Вторую группу заключенных составляли:

офицеры, дворяне и чиновники — 52 чел. (из них: 1 генерал-майор, 2 барона, 1 граф и 2 князя),

солдаты и нижние чины — 16 чел.,

крестьяне — 51 чел.,

мещане — 10 чел.,

купцы — 2 чел.,

однодворцы — 2 чел.,

канцеляристы — 6,

раскольничьи наставники — 15 (из них четыре раскольничьих архиерея).

 

Кроме того, были учителя, актер, кадет горного института, казак, полицейский надзиратель, шкипер и даже сапожник. Пестрый состав мучеников этих тюрем пополняют румынские монахи, болгарский архимандрит, греко-католический священник, француз Бардио и немец — Крюгер. Последние пробыли, в тюрьме до смерти с 1773 по 1791 г.

Как вы понимаете, это элитарные узники, окоторых знали, их помнили в мире и «обществе», но которых всё равно сгноили там как падаль. Простонародье же, от крестьян и мещан до купцов, просто исчезало в рядовых монастырях в никуда… Несомненно, что детальное ознакомление с архивами  Христо-тюрем помогло бы понять, как реально отразилась система монастырского заточения на общенациональном интеллектуальном потенциале.

Немного сведений вышло из этих христо тюрем, и ещё меньше выходило людей-свидетелей, а если и выходили, то ненормальными. Ещё в начале XX в. у Спасо-Евфимия содержалось двенадцать человек, некоторые сидели здесь более 25 лет. В монастырские тюрьмы ссылались и явно душевнобольные. Так, в 1829 г. декабрист, князь Ф. П. Шаховской, заболевший душевным расстройством, был помещен в Суздальский монастырь.

В Ризоположенском и Покровском монастырях г. Суздаля постоянна томились женщины, сосланные за "несогласие с верой". Из них в XX в.

Сидела Настасья Шувина — основательница Раковского монастыря в Самарской губ, и мн. другие. Число лиц, гнивших в тюрьмах монастырей, было велико потому, что различные учреждения просто посылали сюда "колодников".

В XVIII в. забивала монастырские тюрьмы "тайная розыскных дел канцелярия".

Затем стали ссылать "по резолюциям Св. Синода".

В 1835 г. в монастыри можно было “за политику” ссылать лишь по высочайшему повелению.

Вероятно, это распоряжение было вызвано ревизией Соловков, где от тяжелого режима "секретный арестант, поручик Гороженский сошел с ума и зарезал часового".

Ревизия обнаружила, что из числа арестантов здесь содержалось только 41 человек, сосланных по высочайшему повелению;

другие были сосланы:

Св. Синодом,

Комитетом Министров,

Сенатом,

Главным Штабом и,

наконец Губернским Правлением.

Понятно, характер самих учреждений, ссылавших "преступников", говорит лучше слов о социальном составе сосланных, и о возможном тотальном безпределе российских чиновников.

Особливо в категории монастырских узников должно поставить духовных лиц высшего ранга. Так, в 1554 г. в Соловки был сослан игумен Троицкого монастыря Артем, обвиненный в единомыслии с еретиком, рационалистом XVI в. Башкиным. "Пребывати ем", — писалось в препроводительной грамоте, — внутри монастыря с великой крепостью и множайшим хранением, заключену же быти в некоей келье молчательной, да и ко и там душевредный и богохульный недуг от него ни на единого же да не распространится, да не беседует ни с кем, ни с церковными, ни с простыми того монастыря или иного монахами". Строго предписывалось не дозволять ему писать письма и получать их, всякое сообщение с внешним миром должно быть прекращено "точию затворену и заключену в молчании должен сидети и каятися еретичества своего, в не же впаде".

В 1701 г. в Соловки был сослан епископ Игнатий, о котором писалось в грамоте: "Посадить его в Головленкову тюрьму и быть ему в той тюрьме до кончины живота его неисходно..., а чернил, бумаги ему, Игнатке, давать отнюдь не велено, и ни от кого ему писем не принимать и не отдавать, а также и от него ни к кому никаких писем не принимать; и буде какие письма явятся, то велено отсылать к Москве в Преображенский приказ".

В Соловки же послан был в 1722 г. князь Ефим Мещерский "за показанные от него противности благочестию... для содержания до кончины жизни".

Там же был князь Василий Лукич Долгоруков. В XIX в. ссыльный элемент стал пополняться политическими. Николай I широко использовал монастырские тюрьмы.

В 1828 г. были сосланы в Соловки студенты Московского университета Николай Попов и Михаил Критский, как "изобличенные в соучастии в злоумышленном обществе" (по делу декабристов1).

В 1850 г. был сослан бывший студент Украинского университета Георгий Андрузский "за вредный образ мыслей и злонамеренные сочинения".

Одно время эта ссылка угрожала А. С. Пушкину за его "Оду вольности" и за то, что он открыто показывал своим соседям портрет Лувеля, убийцы герцога Беррийского(в то время это у молодёжи заменяло порнографию) и только вследствие хлопот влиятельных друзей Соловецкая тюрьма была заменена ссылкой в Екатеринослав.

К ссылке в Соловки был приговорен и Афанасий Прокопович Щапов, известный писатель за устройство им панихиды по Петрове, чем были вызваны известные крестьянские волнения в с. Бездна, Казанской губ. Сам Щапов, когда состоялось синодское решение о ссылке его, как принадлежащего к духовному ведомству, в Соловки, написал прошение, чтобы лучше его сослали в Сибирь.

Только по ходатайству влиятельных лиц удалось ему избегнуть Соло-вецкой тюрьмы, но служивший панихиду священник Яхонтов был отправлен в Соловецкую тюрьму, где и сошёл к счастью с ума.

В Суздальский монастырь в 1820 г. был сослан основатель скопческой секты Кондратий Селиванов.
Граф Аракчеев являлся большим сторонником системы монастырских зато-чений; по его инициативе были сосланы знаменитые мистики А. П. Дубровицкий — в Кирилло-Белозерскую тюрьму и Л. М. Тагин — в Валаамов монастырь.

По стопам Аракчеева шел известный начальник корпуса жандармов генерал Дубельт. По его инициативе сосланы были члены религиозного "союза братства" во главе с Е. Ф. Татариновой (урожд. баронесса Буксгевден).

Вместе со своей воспитанницей Васильевой — она была сослана в Кашинский женский монастырь (Тверской губ.), тайный советник Попов — за это же дело был сослан в Казанский Зилантов монастырь, статский советник Пилезкий — в Суздальский Спасо-Евфимиевский монастырь, титулярный советник Федоров — в Юрьевский монастырь, его жена — в Святодухов монастырь (Новгородской губ.).