Классическая концепция истины, ее проблемы и альтернативы

Э.М.ЧУДИНОВ

 

ПРИРОДА НАУЧНОЙ ИСТИНЫ

 

Москва

Издательство политической литературы

Чудинов Э. М. Природа научной истины. М., Политиздат, 1977. 312с.

В новой книге доктора философских наук, профессора Э. М. Чудинова рассматривается сущность научной истины а также те ее проблемы, которые возникают в ходе развития современной науки (критерий истины, возрастание абстрактного элемента в научном знании и объективность истины и др.). Автор показывает, что проблемы научной истины могут быть рационально поняты и объяснены лишь на основе научной методологии диалектического материализма.

Книга рассчитана на научных работников, преподавателей аспирантов и студентов, а также на всех интересующихся методологическими проблемами современной науки.

Предисловие

Трудно найти проблему, которая обладала бы такой же притягательностью, как проблема истины. И это не случайно. Истина является целью всей познавательной деятельности человека. Для философа, изучающего структуру познания, она представляет особый интерес. Истина в философии выступает не только как цель познания, но и как предмет исследования.

Специального философского исследования заслуживает научная истина, которая имеет свою специфику, отличающую ее от истин, полученных на основе обыденного познания. О научной истине недостаточно сказать, что она есть знание, соответствующее действительности. Это — знание, соответствующее фундаментальным аспектам действительности, приведенное в систему посредством теорий и получившее строгое обоснование в смысле того эталона строгости, который принят в данной науке на данном этапе ее исторического развития.

Понятие истины выражает самую сущность науки. Без нее нельзя понять структуру, динамику развития и цель научного познания. Стремление к знанию, соответствующему объективному миру, составляет важный мотив деятельности ученых. В этом сказывается стихийная приверженность ученых материализму, который имманентен науке и без которого научная деятельность, по существу, невозможна.

Философы уже давно пытались найти адекватный образ научного познания как процесса формирования научных истин. Однако все попытки решить эту проблему, предпринятые домарксистской философией, в целом оказались неудачными. Одним из камней преткновения на пути ее решения было противопоставление активности субъекта и возможности выработки им знания, соответствующего объективному миру. Представители домарксовского материализма придерживались взгляда, согласно

которому истина как соответствие знаний действительности может быть достигнута только путем элиминации активности субъекта. Но такого рода представление не соответствовало науке. Напротив, идеалистическая философия стремилась учесть элемент активности субъекта. Однако это приводило к отказу от концепции истины как соответствия знаний действительности, т. е. той концепции, которая лежала в основе научного познания.

В современной буржуазной философии большое внимание проблемам научной истины уделяет неопозитивизм. Неопозитивизм всегда претендовал на монопольное право исследования науки. Однако, несмотря на то, что некоторые его представители, будучи крупными логиками, внесли определенный вклад в исследование формальнологических аспектов научного знания, неопозитивизм как философская доктрина оказался неприемлемым для науки. Эта доктрина, по существу, отказывается от рассмотрения научной истины как соответствия объективному миру. Она проводит жесткое разделение научных истин на эмпирические и логические, сводя первые к опытной подтверждаемости и рассматривая вторые как конвенциональные, не зависящие от опыта, а потому и априорные конструкции.

Неадекватность неопозитивизма современной науке вызвала его критику со стороны ряда западных философов — У. Куайна, Т. Куна, П. Фейерабенда, И. Лакатоса и др. Однако эти критики, правильно подмечая некоторые недостатки неопозитивизма, не дали удовлетворительного решения тех проблем, которые послужили для него камнем преткновения. Это особенно характерно для трактовки вопроса об истине, предложенной представителями так называемого социально-психологического направления (Кун, Фейерабенд). В противовес неопозитивистской трактовке научной истины как эмпирической подтверждаемое™ они предложили вообще аннулировать понятие научной истины, исключив его из системы научного знания. Особые нападки с их стороны вызывало понятие объективности истины. Вероятно, не будет преувеличением сказать, что в вопросе об истине эти критики неопозитивизма сделали шаг назад.

