Система принципов журналистики

Партийная позиция журналиста как единство социально-групповой, организационно-институциональной и идейно-гносеологической сто­рон определяет характер творческой деятельности журналиста во всех ее областях и направлениях. Содержание партийной позиции прямо зависит от развитости и характера, прежде всего, идейно-гносеологи­ческой ее стороны.

Развитость партийной позиции определяется полнотой «перевода» всей системы законов, действующих в современном обществе, на язык принципов. Следует напомнить, что это законы природы и жизни чело­вечества на Земле, функционирования и развития народа как совокуп­ности социальных групп, стран с их государственными формами, масса­ми населения, наций и интернациональных сообществ людей, а также человека как субъекта всех социальных отношений. Характер содержа­ния принципов зависит от особенностей понимания носителем партий­ной позиции объективных законов и способа «перевода» его в содер­жание принципа. Например, если осознается, что в человеческом обществе существует множество рас и наций, журналист должен опре­делить свою позицию в связи с этим; характер же позиции может быть различным: расистским, националистическим, шовинистическим, ин­тернационалистским.

Партийная позиция, если широко и полно разработаны ее идейно-гносеологические основы, уже сама по себе содержит, хотя бы в «свер­нутом» виде, в начальной форме, основы концептуальных взглядов по всему спектру проблем общественной жизни. «Развертываясь», эти первичные идеи складываются в систему принципов, базирующихся на партийной позиции и как бы реализующих ее (эту позицию) относи­тельно совокупности законов, базисных для принципов. Систему прин­ципов можно представить с помощью следующей схемы:

 

 

В зависимости от того, насколько разработаны идейные основы пар­тийной позиции, совокупность принципов приобретает строгие систем­ные связи и взаимозависимости. Так, подлинно народная позиция не мо­жет быть националистической, а патриотизм шовинистическим. А если журналист шовинистической ориентации (т.е. ставящий свою нацию вы­ше других) и называет себя патриотом, то в этом очевиден и большой са­мообман (нельзя быть патриотом, отвергая патриотические чувства и мысли других), и большой обман - ведь такой журналист в своих оценках противопоставляет разные народы и действует в интересах (и то неверно понятых) только одного.

Поэтому, определяя принципиальный план своей деятельности, журна­лист одинаково хорошо должен разбираться в каждом из принципов, ви­деть их системные связи, обусловленность одного принципа другим. При этом «зеркальное» расположение в схеме принципов партийности и гума­низма имеет глубокие основания. Гуманизм как бы синтезирует в себе чер­ты других принципов. И если глубокая правдивость, истинная народность и развитой интернационализм дают возможность гуманизму раскрыться в его подлинном смысле, то субъективизм, шовинизм и элитарность приводят к грубому его деформированию, потере общечеловеческого смысла.

Можно было бы дать и иное, как бы обратное представление о систе­ме принципов, выдвинув в качестве исходного принцип гуманизма. По­следовательно развертывая его в связи с законами действительности, можно прийти к характеристике партийной позиции. При таком подходе опорными становятся общечеловеческие ценности, рассматриваемые на фоне социально-групповых. Однако при любой форме «развертки» прин­ципов, ориентированных на содействие прогрессивному развитию обще­ства, по общему содержанию они будут если и не абсолютно едиными, то в любом случае близкими друг другу. Ведь характер и мера гуманизма оказываются интегральным выражением особенностей содержания пар­тийной позиции журналиста. И наоборот, гуманизм - это «инобытие» партийности, поскольку в содержании гуманизма проявляется представ­ление о том, как с данной партийной позиции видится личность в качест­ве субъекта общества, ее место и роль в социальных отношениях, права и обязанности, пути удовлетворения ее нужд и т.д.

