Год R. С. 20-й день Весенних волн

 

 

1

 

Нельзя подавать виду перед солдатами – дурная примета… Когда они пойдут, когда уже пойдут – не раньше… Ноги подгибались, но Ариго стоял. Как дурак, подставляясь под новые пули. Не как дурак – второй раз было бы слишком, и потом он мог только это. Еще мог… Зацепи его в роще, он бы оперся о дерево. Дерево, стена, скала – все что угодно, но их здесь нет. Значит, стоять! Боль как накатила, так и отхлынула. Не до конца, но это ничего… Какой душный день, а утро было свежим. Странно, что вновь поднялся туман. Словно хочет скрыть реку, чужой берег, чужие лодки, а они приближаются, только очень медленно. И свои мушкетеры приближаются, беззвучно открывая рты. Как рыбы. У рыб рты именно такие – широкие, губастые, молчаливые…

Жермон шагнул навстречу бегущим солдатам, вернее, его повело. Лодки, облака, люди начинали кружиться и качаться, а туман уже добрался до лощины и полз вверх. И по небу он тоже полз, притворялся облаками, но был слишком низким… Ариго посмотрел вниз и увидел траву и цветы. Желтые цветы с маслянистыми лепестками, залитые чем-то алым. Если разбить живое яйцо, так и будет. Кровь и желток.

– Похоже, ты доигрался!

– Атака, Джордж! Тебе сказано: готовиться к атаке…

– Ложись! Ложись, болван! Рэми, помогай!

– Кошки с вами. Лягу… Сейчас…

Голова кругом, сразу душно и холодно. Джордж бесится, а сейчас еще и Карсфорн явится. И будет нудить… Трава под руками мягкая, весенняя – закрыть глаза и лежать, только земля дрожит. Пушки… Бьют по форту. Бьют по берегу. Бьют по голове.

– Твое дело – атака. Ты за нее отвечаешь… Теперь ты!

– Варден, держи его! За плечи… Сильнее!

Дикая боль. Дикая… и сразу что-то с ногой. Отнимается. Кажется, совсем. Паршиво, но это потом, когда Ансел наконец пойдет в атаку.

– Джордж, ты еще здесь?! Марш вперед!

– Что? Что ты говоришь? Хочешь пить?

Закатные твари, навис, как влюбленный над дамой!

– Встряхнитесь, раздери вас кошки! Эти сейчас… подгребут.

– Тебя в ногу, в бедро. – Оглох и к тому же врет, это не бедро, это хуже. – Рана высоко, жгут не наложить… Но кровь остановилась… То есть останавливается. Лежи смирно.

– Кошки с ней, с кровью… Марш на берег!

– Лежи смирно. А то опять пойдет…

Трещат мушкеты. Раз за разом. Звуки выстрелов, солдатская брань, а у щеки трава. Так странно… Ансел не уходит. Расселся рядом и смотрит – куда, лежа не проследить.

– Джордж… Генерал Ансел, я не умираю. – Жермон не шутил, он… Он бы сейчас огрел Ансела чем придется. Если б мог поднять руку, но проклятая слабость… Накатывает и топит, но он не может… Не может сейчас сдохнуть. И сознание потерять не может, пока не начнут…

– Джордж!

А Джорджа уже и нет. Есть Рэми и Бертольд. Пялятся, как голодные собаки. Дурацкие желтки, то есть цветы, качаются, аж тошнит, а нога таки отказала…

– Что на берегу?

Желтые цветы, духота и тут же холод. А стрельба над головой стихла. Должно быть наоборот, а она стихла.

– Докладывайте!

– Мой генерал, вы ранены.

– А я и не заметил!.. Где Ансел?

– Он… Он сейчас вернется. За доктором послано.

Вернется… Кому он здесь нужен?! Он не возвращаться должен, а выбить «гусей» из-за фашин… Шорохи, скрип камешков под сапогами, то ли пыль, то ли дым, а вернее всего, темнеет в глазах.

– Засиделись, твари закатные! – Так могут орать только сержанты… Но орут не здесь, дальше, то есть ниже… – Вперед!

