Антитеррористическая операция

Операция в Афганистане явилась еще одним вариантом междуна­родного вооруженного вмешательства в условиях, когда терроризм пре­вратился в одну из самых актуальных угроз системе международной безопасности, формирующейся после окончания холодной войны.

Ситуация в Афганистане вызывала озабоченность со стороны ми­рового сообщества задолго до террористической атаки 11 сентября 2001 г. на Соединенные Штаты. В ходе борьбы за власть в этой стране, не прекращавшейся и после вывода советских войск, в 1996 г. Кабул был захвачен вооруженными отрядами радикального исламского движения «Талибан» во главе с верховным лидером муллой Мухаммадом Омаром, получавшим поддержку со стороны Пакистана. Поддерживавший свер­гнутого президента Бурхануддина Раббани «Объединенный исламский фронт спасения Афганистана» («Северный альянс») во главе с Ахма­дом Шахом Масудом был оттеснен к границе с Таджикистаном. С 1997 г. в Афганистане нашел убежище Усама бен Ладен, который использовал территорию страны в качестве главной базы возглавляемой им транс­национальной террористической организации «Аль-Каида».

После взрывов в 1998 г. американских посольств в Кении и Танза­нии, которые были совершены членами «Аль-Каиды», Соединенные Штаты нанесли удары крылатыми ракетами по базам и тренировочным центрам этой организации на территории Афганистана. В октябре 1999 г. Совет Безопасности ООН принял резолюцию, которая призывала зак­рыть для самолетов «талибов» иностранные аэропорты и заморозить финансовые средства «Талибана». В качестве основания Совет Безопас­ности ссылался на взрывы посольств в Кении и Танзании. Он также по­требовал выдать правосудию США Бен Ладена. В декабре 2000 г. санкции были распространены на поставки оружия «талибам». В резолюции 1333 впервые была упомянута организация «Аль-Каида». Совет Безопасности ООН потребовал заморозить финансовые счета этой организации.

После террористических актов 11 сентября 2001 г. Соединенные Штаты немедленно обвинили в их организации «Аль-Каиду» и лично Бен Ладена, потребовав от «талибов» его выдачи. 12 сентября 2001 г. Совет Безопасности ООН единодушно принял резолюцию 1368, в ко­торой расценил эти теракты как угрозу международному миру и безо­пасности и определил акцию возмездия против их организаторов как составную часть права государств—членов ООН на самооборону в со­ответствии со статьей 51 Устава ООН. Президент РФ В. В. Путин зая­вил о поддержке Соединенных Штатов. Российская Федерация дала по­нять, что не возражает против использования вооруженными силами США аэродромов республик Центральной Азии, и усилила поставки вооружений «Северному альянсу». Но руководство «Талибана» катего­рически отказалось выдать Бен Ладена.

Соединенные Штаты приступили к концентрации военно-морских сил в Индийском океане, потребовали от Пакистана прекращения ка­кой бы то ни было поддержки «талибов», начали консультации с руко­водством «Северного альянса», лидер которого Масуд был смертельно ранен 9 сентября 2001 г. террористами. Несмотря на нарастающую внут­реннюю оппозицию со стороны радикальных исламистов, поддерживав­ших «талибов», президент Пакистана генерал Первез Мушарраф, опи­равшийся на армию и силы безопасности, решил встать на сторону Соединенных Штатов и дал согласие на использование воздушного про­странства страны в будущей операции вооруженного вмешательства в Афганистане. О своем согласии на использование аэродромов в такой операции, в основном для поддержки «Северного альянса», заявили Узбекистан, Киргизия, Таджикистан, Казахстан. РФ открыла свое воз­душное пространство для переброски к границам Афганистана грузов «гражданского характера».

7 октября 2001 г., после окончательного отказа «талибов» выдать Бен Ладена и запретить деятельность «Аль-Каиды» на своей территории, началась операция «Несгибаемая свобода». В ней участвовали вооружен­ные силы Соединенных Штатов, Великобритании и «Северного альян­са». Несмотря на то что сразу же после терактов в США Совет НАТО впервые в истории альянса ввел в силу статью 5 Вашингтонского дого­вора 1949 г., заявив таким образом, что нападение на США явилось на­падением на все государства—члены организации и следовательно, каж­дое из них готово прийти им на помощь, Вашингтон решил на первом этапе привлечь к операции в Афганистане только Великобританию. Это объяснялось прежде всего тем, что другие союзники по НАТО распола­гали весьма ограниченными средствами проецирования военной силы в отдаленные районы мира. Кроме того, операция против Сербии выя­вила большие трудности согласования стратегии и тактики боевых опе­раций с большим числом союзников по НАТО. Позже некоторые союз­ники США по НАТО, а также Австралия и Новая Зеландия направили в состав коалиционных сил небольшие контингента своих войск, кото­рые в основном выполняли вспомогательные функции.