Неспособность ведущих направлений в современной буржуазной философии науки дать удовлетворительное решение проблемы научной истины вызывает у некоторых ее представителей сомнение в том, что эти проблемы

могут быть решены философскими средствами. Так, американский философ Р. Соломон считает, что философская теория истины вообще не имеет дела с реальными проблемами научной истины. «Ошибочно думать,— пишет он, что мы имеем дело с проблемой истины, которую различные теории истины пытались решить. Этой проблемы вообще не существует; существуют только теории истины, неадекватность которых и порождает затруднения» '. Философская теория истины, по мнению Р. Соломона, развивается исключительно на собственной основе. Что же касается научной истины, то эта проблема порождена недостатками философских теорий, их неспособностью дать адекватную интерпретацию современной науки. В связи с этим Р. Соломон предлагает следующий критерий адекватности философской теории истины:

«Удовлетворительная философская теория истины преодолевает все недостатки других теорий, не добавляя при этом новых, своих собственных недостатков» 2.

Нельзя сказать, что вышеизложенная точка зрения совершенно беспочвенна. Существуют такие проблемы философской теории научной истины, которые являются результатом ее внутреннего развития. Они обусловлены тем, что не все философские теории способны осмыслить процесс научного познания, сущность научной истины. Поэтому перед философией возникает проблема преодоления этих недостатков и выработки более строгой интерпретации научного процесса. Однако точка зрения Р. Соломона в общем несостоятельна. Она справедлива лишь применительно к неадекватным концепциям истины, существовавшим в домарксистской и существующим в современной буржуазной философии. Но неадекватность не лежит в самой природе философского подхода к истине.

Проблемы научной истины получают свое адекватное решение в рамках теории познания диалектического материализма. Диалектический материализм является, по существу, единственной философией, чьи ответы на проблемы, поставленные современной наукой, соответствуют духу этой науки и оказывают стимулирующее влияние на ее развитие.

' Д. С. Solomon. Truth and self-satisfaction. — «Rev. of metaphysics», 1975, vol. 28, N 4, p. 718.

2 Ibid., p. 718-719.

Истина многоаспектна. Она может быть рассмотрена с различных точек зрения — логической, социологической, гносеологической. В настоящей работе предпринимается попытка гносеологического анализа научной истины с учетом ее специфической проблематики. При этом автор задается целью не столько дать описание научной истины, ее структуры, формы, сколько выявить проблемы истины, которые поставлены самим ходом научного познания. Характеристика сущности научной истины проводится на фоне этих проблем.

Природа научной истины рассматривается в книге на естественнонаучном, главным образом физическом, материале. Крен в сторону физических наук отчасти объясняется желанием автора несколько сузить тему и придать ей большую определенность. Однако главное соображение, положенное в основу такой направленности книги, носит все же не методический, а концептуальный характер. Оно стимулируется тем огромным значением, которое имеет физика в постановке проблем научной истины.

Роль физики в развитии теории познания, учения об истине была подчеркнута В. И. Лениным в работе «Материализм и эмпириокритицизм». В. И. Ленин показал, что революция в физике, которая произошла на рубеже XIX—XX вв., имеет принципиальное значение не только для выработки более адекватной физической картины мира, но и для дальнейшего развития философских категорий, в том числе таких, как понятия объективной, относительной и абсолютной истины. Ленинская оценка роли физики в развитии марксистской философии полностью сохраняет свое значение и в наши дни.

Но физика не только дает материал, служащий основой для развития философии, ее категорий. Она оказывает на нее стимулирующее влияние и постановкой гносеологических проблем. Так, современная физика поставила следующие проблемы, касающиеся природы научной истины:

1. Современные физические теории характеризуются фундаментальностью и высокой степенью общности. Эта их особенность приводит к постановке вопроса о формах проверки их истинности и их обосновании. Могут ли теории, являясь универсальными, быть проверенными на основе ограниченного числа эмпирических данных? Требуется ли для установления их истинности обращение к неэмпирическим соображениям, и если да,

то не приводит ли это к восстановлению априоризма, несостоятельность которого была доказана всем предыдущим развитием философии и науки?

2. Широкое применение математических методов в физике обусловливает рост ее абстрактности. Это в значительной мере усложняет характер взаимоотношения между высказываниями о мире и самим объективным миром и приводит к постановке нетривиальной проблемы объективной истинности физических знаний. Современные физики так же, как и физики всех времен, убеждены в том, что их наука является отражением объективного мира. Однако утверждения современной физики непосредственно соотносятся не с объективным миром, а с теоретическими объектами, которые не всегда допускают прямую эмпирическую интерпретацию. Могут ли тогда утверждения теории об этих объектах выступать в качестве утверждений о самом объективном мире?

