Рационально-идеалистичекое направление в классической античной философии (Сократ, Платон, Аристотель)

 

Философия Платона. Поскольку идеи, согласно точке зрения Платона, представляют из себя некие сверхчувственные умозрительные сущности, хотя и реально существующие, но не имеющие к материи как таковой никакого отношения, и поскольку именно идеи являются родовыми прообразами всех чувственно воспринимаемых вещей, то на выше сформулированный вопрос, Платон мог дать только идеалистический ответ. Однако и в философии Демокрита, и в философии Платона существуют почти одинаковые трудности, связанные с определением взаимосвязи мышления и чувственного познания, что являлось камнем преткновения для использования этих концепций в качестве философского, теоретического основания для бурного развития эмпирических наук, происходившего в то время в Древней Греции.

Так, рассматривая чувственное восприятие и как субъективное по своей природе и, в то же время, указывающее на объективные процессы, происходящие в атомарном строении чувственно воспринимаемых вещей, Демокрит не смог выдвинуть критерии истинности чувственно воспринимаемых свойств вещей. Иначе говоря, не смог определить, в каких случаях мы имеем иллюзию чувственного восприятия и в каких чувственные восприятия являются знаком изменения атомарного строения вещей.

Философия Аристотеля. С другой стороны, уже ученик Платона, великий Аристотель утверждал, что платоновская концепция идей оказывается бесполезной для познания вещей, поскольку платоновские идеи — простые копии, двойники чувственно воспринимаемых вещей. Общее, которое свойственно определенному классу данных вещей можно определить через анализ общих признаков эмпирически существующих вещей, не прибегая к понятию сверхчувственной идеи.

Философия самого Аристотеля явилась, в сущности, своеобразным подведением итогов всего предшествующего развития философской мысли и в то же время основанием для последующего развития философского и естественнонаучного знания. Аристотель попытался преодолеть тот разрыв между идеей и чувственно воспринимаемыми вещами, а следовательно, между истинным знанием и чувственным восприятием вещей, которые наметились в работах Платона и не позволяли последнему связать в единое целое опыт и познание сущности вещей. Но именно эта связь была необходима для превращения совокупности различного рода наблюдений за природными процессами, которыми ограничивалось естествознание того времени, в подлинно научное знание, занятое поиском причин и законов этих природных процессов.

Аристотель, который много и упорно занимался проблемами естественнонаучного знания (недаром практически в любой сфере тогдашнего естествознания он оставил непреходящее наследие), был убежден в том, что явления природы не были чем-то иллюзорным, отражением какой-то другой, высокой реальности, что они сами по себе являются предметом познания, на который должна быть нацелена деятельность ученого. Аристотель исходит из того, что каждый предмет есть сочетание формы и материи. Причем если форма есть сущность предмета и, в то же время, понятие о предмете, то материя, в конечном счете, представляет из себя лишь потенциальную возможность существования предмета. Причем знание может иметь дело только с понятиями, заключающими в себе наиболее существенные определения предмета. Как мы видим, в своем определении формы и материи Аристотель движется в рамках философии Платона.

Но затем начинается его отход от концепции Платона. Во-первых, Аристотель считает, что вне чувственно воспринимаемого предмета форма как таковая нигде не существует и отвергает тем самым мир идеальных сущностей Платона. Во-вторых, познание сущности вещи, то есть ее формы, начинается с чувственного опыта, хотя и не сводится к одному только опыту. Без опыта не может, согласно греческому философу, начаться ни один акт человеческого познания. Обобщая и исследуя чувственные впечатления о предметах, человеческий разум находит то общее, то есть форму, понятие, которое не зависит от изменчивости человеческого опыта и является сущностью тех природных процессов, которые наблюдает учений.

По мнению Аристотеля, истинное научное познание должно характеризоваться тремя основными чертами: во-первых, доказательностью, во-вторых, способностью объяснять явления природы и, в-третьих, единством научного знания. Установив эти главные черты научного знания, Аристотель затем посвящает отдельные работы анализу природы доказательств, рассматривая законы формальной логики, исследует общие категории, через которые формируется научное познание и пытается его систематизировать, построив классификацию наук.

Таким образом, именно Аристотелю удалось создать ту теоретическую базу, на которой, в сущности, и начало развиваться затем все естествознание. Естественные науки постепенно превращаются в собрания отдельных фактов, наблюдений за природными процессами, которыми они были в до-аристотелевскую эпоху, в теоретические, рационалистические и систематизированные концепции, исследующие сущность природных процессов. Тем не менее, особенности древнегреческого мышления, которые были присущи и философии Аристотеля, не позволили древнегреческому естествознанию стать подлинной наукой по меркам того естествознания, которое возникло в Западной Европе в ХVII в.

Дело заключалось в том, что античность не знала экспериментального исследования природных процессов. А это обстоятельство обуславливалось, в свою очередь, сугубой теоретичностью или созерцательностью (если вспомнить этимологию древнегреческого слова theoria) древнегреческой философской мысли. Так, создавая свою классификацию или скорее иерархию наук, построенную на иерархии форм всех существующих предметов, Аристотель приходит к выводу, что высшей наукой является наука о высшей форме, пребывающей вне материального мира и являющейся его перводвигателем, то есть о боге, сущность которого лишь созерцательно постигается умом.

Причина этой теоретичности, «созерцательности» древнегреческого мышления заключалась в том, что экономический базис древнегреческого общества был построен на использовании ручного труде рабов и не нуждался в развитии техники. Поэтому древнегреческая мысль не искала выхода в практику, а технические достижения древнегреческого общества не были связаны с наукой. Все это не могло не быть существенным тормозом на пути развития философии и научного знания.

Философия Аристотеля является завершением древнегреческой философии. Это не означает, что после Аристотеля в Древней Греции и в наследующем ее Древнем Риме философия не развивалась, не появлялись оригинальные философские концепции, не велись философские дискуссии. Тем не менее, таких по масштабу мыслителей, как Аристотель и Платон не появлялось. Дело тут не в личной одаренности тех или иных мыслителей, творивших после них, а в тех социально-культурных условиях, которые задают определенные рамки творчества любого мыслителя.

Кризис философского мышления после Аристотеля весьма тесно связан с тем кризисом, который переживал в III—II в. до н. э. греческий полис — та социальная почва, на которой и возможен был расцвет древнегреческой культуры и философии. Завоевательные походы Александра Македонского на Восток, развал его великой империи на ряд огромных государств, усвоивших для своего выживания культуру управления, до совершенства доведенную на Востоке, превращение самой Греции в одну из провинций этих империй, постепенная ликвидация свободной политической деятельности в полисах приводят к переориентации всей философской мысли.