Система символов в жанре ужасов

 

В основе книг и фильмов в жанре ужасов лежит страх перед вторжением иноприродного зла в жизнь человеческого сообщества. Разрушается стена, ограждающая цивилизацию, отделяющая живых от мертвых, разумное и иррациональное, мораль и ее отсутствие, – и неизбежны плачевные последствия. Жанр ужасов задает важный вопрос: что человечно, а что нет, и потому события в таких историях показаны сквозь призму религиозного сознания. В европейских и американских образцах жанра – христианского. В итоге и система персонажей, и система символов в этих произведениях почти целиком диктуются христианской космологией.

В большинстве «ужасных» сюжетов главный герой отвечает на действия противника, противник же не кто иной, как дьявол или один из его подручных. Дьявол – это воплощение зла, недобрый Отец, который, если ему не помешать, обрекает людей на вечные муки. Этический конфликт в этих сюжетах всегда формулируется просто: битва добра со злом.

Система символов также задается двусторонним противопоставлением, символической визуализацией противостояния добра и зла, света и тьмы. Главный символ светлых сил, разумеется, крест, способный остановить самого Сатану. Темными символами нередко служат различные животные. В дохристианской мифологии такие животные, как конь, олень, бык, баран и змея, символизировали силы, которые помогают человеку правильно поступать и достойно жить. В христианстве эти животные олицетворяют злые силы. Потому дьявол рогат. Волк, обезьяна, летучая мышь и змея символизируют снятие запретов, торжество страстей и дорогу в ад. Магия этих символов сильнее всего проявляется ночью.

 

«Дракула», фильм

(литературная основа Брэма Стокера, пьеса Хэмилтона Дини и Джона Болдерстона, сценарий Гаррета Форта, 1931)

 

Вампир Дракула – порождение тьмы. Он не может без человеческой крови, а своих жертв убивает или превращает в таких же упырей. Он спит в гробу, лучи солнца и свет дня сулят ему гибель.

Вампиры необыкновенно чувственны. Вампир не сводит жадного взгляда с голой шеи будущей жертвы, ему не терпится вонзить клыки в плоть и напиться крови. В «Дракуле» и других историях о вампирах секс – это смерть, а размывание грани между жизнью и смертью ведет к наказанию худшему, чем смерть, – вечному чистилищу, скитаниям во мраке ночи.

Дракула способен превращаться в нетопыря или волка и обычно живет в развалинах, кишащих крысами. Этот образ – исключительно европейский: Дракула – аристократ, носит графский титул. Он представитель вырождающейся развращенной знати, паразитирующей на труде простых людей.

Дракула невероятно могуществен ночью. Но одолеть его можно, если узнать тайну. Дракула сжимается от вида распятия, а брызги святой воды обжигают его, как огонь.

Еще два классических романа ужасов, обыгрывающих тот же набор символов: «Изгоняющий дьявола» и «Знамение». Ту же систему символов мы видим и в «Кэрри», но здесь у них обратное значение. Христианские святыни ассоциируются с нетерпимостью, а Кэрри убивает свою набожную мать, силой мысли вогнав ей в сердце распятие.

 

Система символов в вестерне

 

Вестерн – последний из великих мифов о сотворении мира. Этот жанр – национальный миф Америки, и он писался и переписывался тысячи раз. В результате в нем тоже устоялся набор символов‑метафор.

Вестерн – это история о том, как миллионы людей устремились на Запад покорять дикую природу и строить новую жизнь. Во главе пионеров – одинокий герой‑воитель, который сумеет разбить варваров и защитить мирный быт переселенцев. Этот герой, подобно Моисею, ведет народ к Земле обетованной. Сам он обречен на безбрачие и одиночество, на вечное странствие по пустыне.

Расцвет вестерна пришелся на 1880–1960‑е годы. Таким образом, это всегда было повествование об уже ушедшем времени и исчезнувшем мире. Важно, однако, помнить, что, как всякий миф, вестерн всегда представлял собой картину будущего, некую цель развития нации, которую американцы хотят достичь, пусть даже эта цель осталась в прошлом и не может быть достигнута.

Идеология вестерна – осваивать новые территории, уничтожать или усмирять «низшие», «варварские» народы, распространять христианство и культуру, превращать природу в материальные блага и создавать американскую нацию. Конструирующий принцип вестерна как жанра состоит в том, что рождение мира происходит заново, история пишется с чистого листа – в девственной американской прерии, а Америка – это последний шанс человека вернуться в Эдем.

Любой «национальный» сюжет превращается в религиозный в зависимости от того, как в нем трактуются определенные ритуалы и ценности. Неудивительно, что такие национально‑религиозные сюжеты обрастают метафорической сетью символов.