3. В физике известны случаи, когда одна и та же теория формулируется на разных языках. Эти формулировки могут опираться на один и тот же эмпирический базис. Однако, поскольку теоретические объекты несут на себе онтологическую нагрузку, указанным формулировкам соответствуют различные картины реальности. Существуют ли тогда основания считать, что одно из описаний представляет собой более глубокую истину, чем другое, или же они являются лишь различными лингвистическими выражениями одной и той же истины?

4. В период научной революции происходит смена физических теорий. Между формальными аппаратами этих теорий существует взаимосвязь, определяемая принципом соответствия: старая теория является предельным случаем новой. Однако, несмотря на наличие формального предельного перехода, возникают методологические и концептуальные трудности в сравнении теоретических понятий и объектов. Конечно, сама по себе смена теорий представляет собой процесс углубления нашего знания о мире, который предполагает существование преемственности. Однако возникает вопрос: как сочетать это с резкими различиями в картинах мира, создаваемых на основе различных теорий?

Имеется и еще одна важная причина, вынуждающая уделять особое внимание физике даже в том случае, когда проблема научной истины рассматривается в общей, а не в специфической, характерной для данной

науки форме. Она связана с тем, что основные оппоненты диалектического материализма по вопросу об истине — неопозитивизм и постпозитивизм — так или иначе пытаются опереться на достижения современной физики. И здесь современная ситуация напоминает ту, которая сложилась в период написания В. И. Лениным книги «Материализм и эмпириокритицизм». В И. Ленин указывал, что невозможно разоблачать махизм, не раскрывая его связи с Процессами, происходившими в физике. Он, в частности, писал: «...нельзя взять в руки литературы махизма или о махизме, чтобы не встретить претенциозных ссылок на новую физику, которая-де опровергла материализм и т. д. и т. п. Основательны ли эти ссылки, вопрос другой, но связь новой физики или, вернее, определенной школы в новой физике с махизмом и другими разновидностями современной идеалистической философии не подлежит ни малейшему сомнению. Разбирать махизм, игнорируя эту связь,— как делает Плеханов,— значит издеваться над духом диалектического материализма...»' Эти слова В. И. Ленина в полной мере справедливы и сегодня. Невозможно дать аргументированную критику неопозитивистских и других концепций истины, не обращаясь к их источнику — к гносеологическим трудностям, с которыми столкнулась современная физика.

Несколько слов о структуре книги и методе изложения материала. В первых двух главах рассмотрены общие вопросы —сущность истины и ее критерий. Последующие три главы посвящены менее общим, но методологически важным проблемам истины, возникающим в связи с развитием физико-математического знания,— проблеме априорного элемента научного знания, совместимости активности субъекта с объективностью истины, преемственности в развитии физического знания, диалектике истины и заблуждения.

Метод изложения, применяемый в книге, несет на себе отпечаток опыта лекционной работы автора — чтения проблемных лекций для студентов и аспирантов Московского физико-технического института. При рассмотрении той или иной проблемы мы не опешим с формулировкой окончательного результата, а стремимся показать динамику развития проблемы и воссоздать картину поисков ее решения. Этот метод связан с определен-

' В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 18, стр. 265.

ными издержками. Он требует предварительных определений, которые заведомо неточны и требуют улучшения. Однако, как показал опыт преподавательской работы, этот метод способствует лучшему усвоению теоретического материала. Автор надеется, что он будет служить и более глубокому пониманию проблем, рассматриваемых в данной книге.

В книге использованы материалы некоторых статей автора, опубликованных в коллективных трудах Института философии АН СССР, спецкурсов, прочитанных в Московском физико-техническом институте, а также теоретических докладов, сделанных на философских конференциях и симпозиумах.

Автор благодарит всех принявших участие в обсуждении книги и высказавших в ее адрес конструктивные замечания.

Глава I

СУЩНОСТЬ ИСТИНЫ

Попытки раскрыть сущность истины, определяющей цель научного познания, предпринимались философами с древнейших времен. Нельзя сказать, что история этих попыток была историей одних ошибок и неудач. Но можно со всей определенностью утверждать, что лишь диалектический материализм дал научное решение вопроса об истине в философском его аспекте. Вместе с тем значение диалектико-материалистического учения об истине можно в полной мере понять и оценить лишь в контексте всей истории философских поисков решения проблемы истины.

Что такое истина?

