Год К.С. 6-й день Весенних Ветров

 

 

1

 

Солдат должен быть по горло сыт и по уши занят, чтобы ему и в голову не пришло рыскать по округе с пустым брюхом в поисках жратвы и развлечений. Если, разумеется, ты хочешь, чтобы расквартированные в городе вояки делали свое дело и при этом сидели тихо. Горожанин тоже должен быть сыт и занят. Тогда, что бы ни затевали короли, он будет караулить собственное добро, а не помчится грабить чужое, выплескивая по пути скопившуюся злобу. Если б Старую Эпинэ не допекли, Карваль с Сэц-Арижами никого бы не взбунтовали. Если б барсинцев гоняли, как гоняет своих конников Халлоран, они бы к вечеру думали лишь о том, как доползти до койки. Другое дело, что с бравыми кавалеристами придется трудней, чем с отребьем. Мародеры, те разбегутся, Халлоран станет стрелять. Полковник из тех, кто меняет сторону только раз. Раз уж он перешел к Альдо, то останется с ним до конца…

– Я могу задержать на неделю выплату жалования, – кавалерист не угрожал, он просто прикидывал вслух, – но я не могу уреза́ть рацион людей и тем более лошадей.

– Два обоза с фуражом в пути, – начал с чистой правды Эпинэ, – они прибудут завтра или послезавтра. Во избежание недоразумений вам придется их встретить на подходах к городу.

– Разумеется. Я хотел бы пригласить вас отобедать, но после дворцовых кухонь вы вряд ли оцените стряпню нашего Пурли.

– Я редко обедаю во дворце. – Опять чистая правда. Чтобы где-то обедать, надо там находиться, да и сесть за один стол с тем, кого предаешь, может разве что кукушонок… Марианна нашла много слов для Дикона, но она его ненавидит. Как она назовет любовника, когда он предаст даже не эра, а короля и друга?

– Тогда разрешите предложить вам говядину по-халлорански, – обрадовался полковник. – После обеда у нас учения. Говорят, вы недовольны гвардейцами. Посмо́трите моих красавцев.

– С удовольствием. – Леворукий знает, как разносятся новости. Вряд ли Тристрам в этот раз был разговорчив. – Но сперва о неприятном. Драка с барсинцами ваших людей не украшает.

– Не было никакой драки. – Лицо вояки сразу стало хмурым. – С десяток мародеров сообразили, что за грабежи в городе им светит петля, и решили втихаря обчистить нас. Их вышвырнули, только и всего. Жаль, не назад, в Барсину, и не всем полком.

– Отодрав вожжами и без штанов.

– На первый раз – да. Господин Первый маршал, раз пошел такой разговор… Все равно собирался после учений… Мой полк подчинился приказу маршала Рокслея. Ни я, ни мои офицеры не знали, что Рокслей перешел на сторону Ракана. Когда мы узнали, в чем дело, мы уже сделали достаточно, чтобы считаться изменниками. Нам ничего не оставалось, как и дальше исполнять приказы Рокслея, а потом и ваши, но мы не мародеры и не предатели. Я глубоко уважаю вас и генерала Карваля. Как достойных людей и отличных кавалеристов, но я… Что такое, сержант?

– Курьер к Первому маршалу. Срочный…

– Прошу меня простить. – Ловушка или неимоверная удача? Как хочется поверить, ведь не могут все кругом быть шпионами! Халлорана затянуло в мятеж, он не мог остановиться. С тобой в Эпинэ случилось то же – подхватило и понесло…

– Господин Первый маршал! – Этот не просто гимнет, это Карл, молочный брат Мевена. Иоганн не послал бы его просто так! – Разрешите доложить.

Попросить Халлорана отойти или выказать доверие? Кошки б побрали эти заговоры.

– Докладывайте. Не уходите, полковник.

– Его величество велел привести к нему в Ноху Моро, – отчетливо доложил Карл. – Господин гимнет-капитан Мевен считает, что вам нужно об этом знать.

Еще бы!

– Разрубленный Змей!.. Халлоран, обедайте без меня…

– Господин Первый маршал, – обветренное лицо кавалериста окаменело, – так ли уж… ваше присутствие… необходимо? Его величество – прирожденный наездник, он укротит любого коня.