Система символов вестерна начинается с фигуры всадника. Это одновременно охотник и великий воин, квинтэссенция рыцарской культуры. Определенные черты он заимствует из английских легенд о короле Артуре. Всадник здесь – рыцарь только по натуре, человек простого звания; рыцарский «титул» никем не даруется, это знак благородного и сильного мужчины, живущего по кодексу чести и справедливости (кодекс Дикого Запада). Герой вестерна не носит доспехов, но при нем всегда второй великий символ западного мифа – револьвер. Револьвер символизирует меч справедливости. Ковбой, уважающий кодекс Запада и ценности воинской культуры, никогда не вынимает револьвер первым. И справедливость он устанавливает, сходясь с врагом в открытой схватке.

Как и история ужасов, вестерн показывает простую оппозицию добра и зла, различать которые помогает третий главный символ – шляпа. Герой в вестерне носит белую шляпу, а его противник – черную.

Четвертый из символов жанра – бляха, форма которой – звезда – символична сама по себе. Герой вестерна всегда устанавливает справедливость, часто себе же во вред – общество отторгает его за жестокость. Но он может временно стать официальным членом сообщества – если поступит на полицейскую службу. Он насаждает закон не только на диких землях, но и в диких и страстных душах.

Последний из главных символов вестерна – изгородь. Защитная ограда здесь непременно деревянная, покосившаяся и непрочная – она показывает, что власть новой цивилизации над дикой землей и над дикой человеческой природой – немногим более чем видимость.

 

«Шейн», фильм

(роман Джека Шефера, сценарий Альфреда Бертрама Гатри‑мл. и Джека Шера, 1953)

 

Систему символов вестерна весьма удачно применяют авторы таких кинолент, как «Дилижанс», «Моя дорогая Клементина» и самого метафоричного из всех вестернов – фильма «Шейн». Четкая схематическая структура этой ленты позволяет легко увидеть полный набор жанровых символов, каждый из которых настолько ярок, что зритель отчетливо понимает, что смотрит классический вестерн. Таковы издержки применения излишне метафорических символов.

В «Шейне» мифологическая природа вестерна проявляется максимально. Герой фильма – таинственный незнакомец‑путник. Это всадник, спускающийся с горы, останавливающийся на время в долине и вновь возвращающийся на гору. «Шейн» принадлежит к поджанру, который я называю «истории о странствующем ангеле», и этот поджанр встречается не только в вестерне, но и в детективе (серия об Эркюле Пуаро), комедии («Крокодил Данди», «Амели», «Шоколад», «Доброе утро, Вьетнам») и мюзикле («Мэри Поппинс» и «Музыкант»). В историях о странствующем ангеле герой прибывает туда, где люди попали в трудную ситуацию, помогает все уладить и отправляется дальше – спасать других. В «Шейне» странствующий ангел‑воитель сражается против других воителей, чтобы поселенцы и фермеры смогли построить деревню и спокойно жить.

В «Шейне» также исключительно символичная система персонажей. Ангелоподобный герой противостоит демоническому бандиту. Земледелец‑семьянин (по имени Иосиф) – грубому и беспощадному скотоводу‑одиночке. Здесь же идеальная жена и мать (по имени Мария) и дитя – мальчик, боготворящий мужчину‑воина. Эти условные образы даны почти без индивидуальных черт. Например, у Шейна в прошлом есть какая‑то неприятная история, связанная с оружием, но мы так и не узнаем, в чем она заключается. В итоге все персонажи фильма не более чем выпуклые метафоры.

Все стандартные символы вестерна представлены в этой картине в чистом виде – без «примесей». Вестерн немыслим без винтовки и револьвера. Но в «Шейне» оружие – центральная тема. Главный вопрос, на который отвечают герои фильма: хватит ли у меня храбрости спустить курок? Скотоводы ненавидят фермеров, ставящих в долине изгороди. Фермеры воюют против скотоводов, чтобы построить настоящий город с полицией и церковью. Шейн носит курку из белой замши, а главный злодей – из черной.

Фермеры покупают хозяйственный товар для строительства в большом магазине, но дверь из магазина ведет прямо в салун, где пьют, дерутся и убивают друг друга скотоводы. Оказавшись в магазине, Шейн думает о новой жизни, доме и семье. Но у него не хватает воли устоять перед дверью в салун – и он возвращается в прежнюю жизнь воина‑одиночки, виртуоза‑стрелка.

Это не значит, что «Шейн» – неудача сценариста. В нем есть сила именно благодаря тому, что система символов прозрачна и четко прорисована. Ничего лишнего. Но по той же причине история получилась схематичной, а в этическом конфликте представлена, по сути, лишь одна моральная позиция, как это бывает почти в любой истории с религиозным оттенком.