Е. В. Спекторский общество в античном мире

 

Каких только определений не давали "обществу" ученые хотя бы в одном только XIX столетии! А сколько значений наслоилось, переплелось с ним в течение веков! В античности, когда человека представляли гораздо проще, естественнее и конкретнее, понятие "общество" объединяло только такие житейские отношения, в которых греки или спартанцы видели общность, союз, содружество. На современном языке оно означало бы скорее сообщество земляков или единомышленников. Для Аристотеля главным в обществе являлись братство и любовь. А поскольку именно на них строится семья, то именно с семьи начинал он свое учение об обществе. Общество— прежде всего семья. Семейная любовь называлась "социальной", и отношение жены к мужу было "социальным". Семья называлась обществом потому, что возникала путем договора — заключения брачного союза. Вот почему брак — источник общества. Его базисом служат не кровнородственные, а правовые, договорные отношения. Таким образом, общество — искусственный союз. Муж и жена — родственники только по закону.

Обществами греки называли также коммуны друзей (в частности, пифагорейцев), у которых все было общим. В отличие от греков римляне придали понятию "социальное" исключительно юридическое значение, а обществами называли союзы, образованные ради достижения не столько нравственных целей, сколько имущественных. В римской теории частного и публичного права, легшей в основу европейской цивилизации, следует видеть истоки учения о гражданском обществе. У римлян общество — не что иное как договор, заключаемый не родственниками для достижения вполне конкретной имущественной цели. Вступая в общество, каждый вносил определенный вклад и обязывался только за самого себя, но не за своих наследников. Наследование основано на дарении, благотворительности, стало быть, оно исключает социальное отношение. Общество возникает на основе согласия, свободной воли и устанавливаемой совместно цели. В отличие

от брака, оно не может длиться всю жизнь, а согласие существует только в пределах поставленной цели. В этом еще одно отличие общества от семьи.

Семейный союз и имущественный договор — классические значения общества в античном мире. В переносном смысле понятие общества распространялось также на отношения государственные. В Греции государством называли город — полис. Первоначально он предназначался исключительно для военных целей, служил оплотом обороны и исходной точкой нападения. Его население представляло дружину, жившую сообща и сплоченно. Политическое развитие надо понимать как развитие городского быта, переход к мирным профессиям, торговле, частному предпринимательству. Уже в то далекое время получило четкое размежевание понимание политического как мирного и неполитического как военного способа решения проблем. Ослабевали дружинно-коллективные связи, на первое место выходило личное начало.

Древнеримское государство называлось гражданством (civilas), означавшим союз граждан, первоначально только копьеносцев, воинов, дружину, сообща стяжавших имущество — respublicum (буквально — публичную вещь), а затем деливших его или сообща владевших им. Римская civilas больше, нежели греческая polis, носила характер свободной сходки, вольницы, договорной ассоциации. Государственная община в Древнем Риме постепенно разрослась до союза племен, поэтому социальным стали называть также международное общение. Со временем на смену юридическому понятию общества приходит политическое. Политическое понятие общества употреблялось не в прямом, а в переносном смысле, потому что оно лишь отчасти описывало живую практику взаимоотношений. Гораздо больше оно отражало моральный идеал римлян — полную гармонию всех со всеми, иначе говоря, достижение единой цели всеми гражданами, а не отдельной коммуной или корпорацией. Но как достичь согласия. и гармонии между рабовладельцами и рабами, патронами; и вольноотпущенниками, богатыми патрициями и бедными плебеями? Осуществись такое, и древние философы стали бы родоначальниками учения о классовом мире. Раздоры, кровопролития, узурпация потрясали древний мир так же, как и современный. Это и дало основание древнегреческому философу Гераклиту сказать: если у людей и есть нечто общее, то это — война. Действительность была далека от идеала. Огромное государство, построенное на тех же согласных отношениях, что и общество, являлось скорее целью, к которой надо стремиться, но которую, возможно, нельзя достичь. Еще больше проблема согласования государства и общества обострилась в тот период, когда Рим из мелкой общины превратился в мировую державу.

