Год К.С. 6-й день Весенних Ветров

 

 

1

 

Ворон сорвался с острой колокольни и взмыл в небо. Он уже привык к городу, в который его привезли, и не спешил возвращаться в родные горы. Черный хищник не знал, что за его полетом следят сотни глаз. Люди задирали головы, значительно кивали, шепотом произнося запретное имя. Во́роны поменялись местами. Давший свободу птице угодил в клетку, но круживший над Нохой не позволял о нем забыть…

– Дурная примета, – нерешительно произнес Мевен, провожая глазами одинокую тень. – Мой государь, может быть…

– Эта примета будет каркать еще лет триста, – прервал гимнет-капитана сюзерен. – Мы не собираемся столько ждать. И помните – мы не хотим столкновения, но если нам его навяжут, от церковных крыс должны остаться только хвосты. Ясно?

– Да, государь. Мы исполним свой долг. Даже самый неприятный.

– Отлично!

Нельзя сказать, что аббатство кишело солдатами, но сомнений в том, что Левий готов к бою, не было. Тем не менее полковник в сером подчинился приказу и не закрыл ворота. Он даже не возразил, когда в первый двор вошла рота южан.

– А наш голубок боится летать против Агариса, – шепнул Альдо, – и хорошо. Сегодня мне свара не нужна.

– Его высокопреосвященство ждет, – объявил Пьетро. В этот раз он не трясся, ведь за его плечом маячили двое офицеров.

– Нам не нужны провожатые, – улыбнулся Альдо, – мы помним дорогу.

– К сожалению, внутрь пробрался некто, не известный ни его высокопреосвященству, ни солдатам вашего величества. – Полковник в серокрысином мундире был вежлив, но настойчив. – Пока его не найдут, Ноха небезопасна. При всем уважении к доблести сопровождающих ваше величество гимнетов мы не можем оставить ваше величество без охраны.

– Долг есть долг, полковник, – одобрил сюзерен. – Что ж, провожайте.

Они шли, а церковники их именно что провожали, потому что Альдо знал дорогу отменно. Государь стремительно шагал хмурыми переходами, вынуждая непрошеных стражей убыстрять и убыстрять шаг. Внутри Ноха, как и Багерлее, напоминала Лаик, только более ухоженный. На лестницах лежали скромные ковры, на каждом шагу стояли светильники, пахло какими-то куреньями.

За двойным рядом колонн показался зал, почти повторявший лаикскую приемную, в чистых окнах блеснули омытые недавним ливнем крыши. Ноха словно бы улыбалась, и Дику подумалось, что он видит аббатство в четвертый раз и что дуэль с Эстебаном, благословение Оноре, даже коронация Альдо были не столь важны, как предстоящий разговор.

Серый капитан распахнул двери. Запахло шадди. Теплый запах напоминал о пропущенном завтраке и отложенном обеде. Пьетро исчез в приемной. Альдо окликнул Мевена:

– Гимнет-капитан, ждите здесь. Полковник, надеюсь, в покоях его высокопреосвященства нет злоумышленников?

– Это невозможно. – Шутки агарисец не понял. Альдо, не ответив, шагнул в южную горечь, и Ричард рванулся следом. Юноша не собирался оставлять сюзерена наедине с эсператистской крысой, тем более речь шла о гальтарских реликвиях.

О тайнах Раканов Дикон знал больше Эпинэ и Придда вместе взятых, но слишком о многом приходилось молчать. Со стороны могло показаться, что супрем дальше от государя, чем даже Карваль. Что ж, эта поездка расставит все по местам.

– Вы привели герцога Окделла? – Кардинал улыбался, но его улыбка была недоброй и какой-то липкой. – Следовательно, ваша цель не исповедь, каковой вы, к слову сказать, избегаете со дня коронации.

– Мы не готовы признаваться в грехах. – Сюзерен тоже улыбнулся. – Нас больше волнуют дела.

– Важнее спасения собственной души лишь спасение тех, кто тебе доверился, – напыщенно произнес человечек в сером. – Нынешняя погода располагает к простуде, особенно если попасть под дождь. Невольное купание требует горячего вина, или вы предпочитаете шадди?