В этой взаимопроверке и взаимокоррекции партийности и гуманизма (как и всех других принципов) - серьезная возможность определения верности принципов: их соответствия законам общественного развития и потребностям человечества, составляющих его групп, и прежде всего тех, которые представляют интересы социального развития. Верность принципов зависит от того, насколько правильно с партийной позиции отображается действительность, ее коренные закономерности, насколь­ко «выгодно» ее носителям реализовать действительную социальную не­обходимость. И, конечно, насколько идеологически, теоретически и творчески способны носители партийной позиции разработать содержа­ние каждого принципа и всей их системы вообще и применительно к конкретному этапу общественного развития. Журналист в этом процес­се не является механическим исполнителем требований принципов - верность их понимания и реализации зависит от его знаний, умений, способностей их творчески осмысливать и применять в конкретных ус­ловиях и с учетом реальных обстоятельств.

Первым в ряду принципов журналистской деятельности стоит прин­цип правдивости и объективности. Немного найдется журналистов или руководителей СМИ, которые не декларировали бы свою верность этому принципу, поскольку все «потребители» массовой информации требуют таких сообщений и комментариев, которые бы правдиво рисо­вали картину жизни.

Однако декларации, даже искренние, и реальное достижение адекват­ной картины жизни не одно и то же, тем более что понятия «правдивость» и «объективность» разными людьми наполняются различным содержани­ем. В конкретной практике журналистской деятельности на правдивость и объективность того или иного сообщения и комментария оказывает влия­ние журналистская позиция и социальный интерес, стоящий за ней. Но не­смотря на то, что и в гносеологическом смысле (трудности познания), и в социальном (влияние позиции) абсолютной реализации этого принципа добиться невозможно, есть общие требования, следование которым наи­более приближает журналиста к созданию адекватной картины жизни.

Правдивость предполагает максимально точное представление фак­тов жизни. Факт (лат. factum «сделанное») - проверенное, достоверное знание о реально происшедшем в действительности. При этом первосте­пенное значение имеют сведения, которые журналист получил непосред­ственно из жизни («видел сам» событие, присутствовал при заявлении, читал текст и т.д.) и документировал (лат. documentum «свидетельст­во»), т.е. сведения, которые имеют подтверждение, зафиксированное в письменной форме, на фото-, фоно-, видеопленке с очевидными дока­зательствами подлинности. Своеобразными фактами являются и пред­ставления о событиях, поступках, заявлениях и т.д., полученные «из вторых рук», от информатора журналиста. В данном случае обязательна ссылка на источник сведений и желательно наличие документального подтверждения их получения.

К фактам «третьего порядка» (журналисты иногда называют их «фак-тоидами») относятся неподтвержденные сведения - различного рода слухи, догадки, имеющие под собой почву, но ничем не документирован­ные. Разумеется, решение о публикации «фактоидов» требует крайней осторожности и четкого указания на предположительный характер сооб­щаемого. Один крупный журналист делил сведения так: «видел сам», «слышал», «предполагаю».

Диапазон фактических сведений широк. В англоязычной аудитории журналистов он обозначается как «5w» (т.е. что, кто, где, когда, почему). Эти слова в английском языке начинаются с буквы w, причем «почему»-не суждение журналиста, а мнение участников или очевидцев событий. Это не значит, что в каждом произведении представлены сведения всех типов. Но чтобы в сознании аудитории сложилась полная картина жизни, совокупность произведений журналистики должна удовлетворить ее по­требности по всему их диапазону.

Однако не все даже реально подтверждаемые сведения можно делать опорными в произведениях, поскольку в жизни наряду с существенными событиями встречается много незначительного, случайного, несущест­венного. Поэтому следует различать коренные, общезначимые явления и «пену», неизбежно появляющуюся на поверхности бурного потока жиз­ни. И журналист в силу его обязанностей должен стремиться отделять факты от фактиков и опираться, разумеется, на существенные и характер­ные факты (понимая природу и место в жизни фактиков).

Разделение фактов и фактиков - это вопрос, граничащий с проблемой объективности журналистики. Объективность возникает уже в сфере от­бора и изложения сведений, относимых к фактам, поскольку даже реаль­но сущее можно представить в таком изложении, что так или иначе будет выявлено мнение сообщаемого, хотя и в неявно выраженной форме.

