Краткая истории Русской святой инквизиции.

Россия имела свою инквизицию, и русская церковь не лучше хотя бы католической обращалась с теми, кого она считала преступником. Подобно католической инквизиции, русская инквизиция интересовалась не только религиозными делами, но и политическими. Связь церкви с государством была резко выражена в преследовании "вредно мыслящих".

Как в "политику", так и в сектантство уходили преимущественно те, кого больше других угнетала светская и духовная власть. В новой вере, как и в революции, — они думали найти выход из своего положения, а это делало их опасными с точки зрения господствовавших классов, полагавших, что "всякое инакомыслие и всякая ересь содержат в себе зародыши революции".
Православная церковь издавна требовала для еретиков и инакомыслящих "градского наказания, сиречь казни". Правда, это наказание обставлялось не так церковно-эффектно, как аутодафе, но, тем не менее, оно совершалось в древней Руси не так редко. Вспомним знаменитые сожжения раскольников и сектантов. Вообще то, “назидательное наказание пристрастное” в России надо бы изучать отдельно, но такое чтение было бы только для публики в системе “Садо-Мазо”. Ещё в 17-м веке, за богохульство и за “еретичество”, то есть отступление от учения казённой церкви, полагалась смертная казнь. А во время следствия применялись такие жесточайшие пытки, которые были страшнее любой казни.

Оскорбления духовенства во время богослужения каралось “ Торговой казнью ”: “А будет кто во время святыя литургии и в иное церковное пение, вшед в церковь божию, учнёт говорить непристойные речи патриарху, или митрополиту, или архиепикопу, или архимандриту, или игумену, или любому священническому чину… и сыщется про то пряма, к тому безчинщику учинить торговую казнь”(Соборное Уложение Царя Алексея Михайловича 1649 года)

Торговая казнь заключалась в том, что осуждённого забивали кнутом “на торгу” - на рынке или площади. По словам Адама Олеария, посетившего Москву в 17-м веке, “После наказания кнутом, на спинах преступников остаётся если собрать всю, целой кожи не больше, как на палец в ширину, и тогда эти несчастные более походят на скотину с которой ободрали шкуру, чем на людей”. Торговая казнь, это было садистское чисто русское узаконенное убийство, только без прямого указания на слово “смертиная”. Для забывших напомню, что слово “Казнь” означало понятие – Наказание, и казнь “смертная”, уже казнь в нашем современном понимании. Тут прямая аналогия с лицемерным обозначением убивства в католическо-инквизиторской системе. “Наказать без пролития крови”, в переводе с ЭСЭСовского, - сжечь живьём. (Адам Олеарий – “Описание путешествия в Московию, в Персию и обратно” Спб.1906 г)

Смертной казнью карали также за обращение православных в “бусурманскую” веру (это от ислама до буддизма и Вуду).

Закон требовал и обращённого и того, кто этому способствовал “Жечь огнём без всекого милосердия” (Соб\указ.) В 18 веке, за преступления против веры карали не менее сурово, но с поправкой на моду. Людей забивали шпицрутенами.

Кстати, казнь применялась ко всем лицам от семи лет от роду.

Кстати, в том же 18 веке, перед казнью за богохульство, раскалёным прутом прожигали язык, который как вы понимаете вытягивали щипцами если надо клиньями с молотка радвигая челюсти с остатками зубов.

В конце 18 века, Катерина намбер ТУ, наконец то догадалась, освободить от телесных наказаний дворян, почётных граждан, и купцов первых и вторых гильдей.

В 19 веке, при Николае № 1, прозванном “Палкиным” был издан “ Свод Законов Российской Империи ” (в 1835 и 1842 годах).

За преступления против веры, кроме обычной тюрьмы и ссылки в монастырь, публичные наказания кнутом (вы о нём уже читали. и плетьми).

Но теперь, к тем, кого освободили от телесных наказаний были попы. 1845 году издано “ Уложение о наказаниях уголовных и исправительных ” по которому телесные наказания полагались за “ преступления против веры ”.

Но по ряду статей, можно было и бить дворянина.

Том 15. Свод Законов. Уложение о наказаниях.

Ст.178: “Кто в публичном месте, при собрании более или менее многолюдном дерзнёт с умыслом порицать христианскую веру или православную церковь или ругаться над священным писанием или святыми таинствами, тот подвергается лишению всех прав состояния и ссылке на каторжную работу на время от шести до восьми лет.