Слово «истина» многозначно. В различных контекстах мы вкладываем в него различное содержание. Так, мы говорим об «истинном» друге, имея в виду его верность. Любитель музыки может сказать о понравившемся ему музыкальном произведении как об «истинном» произведении искусства. Кроме того, он добавит, что, слушая его, он получил «истинное» наслаждение. Следователь, успешно закончивший дело, скажет, что ему удалось выявить «истинного» преступника, т. е. именно то лицо, которое действительно совершило преступление. Ученый, который в результате проверки теории обнаружил, что ее предсказания оправдываются на эксперименте, назовет ее «истинной».

Нельзя сказать, что одни из упомянутых употреблений термина «истина» являются правильными, а другие — нет. Все они «правильны» в том смысле, что представляют собой продукты естественного развития языка.

Просто мы сталкиваемся здесь с ситуацией, когда один и тот же термин выражает различное содержание. И чрезвычайно важно специально оговорить то, какое именно содержание связывается с термином «истина» в данном конкретном контексте.

В гносеологии понятие истины употребляется для характеристики не каких-либо вещей, предметов объективного мира, а знаний об этих предметах.

Однако, если мы отвлечемся от всех побочных значений термина «истина», которые привносятся повседневным языком, и будем употреблять его только в гносеологическом смысле, мы все же не освободимся полностью от его многозначности. Обращаясь к гносеологии, мы обнаруживаем большое число различных его трактовок. Приведем некоторые из них.

«Истина — это соответствие знаний действительности».

«Истина — это свойство самосогласованности знаний».

«Истина—это полезность знания, его эффективность».

«Истина—это соглашение».

«Истина — это опытная подтверждаемость».

Если в повседневном языке различные трактовки термина «истина» мирно сосуществуют, -то этого нельзя сказать об интерпретациях данного термина в гносеологии. Приверженцы вышеприведенных определений стремятся доказать друг другу, что именно их определение является правильным. На первый взгляд это может показаться весьма странным. Сторонник семантической философии, который, кстати, имеет свою собственную трактовку истины, скажет, что такой спор лишен смысла. По его мнению, вопрос о том, что следует понимать под истиной, носит конвенциональный характер. Он эквивалентен вопросу о том, какое значение следует приписывать термину «истина», который решается на основе семантической конвенции.

Точка зрения семантического философа, конечно, несостоятельна. Споры, которые ведутся между философами вокруг понятия истины, носят не терминологический, а мировоззренческий характер. Различия в определениях понятия истины выступают как отражение более глубоких различий в решении фундаментального вопроса о познаваемости объективного мира.

Например, трактовка истины как соответствия знании действительности исторически сложилась на основе философской концепции, признающей принципиальную

возможность познания человеком внешнего мира. Вместе с тем сторонник прагматической философии, отождествляющий истинность знаний с их полезностью, отвергнет концепцию истины как соответствия знаний действительности. Причем критерием для него будут не какие-то там семантические соображения, а принимаемое решение проблемы познаваемости мира. Он скажет, что мы не можем познать внешний мир таким, какой он есть, и что поэтому определение истины как соответствия знаний действительности лишено разумного смысла. Это определение есть определение недостижимого. Поэтому следует от него отказаться и заменить его более «реалистическим» определением истины, каким, по мнению прагматиста, является определение истины как полезного, практически эффективного знания.

Поскольку различия в определениях понятия истины носят концептуальный характер и сводятся в конечном счете к решению вопроса о познаваемости мира, существует принципиальная возможность' выбора адекватного определения понятия истины. Вся практика человечества свидетельствует о том, что человек способен создать картину объективного мира. Именно благодаря этому он сумел приспособиться к нему, победить в борьбе за существование. Более того, он сумел подчинить себе природу, поставить себе на службу ее силы, что было бы невозможно без правильного воспроизведения объективного мира, его закономерностей. Практика, таким образом,— важный аргумент в пользу философской концепции, которая утверждает, что мир познаваем, в пользу определения истины как соответствия знаний действительности.

Вместе с тем следует признать, что и другие концепции истины, противоположные концепции познаваемости мира, имеют корни в самом процессе познания и возникли как своеобразная реакция на те или иные недостатки наивно-реалистической концепции истины. Критический анализ этих концепций оказывается полезным, так как он позволяет лучше себе представить все трудности на пути к подлинно научной теории истины.