Вот тебе и опора трона! Кто-кто, а Халлоран знает цену и всаднику, и Моро…

– Я отвечаю за лошадь! Проклятье, неужели непонятно?

Слава Леворукому, Дракко во дворе, оседланный… Какой демон толкнул Альдо на такую дурь?!

– Господин Эпинэ…

– Мы еще договорим! Обязательно, только не надо… прятаться за лошадей…

Прыжок в седло, отскочивший в сторону солдат… Он успеет, он должен успеть, он поклялся! Леворукий, откуда взялась эта телега… и эта толпа! Улицы же теперь пусты… Прыжок через телегу, испуганное лицо, крик… Карл отстал, еще бы! Разве здесь был поворот? Нужно быть Карвалем, чтоб не запутаться в этой паутине!

– Эй! Эй, любезный… В Ноху сюда?

– Там тупик, господин. Не проехать. Нужно вернуться к баням и свернуть направо, а дальше, у церкви…

– Проклятье!..

 

2

 

С избранником и надеждой Кэртианы ничего не случится. Ничего! Судьба раз за разом спасает последнего Ракана от гибели. Судьба привела его к престолу, остановила его врагов, вернула реликвию. Мертвый враг и тот признал право Альдо на меч, а Моро всего лишь лошадь. Тварь из плоти и крови.

Робер ездит на мориске чуть ли не каждый день… Конь пускает к себе конюхов. Когда Эпинэ болел, Моро проминал Карваль, да и сам Дик в Варасте держал жеребца под уздцы. Тот хоть и вырвался, почуяв кровь, нападать не стал, а просто удрал к хозяину… К Ворону – все дело в нем! Моро – обычный конь, пусть и с норовом, это молва превратила его в демона, ведь Алва не может ездить на простой лошади. Вот вам и мориск-убийца, а он еще никого не убил. Даже не покалечил. Сона – его полусестра, она чудная девочка, никогда не подведет, не то что Карас… Линарцы вообще опасней морисков, потому что глупей и пугливей.

– Ричард… – Тревожный родной голос. Совсем рядом. – Ричард, можно вас попросить…

– Ваше… Госпожа Оллар, я к вашим услугам!

– Ричард, пожалуйста, отговорите его… Я все скажу про реликвии. Это же совсем просто, у древних все просто, только не надо Моро! Он принадлежит Алве… Ноха – святое место, убивать здесь – грех… Я… я не хочу стать убийцей даже… такого человека. Скажите ему…

– Сударыня, в этом нет необходимости. – Сюзерен вернулся на террасу, а Ричард и не заметил. – Мы не имеем обыкновения нарушать свое слово. Мориск будет здесь с минуты на минуту. Когда вы убедитесь в его покорности, мы поговорим о древних обычаях. Не раньше.

– Мы никогда о них не поговорим, – безнадежно прошептала королева. – Вы погибнете… По моей вине…

– Скоро вы заговорите иначе. – Сюзерен раздраженно повернулся и пошел вдоль балюстрады. Дик оглянулся на Катари. Прикрыв глаза, она что-то шептала. Молилась? Дикон бросился за Альдо, понимая, что нужно что-то делать. Сюзерен обернулся, его глаза предостерегающе сверкнули.

– Надеюсь, ты не станешь повторять эти бредни?

Кэртиана спасет сюзерена, но у Катари слабое сердце. Кэртиана спасет от гибели, но Альдо не должен упасть с лошади на глазах церковников!

– Моро в самом деле опасен! Эмиль говорил, он из тех, кто нападет и добьет при случае…

– Эмиль говорил… Ты еще Придда вспомни! Нет, я вижу, что просто обязан объездить эту тварь, а то мои подданные окончательно спятят…

– Альдо… – Его надо остановить если не ради его самого, то ради Катари! – Альдо, госпожа Оллар все расскажет, если…

– Она это сделает без всяких «если». Раз уж ты собрался на ней жениться, запомни: никогда не уступай плаксам. Что до этой твари, то на нее наденут железо построже, и пусть только попробует дурить!

– Моро слабоуздый!

– Тем лучше! Я не собираюсь ехать на нем в Гальтару, но болтовне о том, что «никто, кроме Ворона…», надо положить конец раз и навсегда.

– Альдо!