Когда сие преступление учинено не в публичном месте (собрании), но однакож при свидетелях и с намерением поколебать их веру или произвести соблазн, то виновный приговаривается к лишению всех прав состояния и к ссылке на поселение.

Чуть не забыл, просто так, с гордо поднятой головой пойти на каторгу не удастся. Или перед этапом, или уже на каторге, перед началом отсчёта срока, вас с усердием исполосуют кнутом. И при желании насмерть. До 99 ударов кнутом или плетью, могли выписать и представители местной администрации. (Свыше, уже по разрешению губернатора). А профессионалы, могли забить насмерть за 10-15 ударов. Мощный кнут при полной амплитуде с оттяжкой, не то, что спокойно как бритвой резал кожу, и мышцы, но и ломал рёбра. А если попасть по животу, хвост кнута мог рассечь и стенки желудка. Знает ли читатель, что тот самый, знаменитый щелчёк циркового шамберьера, или кнута деревенского пастуха означает что хвост кнута перешёл звуковой барьер.-Россия! Щедрая Душа! Православная!

У нас вообще как то, из попализства перед попами, как-то ханжески не вспоминали о том, что благообразие народное укрепляялось цаским кулаком.

Цари московские, а потом императоры всероссийские, обрушивались на еретиков и инакомыслящих всей силой своего светского меча.

Указом 1685 г. при царевне Софье было предписано, по тюремном заточении "жечь в срубе за хулу на церковь и за возвращение в раскол после покаяния, казнить смертью за крещение православных и ссылать тайных раскольников-укрывателей". Политические течения в то время проявлялись в расколе и сектантстве. Последние, по выводам авторитетных исследователей раскола, — являлись политическим протестом, а не только религиозным. Особенно этот протест усилился при Петре I, когда действовала специальная "духовная инквизиция", посылавшая целые воинские команды на облавы сектантов, скрывавшихся в своих скитах по лесам и болотам; у пойманных вырывали ноздри. Затем их или жгли, или посылали в монастырские тюрьмы, или отправляли на каторгу. В 1681 году был сожжен протопоп Аввакум. В 1738 году был сожжен "флотокапитан лейтенант Возницын за отпадение от христианской веры и жид Ворох, за превращение оного капитана в жидовский закон".

Впоследствии, мало-по-малу, огненная казнь исчезает, но начинают действовать еще худшие способы насаждения "правых мыслей" — начинают наполняться монастырские тюрьмы, где "жизнь была хуже смерти". Полиция усердно помогает духовенству и духовенство усердно помогает полиции. Особенное внимание обращается на секты, отрицавшие присягу и воинскую повинность, или на сектантов, не признававших частную собственность. Тюрьмы монастырей наполнялись такими лицами. Особенно в этом отношении выделялась тюрьма Соловецкого монастыря, куда правительство предпочтительно ссылало религиозных и государственных "преступников", под общим названием "воров и бунтовщиков". Ссылали во многие монастыри, но Соловки были нечто…
Тюремные монастыри.

Ссылка в Соловецкий монастырь практиковалась с половины XVI в., с царствования Иоанна Грозного. Тюрьмы монастыря были переполнены заключенными до XX века и не всегда могли вместить всех узников.

(Библиотека Соловецкого монастыря в 16 в. В кн.Археограграфический ежегодник 1970 г.М.1971.Билинец, С. Тьма и её слуги.К.1960.Вереш С.В.Со-ловки.” История СССР” М.1967. Иванов.А.И.Соловецкая монастырская тюрьма. Соловки.1927.)

Вероятно, поэтому со второй половины XVIII в., роль основной монастырской тюрьмы начинает играть Спасо-Евфимиев монастырь в г. Суздале Владимирской губ. Это был один из очень старинных монастырей. Возник он одновременно с Троице-Сергиевой Лаврой. В былые времена он играл, как в большинстве монастырей, роль крепости, спасавшей от татарских набегов и польских нашествий (во время смуты). Характер крепости этот монастырь сохранил и после; он был хорошо укреплен, обнесен высокими и необыкновенно массивными стенами-башнями, обзавелся пушками, пищалями, бердышами, воинской броней. Местом ссылки он становится с 1766 года. Сохранился указ Екатерины II, где писалось: "сосланных из бывшей тайной канцелярии для исправления в уме в разные монастыри колодников, для лучшего за ними присмотра и сохранения их жизни, равно, чтобы от них какого, по безумию их, вреда кому учинено не было, свести из некоторых, стоящих в Московской губернии монастырей, в Спасо-Евфимиев монастырь, определяя для смотрения за ними воинскую команду от Суздальской провинциальной канцелярии.