Собственно проблема объективности - это и проблема точности и полноты фактов, рассматриваемых при обсуждении события, ситуации, характера, т.е. той темы, которая находится в поле зрения журналиста; это и вопрос верной трактовки каждого из отобранных фактов, интерпре­тация их связей и взаимосвязей; это и вопрос аргументированности и убедительности высказанных на основе анализа фактов выводов, сужде­ний и предложений.

При этом чем определеннее идейная позиция, тем строже следует раз­личать сообщение (о фактах, позициях, оценках, предложениях, намере­ниях и т. д.) и комментарий - изложение собственных представлений и суждений о том, что сообщается. Проблема соотношения объективности сообщения и комментария чрезвычайно сложна. Ведь объективность от­бора и изложение фактов и их оценок другими существенным образом зависят от собственной позиции и взглядов. Поэтому максимально объ­ективным сообщение будет только в том случае, если журналист действи­тельно заинтересован в объективности и сообщения, и комментария, а это, в свою очередь, возможно тогда, когда выражаемые журналистом ин­тересы соответствуют нуждам исторического развития.

Добиться объективности подхода к изображению действительности и результатов изучения явлений жизни еще более сложно, чем добить­ся правдивости сообщаемых фактов. И дело здесь не только в труднос­тях анализа сложных социальных явлений, требующего от журналиста разносторонней и глубокой методологической оснащенности, но в зна­чительной степени и в социальной позиции журналиста, в характере партийного подхода. Ведь если жизненная позиция требует защиты ис­тинных интересов общества, предполагает верную ориентацию в дейст­вительности, то такая позиция отвечает требованиям объективности. Силам же, придерживающимся консервативных и тем более реакцион­ных позиций, которым «невыгодно» прогрессивное развитие, неизбеж­но приходится (независимо от того, понимают они это или нет) встать на путь нарушения требований объективности.

В гносеологическом плане это нарушение проявляется в одной из двух форм. Субъективизм предполагает произвольное обращение с фактами, замалчивание одних и выпячивание других, «вольности» в их подборе и интерпретации, нарушение требований логики, использова­ние софистических «доказательств» и других приемов, служащих подтя­гиванию, привязке явлений жизни к заранее заданной необъективной концепции.

Объективизм кажется противоположным субъективизму своим строгим отслеживанием происходящего в жизни, сдержанностью, а часто и отсут­ствием прямого комментария. Однако, поскольку для объективиста нет разницы между фактом и фактиком и он избегает суждений с определен­ной социальной позиции, неизбежно уравнивание существенного и несу­щественного, закономерного и случайного. В результате также создается неадекватная картина жизни; хотя в каждом отдельном случае «наруше­ний» «правды жизни» обычно не бывает. И хотя объективизм - оборотная сторона субъективизма, он все же «предпочтительнее» своим стремлени­ем к точной констатации. И субъективистом, и объективистом известный афоризм «факты священны, комментарии свободны» понимается и интер­претируется по-разному, но ни тот, ни другой верно его не реализуют.

В социальном плане нарушение требований объективности, особен­но субъективистами, проявляется как демагогическое заигрывание с массой, как популизм дурного толка - выступление от имени народа, хо­тя на самом деле под прикрытием защиты нужд народа (в действитель­ности лишь частично и извращенно реализуемых) защищаются интересы частной группы.

Но даже и в тех случаях, когда нет видимых гносеологических и соци­альных причин для создания неадекватной картины жизни, в журналист­кой практике возникают ошибки как на уровне отбора фактов, так и на Уровне их интерпретации, выводов и предложений. К сожалению, на границы газет и журналов, в программы радио и телевидения проникают непроверенные сведения, по добросовестному заблуждению называ­емые «фактами», неверные суждения, источником которых часто явля­йся недостаток достоверных фактов, трудности их всестороннего анализа и т.д. Ошибки надо отличать от сознательной лжи - намеренного, притом определенного социальной позицией нарушения принципа правдивости и объективности. При обнаружении ошибки требуется честное признание ее и исправление допущенных неточностей в фактах, интерпретациях, выводах и предложениях. Замалчивание ошибок, а тем более игнориро­вание указаний на них дезориентирует аудиторию, затрудняет поиск ис­тины в ходе диалога между разными СМИ, подрывает доверие к журнали­стам, а потому является серьезным нарушением профессиональной этики, ложь же преследуется.

