Необходимость выхода за рамки знания

Все направления в современной буржуазной философии, которые в той или иной форме принимают понятие истины, и в особенности истины в ее классическом смысле, объединяет стремление решить вопрос о критерии истинности знаний в рамках самой системы знаний. Разумеется, это не следует понимать прямолинейно. Философы, занимающиеся проблемами научного знания, отдают себе отчет в том, что вопрос об истинности какой-либо теории, например физической, не может быть решен самой этой теорией. Теория может предложить лишь возможное логически непротиворечивое описание мира. Для решения вопроса о том, соответствует ли оно действительности, необходимо обратиться к опыту. Однако опыт рассматривается ими только под углом зрения его результатов, зафиксированных в эмпирических суждениях. Последние суть не что иное, как один из видов знания, а именно эмпирическое знание. Таким образом, выход за рамки теории в данном случае не означает выхода за пределы знания.

Попытки определить истинность теоретического знания через его соответствие результатам опыта приводили, как мы могли видеть, к своеобразному кругу. Анализ эмпирических данных показал, что они не принадлежат «чистой эмпирии». Важнейшим их ингредиентом являются интерпретационные и проверяемые теории. Поэтому согласие теории с данными опыта есть не что иное, как согласованность ряда теорий — объясняющих и интерпретационных. В итоге получалось, что эмпирический ингредиент данных опыта как бы «испарялся». Эмпирическое обоснование теории превращалось в установление когерентности. А это, по существу, возвращало процедуру обоснования к исходной точке.

Чтобы разорвать этот круг, некоторые философы попытались пересмотреть классическую концепцию истины, принятую наукой. Это нашло свое выражение в замене классической концепции истины когерентной теорией

истины. Как уже отмечалось, неопозитивист Нейрат считал, что все трудности, связанные с эмпирическим обоснованием научного знания, останутся позади, если концепция истины как соответствия знаний действительности будет заменена концепцией истины как когерентности знаний. Кун также отбрасывает понятие истины, а вместе с тем и стратегию науки, направленную на описание мира. Конечно, все это означает не решение проблемы критерия истины, а лишь ее упразднение.

Ситуация, сложившаяся в современной буржуазной философии науки, поразительно напоминает ту, которая существовала в домарксистской философии XVI — XVIII вв. Если мы обратимся к последней, то увидим, что поиски критерия истины составляли цепь попыток найти его, не выходя за рамки представления познавательного процесса как идеального воспроизведения объективного мира. Не удовлетворенные спекулятивным методом средневековой схоластики, сторонники эмпирической философии, начиная с Ф. Бэкона, апеллировали к опыту как к судье, который должен решить вопрос об истинности наших знаний. Но опыт рассматривался ими созерцательно, т. е. как элемент чувственного познания. Уяснение того обстоятельства, что чувственное знание не гарантирует истинности, может включать в себя элемент искажения, вынудило их апеллировать к мышлению. Последовательное развитие этого подхода приводило к рационалистическо-спекулятивному решению вопроса о критерии истинности: человеческое мышление наделялось способностью решить вопрос о том, соответствуют или нет мысленные конструкции объективно-реальному оригиналу. Этот вывод означал возврат к исходному пункту, с критики которого началась эмпирическая философия.

Одной из основных причин неудач домарксистской и современной буржуазной философии решить проблему критерия истины является их исходная установка, ориентирующая на возможность решения данной проблемы в рамках системы знаний. Эту установку можно сформулировать следующим образом. Если у нас имеется система знаний, претендующая на описание объективного мира, то мы можем узнать о ее соответствии своему предмету, изучая лишь свойства самой системы — ее логическую непротиворечивость, когерентность эмпирического и теоретического компонентов, принципиальную возможность фальсификации, способность предсказывать

новые факты и т. д. В противоположность этому марксистская философия утверждает, что указанную проблему е принципе нельзя решить таким образом, т. е. не выходя за пределы знания. Эта гениальная мысль, бросающая новый свет на проблему критерия истины, была впервые сформулирована К. Марксом в его «Тезисах о Фейербахе». К. Маркс подчеркнул, что вопрос о том, обладает ли человеческое мышление предметной истинностью, не может быть решен в рамках самого мышления. Этот вывод является замечательным научным достижением марксистской философии. В науке подобного рода запреты играют чрезвычайно важную роль. В качестве примеров можно указать на невозможность доказательства пятого постулата Эвклида, установленную Лобачевским, невозможность доказательства непротиворечивости формальной системы типа арифметики в рамках самой этой системы (теорема Геделя) и т. д. Пренебрежение такими запретами приводит не только к бесполезным поискам доказательств, но и к различного рода паралогизмам. Так, попытки доказательства пятого постулата Эвклида были сопряжены с тем, что наряду с аксиомами, из которых якобы следовал этот постулат, принимались допущения, эквивалентные самому пятому постулату. Нечто подобное наблюдалось и наблюдается и при попытках решить проблему критерия истинности данного знания, не выходя за пределы этого знания. Круг в обосновании истинности научной теории, характерный для некоторых неопозитивистских и постпозитивистских концепций,— прямое следствие игнорирования этого гносеологического запрета.

Но марксистская философия не только указывает на то, как нельзя решить проблему критерия истины. Она вместе с тем говорит нам о том, как ее можно решить. Для этого следует выйти за пределы знания и сопоставить его с оригиналом. Формой такого выхода и сравнения знаний с объектом является практика — материальная общественно-историческая деятельность людей. «В практике,— писал К. Маркс,— должен доказать человек истинность, т. е. действительность и мощь, посюсторонность своего мышления. Спор о действительности или недействительности мышления, изолирующегося от практики, есть чисто схоластический вопрос» '.

' К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 3, стр. 1—2.

Практика в марксистском ее понимании не эквивалентна эмпирическому познанию. Эмпирическое знание есть форма идеального воспроизведения человеком материального мира. В отличие от него практика представляет собой объективный процесс материально-предметной деятельности людей. Именно эта деятельность осуществляет объективную проверку истинности научных теорий.