Начали-таки. Только б успели. Разрубленный Змей, только б успели!

Скрежет, топот, хриплые сорванные голоса, а ты видишь только небо. Кому оно сейчас нужно?! Все небо даром – за возможность увидеть берег. Мушкетеры топают вниз по склону. Пошли, слава Леворукому, но не поздно ли?.. Выстрелы, ржанье. Лошади? Откуда им здесь взяться… Разве что дриксы поволокли через реку еще и конницу. Вот тебе и Пфейтфайер…

– Докладывайте! – прикрикнул Ариго, ненавидя собственную слабость и заслонившее схватку небо. – Варден, что происходит?

– Второй батальон подошел, – послушно откликнулся Рэми, – но лодки уже близко. Генерал Ансел приказал трубить общую атаку, хотя подготовиться как следует не выходило. Но первым пошел вперед Гирке…

– Что?!

– Не знаю, скольких лошадей он покалечил, но «лиловые» выскочили с дальнего конца холмов. Доскакали до баррикады. Ну а потом и пехота… По ним уже не стреляли.

– Сейчас… что?

Варден ответил не сразу – разглядывал драку в оставленную Анселом трубу, а у лица Жермона качались цветы. Качалось и плыло все.

– Мой генерал, похоже, заканчивают. Дерутся уже в воде, баррикада наша. О, догадались! Используют ее сами – лодки обстреливают. «Гуси» поворачивают…

– Их пушки… Сейчас снова начнут. Бертольд – к ним. Пусть сразу же… как утопят «гусей»… разбирают фашины и уходят… Нечего подставляться под ядра.

Как я – под эту дурацкую пулю. Раньше ведь везло…

 

2

 

– Разрешите представиться, – хмуро сказал еж. – Аз есмь Павсаний.

На ежиных иголках поблескивали камешки. Обычные, таких в горах множество у любого ручья, только камням не место на иглах. Не место… Один камешек сорвался и упал в серую пыль. Еж фыркнул и потопал к темной реке. К лодкам, в которые грузилась армия. Черно-белые мундиры, знакомые лица… Они торопились. Размахивали руками, отчитывая нерадивых подчиненных, капралы и сержанты, озабоченно переговаривались офицеры, сидел на барабане, уткнувшись в карту, Вольфганг, а вокруг все гуще клубился туман.

Разрывая непроглядное белесое месиво, ярко светила одинокая звезда. Не звезда – костер на башне. Он указывал путь сквозь мглу. Фок Варзов это видел. Он вел свою армию на огонь, на огонь маяка… Костер пылал ярко и светло, вокруг него роились бледные ночные бабочки, а Жермон лежал на чем-то холодном, глядя на приближающийся обоз.

Опытные старые быки неспешно тащили тяжелогруженые телеги. То один, то другой наклонял рогатую голову и протяжно мычал. Они не свернут, нипочем не свернут, а ему не встать и не отползти…

Сквозь мычанье и тележный скрип прорезался одинокий голос. Это ехал на своей Бабочке капрал Кроунер и нараспев читал вирши Дидериха о сладчайшей музыке боя и презрении к смерти. Копыта кобылы, огромные, как тарелки, поочередно опускались на серую землю, тревожа что-то странное. Не песок, не снег, не пыль. Пепел…

– Не ожидал от вас! – сказал Кроунер голосом Карсфорна. – Командующий авангардом любуется на ядро у своих ног, а в него стреляют… Надо полагать, дриксенский мушкетер был в восторге. Такая мишень!

– Уймитесь, Гэвин. – Лучше Карсфорн, чем сон о пепле. – Я на войне с двадцати лет… По-вашему, торский офицер способен… таращиться на ядро? Ну шмякнулось и шмякнулось… Может, я еще и о смерти размышлял? Я вам не колбасник и не Дидерих. Это – пуля… На прыжке поймал… С каждым может…

Бруно у них один… Худшему, чем он сам, генералу он не доверит – не рискнет… Да, не рискнет и не доверит. Сам поведет войска на наш берег. Сам! А кто-то дисциплинированный и исполнительный потащится с остатками армии предписанным маршрутом. Уводя за собой наших разведчиков.