Уже знает! Святой Алан, он уже знает о поездке в Дору!

– Благодарю, ваше высокопреосвященство, – решительно произнес Альдо. – Герцог Эпинэ, без сомнения, воспользуется вашей любезностью при первом же случае, но мы не имеем обыкновения пить вне дома. Особенно там, где бродят злоумышленники.

– Во время разговора горло пересыхает. – Левий опустился в кресло, чем не преминула воспользоваться трехцветная кошка. – Почему бы вам не послать за питьем во дворец?

– Мы не можем терять время, как, без всякого сомнения, и ваше высокопреосвященство. – Сюзерен говорил строго и спокойно, как на Совете. – Нам весьма неприятно об этом говорить, но возникли серьезные сомнения в подлинности так называемого жезла Раканов. Мы хотели бы выслушать объяснения.

Так вот в чем дело! Жезл оказался подделкой, то-то Левий так легко с ним расстался, но Альдо мог бы и сказать. В Доре их никто не слышал… Он бы и сказал, если б не выскочившая под дождь сумасшедшая ювелирша. Она была, что бы государь ни говорил, и ее придется искать…

– Обвиняющий Церковь обвиняет Создателя. – Левий невозмутимо гладил кошку, торчащий в углу Пьетро совсем вжался в стену.

– Мы еще не обвиняем, по крайней мере, всю Церковь, – отрезал сюзерен. – Мы всего лишь подозреваем, что переданный вами жезл – подделка.

– На чем основано это подозрение? – Гладкая, как у женщины, рука продолжала ласкать почти закатную тварь. – И чем объяснить, что сомнения возникли после того, как Ноху посетил странный гость? Гость, которого пропустила внешняя охрана.

Голубые глаза церковника смотрели прямо. Он не собирался оправдываться, а уличить такого во лжи трудно. По крайней мере, не признавшись в обретении Меча. Если б только за Левием не стояла агарисская свора… но пока Сила не покорится Альдо, нужно соблюдать вежливость.

– Солдаты Карваля и Халлорана отлично вышколены, – не дал увести себя в сторону Альдо. – Они клянутся, что в Ноху не прошмыгнула и кошка, и мы им верим. Им, а не тем, кто склоняет к лжесвидетельству и подменяет… ценности.

– Вы имеете в виду предшественников герцога Окделла на посту супрема? – осведомился клирик, перебирая кошачий мех. – Вы правы, по крайней мере в отношении процесса герцога Алва. Найденные вашими чиновниками якобы улики были на редкость жалкими.

– Вы знаете, что мы имеем в виду! – Альдо поднялся, Левий остался сидеть. – Ваше высокопреосвященство, где подлинный жезл Раканов?

– Я предполагал, что там же, где подлинный Ракан. Вы полагаете, я ошибаюсь?

– Вы не ошибаетесь, – припечатал сюзерен, – вы лжете! Палка белого золота, которую вы нам всучили… никуда не годный хлам! Мы требуем ответа. Где жезл?

Кардинал еще раз погладил кошку, неспешно ссадил на пол и поднялся. Он едва достигал государю до подбородка.

– Сын мой, это я требую ответа. На что именно не годится святой жезл, врученный мне матерью нашей Церковью? До меня раз за разом доходят слухи о том, что ты, сын мой, впадаешь в мерзость демонопочитания. Твои слова, сказанные в присутствии двоих свидетелей, служат косвенным подтверждением твоей вины. Я более не считаю тебя достойным хранить святую реликвию. Верни ее Церкви.

– Мы не настолько легковерны и глупы, чтобы расстаться с уликой! – В глазах Альдо сверкнула молния. – Так называемый жезл будет передан конклаву в присутствии надежных свидетелей. Сегодня мы ограничимся тем, что переведем в Багерлее Рокэ Алву и возьмем под свое покровительство Катарину Оллар.