– Еще слово, и ты отсюда уйдешь. Под конвоем. Скажи лучше, что она имела в виду про древних? Что у них просто?

– Вы задаете странные вопросы, юноша. – Гость стоял спиной к витым паонским шандалам, но света хватало, и Дик понял свою ошибку. Пришелец не был Алвой, хоть и походил на него. Вернее, это Ворон походил на пришельца, как сам Ричард на отца и святого Алана. Родовые черты не скроешь, но Рокэ был младше и злее. Сон продолжался, становясь все более странным, и Дик подумал, что будет жаль, если утро все сотрет. И еще пришло осознание: он видит сны каждую ночь, просто они забываются.

– Вы – Рамиро, – твердо сказал Ричард. Странное ощущение – говорить с легендой, знать, что это во сне, и желать ответа.

– Забавно. – Темноволосый человек присел на краешек стола и распечатал откуда-то взявшуюся бутылку. – Вам нельзя отказать в определенной логике, так следуйте ей до конца… Вы ищете меч, но что за меч без щита, а отдать вам щит не властен никто.

– Все правильно! – И все на самом деле просто! – У нас есть меч, жезл, корона, но Создателей было четверо! Рамиро отдал меч, он мог это сделать… Когда Ворон взял его в руки, загорелись четыре солнца. Ты говорил, что война – это для Ветра и Молний. Меч и Щит! У нас нет щита…

– Точно! – Альдо больше не злился, наоборот. – И как мы в самом деле не догадались?! Должно быть четыре реликвии. Вернее, четыре и одна, объединяющая и подчиняющая. Ветер и вправду меч. Волны – жезл, ведь я его чувствую, а Иноходец и ты – нет. Корона все объединяет, в ней заключена сила, но без Скал и Молний она спит. Эрнани… Все упирается в Эрнани! Эта тварь позаботилась, чтобы реликвии никогда не встретились. Он оставил себе корону, потому что не мог не оставить, отдал меч Борраске, а жезл – эсператистам. Тут Левий не врет, но от этого не легче. Молнии и Скалы… Где они? В Гальтаре? Ты думаешь, Молнии – это щит?

– Да… То есть нет. – Рамиро заговорил о щите с Повелителем Скал. Скалы – закон, защита, незыблемость. – Щит – это Скалы, а Молния… Может, копье?

– Ваше Величество, – доложил Мевен, – приказ выполнен. Конь доставлен в Ноху генералом Карвалем. Тем не менее я…

– Давайте их сюда. – Альдо хлопнул Дикона по плечу. – Обоих. Сейчас прокатимся и поговорим с Катариной. Ариго может знать о Молниях.

 

3

 

Мориска вели на развязках двое дюжих дворцовых конюхов. Жеребец шел довольно спокойно, вбирая бархатистыми ноздрями запахи Нохи. Уши коня настороженно прядали, но вырваться мориск не пытался. Несчастным он тоже не выглядел – черная шкура лоснилась, грива и хвост казались шелковыми, глаза блестели. Верный Моро отлично обходился без Ворона!

На ступени поднялся угрюмый Карваль.

– Мой государь, – отчеканил коротышка, – считаю своим долгом доложить, что этот жеребец опасен. Он злится и может напасть.

– Зачем вы это сделали? Зачем его привели? – Катарина смотрела не на государя – на Карваля. – Неужели было нельзя…

– Я выполнил приказ! – Чесночник, диво дивное, выглядел виновато. – Я не мог не выполнить приказ. Ваше величество, прикажите вернуть Моро в конюшню.

– Сперва проверим, каков у него ход. – Альдо внимательно разглядывал застывшего черным изваянием жеребца. – Хорош, ничего не скажешь. Жаль, ростом не вышел.

– Мориски ниже линарцев, – хмуро напомнил Мевен.

– Все равно мелковат, тем более для гвардии… Карваль, кто его седлал?

– Я. Конюхи этого коня не седлают. Все ваши распоряжения исполнены, но я не считаю их правильными. Этого мориска жесткое железо лишь озлобит.

– Нам не нужна любовь этой твари, – глаза сюзерена медленно скользили по встревоженным лицам, – нам нужна покорность. Это, к слову сказать, относится не только к лошадям. Очистите площадь. Здесь слишком много солдат и монахов. Мевен, успокойте даму и проводите на террасу. Окделл, за мной!