Можно ли такое государство построить по образцу общества? В свое время Платон полагал, что 5040 семейств достаточно для образования настоящего политического общества. Аристотель назвал его чрезмерным. Много позже, а имена в XVIII веке, Райналь назвал чудовищным общество в 20 — 30 млн. человек. А как быть с современными сверхдержавами (США, Китай, Россия) или древне римской империей, в которой Азия и Африка скромно числились в "провинциях"? Понятно, что в сверхдержавах иным должен быть тип отношений между населением и властью — автократическим. Власть императора устанавливается сверху им самим, поэтому ее зовут самодержавной. Но в греческом полисе или римской республике власть вырастала снизу — из общества. Совокупность граждан избирала магистратов и вручала им власть. Такой тип государства называют демократическим.

В автократических государствам правители царствуют не волею народа, а Божьей милостью. Они — лишь наместники. Они восседают на вершине огромной пирамиды власти, которая по нисходящей иерархии чинов очень косвенно связана с населением. Можно ли назвать такие отношения между властью и населением социальными? В античном смысле слова нет. Скорее государственными или политическими. Государство все больше отдалялось от общества, которое относимо скорее к населению, нижней части пирамиды.

Задание 10

Вспомните первые декреты Советской власти. Восстановите последовательность социально-экономических преобразований в последующий период. А теперь поразмышляйте вот над чем.

Можно ли оценивать поворот к «военному коммунизму» как регресс, а поворот к нэпу — как прогресс?

Тогда как расценивать "великий перелом" 1929 года? А к какому типу социального прогресса (регресса) относятся эти три периода — к реформам или революциям?

Задание 11

Период 1985 — 1994 годов в жизни нашей страны был одним из самых насыщенных. То и дело принимались новые постановления, указы, выдвигались проекты. Соберите из газет информацию о них и выпишите в отдельный столбик все, что относится к:

а) социальным реформам,

б) экономическим реформам, в) политическим реформам.

Сравните списки. Какой оказался длинней? А какой важнее?

Фрагмент

 

 

А. Мигранян

ГОСУДАРСТВО И ОБЩЕСТВО

 

В повседневной жизни мы с государством сталкиваемся ежеминутно. Где-то оно что-то разрешает, чаше запрещает и всегда наказывает и милует, награждает и защищает, заботится о всех и вся. Государство в наших глазах превращается в некое сверхъестественное существо. Но всегда ли и везде государство поглощает общество и индивида? Понятие "гражданское общество" употребляется в разных значениях. Однако всегда оно отражает сумму всех неполитических отношений. В античных городах-государствах не сложилось понятия государства как некой силы, отчужденной от общества. Не появилось и идеи об автономной личности, противостоящей обществу и государству. Не случайно поэтому у Аристотеля, Платона и других философов древности мы находим представление об обществе как о некоем организме.

Новое время расчленило это единство и противопоставило общество государству, индивида — обществу и государству. В политической теории Нового времени государство занимает подчиненное положение по отношению к индивиду и гражданскому обществу. "Падение" роли государства связано с тем, что при феодализме оно играло ненавистную для народных масс роль гаранта сословных привилегий и было в руках монарха и аристократии орудием произвола.

После буржуазных революций и низведения роли государства до положения "ночного сторожа" гражданское общество становится полновластным хозяином и вершителем судеб наций. Однако в гражданском обществе, в свою очередь, идет процесс дифференциации.

Все ключевые структуры оказываются в руках наиболее обеспеченных и образованных групп населения, которые стараются во что бы то ни стало сохранить сложившуюся ситуацию и обеспечить себе полную свободу действии. Формальное равенство перед законом и представительная форма демократии при ограничении доступа широких масс к политическому процессу идеально соответствовали целям и интересам тех, кто верховодил в гражданском обществе.

В течение всего XIX века в странах, где существовали представительные формы буржуазной демократии, шла ожесточенная борьба за доступ всех граждан к участию в политической деятельности. Вдумчивому читателю не покажется парадоксальным тот факт, что в этой борьбе массы вынуждены были противопоставить государство активной верхушке общества, пытаясь через выборных представителей в органах власти влиять на гражданское общество.

В странах, где государство контролировалось гражданским обществом, наиболее эффективно развивался капитализм. В Англии и США — быстрее, чем во Франции, во Франции — быстрее, чем в Германии и Австро-Венгрии, а в этих странах быстрее, чем в России.