Кардинал коснулся болтавшегося поверх рясы эмалевого голубя. Он все еще был спокоен. Это Пьетро трясся, как кролик, судорожно тиская свои жемчужинки.

– Герцог Алва в присутствии иноземных послов передан мне на поруки. – Как же отвратительна и нагла безнаказанность! – Твои еретические утверждения, сын мой, никоим образом этого не отменяют, тем более что залог принятого решения – святой жезл – остается в твоих руках. Собери послов Золотых земель, верни реликвию, повтори и обоснуй твои обвинения, и ты будешь выглядеть хотя бы серьезно. Что до госпожи Оллар, то она находится в обители по собственному выбору и по ходатайству своего кузена.

– Эпинэ передумал, – бросил Альдо кардинальской макушке, – госпожа Оллар едет с нами.

– Я не слышу чужих мыслей и не намерен принимать на веру чужие слова. – Кардинал снова сел. Смешно, но сидя он казался почти рослым. – И я не намерен выдавать госпожу Оллар тем, кто погубил ее супруга.

– Фердинанд покончил с собой, – не выдержал Дикон. – Это был его первый достойный поступок…

– Самоубийство есть грех, – клирик вновь тронул голубка, – падающий на самоубийцу и того, кто подтолкнул его на пагубный путь. Последний в глазах Создателя не столь отличен от убийцы, но сам ли умер Фердинанд Оллар?

– Ваше высокопреосвященство, хватит морочить нам голову! – прикрикнул Альдо. – Приведите сюда вдову Оллара. Пусть она или повторит ваши обвинения, или опровергнет вашу ложь. И заодно скажет, хочет уехать с кузеном в Ариго или нет.

– В Ариго? – поднял бровь кардинал. Он был удивлен, как и Ричард. – О подобном предложении следует знать из первых уст. Пьетро, передай госпоже Оллар наш разговор. Если она сочтет возможным прийти, проведи ее сюда.

 

2

 

Катари еще сильней похудела, этого не скрывало даже бесформенное, подбитое мехом одеяние. Осунувшееся личико стало совсем детским, из-под вдовьей вуали выбивались трогательные светлые завитки. Королева спешила на зов родной Ариго, ей было не до того, чтоб прихорашиваться, да она никогда этого и не любила.

– Ваше высокопреосвященство, – тихо сказала женщина, – вы меня звали. Что я должна…

– Вы ничего не должны, сударыня. – Сюзерен выступил вперед и галантно поклонился, а вот у Дикона при виде уже почти неземного существа потемнело в глазах. – Вы ничего никому не должны, сударыня, – повторил Альдо, протягивая руку, и Катари бездумно вложила в широкую ладонь восковые пальчики. Ричард заметил, что губы королевы искусаны в кровь. Женщина чего-то или кого-то боялась. Если Левия, то она согласится уйти.

– Вы собирались передать госпоже Оллар предложение ее кузена перейти под его покровительство и уехать в Ариго, – сварливо напомнил кардинал. – Моя гостья нездорова и вряд ли расположена к долгим беседам.

– Я… Сегодня я чувствую себя лучше. – Взор Катарины блуждал по комнате, словно кого-то искал. Ричард все понял и встал рядом с Альдо. Вмешаться было невозможно, но юноше удалось поймать ускользающий испуганный взгляд. Святой Алан, только бы она поняла! Только б не растерялась, не вспомнила старых обид… Почему раньше они понимали друг друга с полуслова, а теперь каждая встреча возводит между ними стену?

– Ваше высокопреосвященство, – прошептала королева, – я… Я поговорю с Альдо Раканом. В присутствии сына Эгмонта Окделла он не причинит мне зла.

– Я никогда не причиню зла женщине, – мягко сказал Альдо, – к тому же почти святой.

– Я не боюсь, – не очень уверенно откликнулась Катари. Теперь уже она ловила взгляд Дикона, и юноша успокаивающе улыбнулся.

– Что ж, дитя мое, – кардинал прямо-таки излучал заботу, – надеюсь, недолгий разговор не повредит твоему здоровью. Через полчаса я вернусь.