Правдивость и объективность прямо связаны с гуманизмом социаль­ной позиции и служат ему, тогда как субъективизм, и объективизм по меньшей мере, деформируют гуманистические подходы к информирова­нию аудитории (даже «святая ложь» лишь в экстремальных случаях чело­вечна, чаще же всего - негуманна).

Определяя свое отношение к потоку социальных явлений в связи с глав­ным «действующим лицом» общественных отношений - народом, журнали­сты в современном мире или прямо провозглашают свою народность, или, если для каких-либо изданий и программ на первом месте оказываются ин­тересы групп, расходящиеся с насущными потребностями народа, по край­ней мере, прямо не выступают против идеи народности, чаще всего пытаясь связать свою позицию с представлениями о нуждах народа. И это понятно: для стран с демократической формой правления открыто выступать против интересов народа (народ по-гречески и есть «демос») или игнорировать их невозможно. Да и в странах, где правление носит характер теократии, пре­небрегать нуждами народа также нельзя, поскольку для большинства рели­гий одним из важнейших тезисов является утверждение «все люди - бра­тья». Следовательно, самые разные позиции (вплоть до тоталитарных) каким-то образом связываются их носителями с выражением нужд народа.

Поэтому проблема народности как правила журналистской деятель­ности прежде всего требует ясного понимания того, что такое «народ». Трудность понимания этого феномена связана с множественностью зна­чений данного слова, а это позволяет различным силам вкладывать в по­нятие «народность» различные значения. Народом называют этнос (рус­ский, украинский народ и т.д.); население страны, даже состоящее из представителей разных этнических групп (американский народ, народ ЮАР и пр.). Словом «народ» пользуются для обозначения избирающей массы - «электората» (и поэтому говорят о депутате как «избраннике на­рода», даже если в выборах участвуют не все имеющие избирательные права, не говоря уже о всем населении, более того, даже если не все из­биратели голосуют за данного кандидата). «Народом» называют также «низшие» слои общества, трудовой люд, люмпенские слои. Как о «наро­де» говорят и о массе присутствующих на собрании или на митинге, об участниках демонстрации («на улицу вышел народ») и т.д.

Если в своих представлениях о народности исходить из перечисленных выше значений слова «народ», то «народной» может оказаться и этноцентрическая позиция или, более того, националистическая, и позиция, осно­ванная на мысли о предпочтительности и первостепенности, даже избран­ности интересов какой-то одной страны, и позиция, реализующая идеи, увлекшие изобретателей (напомним, что Гитлер получил власть демократи­ческим путем), и позиция толпы, вышедшей на улицу. Разумеется, все эти «народности» неадекватны друг другу уже по самой основе их формирова­ния и, что наиболее важно, не соответствуют главному в социально-поли­тической практике прогрессивных сил - пониманию термина «народ».

Для журналиста-демократа главное значение слова «народ» - это со­вокупное представление о тех классах, группах, слоях общества, которые по своему объективному положению в социальной системе заинтересо­ваны в исторически необходимых прогрессивных изменениях и могут способствовать развитию всего общества. Журналиста должны заботить интересы народа как совокупности сил, способных сыграть решающую роль в прогрессивном развитии страны.

На каждом этапе исторического развития понятие «народ» включает конкретные группы общества. Поэтому общественная наука и журналис­ты должны все время отслеживать, какие изменения происходят в соци­альной структуре общества, какие именно и в каком соотношении слои общества составляют на данном этапе исторического развития народ, ка­кие реальные задачи стоят перед ним и в каких условиях и каким обра­зом их можно наилучшим образом выполнить. Без этого признание прин­ципа народности оказывается общей декларацией. Более того, неверное понимание сущности того, что такое народ, какие слои в него входят и как именно они выступают в качестве общественной силы, приводит журна­листа на принципиально ошибочные позиции, хотя и провозглашаемые «народными».