Оказывается, чем выше степень защищенности индивидуальной и общественной сфер жизни от жесткой регламентации со стороны государства и его органов на различных уровнях, тем эффективнее развитие общества. Примеры Великобритании, где гражданское общество боролось с короной начиная с XII века и в конце концов подчинило ее окончательно в XVII веке, и более чем двух- сотлетней истории США подтверждают этот вывод. Англичане согласились иметь поменьше спокойствия, но побольше независимости, предпочитая тревожную свободу сохранению порядка, сопряженного с произволом. Они считали, что лучше терпеть от грабителей, с которыми можно сражаться, чем от чиновников, перед которыми приходится гнуть спину.

Высокоразвитое гражданское общество является основой стабильности политического режима. Антонио I paмши писал: "...На Востоке государство было всем, гражданское общество находилось в первичном, аморфном состоянии. На Западе между государством и гражданским обществом были упорядоченные отношения, и если государство начинало шататься, тотчас же выступала наружу прочная структура гражданского общества". Из-за недостаточной развитости гражданского общества в России и Германии военные поражения в первой мировой войне привели в этих странах к краху государственных систем.

В течение длительного времени немецкое общество жило под протекторатом государства. Режим в Германии не мог при кризисе власти опереться на общество. Это было наглядно продемонстрировано в пору краха Веймарской республики. Несмотря на становление в последние десятилетия буржуазно-демократических институтов в Западной Германии, ФРГ больше Великобритании подвержена опасности радикальных изменений в кризисных ситуациях.

При социализме государство берет на себя не только собственные функции, но и функции гражданского общества. Результат очевиден: государство снова как бы поглощает и общество, и индивида, оно само формулирует их задачи и требует беспрекословной реализации своих решений. По мере укрепления гражданского общества "опекунская" сторона деятельности государства должна сводиться постепенно к минимуму, а самому ему предстоит занять отведенное теорией место — стать функцией общества под надежным его контролем. В дореволюционной России отсутствовали как свободный индивид с ею неотчуждаемыми правами, так и развитое гражданское общество.

Ленин надеялся, что можно достигнуть идеала, когда стало бы отмирать государство, а вместе с ними "бюрократические извращения". Однако реальность оказалась иной. Усиление государства и бюрократии привело к дальнейшему сужению деятельности гражданского общества, свело неполитическую сферу общества к нулю.

В истории нашей страны был период, когда могли воз- никнуть предпосылки для развития гражданского общества. Это — время нэпа. Однако путь развития страны, выбранный сталинской группой, привел к тотальной регламентации всех сфер общества. В итоге вместо обычного при демократии принципа "все, что не запрещено, то разрешено", мы стали жить по принципу "все, что не разрешено, то запрещено".

Любая власть, по известному выражению лорда Эктона, развращает, а абсолютная власть развращает абсолютно. При отсутствии развитых институтов гражданского общества, которые могли бы эффективно контролировать государственную власть, на деле реализовалось то, о чем писал в XIX веке французский политолог Токвиль: в обществе все оказались одинаково равны и равным образом беспомощны перед государственной властью.

Задание 12

Почитайте историческую литературу и найдите примеры регресса в тех или иных странах. Постарайтесь ответить на следующие вопросы:

1. Можно ли считать годы сталинизма однозначно регрессом?

2. Можно ли оценивать петровские реформы только как прогрессивные?

3. Как влияли войны на развитие общества? Они выполняли прогрессивную или регрессивную функцию?

4. Происходил ли в России в конце 80-х — начале 90-х годов ХХ века экономический прогресс? А технический? А социальный?

Свой ответ необходимо аргументировать, ведь он выражает вашу позицию, а не голословное утверждение.

Фрагмент

Н. С. Кон

ТРАДИЦИОННОЕ ОБЩЕСТВО

 

Социальная структура феодального общества отнюдь не благоприятствовала развитию индивидуальности. Характерная черта феодального средневековья — неразрывная связь индивида с общиной. Вся жизнь человека, от рождения до смерти, была регламентирована. Он почти никогда не покидал места своего рождения. Жизненный мир большинства людей той эпохи был ограничен рамками общины и сословной принадлежности. Как бы ни складывались обстоятельства, дворянин всегда оставался дворянином, а ремесленник — ремесленником. Социальное положение для человека было также органично и естественно, как собственное тело; каждому сословию соответствовала своя система добродетелей, и каждый индивид должен был знать свое место.