При виде приближающихся людей Моро тряхнул гривой и прижал уши. Ему не нравилось происходящее, ему в самом деле оно не нравилось! По двору предвестником беды наискось метнулась птичья тень. Не ворон – голубь, но разве Левий лучше Алвы?

– И все-таки, ваше величество!

– Не мешайте, генерал!

Карваль отошел. Альдо смерил напрягшегося жеребца оценивающим взглядом. Конь коротко заржал, принимая вызов, стало видно, как под сверкающей шкурой перекатываются мышцы. Сюзерен шагнул вперед, давая сигнал конюхам. Дикон остался стоять, стискивая кулаки. Храмовая площадь почти опустела – кто-то поднялся на террасу или крыльцо, кто-то отошел за угол невысокого зданьица с позеленевшей крышей. Только у внутренних ворот замерли серые часовые во главе с высоким худым офицером.

Сюзерен уверенным движением взлетел в седло. Дик видел, как он разбирает поводья, берет стремена, как конюхи отстегивают развязки и отскакивают в разные стороны от греха подальше. И от задних ног. Они успели вовремя. Почувствовав в седле незнакомца, Моро попятился, мотнул головой, заржал – и началось. Лансада![7] Свеча… Опять лансада. Чудовищная, с десяток бье. Яростный визг и снова… Ногти Дика впились в ладони, сердце трепыхалось у самого горла, каждый прыжок отдавался неистовым ужасом, но Альдо держался! Держался, приближая победу над Моро, над Вороном, над Зверем, который тоже подчинится!

Ричард не понимал, не помнил, сколько времени длится поединок. Он вообще ничего не понимал, только смотрел на чудовищную, неистовую борьбу, на то, как после череды свечей и лансад черный зверь бьет задом и вновь, вскинувшись на свечу, замирает на задних ногах.

– Хватит! – Женский крик… Отчаянный, страдающий. – Во имя Создателя!.. Хватит! Я скажу… Браслет Октавии!.. Это браслет Октавии, он у вас… Вы его нашли!

Катарина. Вцепилась обеими руками в балконные перила, ловя губами воздух. Вдовья вуаль слетает с головы королевы, серой птицей опускается вниз, ветер подхватывает ее, несет в сторону Альдо, тот невольно отшатывается, дергается в седле. Моро делает два нетвердых шага на задних ногах и падает. На спину. Подминая всадника под себя.

– Создатель! Создатель, только не это!

Крик Катари. Крик самого Дикона. Крик Моро, или это кричит человек?! Жеребец перекатывается с боку на бок, пытаясь подняться. По голодным камням. По телу того, кто хотел его покорить.

Лопается подпруга. Освободившись от всадника, а заодно и от седла, зверь встает. Сюзерен остается лежать – неподвижная синяя фигура на горячих от вожделения плитах. Шевельнулся… Жив! Ракан не может погибнуть. Проиграть, отступить, но не погибнуть!

– Ловите! Ловите же!..

– На помощь…

– Держи, держи гада!

– Вот ведь тварь!

Ржанье, крики, бьющее в глаза солнце.

Руки сюзерена скребут камни, он хочет повернуться. Ему нужна помощь… Ему!.. Альдо…

– Окделл! Осторожней!

– Герцог!!! Стойте!

Конюхи, солдаты, монахи, черный ненавидящий вихрь… Они боятся! Все они боятся, но Альдо там, на площади. Раненый. Может быть, тяжело. Оттолкнув струсившего гимнета, Дикон кидается к сюзерену, не думая о черной смерти, но та проносится мимо. Визжа, как кошка, Моро бросается на подскочившего слишком близко солдата, целя передними копытами в голову…

 

4

 

Скрип ворот за спиной, гулкий лошадиный топот, солдаты, гимнеты, церковники… Как же их тут много. Поворот, еще поворот… А вот и люди Карваля. Дювье беспомощно разводит руками, Этьен указывает кивком на приземистый домик. Значит, дальше, у храма… Тишину вспарывает яростный конский крик. Вопли, хрип. Проклятье, уже начали!

Дракко заводится на ходу. Храпя и выгибая шею, он идет медленной рысью, высоко поднимая ноги. Злобный лошадиный крик за поворотом, ответ полумориска. Леворукий, что они там творят?