– Ваше высокопреосвященство, – торопливо начала Катари, но сюзерен ее остановил:

– Ваше высокопреосвященство, вы слишком охотно уступаете нам свой кабинет. Благодарим за заботу, но мы предпочитаем говорить с госпожой Оллар в другом месте. Желательно в саду.

– Пройдите на террасу, – окрысился Левий. – Моя духовная дочь не покинет аббатство. Более того, пока вы в Нохе, она не покинет этого здания.

 

3

 

Терраса была той самой, на которую сюзерен выходил в день коронации, только теперь внизу было пусто. Пустым и чистым было и небо. О пронесшемся ливне напоминали лишь казавшиеся осколками зеркал лужи.

– Сестра, – проблеял Пьетро, – сейчас вам принесут кресло и одеяла.

– Не нужно, Пьетро. – Катарина благодарно улыбнулась способному лишь перебирать свои четки ничтожеству. – Разговор будет недолгим, мне нечего сказать этим… людям.

– Сестра, – второй монах, в отличие от Пьетро, был не овцой, а псом, – если мы понадобимся…

– Сударыня, – Альдо обращался к Катари, но смотрел на церковника, – клянусь, мы не воюем с женщинами, но имеем обыкновение добиваться своего, иначе б нас здесь не было.

– Я позову, – невпопад пообещала Катари. Она стояла у балюстрады и смотрела на золотящиеся шпили. Бледную щеку погладил солнечный луч, напомнив сонет Веннена. Поэт завидовал солнечному зайчику на губах любимой и цветам у ее ног, Дик полностью разделял эти чувства. Место Катарины Ариго было у озера среди цветущих рощ, а не в монастырской могиле.

– Вас позовут, – с расстановкой произнес Альдо, и Дик подавил вздох. До озера счастья им с Катари было невыносимо далеко.

Монахи переглянулись и убрались. Первым – пес, вторым – овца. Если б еще и Альдо оставил террасу… Хотя бы на пять минут!

– Сударыня, – голос государя зазвучал спокойно и ласково, – я намерен забрать вас из Нохи. Для вашего же блага. Вы сможете жить в доме вашего кузена или вернуться в Эпинэ.

Катарина медленно покачала головой.

– Вы отказываетесь? – Альдо не казался удивленным, похоже, он другого ответа не ждал.

– В моем нынешнем положении я нуждаюсь лишь в прощении Создателя.

– Сударыня, вы нужны Роберу.

– Я всегда рада видеть кузена, но меня лишили этой возможности. Вы лишили…

– К сожалению, это было необходимо. – Альдо никогда не лгал. – Кардинал Левий – враг Великой Талигойи. Мы уважаем вашу веру, сударыня, но Левий не Создатель и даже не Церковь. Он пускает в ход недостойные средства, мы вынуждены защищаться. Нам не хотелось бы, чтобы вы пострадали из-за интриг кардинала.

– Моя жизнь стоит недорого. – Катарина стиснула руки. Когда она волновалась, она что-то теребила – ветку, четки, шарф, – но сейчас в тонких пальцах не было ничего. – Я вдова, мои дети в безопасности. Талиг вырастит их достойными людьми… Более достойными, чем это удалось бы моему несчастному мужу.

Катари надо забрать, пока не случилось непоправимое, пусть даже насильно! Если на это не отважится Иноходец, это сделает сын Эгмонта!

– И все же подумайте, – не сдавался государь. – Вы молоды, прекрасны, свободны. Ваше первое замужество не принесло вам счастья, но это не повод хоронить себя заживо. Спросите у моей бабки…

– Матильда Алатская не была королевой, – грустно сказала Катари. – Если она и виновна, то лишь перед своей семьей, а я… Я была хорошей дочерью, я не думала, я слушалась… Я отреклась от брата, хотя чувствовала, что он не мог… Жермон слишком прост для старого колдовства, но я рвала его письма, ведь так велела мать. Потом я узнала, чьи книги это были, но так и не решилась сказать правду, даже… даже прочитав их. Я слишком долго боялась, но теперь с этим кончено. Мне нечего терять. Пусть будет что будет!