В связи с тем, что «народ» состоит из множества групп, интересы ко­торых могут частично совпадать, или быть различными, или серьезно рас­ходиться, народный журналист, даже если он работает в СМИ, ориентиро­ванном на одну из групп, должен бороться за реализацию общенародных интересов и, не забывая специфических интересов своей группы, отстаи­вать те из них и таким образом, чтобы его деятельность способствовала согласию и единству народа. А это предполагает кропотливую работу по сближению расходящихся интересов, поиска компромисса в трудных слу­чаях и т.д. Иначе говоря, народная позиция требует творческих поисков и решений, живой постоянной работы в непростых, а иногда и весьма сложных условиях.

При этом следует отметить несколько осложняющих факторов. Во-первых, массовое сознание тех или иных групп часто оказывается не­адекватным их истинному положению и объективным нуждам. Поэтому журналист должен не механически выражать те или иные свойства мас­сового сознания группы, но в процессе своей деятельности «поправлять» их. А это накладывает на него высокую ответственность за верность вме­шательства, за точность интерпретации потребностей группы, интересы которой он выражает в СМИ.

Во-вторых, если складывается ситуация, когда какая-то одна группа населения и ее идеологические представители - журналисты считают себя исключительными выразителями потребностей народа, возникает объективная необходимость в терпеливом и доказательном разъясне­нии, что претензии на исключительность неверны и вредны, что они ве­дут к ненужной и опасной конфронтации, в результате которой может возникнуть исторически бесперспективный опасный конфликт, выража­ющийся в подавлении одних сил другими (хотя объективно эти силы яв­ляются союзниками).

В-третьих, журналист должен уметь верное содержание облечь в адек­ватную форму. Отсюда требование вести диалог с аудиторией популярно, доходчиво, доступно, на интересном и важном, привлекающем ее внимание материале. Популярность кроме простоты и доступности изложения пред­полагает также умение добиться согласия с предлагаемыми журналистом суждениями, оценками, предложениями, а это достигается четкой аргумен­тацией, оказывающейся убедительной именно для данной аудитории. Разу­меется, следует учитывать также возможное влияние на аудиторию иных, часто альтернативных по взглядам источников информации (и массовой, и межличностной) и находить способы противостоять им в ходе диалога.

К принципу народности непосредственно примыкает и принцип мас­совости. Внешне количественно массовость предполагает распростра­нение влияния издания или программы на широкую массу народа, т.е. количественно значимую часть того слоя, класса, группы, на которую они рассчитаны. И поэтому массовым может называться не только изда­ние с миллионным тиражом, но и районное радио, имеющее 5-6 тыс. абонентов при населении района в 20-30 тыс. человек. В этом смысле быть массовым изданием не так просто - ведь масса слоя или группы, к которой обращается СМИ, далеко не однородна, и требуются большие усилия, чтобы, например, сельская газета привлекла внимание молодых и старых крестьян, инженеров и учителей, детей и подростков, прожи­вающих в районе.

Имеется ряд трудностей и при работе с более однородными группами (к примеру, с молодежью или ветеранами), также различающимися по со­ставу. Вот почему возникает соблазн делать издание или программу «для немногих», обращаться к «избранным». Таким СМИ свойственны призна­ки элитарности. Элитарность не противоречит массовости, если действу­ет сознательный расчет на узкий слой (специалистов, любителей, про­фессионалов и т.д.), если этот слой не противопоставляется другим слоям народа как высший и если для других слоев имеется достаточно ис­точников информации, которые их могут удовлетворить. При этом важно приобщать к «элите» другие слои, а не закрывать пути к ней.

Требованием массовости является и налаживание прочных связей СМИ со своей аудиторией и представителями тех слоев и групп, на кото­рые они рассчитаны. При этом важно как получение откликов на свои публикации (обратная связь), так и поступление материалов, сообщаю­щих мнения, настроения, представления о явлениях текущей действи­тельности, о взглядах и убеждениях людей, их предложениях, стремлени­ях и требованиях. Эти материалы необходимы и для того, чтобы подготовить на их основе публикации для СМИ.

