, эрудированного литератора или невежественного графомана. Автор-повество­ватель в форме "он" может просто объективно вести повество­вание, ограничившись комментариями. А может и вмешиваться в него. В случае, когда автор-повествователь в форме "он" как бы исчезает из повествования, скрываясь за героями про­изведения, он, тем не менее, существует, но выступает в наи­более объективных ролях: наблюдателя, репортера, режиссе­ра и др. Повествование выглядит в таких случаях безликим. Чаще всего — это немые сцены, детализированные, снятые как бы крупным планом. Язык, как правило, в такой повество­вательной форме — особо обработанный литературный язык, имеющий структуру речи сценарного жанра.

Нередко повествователь в форме "он" идентифицируется с персональным рассказчиком, в таком случае использование "он" служит для подчеркивания того факта, что повествова­тель находится вне действия, вне изображаемого мира. Но его личность проявляется в языке, в смысле его социальной или какой-либо другой характеристики. Автор в форме "он" мо­жет выступать в разных ролях.

2) Персональный автор-повествователь в форме "я" очень многообразен. Из этого многообразия следует выделить две основные формы такого повествователя — субъективную и объективную. Для субъективной формы повествователя ха­рактерна большая индивидуализированность, большая степень ощущения присутствия живого индивидуального человека. Персональный субъективный повествователь создает иллю­зию отсутствия повествователя, отсутствия повествования, он показывает, представляет, изображает. Чаще всего такой повествователь в форме "я" выступает либо как очевидец, либо как доверенный героя, реже как действующее лицо. В этом случае меняется и позиция читателя: он или непосредст­венно воспринимает мир, без направляющей и комментирую­щей помощи повествователя, или смотрит на все глазами ге­роя, принимает участие в чувствах и мыслях героя. Нередко эта форма связана не с повествованием о каком-либо собы­тии, а с выражением состояния, настроения, переживания че­ловека. Повествователь в форме "я" может сочетать в себе две функции — действующего лица и повествователя. Такая форма широко используется в автобиографических романах и романах-исповедях. В подобных повествованиях все сопут­ствующие социальные и характерологические приметы пове­ствователя представлены наиболее полно. В таких случаях "я" привносит с собой всяческие вводные слова, оговорки, скоб­ки, потому что рассказывает за героев от себя открыто, и тут, чтобы знание автором скрытой жизни героев было правдопо­добно, нельзя не оговаривать, что, мол, тебе, автору, кажется, ты думаешь, ты убежден, но, впрочем, не уверен, хотя дога­дываешься и, как потом узнал, это подтвердилось и пр. и пр. в таком духе.

Персональный повествователь-рассказчик часто создает очень детализированное повествование, акцентирует внима­ние на подробностях. Он также может приближаться либо к аукториальному, либо к объективному повествованию в фор­ме "я".

Объективная форма повествователя в форме "я" близка к аукториальной. Такой повествователь, как и аукториаль-ный, находится вне или на периферии события и довольству­ется ролью корреспондента, наблюдателя, свидетеля. Собы­тия, описываемые объективным повествователем в форме

"он", приобретают освещение с внешней стороны, а события, описываемые объективным повествователем в форме "я", — с внутренней.

Писатели нередко в одном и том же произведении исполь­зуют на разных участках повествования как субъективную, так и объективную форму персонального автора-повествова­теля.

Между двумя формами персонального повествователя — объективным и субъективным — располагаются различные их модификации. Так, повествователь в форме "я" существует в сказе, письмах, мемуарах, автобиографии, исповеди.

3) Персонифицированный автор-повествователь, т.е. на­званный именем рассказчик, который выступает заместите­лем аукториального повествователя.

В качестве примеров названных рассказчиков можно при­вести следующие: в романе Т.Манна "Доктор Фаустус" встав­лен рассказчик Серенус Цайтблом. В романе М.Фриша "Штиллер" в первой части повествование ведется от имени героя, во второй — от имени одного из его друзей. В романе Штриттматера "Тинко" повествование ведется мальчиком Тинко. В романе того же писателя "Оле Бинкопп" повество­вание носит ярко выраженный субъективный характер. Хотя повествователь и выступает в форме "он", но создается пол­ное впечателение, что это один из персонажей романа, причем он иногда прямо обращается к героям романа, т.е. вмешива­ется в их жизнь, забывая, что он рассказывает обо всем чита­телю.

Что касается структурной организации "образа автора-повествователя", то она обусловлена многоликостью этого феномена и его разбросанностью в произведении. Существу­ет три типа организации "образа автора-повествователя": 1) "образ автора-повествователя" представляет единую точ­ку зрения на протяжении всего произведения; 2) "образ авто­ра-повествователя" в произведении един, но расщепляется в процессе повествования на разные "лики", и 3) "образ авто­ра-повествователя" представляет собой множественность по­вествователей, где каждый образ выражает свою точку зре­ния, свое отношение к изображаемому. Интересно по этому поводу свидетельство С.Моэма: "Возможно, что и в каждом

из нас перемешано несколько исключающих друг друга
индивидуумов, но писатель, художник ясно это ощущает. У
других людей, в силу их образа жизни, та или другая сторона
перевешивает, а все остальные исчезают или задвигаются
далеко в подсознание.... писатель — не один человек, а много.
Потому-то он и может создать многих, талант его измеряется
количеством ипостасей, которые он в себя включает... Писа­
тель не сочувствует, он чувствует за других. Он испытывает
не симпатию, а то, что психологи называют эмпатией..... ка­
жется Гете первым среди писателей осознал свою многоли-
кость..."