– И все равно нечего было лезть вперед. Вы не теньент, на вас вся ответственность…

– Именно. Гэвин, раз уж вы тут… займитесь делом. Мне нужны Лецке, Ансел, Гирке и Берк.

– Вам сейчас никто не нужен, кроме врача. Его сейчас ищут.

– Врач?.. Какой еще, к кошкам, врач?

Боль говорит сама за себя. Боль и пятна крови на рубашке и штанах. Жгут не наложить. Единственное, в чем Ансел не соврал. Что ж, с раной все ясно. Седьмая и последняя, значит, и возиться с ней нечего. Есть дела поважнее.

– Мы не можем перенести вас в форт без врача. И, ради Создателя, помолчите! Сейчас вам лучше всего…

– Я сам знаю, что мне нужно! – Молчать он не может, но говорить придется короче, что ли… – Унести себя я не дам, с врачом ли, без врача. Пока не увижу всех старших офицеров, не дам.

Слишком много надо успеть. Понесут, растрясут рану, он может не выдержать, а времени терять нельзя. Не ему – фок Варзов, хотя ему тоже… Сперва совет, потом – письма. Рудольфу, Ойгену, сестре… Надо хотя бы сейчас… И не забыть про Валентина. Как это трудно – отмыться, если не плачешь и не каешься. Почему визги слышат и слушают, а дел не видят? Даже лучшие не видят, но Рудольф объяснит молодняку, кто есть кто. Не прикажет считать своим – убедит, он умеет…

Проклятье, смыть отцовское клеймо тяжелей, чем собственное. Войны и той мало, тут только время и поможет, но губить из-за этого молодость? Валентин и так не жил после брата. И не живет…

– Мой генерал.

Гирке и Придд. Легок на помине…

– Граф, благодарю вас… за своевременную атаку. Не думал, что вы решитесь калечить лошадей.

– Я всего лишь выполнил приказ.

Приказ? Чей? Ясно, не Карсфорна и не Ансела. Джордж бы просто не успел – «лиловые» ударили с опережением…

Гирке заслонил молодой полковник.

– Мой генерал, я передал ваш приказ на случай неожиданности на переправе, – отчеканил он. На красивой физиономии стыло то же упрямство, что зимой на берегу реки. Да, мальчик, ты умеешь рисковать… Погнал в бой своих и спас все дело. Говорят, сын походит на отца. Вранье. Полковники походят на своих генералов и маршалов. На тех, в кого верят. На тех, кто верит им. Алва поверил Придду. Правильно сделал…

– Выпей. – Это уже Джордж. – Тебе надо.

– Выпью, когда поговорим. Все здесь?

– Да.

 

3

 

Берк, Ансел, Лецке, Карсфорн, Гирке, Придд… Останься ты на ногах, ты бы решил так же. Останься ты на ногах, приказ бы не обсуждался, но раненый генерал… не будем врать хотя бы себе – смертельно раненный – в убедительности теряет. И изрядно.

– Господа. – Ну и голосок: не то кошка драная, не то чайка. – Как мы сегодня видели… дриксы тоже умеют удивлять. Достаточно неприятная неожиданность… не правда ли? Чтобы избежать неожиданностей… еще более неприятных… Корпус покинет Печальный язык и отправится спешным маршем… на соединение с основными силами.

Здесь в помощь Рёдеру остается Берк и три эскадрона… Два драгунских и один легкоконный… Командовать обороной переправы по-прежнему буду я. На время марша, вплоть до соединения с основными силами… корпусом командует генерал Ансел. Начальником штаба остается Карсфорн. Самочинное возвращение в форт исключается… Вам понятен приказ?

Смотрят друг на друга и на пока еще не тело. Растерянно так смотрят. Жаль, не видно всех лиц, но Гэвин станет спорить. И Джордж станет, а это хуже. Вот тебе и последний бой, господин командующий. Со своими и за своих.