Кроме тех материалов, которые поступают «самотеком» (а это обыч­но письма как самая простая форма связи с редакцией), редакции ведут направленный их поиск с помощью нештатных авторов, добровольных корреспондентов, специалистов-консультантов, независимых экспер­тов, других помощников, составляющих актив редакции. Создание во­круг редакции такой более или менее широкой и постоянно действую­щей группы добровольных сотрудников решает несколько задач. Появляется возможность определенного знания общественного мнения (более точного - через социологические исследования), суждений о публикациях в СМИ и, конечно, возможность получать материал для пуб­ликаций, радио- и телепередач (заметки, статьи, выступления, беседы, комментарии, фотографии, темы для карикатур и т.д.). Так вокруг орга­на журналистики образуется творческий, «пишущий» слой преимущест­венно из числа читателей, слушателей, зрителей, активных в своем от­ношении к деятельности соответствующего СМИ, поддерживающих и стремящихся воздействовать на его идейно-творческую линию. Кроме того, «окружение» - также один из источников пополнения коллектива штатных сотрудников редакции.

Народность и массовость журналистики находит свое продолжение в принципе патриотизма.

В реальных исторических условиях народ как совокупность социаль­ных слоев, способных к историческому творчеству, разделен на множест­во групп, живущих в разных государствах (народ Франции, народ России и т.д.). Объективное существование стран как отечеств для проживаю­щих там народов и исторически сложившихся государственных образова­ний, состоящих из разных этнических групп, предопределяет необходи­мость выработки журналистами той или иной линии поведения, базирующейся на осознании ими своих исторических корней, социокультурных традиционных форм быта и взаимоотношений людей, на знании языка и природной среды. Вследствие этого для журналиста каждой страны неизбежным становится формирование чувства патриотизма, на основе которого формируется соответствующий принцип.

Каждый журналист, пока существует политическая карта мира, на ко­торой обозначено около 200 стран, не только должен считаться с патрио­тическими чувствами и взглядами той или иной страны, но и сам обязан выступать с позиций патриотизма, служить процветанию и прогрессу сво­его отечества.

Патриотизм (греч. patris «родина, отечество») обычно определяют как любовь и преданность родине, стремление служить ее интересам, хра­нить, развивать и защищать отечественную культуру, язык, традиции, луч­шие черты национального характера, памятники истории, особенности менталитета и образа жизни и т.д. В политической сфере патриотизм предполагает высокую гражданственность, направленную на социально-политический и экономический прогресс страны, ответственность за ее будущее, за судьбы ее людей.

Формирование журналистом своего патриотического сознания и вы­работка своей патриотической позиции в профессиональной деятель­ности могут протекать по разным направлениям и результироваться в различных содержательных формах. Одну из них называют «ультрапатриотизмом». В основе «ультрапатриотизма» лежит идея абсолютного приоритета интересов своей страны и нежелание считаться с законны­ми интересами других стран. Для «ультрапатриотов» характерен так на­зываемый мессианизм - представление о том, что политическая струк­тура, система осуществления власти, конституционные нормы, свойства культуры, науки, организации производства, образ жизни, менталитет и другие черты функционирования общественного организма страны яв­ляются наилучшими из всех существующих, а потому и «спасение чело­вечества» заключается в принятии другими странами ценностей, идеа­лов, норм политической, экономической, культурно-идеологической жизни этой страны. А любые критические замечания в ее адрес «ульт­ра патриоты» воспринимают крайне болезненно и бывают крайне резки в своем неприятии в других странах всего, что не соответствует приня­тому образцу, идее избранности страны. Отсюда концепции типа «Pax Americana» («мир по-американски») или мессианское истолкование гимнического стиха «Deutschland, Deutschland uber alles» («Германия превыше всех»).