Характерна при этом инструкция св. Синода на имя архимандрита Ефрема, где говорилось: "а как, де, в оном монастыре первенствующая власть мы, архимандрит, то оную команду поручаем в твое ведомство, при том тебе рекомендуем, чтобы вы со своей стороны употребляли к исправлению тех колодников всевозможные старания, ибо, де, через то вы можете себя оказать по званию своему к сохранению жизни человеческой полезным. О приеме же означенных колодников, так же, если и впредь таковые посылаемы будут в оный монастырь, и об отведении для их пребывания потребного числа покоев, так и о употреблении с сих безумных должного исправления их в уме попечения к тебе, архимандриту, из св. Синода истребовать послушного указу".

В Архивах монастыря хранится и инструкция обращения с колодниками, посланными в монастырскую тюрьму. Эта инструкция была сообщена обер-прокурором Синода, князем Вяземским, кроме архимандрита, также и Суздальскому воеводе, который, с своей стороны, должен был следить за применением ее. Она сравнительно велика и поэтому мы приведем ее содержание.

Здесь рекомендовалось "содержать оных безумных в отведенных от архимандрита порожних двух или трех покоях. Иметь за ними присмотр такой, чтобы они себе и другим не могли учинить какого вреда, чего ради такого орудия, чем можно вред учинить, отнюдь бы при них не было, так и писать им не давать".

В инструкции предусмотрено и такое обстоятельство, что заключенные не будут послушны; "буде же который из них стал сумасбродничать, то в таком случае посадить такого одного в покой, не давая ему некоторое время пищи, а как усмирится, тогда можно свести попрежнему с другими. Кои же смирны и сумасбродство не делают, таких пускать для слушания божественного чтения в церковь, однако, под присмотром же караульных..., смотреть за ними, чтобы они с посторонними не вступали в непристойные разговоры, также не ушли бы из монастыря... буде же, который из них стал произносить что важно... то оного не слушать, а только что произносить будет, рапортовать воеводе".

Вскоре после этого в Спасо-Ефимиевом монастыре стало устраиваться специальное "арестантское отделение" или тюрьма. Целый сектор монастыря, где помещалась эта тюрьма, был отделен особой массивной стеной и получил название "крепости".
$ $ $

Опять надо вспомнить нечто. Если уж вас определили в монастырь, то есть на смерть, то, наверно из гуманистических соображений вас надо было сломать. Человека пытали, как правило дожидаясь того момента, когда человек или превращался в ничего не соображающее, помешанное от нечеловеческого страдания и жуткого страха полу-животное, или человек с воем умолял убить его, забить насмерть. Но кто ушлый, орать-то будет с первого гвоздя под ногтём, и заплечные умельцы отсчёт “покаяния” вели от количества полной потери сознания.

Я процитирую относительно спокойную рекомендацию о пытке, которая в числе других приведена в Общероссийской инструкции под названием “Обряд како обвиняемый пытается”. Как говорил поручик Ржевский: “Обратите внимание на стиль господа. “Наложа на голову верёвку, и просунув кляп (деревянный или железный стержень), вертят им так, что оный (пытаемый) изумлённым бывает; потом привязав голову в неподвижность постригают на голове волос до тела, и на то место льют долгое время холодную воду только почти по капле, от чего он также в изумление приходит”. Если оставить за кадром стиль слащавого садизма, то последний способ, говорит, что китайский метод пытки и казни через “каплю воды”, в России был известен давно, что показывает то, что богата талантами Земля Русская! Вообще-то, чем больше изучаешь Россию, тем больше начинаешь с омерзением и гадливостью ненавидеть именно русских-свиней.

Крепость была великолепна изолирована от мира, крепко запиралась, вход в единственные ворота оберегался часовыми. Без разрешения главного тюремщика, — Отца Архимандрита, никто не мог перешагнуть эту страшную тюрьму, где гнили и медленно умирали те, кого официальные бумаги третировали "сумасбродами", безумными, "поврежденными в уме" и т. д. Протестовать против сложившегося религиозного и политического порядка могли, по терминологии того времени, только "сумасброды и безумные".