– Держи!!! Вот он… Вот!

– Дорогу! Разрубленный Змей, дорогу!

Врассыпную бросаются люди в сером, Дракко перемахивает через полную солнца лужу. Вот она, площадь! Камни, люди, небо, неоседланный черный смерч… Вырвался! Вырвался и успел наделать бед!

Мокрый конюх поднимается из расплескавшейся лужи, сжимая в руках бесполезный ремень. Повезло – гибель пролетела мимо. Шум, гам, они что, с ума сошли? Пара опытных конников справится и не с таким. Карваль опытен…

Оскаленный черный демон носится кругами, не переставая ржать. Ищет выход? Нет, хуже!

– Справа! Справа заходи!

– Стойте! – не своим голосом орет Робер. – Спокойно!

– Помогите! Скорее…

Хрипит, взлетает на дыбы Дракко; впереди, за мельтешащими тенями, становятся видны двое. Кто-то корчится на земле, кто-то рядом. На коленях. Дикон! А лежит… Альдо! Уже?!

Свечка? Слетел с лансады, ударился головой? Бывает по-всякому.

Черная визжащая тень закрывает обоих. Серый церковник нелепо машет руками. Дракко пятится, тараща глаза и задирая морду. Стой! Да стой же! Ноги Робера касаются земли; полумориск, всхрапывая, валится плечом на хозяина. Его нельзя оставлять так. Сейчас нельзя!

– Держи! Держи коня!

Церковник не понимает! Да что с ними всеми?!

Синий гимнет бросается на крик Дикона. За ним – конюх. Моро разворачивается, отбивает задом. Прямо в грудь. Гимнет падает и больше не шевелится. Конюх благоразумно удирает. Слава Создателю, к воротам.

– Гордон, держи. Держи Дракко!

Конюх кивает, вцепляется в поводья. Хоть что-то…

– Дикон! Дикон, смирно… Я иду!

Моро вскидывается на свечку, ржет, молотит по воздуху копытами. Как же его довели! Ничего… Сейчас…

Альдо резко дергается. Синяя нога в сапоге хочет ударить небо, не достает, колотит камень. Раздается хрип. Это не лошадь… Разрубленный Змей, еще не конец!

– Робер! Робер, скорее!

Дик вскакивает, машет руками. Замирают люди, небеса, вечность. Замирает все, кроме смерти. Черной, стремительной, беспощадной. Она остановилась. Заметила. Выбрала.

– Тихо! Дик, тихо!

Отвлечь на себя, на Дракко, на церковников! Поздно… Моро рядом с Диконом. Хватает зубами за плечо ближе к шее, поднимает в воздух, встряхивает, словно норный пес крысу, швыряет вниз, под копыта. Чтобы добить…

Теперь только одно. Грохот… Отдача… Стоящий на четвереньках Дикон и мертвый Моро…

Онемевшая рука сжимает пистолет. Ты попал, ты опять попал. Как у Барсовых Врат. Тогда был просто союзник, просто бириссец, ты его не знал. Ты спасал сына Эгмонта. И теперь тоже…

Осень. Толпа у эшафота, синий прощальный взгляд, уздечка в твоих руках… Ты клялся сохранить. Ты убил … Ты успел вовремя, чтобы спасти Дикона. Ты успел вовремя, чтобы убить Моро…

– Робер! – Дикон поднимается. Он шатается, как пьяный. Он не знает, что только что родился заново. – Альдо… Врача… Скорее!

Врача? Кому? Зачем?

– Монсеньор, я послал за врачом. – Карваль. Как всегда деловит и спокоен. Или нет?

– Правильно. – Нужно подойти и посмотреть. На обоих. Конь мертв, Альдо шевелится. Неужели выживет?

– Монсеньор, – понижает голос Никола, – во имя Создателя, зачем вы приехали?

– Разве непонятно? – Чей это голос? – Я приехал, чтобы убить лошадь.

 

 

Часть 4

«Правосудие» [8]

 

Глубина нашей скорби об утрате друзей

сообразна порою не столько их достоинствам,

сколько нашей нужде в этих людях,

а также их высокому мнению о наших добродетелях.

Франсуа де Ларошфуко

 

Глава 1

Ракана (б. Оллария)