Объективность истины

Дальнейшее развитие диалектическим материализмом классической концепции истины состоит прежде всего в обосновании объективности истины. В. И. Ленин указывал, что понятие объективной истины характеризует такое содержание человеческих представлений, которое не зависит от субъекта, не зависит ни от человека, ни от человечества!. Это не означает, что объективная истина является элементом объективного мира. Характеризуя человеческие знания, она проявляется в субъек-

1 См. В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 18, стр. 123.

тивной форме. Но она характеризует человеческие знания не с точки зрения этой субъективной формы, а с точки зрения их объективного содержания. Объективную истину можно определить как содержание человеческих знаний, которое соответствует объективному миру, т. е. воспроизводит его. Именно в силу этого обстоятельства объективная истина не зависит от субъекта.

Что же, собственно говоря, нового дает понятие объективной истины по сравнению с классической концепцией истины? Не содержится ли основной смысл понятия объективности истины в трактовке истины как соответствия знаний фактам? Поппер без каких-либо оговорок называет классическую концепцию истины теорией объективной истины. Поводом для такого рода квалификации классической концепции истины служит то, что альтернативные ей теории — когерентная, прагматическая и др. — носят явно выраженный субъективистский характер. В отличие от них классическая концепция понимает под истиной нечто, не зависящее от субъективной точки зрения, и именно поэтому она может считаться теорией объективной истины. «Это можно извлечь,— пишет Поппер,— из того факта, что она позволяет сделать нам следующие утверждения: теория может быть истинной, если даже никто не верит в нее и если даже мы не имеем никаких оснований для ее признания и для веры в то, что она является истинной» 1.

Здесь следует отметить, что признание соответствия знаний фактам еще не эквивалентно признанию их соответствия объективному миру. Нужно иметь в виду следующие два обстоятельства. Во-первых, то, что ученые обычно называют фактом, представляет собой не элемент объективного мира, а определенный вид нашего знания о нем. Соответствие некоторого теоретического предложения эмпирическому факту — это отношение, которое реализуется в рамках системы знаний. Судить об объективной истинности предложения, соответствующего фактам, можно лишь на основе нетривиального анализа фактов под углом зрения их отношения к объективному миру и материалистической интерпретации этого отношения. Во-вторых, признание истиной соответствия утверждений фактам само по себе еще не устраняет субъективизма. Иллюстрацией этого может служить

' К. Popper. Conjectures and refutations, p. 225.

корреспондентская теория истины Л. Витгенштейна, которая была развита на основе солипсистской философии.

Важнейшей особенностью диалектико-материалистического учения об истине является то, что оно вводит понятие объективной реальности, которая рассматривается как референт истины. Диалектический материализм утверждает, что человек в своей познавательной деятельности способен установить связь логических конструкций не просто с миром ощущений, а с лежащим вне его объективным миром. Эта идея является основополагающей для диалектико-материалистического учения об истине.

Мысль о том, что истина — это знание, соответствующее объективному миру, может показаться не новой и к тому же весьма элементарной. Она действительно не нова в том смысле, что попытки ввести понятие объективной истины встречались задолго до диалектического материализма. Однако эти попытки не привели к созданию логически стройной концепции объективной истины. И это связано со сложностью проблемы отображения объективного мира в системе знания.

В прошлом идея объективности истины развивалась преимущественно домарксовским материализмом. Его представители считали, что истинное знание есть знание, полученное без учета влияния познавательного процесса. Но эта концепция истины оказалась неудовлетворительной в силу того, что не учитывала всей сложности процесса познания. Отождествляя истину с отображением объективного мира в его «чистом» виде, она не учитывала или игнорировала тот факт, что в реальном познании человек имеет дело не просто с объективным миром «самим по себе», а с миром, заданным через ощущения и понятия. При этом ощущения и понятия лишь частично обусловлены отображаемыми ими объектами. Они характеризуются субъективной формой, зависящей от структуры органов чувств и мышления.

В отличие от материалистов прошлого некоторые представители идеализма и агностицизма сделали упор на субъективную форму познания, которую они интерпретировали как непреодолимое препятствие на пути к достижению объективной истины. Эта линия критики понятия объективной истины, у истоков которой стояли Беркли, Юм, Кант, в новейшее время нашла поддержку у неопозитивистов. Неопозитивисты так же, как и их

предшественники, избрали главным объектом своей критики понятие объективной реальности, которое является предпосылкой понятия объективной истины. Правда, в отличие от крайних субъективных идеалистов, неопозитивисты допустили существование объективного мира. Однако тезис о существовании этого мира не является, с их точки зрения, научным утверждением, ибо всякое такое утверждение должно опираться на опыт и допускать эмпирическую проверку. Понятие же объективной реальности — это понятие о трансцендентной сущности, которая по определению находится вне опыта и поэтому не может им контролироваться. Тезис о существовании объективного мира выражает лишь метафизическую веру людей. Только в рамках метафизики человек вправе пользоваться понятием объективной реальности.