Кроме Соловков и Суздальского монастыря, местами заключения XVI века были и другие монастыри Великой России, выполнявшие функцию государ-твенных тюрем не только по религиозным делам, но и политическим; часто эта “ссылка” по отношению к некоторым лицам сопровождалась пострижением против воли этого лица в монахи. Насильственное пострижение практиковалось лишь по отношению к лицам, подвергавшимся ссылке по мотивам династического характера. Этот византийский обычай использовался Иваном III, Василием IV, Борисом Годуновым и Романовыми. Постригали и заточали в монастырь тех, кто в миру мог служить помехой чьим-либо целям. В Византии императоры постригали опасных им родственников и придворных. Как говорится в жизнеописании княгини Сабуровой, постриженной таким образом: "силой постригаемые, вынужденные перед лицом бога отказаться от всех мирских притязаний, изгнанные из мира и лишенные светских прав, сходили навсегда и бесповоротно с дороги своих притеснителей".

Местами пострижения и пыточной ссылки-казни, кроме указанных монастырей, были:

Николаевский Карельский (Архангельской губ.),

Сийский на Сев. Двине, Спасо-Прилуцкий (близ Вологды),

Новгород-Северский,

Кирилло-Белозерский,

Валаам,

Спасо-Преображенский (в Ст. Руссе),

Юрьевский (близ Новогорода),

Псковский, Свияжский (Казанской губ.),

Далматовский Успенский (Пермской губ.),

Троицкий-Селенгинский (близ Байкала),

Вознесенский (Иркутск),

Успенский Нерчинский.

Кроме мужских монастырей-тюрем были использованы и женские Христо-тюрьмы. Такими были:

Покровский и Ризоположенский (в г. Суздаль, Владимирской губ.),

Далматовский, Введенский (Пермской губ.),

Кашинский (Тверск. губ.),

Енисейский Рождественский,

Иркутский Знаменский и др.

 

Условия заточения в них были те же, что в Соловках и Спасо-Ефимиев-ском монастыре. Здесь был обширные тюрьмы, куда заточались преступники часто не только без обозначения их вины, но и даже без обозначения имени; состояли они "на ответственности монастырских начальств". Часто сам настоятель монастыря и даже воевода не знали имен заточенных. Последние содержались в отдельных казематах ("каютах") и в "заклепных железах", т.е. были закованы в цепи. Особенно был переполнен Троицко-Селенгинский монастырь, дававший по своим условиям громадный процент душевных заболеваний и смерти. То и дело настоятели монастыря уведомляли начальство Селенгинского острога, что "неизвестные преступники от долгого сиденья сошли с ума и в скорости потом умерли". Когда была уничтожена тайная канцелярия и велено было сосланных ею лиц, с политическими приговорами, освободить, то оказалось, что "колодники все померли". Остался лишь бывшего Сибирского пехотного полка подпоручик Родион Ковалев, пробывший в безысходном заточении закованным двадцать пять лет и разучившийся говорить, похожий более на зверя, чем на человека. В Енисейском Рождественском монастыре условия заточения были не менее суровы; заточенные женщины не выпускались даже в церковь и погибали в тюрьме в безызвестности.

Состав заключенных и их "вины".

Крайне разнообразен был состав заключенных в монастырских тюрьмах. Первые заключенные в Суздальском монастыре в 1776 г. бы, следующие: драгун Н. Рагозин, отставной капитан Ив. Немчинов, прапорщик Коробков, фурьер Савва Петров, иеромонах Василий Зеленский, попович Андрей Егоров, копиист Василий Щеглов, слуга князя Урусова Мих. Васильев, крестьянин Иван Васильев и шатерный ставочник Василий Смагин. Этот список, показывает, как различны были по социальному положению, ссылаемые в монастыри. И, действительно, изучая население других тюрем, можно увидеть, что здесь были и офицеры, и дворяне, и чиновники, и солдаты, и крестьяне, и купцы, и мещане, и однодворцы, и канцеляристы, и раскольники, и сектанты.

Сравнительно много было лиц духовного звания, начиная с архимандрита и кончая послушниками. Можно установить, что с 1766 г до начала XX в. общее число заключенных у Спасо-Ефимия было больше 400 человек.

Из них, к группе духовных лиц принадлежало 109 человек:

один ключарь кафедрального собора и член духовной консистории,

архимандритов и игуменов — 16 человек,

монахов, иеромонахов и иеродиаконов — 65 чел.,

диаконов — 16 чел.,

остальные были низшими чинами духовной иерархии.

По образованию здесь бывали и бакалавры Духовной Академии.