Прежде всего индивид был связан семейными отношениями, а семья включала не только супругов и детей, но и многочисленных домочадцев. Далее, он включался в соседские отношения, сначала в рамках сельской общины, а позже — церковного прихода, который был не только церковной, но и административной единицей, где были сосредоточены все реальные социальные контакты населения — труд, досуг, отстаивание общих интересов. И наконец, каждый человек принадлежал к определенному сословию.

"Горизонтальные, связи, опосредовавшие социальную принадлежность индивида, дополнялись "вертикальными", в виде четко отработанной иерархической системы социализации. С момента рождения ребенок оказывался под влиянием не только родителей, но всей большой семьи. Затем следует период ученичества, будь то в качестве пажа или оруженосца у дворян или подмастерья у ремесленника. Став взрослым, индивид автоматически обретал членство в своем приходе, становился вассалом определенного сеньора или гражданином вольного города, подданным государя. Это налагало на него многочисленные материальные и духовные ограничения, но одновременно давало вполне определенное положение и чувство принадлежности и сопричастности.

Средневековый человек неотделим от своей среды. Даже физически феодал почти никогда не бывал один: ни в походе, ни на молитве, ни ночью в своем холодном и сыром замке.

Взгляд на индивида как на частицу социального целого идеологически освящается восходящей к христианской космологии идеей признания, согласно которой каждый "призван" выполнять определенные задачи. Общество— органическое тело, в котором каждый выполняет отведенные ему функции. Это нашло отражение в словах апостола Павла: "Каждый оставайся в том звании, в котором призван" (Первое послание к коринфянам, 7.20). Само слово "свобода", которое обычно употреблялось во множественном числе, означало для средневекового человека не независимость, а привилегию включенности в какую- то систему, "справедливое место перед Богом и перед людьми".

Регламентировано было не только положение индивида в обществе, но и мельчайшие детали его поведения:

"каждый человек занимает отведенное ему место и дол- жен соответственно поступать. Играемая им социальная роль предусматривает полный "сценарий" его поведения, оставляя мало места для инициативы и нестандартности... Каждому поступку приписывается символическое значение, и он должен совершаться в однажды установленной форме, следовать общепринятому штампу.

ДОПОЛНИТЕЛЬНОЕ ЧТЕНИЕ

Э.Я.Баталов

ЦИВИЛИЗАЦИЯ И ФОРМАЦИЯ

 

В 1911 г. русский философ В. Соловьев так писал о человечестве: "Мы должны рассматривать человечество в его целом, как великое собирательное существо или социальный организм, живые члены которого представляют различные нации. С этой точки зрения очевидно, что ни один народ не может жить в себе, через себя и для себя, но жизнь каждого народа представляет лишь определенное участие в общей жизни человечества".

Владимир Соловьев, как позже Андрей Платонов, выражал идею предначертанного единства человеческого рода и действительного единения разбросанных по свету людей в большую дружную вселенскую семью, идею придания человечеству как системному целому онтологического статуса.

Эта идея сама по себе интернациональна и, конечно, совсем не нова. Представление о том, что в стародавние времена дети Земли жили единой одноязычной семьей, а потом были "покараны разнообразием", и что придет день, когда грех будет искуплен и люди, принадлежащие к разноликим и разноязыким нациям и расам, исповедующие неодинаковые политические убеждения и религиозные верования, не только установят друг с другом прочные внешние связи, но и ощутят себя частью общечеловеческого целого, сольют усилия во имя общего дела, — это представление уходит корнями едва ли не в первозданные пласты разных культур. Об этом говорили и древние греки, и восточные мудрецы, и европейские средневековые мыслители.

Влечение к единению с другими общностями пронизывает всю историю человечества. Даже те общности, которые стремились выделиться социально и культурно из мировой этнической среды и доходили при этом до националистических крайностей, как и те, кто искал путь к самосохранению в изоляции от внешнего мира, даже они раньше или позднее вынуждены были менять стратегию, вступать в обмен деятельностью и ее продуктами с другими общностями, устанавливать с ними интеграционные связи. Влечение к единению, устремленность к тотальному миру подтверждали век от века свою неизбывность.

Если рассматривать общественно-экономические формации как последовательные "ступени лестницы", по которым народы мира продвигаются в процессе исторической эволюции, то нельзя не признать, что различные этнические группы стоят сегодня на различных "ступенях". Больше того, с точки зрения формационного многообразия современный мир богаче, чем мир минувших тысячелетий. Все "ступени лестницы" исторической эволюции "заняты" какой-то частью населения Земли. Некоторые из наиболее крупных стран, прежде всего многонациональных, внутренне неоднородны и включают в себя локальные образования, воспроизводящие, хотя и в превращенном виде, предшествующие формации. А кроме того, мы найдем на земном шаре и такие области, где господствуют или сохраняются в модернизированном виде феодальные, рабовладельческие или даже первобытно- общинные отношения.