– Робер придет в отчаянье. Не сомневайтесь – он примчится вас умолять, вам придется повторить ему эти слова…

– Я повторю. Простите, воспоминания приходят так внезапно… Я остаюсь в Нохе, это мой выбор. Я могу вернуться к себе?

– Чуть позже. Я должен задать вам несколько вопросов. Ответы на них вам известны. Не пытайтесь меня обмануть, у вас это не получится.

В голубых глазах плеснулась боль, но женщина справилась.

– Только Создателя невозможно обмануть, но я никогда не умела лгать.

– Тем лучше. Сударыня, вы хорошо помните корону Раканов?

– Корону? – Катарина широко распахнула глаза. – Я не понимаю…

– Вы можете назвать приметы, по которым можно отличить подлинный венец от подделки?

– Слуги, которые за ней следили, знают эту вещь лучше меня.

– Вы уходите от ответа.

– Просто я… я боялась на нее смотреть… Эти камни, они полны… скверны! Кажется, на грани одного из изумрудов есть щербинка, очень маленькая… А сапфир, прикрытый золотым листком, звездчатый… Этот камень не такой, как остальные. Он светлый. Фердинанд… Мой супруг хотел его вынуть и оправить в медальон… Для меня… Я отказалась.

– Вы узна́ете этот камень?

– Наверное…

– Смотрите.

Под солнцем вновь вспыхнули злые разноцветные глаза. Катари слабо охнула и закусила губу.

– Это она! – кивнула она.

– Но вы даже не взглянули.

– Это она, – упрямо повторила женщина, отступая к балюстраде. – Я думала, все прошло, а они… Даже здесь!

– Сударыня, – Альдо шагнул к королеве, – что значат ваши слова?

– Молния, – Катарина не отрывала завороженного взгляда от короны, – эшафот и тронный зал… Молния…

 

3

 

– Откуда?! Откуда ты это знаешь? – Слова сами вылетели изо рта. – Это Ворон тебе пел?

– Герцог Окделл, вы забываетесь! – Глядящая на Дикона ледяная статуэтка не казалась ни растерянной, ни испуганной. Такой Дикон видел Катари только раз, когда едва не рассказал о ее беде сюзерену, но сейчас молчать было нельзя. Слишком многое зависело от древней песни.

– Мой государь, – Скалы тоже могут быть холодны, – госпожа Оллар знает Слово Молний.

– Я это уже понял. – Лицо Альдо стало вдохновенным. – Сударыня, дальше!

– Я не помню, – солгала статуя, и Дикон понял, что ошибался. Катари превратили в лед не гордость и не обида, а ужас.

– Альдо, – выдохнул Ричард, – позволь мне поговорить с… госпожой Оллар наедине.

Сюзерен внимательно посмотрел на замершую женщину и кивнул, но Катарина шагнула вперед.

– Я ничего не знаю. – Кричит она или шепчет? – Ничего!.. Это сказки… Злые древние сказки! В них нет ничего, кроме зла и пустоты… Пока не поздно, забудьте!

– Вы лжете, вернее, пытаетесь, но вы и впрямь этого не умеете. – Альдо протянул руку, Катари отшатнулась. – Вы знаете многое, вы проговорились… И про брата, и про Слово, и про то, что в юности занимались магией. Нам нужны ваши знания, госпожа Оллар.

Она отступила еще на шаг и прижалась к колонне, сбив вуаль. Солнечные завитки окружили бескровное лицо, превращая его в икону.

– Оставьте меня, или я закричу!

– Вы не закричите, сударыня, и никого не позовете. – Альдо понизил голос. Хрипловатый шепот бил в уши, как самый страшный крик. – Я уже говорил, что не воюю с женщинами. Лично вам ничего не грозит. Я знаю, вы не боитесь смерти, вы не боитесь за своих детей, но вы ошибаетесь, утверждая, что вам нечего бояться… Вы считаете себя королевой, вы думаете, что в ответе за подданных, так вот… С вами ничего не будет, но если вы не расскажете все, что знаете про Слово Молний и гальтарские реликвии, будут умирать заложники. Сегодня – один, завтра – четверо, послезавтра – шестнадцать. И в ответе за это будете вы!