Отказ от понятия объективной реальности и вместе с тем от понятия объективной истины имел роковые последствия для классической концепции истины. В самом деле, если понятие объективной реальности устраняется из научного познания, то какой же реальности соответствует истинное знание? Неопозитивисты отвечали: непосредственной чувственно заданной реальности. Однако «реальность» такого рода является концептуализированной, т. е. зависящей от мышления человека. Уяснение этого обстоятельства приводит в таком случае к отказу от классической концепции истины как соответствия знаний действительности. Как уже упоминалось, неопозитивист Нейрат пришел к выводу, что истина является не односторонним соответствием теоретических предложений предложениям о чувственных восприятиях, а свойством взаимной согласованности этих двух типов предложений.

Некоторые современные западные философы понимают ту роль, которую играет понятие объективной реальности в обосновании классической концепции истины. Они вполне справедливо считают, что классическое понятие истины может быть сохранено только в форме понятия объективной истины. Однако незнание диалектики или игнорирование ее обрекают попытки восстановления понятия объективной истины на неудачу. Самое большее, чего добиваются эти философы,— это возврата к созерцательной трактовке объективной истины домарксов-

ского материализма. В этом отношении весьма примечателен пример английского философа О’Коннора.

О’Коннор в уже упоминавшейся нами книге «Корреспондентская теория истины» указывает, что классическая концепция сталкивается с фундаментальной трудностью, заключающейся в том, что факты, являющиеся основой истины, суть не реальность сама по себе, а нечто, зависящее от нашей концептуализации. Он считает, что указанная трудность может быть преодолена, если будет принята гипотеза, вводящая в рассмотрение понятие объективной реальности. Согласно этой гипотезе, теория истины должна учитывать следующие компоненты:

А. Статус рерум (действительность сама по себе).

В. Вещи и их свойства, ситуации, события в их концептуализированной форме.

С. Эмпирические утверждения.

Связи между А и В представляют собой познавательные процессы формирования ощущений, восприятий и понятий. В является селективно протекающей и редакторской версией статуса рерума, С — селективно протекающей и редакторской версией В. Истинностное отношение связывает С с А.

О’Коннор отвергает точку зрения Остина, который рассматривает истину как результат семантической конвенции, и подчеркивает, что, хотя предложения, выражающие истину, и предполагают семантические конвенции, они, однако, «не ответственны» за истину. Задача этих конвенций заключается в том, чтобы объяснить значение, которое является необходимым условием для истины (так же как для лжи). Но если какие-либо утверждения истинны — и мы знаем, какие именно,— то должны быть черты статуса.рерума, которые передаются утверждениям таким путем, что мы можем использовать их как надежные заменители статуса рерума.

Язык, по мнению О’Коннора, должен быть в некотором смысле заслуживающей доверия картой или моделью неконцептуализированного мира. И если х является моделью или картой у, то х должно обладать некоторыми структурными чертами у. «Схема гипотез... обладает такими структурными чертами статуса рерума, которые передаются концептуально и лингвистически. Именно наличие этих черт зависит в первую очередь от

нашего сенсорного аппарата и наших способностей концептуализации» 1.

На фоне идеалистических концепций истины и нападок на учение об объективной истине, столь характерных для современной буржуазной философии, работа О’Коннора выступает как прогрессивное явление. Ее пафос — в защите классической концепции истины, причем в материалистическом ее варианте. Однако следует признать, что позиция О’Коннора страдает недостатками и уязвима для идеалистической критики. Она очень напоминает позиции, которые занимали в вопросе об истине представители старого, созерцательного материализма. Одним из недостатков концепции О’Коннора является то, что ключевые понятия и принципы материализма здесь не обосновываются, а просто декларируются и принимаются в форме гипотез. Так, необходимость гипотезы объективной реальности объясняется им лишь ссылкой на то, что такого рода гипотеза позволяет преодолеть возможное «сползание» на точку зрения когерентной теории истины и сохранить классическую концепцию истины.