И хотя на каждом из "перегонов" исторического пути появлялась "ведущая" формация, это не означало, что данная "ступень" должна быть пройдена всеми народами. Перескакивание через "ступени" было нормальным явлением на протяжении всей мировой истории, а разные группы народов восходили от одной стадии к другой по разным историческим "лестницам". Сравнительная история стран Запада, Востока, Севера и Юга дает множество тому подтверждений. В этом смысле можно сказать, что

человечество как целое не прошло в своем развитии ни одной формации. Разные его отряды двигались разными путями.

Еще более разнообразен современный мир в цивилизационном отношении. Вопрос о содержании понятия цивилизации остается и по сей день дискуссионным. Многие авторы трактуют "цивилизацию" как общее обозначение той исторических эпохи, которая приходит на смену "варварству" и противостоит ему как синоним общества, которое воплощает наиболее рациональный способ воспроизводства общественной жизни и наиболее гуманные формы существования человека.

Наряду с этим понятие "цивилизация" используют для обозначения качественной специфики, своеобразия той или иной страны, группы стран, народов на определенном этапе развития. Однако цивилизация — это не просто исторически складывающаяся интегральная социентальная система, характеризующаяся уникальным единством внутренней и внешней формы. В отличие от формации цивилизация есть конкретное, живое социальное тело, наделенное тысячью доступных непосредственному восприятию черт. Когда человек попадает, скажет, в Китай, Индию или США. он погружается не в "социализм" или "капитализм" как таковой, а в современную китайскую, индийскую, североамериканскую цивилизацию.

Цивилизация может ограничиваться рамками как национальными ("китайская цивилизация", "индийская цивилизация", "русская цивилизация" и т.п.), так и региональными ("западноевропейская цивилизация", "арабская цивилизация" и т. п.). Зарождаясь на каком-то этапе исторической эволюции, национальная или региональная цивилизация движется вплоть до ее распада по формационным "ступеням" исторической "лестницы", задерживаясь на одних, минуя другие, относительно быстро проскакивая третьи. Наиболее мощные цивилизации, как, скажем, китайская или индийская, складываясь на протяжении столетий или даже тысячелетий и аккумулируя опыт и достижения многих десятков поколений, оказывают активное обратное воздействие на проходимые ими

 

формации, так что я результате "скрещивания" одной и той же формации с разными цивилизациями получается далеко не однородный "продукт".

Мир конца ХХ века характеризуется не только формационным, но в еще большей мере цивилизационным многообразием. В нем существуют десятки цивилизаций — западноевропейская (распадающаяся, в свою очередь, на французскую, английскую, испанскую и т.д.), североамериканская, китайская, индийская, латиноамериканская (тоже внутренне неоднородная), российская, африканская, арабская и другие, каждая из которых сложилась на разнородной формационной основе и, конечно, не может быть однозначно редуцирована до примитивной схемы, подразделяющей мир на "капиталистический", "социалистический" и "развивающийся", или "третий".

Мир продолжает оставаться разнородным и в культур- ном отношении, Культура есть код, матрица цивилизации, позволяющая человеку, следующему ее нормам, воспроизвести эту цивилизацию — через собственную деятельность. Хотя культура развивается в русле цивилизации, она тем не менее обладает самостоятельностью. Она может продолжать существовать — пусть в несколько размытом виде — даже после того, как породившая ее цивилизация отошла в небытие. Люди и по сей день продолжают пользоваться элементами древнегреческой и древнеримской культур, хотя цивилизации, слепком с которых они были, давно перестали существовать. Так что если количество существующих и современном мире цивилизаций превышает количество формаций, то количество культур значительно превышает количество существующих цивилизаций. Об этом говорит хотя бы то обстоятельство, что число существующи ныне в мире языков, этих важнейших ингредиентов и индикаторов культуры, специалисты определяют в 4 — 5 тысяч.

Таким образом, складывается парадоксальная на первый взгляд ситуация: чем более тесными и интенсивными становятся связи между странами и народами, тем более многообразным становится мир.