«Ультрапатриотизм» свойственен части населения и общественных деятелей стран, опередивших другие в развитии, но он расцветает также в кризисные периоды развития государств, «величие» которых оказалось в прошлом (как, например, в Германии после мировой войны или в Рос­сии после распада СССР). Для «ультра патриоте в» такого толка характерны иллюзорные, идеализированные представления о прошлом страны, а тре­бования возрождения ее величия игнорируют реалии, носят утопический характер, что предопределяет и выдвижение неверных лозунгов и путей достижения целей.

Подлинный патриотизм не совместим с идеей избранности своей, страны, исключительности ее роли в истории, со стремлением прини­зить другие страны, игнорировать их интересы, с равнодушным отношением к их бедам, трудностям, отсталости. Патриотическое сознание, в том числе и журналиста, по отношению как к своей, так и другим стра­нам носит особый, притом сложный характер. Сомнителен патриотизм тех, кто ради возвышения и процветания своей страны способен прене­брегать патриотизмом других народов, бороться за свое благополучие за счет благополучия других.

Принцип патриотизма требует от журналиста ясного разграничения в деятельности людей и социальных групп, в политике партий, в идеоло­гии и культуре, истории и традициях, стремлениях и поступках, т.е. в ду­ховном мире и практической жизни людей того, что способствует эконо­мическому, социальному и духовному развитию, и того, что тормозит исторический процесс. Патриотичным оказывается поддержка и споспешествование всему тому, что помогает развитию. Следовательно, столь же патриотичны неприятие, отрицание, критика всего, что тормозит про­гресс, будь то негативные черты народного характера, реакционные по­литические акции, неадекватная экономическая политика и т.д. и т.п. в прошлом или настоящем.

Патриотическое сознание и патриотическое направление его дея­тельности особенно важны в кризисные, трудные для народа периоды жизни страны. В тяжелые времена именно патриотизм способен вопре­ки пессимистическим прогнозам и кажущимся непреодолимым трудно­стям вызволить подспудные, скрытые даже для проницательных людей силы, которые оказываются решающей силой возрождения страны. Мировая история дает много ярких, в том числе личностных примеров тому, когда патриотическое сознание народа, во главе которого встава­ли яркие личности, беззаветно преданные Родине (Жанна д'Арк и Ш. де Голль во Франции или Александр Невский, Дмитрий Донской, Минин и Пожарский, Кутузов и мн. др. в России) оказывались решающей си­лой преодоления. При этом достоин уважения патриотизм пассивно-жертвенный, но выше него активно-действенный патриотизм, делаю­щий людей объединителями и лидерами народного движения за возвышение Родины.

Особым предметом патриотической гордости и постоянной заботы журналиста является тот вклад, который его страна внесла в исторический прогресс всего мира, в сокровищницу достижений всего человечества. Поэтому, размышляя над каждым рассматриваемым явлением, журналист обязан оценивать его с точки зрения того, насколько оно значимо для развития не только своей, но и других стран. В этой связи возникают и сложные вопросы. Можно ли гордиться предприятием, дающим необходимую продукцию своей стране, если вредные выбросы в соответствии с «розой ветров» оказываются в атмосфере соседних го­сударств? Или экономическим развитием, достигнутым за счет эксплуа­тации людских и природных ресурсов стран другого континента?

Особенно ярко это проявляется в современном мире, где страны ока­зываются все более прочно связанными между собой и взаимозависимы­ми, когда при огромной неравномерности развития разных стран все бо­лее ощущается необходимость согласованных усилий всего мирового сообщества при вхождении в XXI век, когда становится очевидной необ­ходимость устойчивого и равномерного развития всех стран.

Поэтому особого внимания и серьезного переосмысления в соответ­ствии с современными (и будущими) реалиями требуют идея и позиция «космополитизма» (греч. kosmopoti'tes «гражданин мира»). Если отка­заться от бытовавшего в прошлом вульгарного представления о космо­полите как человеке, лишенном патриотических чувств и сознания и ру­ководствующемся идеей «ubi bene, ibi patria» («где хорошо, там и родина»), - а такие представления и формы поведения имели и имеют место в реальной жизни, - то подлинный космополитизм оказывается «оборотной стороной» патриотизма. И глубоко ошибаются те ложнокосмополитически мыслящие люди, которые называют патриотизм «послед­ним прибежищем негодяев». Ведь именно патриотическое мышление и поведение «выходит» на служение родине как члену мирового сообще­ства, тогда как подлинно космополитическое, «глобалистское» представ­ление исходит из необходимости служения нуждам всего человечества. Осознание журналистом внутренней связи понятий «патриотизм» - «ко­смополитизм» является особым проявлением единства в его позиции частногруппового и общечеловеческого.