– Нет, – Катарина схватилась за горло, – вы не сделаете этого! Нет!

– Я сделаю это, сударыня. – Альдо стоял почти вплотную к королеве. – Во имя Великой Анаксии. Во имя Кэртианы, которую пора тащить из болота… Я сделаю это по праву Ракана, обещаю вам! Каждый день будет умирать вчетверо больше заложников. Клянусь Истинными Создателями!

– Нет, – выдавила Катарина. – Нет…

– Нет, если вы заговорите. Понимаю, вам мешает ваш намалеванный Создатель. Вспомните, что говорит Эсператия про не предотвративших убийство. Вы считаете себя праведницей? Вы пойдете в Закат, и у врат вас встретят умершие по вашей вине заложники.

– Нам больше не о чем говорить. – Два голубых взгляда: клинок и звезда. – Герцог Окделл, вас не затруднит позвать брата Пьетро?

– Альдо! Катари! Катари, ты не понимаешь…

– Это вы не понимаете, Повелитель Скал. И в этом ваше счастье.

– Ракан – избранник Кэртианы. – Дикон шагнул к Катари, ловя ее взгляд. – Мы должны ему помочь! Мы, эории! Ты знаешь то, что забыл Робер… Ты рассказывала, что пыталась постичь магию. У тебя не получилось и не могло получиться, ведь ты – женщина. Расскажи… Ради… ради моего отца!

– Ради твоего отца… – Она все-таки сказала ему «ты»! – Ради тебя… Ради всех я должна молчать. Пусть я пойду в Закат, пусть кто-то умрет, но Оллария уцелеет…

Серые одежды сливались с серебристым мрамором, и королева казалась ожившим барельефом. Она все еще пыталась кого-то защитить. Она все еще ничего не понимала!

– Сила – это проклятие… – словно оправдываясь, произнесла Катари. – От нее не зря отказались не только Раканы, но и Придды, и даже Алва… Забудьте о Слове, о Короне, о Мече! Они не ваши, они не станут вашими никогда!

– Катари… – Если ее не убедит это, ее вообще ничего не убедит! – Меч у нас. Его отдал Рамиро Предатель…

– Да, сударыня, – подтвердил Альдо, – меч у нас. Если угодно, вы его увидите. У нас есть все, кроме Слова Повелителей, но я подчиню Силу и без них.

– Это невозможно. – Катари говорила твердо и устало, она верила в свои слова. – Для вас невозможно. Вы не хозяин, иначе бы…

Королева замолчала, безвольно опустив руки. Послышался звон колокола. Вторая дневная служба… Матушка никогда ее не пропускала.

– Что «иначе», сударыня? – Сюзерен не мог отступиться, но лучше б он ушел, предоставив дело любви и сыну Эгмонта.

– Существует предел всему, его не переступить. – Взгляд Катари был устремлен куда-то ввысь. – Мы – это только мы… Альдо Ракан, вы принесли Талигу зло, но я не хочу стать причиной еще и вашей смерти. И других смертей… Если вы соберете все, что нужно, если даже узнаете Слово, вы не удержите древних тварей… Они пожрут и вас, и Олларию. Их никто не остановит, у нас нет Эридани Самопожертвователя. Никто не приручит нохского ворона, никто не оседлает Моро, никто не подчинит Силу… Никто.

– Как знать, сударыня, – засмеялся сюзерен. – В одном вы уже ошиблись. Моро с осени возит вашего кузена.

– Нет, – почти улыбнулась Катари. – Рокэ велел им остаться вместе, и они подчинились… Оба. Ему подчиняются все: люди, кони, даже сны… Ему – не вам.

– Окделл! – Альдо яро сверкнул глазами. – Велите Мевену доставить мне эту клячу. Сюда. Немедленно!

 

Глава 9

Ракана (б. Оллария)