Совершенно иным является подход к проблеме объективности истины, который развивается на основе диалектического материализма. Диалектический материализм видит путь реабилитации понятия объективной истины не в возврате к созерцательным концепциям домарксов-ского материализма, а в развитии этого понятия на основе диалектики. Важнейшей чертой диалектического подхода к проблеме объективности истины является рассмотрение объективной истины в связи с общественно-исторической практикой.

Категория практики дает возможность понять, чем именно обусловлена необходимость объективно-истинного знания и в чем заключается механизм его формирования. Роль практики как фактора, соединяющего и сопоставляющего человеческие знания с объективным миром, проявляется в том, что она выступает, с одной стороны, как материальная деятельность, формирующая объективный предмет познания путем выявления и выделения определенных свойств объективного мира, а с другой — как деятельность, формирующая субъект познания.

Важнейшей особенностью диалектического материализма является совершенно новое понимание объектив-

' D. O'Connor. The correspondence theory of truth, p. 131.

ного предмета знания, которому соответствуют истинные утверждения. Для диалектического, материализма реальный предмет знания — это не объективный мир «сам по себе», а объективный мир, заданный через практику. О качестве вещей, предметов материального мира, о том, что они собой представляют, можно судить лишь по тем свойствам, в которых эти качества проявляются. Но свойства данного предмета можно выявить через его взаимодействие с другими предметами. Причем от характера этого взаимодействия зависит то, какие именно свойства предмета выявляются. Заданность предметов материального мира через практику определяется теми свойствами, которые выявлены через систему взаимодействий, организованных посредством материальной деятельности человека. Именно эти свойства и составляют сформированный практикой предмет наших утверждений о внешнем мире, предмет объективной истины.

Выявление у предметов материального мира лишь определенного числа свойств, которые и становятся предметом знания, означает в известном смысле изменение этих предметов. Они перестают быть предметами, существующими «сами по себе». Однако практическая их заданность не лишает их свойства объективности. Это лишь делает объективность относительной к определенному уровню практики, относительной в том смысле, что посредством практики исторически определенного периода оказывается возможным выявить определенный набор свойств природы и сформировать исторически определенный предмет научного познания.

Практика «ответственна» не только за предмет, но и за субъект познания. Логические категории не являются произвольным изобретением человеческого рассудка. Они сформировались на основе практической деятельности и выступают отражением практики. Практика сыграла важную роль в формировании не только логического аппарата, но и ощущений человека. Хотя ощущения возникли в ходе биологической эволюции, их концептуальный компонент можно рассматривать как результат социальной эволюции.

Приспособленность субъекта к практике не означает его отрыва от объективного мира. Активно воздействуя на объективный мир своей материальной деятельностью, человек не только видоизменяет этот мир, но вместе с тем подчиняет свою деятельность законам объектив

ного мира. В силу этого человеческая практика не может рассматриваться как чисто субъективная человеческая деятельность. Она заключает в себе объективное содержание, выявляет и выражает свойства объективного мира. Соответствие практике означает поэтому соответствие объективному миру.

С учетом вышеизложенного можно предложить следующую альтернативу схеме Д. О’Коннора, вытекающую из диалектико-материалистической теории познания:

1. Объективный мир «в себе» (статус рерум).

2. Объективный предмет познания, заданный через практику.

3. Субъект познания, сформированный на основе практики.

4. Конструктивно построенные логические формы — утверждения теории.

Истина представляет собой отношение (4) к (2). Знания, имеющие форму высказываний, теорий, являются истинными, если они соответствуют объективному миру, но не объективному миру самому по себе, как его представляли домарксовские материалисты, а тем его свойствам, которые выявлены практикой данной исторической эпохи. Именно это отношение и определяет содержание объективной истины в диалектико-материалистическом ее понимании.

Итак, только понятие объективной истины, основанное на введении в теорию познания понятия объективной реальности, дает возможность последовательно развить классическую концепцию истины. Любое отступление от понятия объективности истины, состоящее в исключении из познавательного процесса объективной реальности, ведет к ревизии классической концепции истины и к ее замене альтернативными концепциями — когерентной, прагматической, конвенционалистской теориями. Но само понятие объективной истины может быть сохранено и обосновано только в рамках диалектического подхода, рассматривающего процесс познания в связи с общественно-исторической практикой.

Специфика научной истины

Наука и истина

До сих пор мы рассматривали понятие истины в общем виде. Обратимся теперь к более специфическому понятию научной истины '.

<