Патриотизм, не обогащенный общечеловеческой, «глобалистской» иде­ей космополитизма, неизбежно вырождается в «ультрапатриотизм», а кос­мополитизм без опоры на патриотизм - в антипатриотизм, в презрение к родине, если она не удовлетворяет нужды человека, а требует от него жертв (которые могут принести благополучие только следующим поколениям).

Если принцип патриотизма неизбежно порождается историческим разделением мира на суверенные государства, «корневой» связью жизни человека со страной-родиной, то этническая (национальная) принадлеж­ность человека также не может не отразиться в принципиальной линии поведения журналиста. Выработка позиции в соответствии с разделенностью общества на этносы (русский, китайский, арабский, французский, чеченский...) особенно важна в условиях глобализации, которая сопро­вождается обострением национального самосознания и порой приводит к этнонациональным конфликтам. Для моноэтнических стран, где живут преимущественно люди одной национальности, соответствующий прин­цип практически сливается с патриотизмом. Иначе обстоит дело в много­национальных странах, населенных представителями различных этносов.

Если для журналиста главным являются интересы нации, к которой он сам относится или которую представляет, если он считает, что эта нация выше других и требует больше внимания и забот, чем другие, что защи­щая интересы своей нации, можно пренебрегать интересами дружили других и тем более за их счет удовлетворять интересы своей, то такой журналист руководствуется принципом национализма.

Нет ничего дурного в национальной гордости, в чувстве любви к своей нации, в бережном отношении к национальной памяти, традициям и обычаям, в осознании роли этноса в истории человечества. Более того забота о развитии родного языка, культуры и традиций, о социальном и экономическом благополучии этноса как проявление национальное самосознания и национального достоинства - благородная цель каждого представителя нации и, разумеется, обязанность журналистов, взявших на себя роль выразителей интересов нации.

Однако (как в случае «ультрапатриотизма») существует хотя и трудно-различимая, но существенная грань между «нормой» - благородным чувством национальной гордости за накопленные веками «доброе» сооб­разное наследие - и ее нарушениями в виде национализма, противопоставления одного этноса другим, этноцентризма, стремления к обособлению, национального консерватизма (что предполагает нега­тивное отношение к борьбе со «злыми», тянущими назад традициями и обычаями, нежелание «вписываться» в современный мир).

Национальная гордость не исключает, а, наоборот, предполагает интернационализм, в котором представление о правах и достоинстве диалектически соединяется с сознанием равенства всех наций и со стремлением добиться дружеских отношений, конструктивного взаимодействия между всеми этносами (нациями), их взаимообогащения. Под­линно национальные идеи всегда оказываются подлинно интернациональными, а поэтому поведение журналиста в интересах одной нации не может привести к ущемлению интересов других. Подлинный интернационализм требует, чтобы журналисты, основываясь на тщательном анализе жизни людей различных наций, добивались реализации их трепа­ний, способствовали бы тому, чтобы каждая нация получила возможней, для своего развития, а остальные нации - помощь и поддержку со стороны других на основе идеи интернационального братства. При этом важно исключить всякое ущемление национального достоинства, навязывав чуждых нации характера и форм организации жизни в экономичен, политической, социальной и культурной сферах. Уважение к самобытному характеру нации, к ее особенностям предполагает возможность, порой и необходимость обратить внимание на то, что мешает ее развитию (консервативные традиции, нетерпимость, замкнутость).

Руководствуясь принципом интернационализма, журналисту нужна особая щепетильность и взвешенность в характеристиках и оценках. Это особенно важно в периоды подъема национального самосознания и воз­никающих трений, а то и конфликтов на межнациональной почве.