– Господин генерал, разрешите напомнить… – Карсфорн. Если б не пуля, первым бы взвился Ансел, но перечить раненому трудно. Особенно зная рану, а Джордж ее знает. Один из всех.

– Напоминайте, Карсфорн.

– Господин генерал, у нас имеется четкий приказ маршала Запада. Мы не можем оставлять переправу без должной защиты. Особенно сейчас, когда дриксы показали серьезность своих намерений.

– Кто-нибудь еще так считает?

Молчат. Значит, все согласны или, наоборот, не согласны. Вопрос, с какой стороны считать…

– Джордж, давай твое питье. – Горло пересохло, а говорить придется много. Попробуй-ка объясни то, что сам понял не до конца, да и то в полубреду, но они уйдут, раздери их кошки! Если ты годен хоть на что-то, уйдут.

– Спасибо, Джордж. – Вино… Теперь, чего доброго, решат, что он не только ранен, но и пьян. – Господа, сегодня утром вернулся разведчик. Карсфорн и Рёдер при необходимости сообщат подробности… Баваар и его люди обнаружили след от большого… от очень большого обоза в крайне неожиданном для нас месте…

Это имеет смысл, только если обоз идет вслед за армией… Или впереди нее. Значит, дриксы переправляются через Штарбах и упираются в Хербсте… Для чего? Только для того, чтобы ее форсировать. Больше им в тех местах делать нечего… Сюрприз, подготовленный для всей Западной армии, будет… несколько больше доставшихся нам фашин и пушек… Боюсь, Бруно уже на нашем берегу. Причем там, где мы его не ждали и не ждем… Слишком близко к армии фок Варзов… А она сейчас на марше.

– Это… – Джордж мучительно подбирал слова. – Это… Леворукий знает что такое! Нужно срочно послать разведку и убедиться…

– Делать вывод по каким-то следам несерьезно…

– Я знаю эти места. Двойная переправа через Штарбах и Хербсте – это невозможно…

– Тем более для Бруно…

– Я не вижу достаточных оснований для нарушения приказа. Конечно, маршала Запада следует уведомить немедленно…

– Заодно можно выслать разъезды…

Как сговорились, а голова опять кружится. Вино или рана? Проклятье, им не объяснить, а заставить… Получится ли у тебя заставить? И говори четко. Коротко говори, на длинные фразы тебя не хватает.

– Хватит, господа. Обоз прошел несколько дней назад. С проверкой мы опоздали. О том, что берега там неудобные… что никто и никогда там не переправлялся, я наслышан. Ну и что? Вспомните ту же Ренкваху… Или Хайнриха… «Медведь» преизрядно удивил Рокслея. Почему бы Бруно не удивить нас? Если фельдмаршал за зиму все рассчитал и подготовил… у него не только фашины найдутся. У него будут и наплавные мосты хоть в две тысячи бье. Все, что дриксам нужно… это дотащить их до воды. И еще чтобы мы поверили в Павсания…

– Павсания? – На лице Ансела сочувствие мешалось с облегчением. – Ты, наверное, хотел сказать…

– Я сказал, что хотел, генерал. Спросите на досуге герцога Придда. Он объяснит. Господа, надеюсь, я рассеял ваши сомнения. Исполняйте.

– Господин генерал… – Карсфорн с опущенными глазами… Странное зрелище и красноречивое. – Господин генерал, я вынужден заметить…

– Господин генерал, вверенный мне полк будет готов к выступлению через три часа.

– Благодарю вас, Гирке! Ансел, Лецке, когда будете готовы вы?

Боль внизу живота, словно бы исчезнувшая нога – не думать! Есть дела поважнее… Кровь остановилась, значит, не сегодня. Дня три или неделя. Это если очень повезет или, наоборот, не повезет, но ошибся ли он… Ошибся ли хоть кто-нибудь? Он еще успеет узнать.

– Ансел, Лецке, я жду ответа.

– Господин генерал, мы уложимся в то же время, что и полковник Гирке.

 

Глава 7

Оллария

Хербсте. Печальный язык

Кольцо Эрнани