Стратегия операции заключалась в том, чтобы мощными ракетно- бомбовыми ударами уничтожить военную инфраструктуру «талибов», а затем поддержать наземную наступательную кампанию «Северного альянса». Коалиции противостояли плохо вооруженные силы «талибов» численностью примерно 50 тыс. человек, из которых около 10 тыс. яв­лялись бойцами «Аль-Каиды» из Чечни, Пакистана, Узбекистана и дру­гих стран Ближнего и Среднего Востока. Военные формирования «Се­верного альянса» насчитывали примерно 15 тыс. человек.

Первые массированные удары были нанесены крылатыми ракетами с кораблей в Аравийском море, за которыми последовали систематичес­кие бомбовые удары силами палубной авиации базировавшихся там же авианосных групп США, а также бомбардировщиков, совершавших рейды с аэродромов в США, Кувейте и на острове Диего Гарсия в Ин­дийском океане. В течение первой недели было обеспечено безусловное превосходство в воздухе, уничтожены системы связи, контроля и управления войсками «талибов».

Одной из особенностей операции «Несгибаемая свобода» явилось широкое использование небольших групп сил специального назначения США и Великобритании, которые осуществляли задачи целеуказания при нанесении воздушных ударов, вынуждали отдельные группировки «талибов» и руководителей вооруженных отрядов пуштунских племен (нередко путем подкупа) сдаться или перейти на сторону коалиции, а также вели поиск руководства «Талибана» и «Аль-Каиды». На следую­щем этапе воздушные удары были перенацелены на подавление живой силы отрядов «талибов», противостоявших «Северному альянсу». В кон­це октября 2001 г. силы «Северного альянса», получившие танки, ар­тиллерию, боевые машины пехоты, боеприпасы российского производ­ства, перешли в наступление. 9 ноября 2001 г. был взят под контроль стратегический центр северных провинций Мазари-Шариф, затем Ге­рат, контролировавший узел путей сообщения на западе страны. 13 но­ября 2001 г. пал Кабул. На следующий день «талибы» оставили Джела- лабад. В конце ноября 2001 г. с боем были взяты Кундуз, где яростно оборонялись иностранные добровольцы, а затем и Кандагар — после­дний оплот «Талибана». Режим «талибов» был разгромлен, лагеря «Аль- Каиды» уничтожены. Однако коалиционным силам не удалось уничто­жить или пленить ни Бен Ладена, ни муллу Омара. Последовавшие за разгромом режима «талибов» поисково-разведывательные операции в районе сети пещер Тора Бора на границе с Пакистаном, где предполо­жительно скрывался Бен Ладен, результатов не дали.

В конце ноября 2001 г. в Бонне под председательством специального представителя Генерального секретаря ООН Лахдара Брахими откры­лась международная конференция, имевшая целью обсудить дальней­шее устройство Афганистана и сформировать переходное правительство страны. 20 декабря 2001 г. Совет Безопасности ООН принял резолюцию 1386, предусматривавшую развертывание международных сил содей­ствия безопасности в Афганистане.

С военной точки зрения операция «Несгибаемая свобода» была до­вольно успешной. «Талибы» и боевики «Аль-Каиды» понесли значитель­ные потери, хотя их точные цифры неизвестны. Невелики были потери «Северного альянса», наступавшего, как правило, после мощных и про­должительных авиационных ударов по противнику. Число погибших гражданских лиц оценивается от 1000 до 5000 человек. Потери амери­канцев в Афганистане в 2001 г. составили 12 человек. Но ситуация за пределами Кабула оставалась хаотичной, межэтнические противоречия нередко перерастали в столкновения, США вынуждены оставить на юге страны подразделения сил специального назначения, которые продол­жили поиск остатков сил «талибов».

Операция была безупречной с точки зрения международного права и Устава ООН. Она способствовала формированию Антитеррористи­ческой коалиции и явилась довольно действенным предупреждением государствам и политическим силам, которые так или иначе поддержи­вали действия террористов. Однако расчеты на то, что разгром круп­нейших баз террористов и уничтожение большой части боевиков «Аль- Каиды» на территории Афганистана подорвет транснациональную сеть глобального террористического движения, не оправдались. Она доволь­но быстро реорганизовалась, восполнила потери, адаптировалась к но­вым условиям.

Сложной оказалась и проблема определения статуса плененных чле­нов движения «Талибан» и «Аль-Каиды», переправленных на военно- морекую базу США в Гуантанамо (на Кубе). Вашингтон считает их не военнопленными, а «незаконными участниками военных действий», так ^как они не входили в состав вооруженных сил официально признанно­го государства. Из этого следует, что к ним не применима Женевская Конвенция 1949 г. об обращении с военнопленными. Эта позиция выз­вала резкую международную критику.

Хотя режим «талибов» с самого начала его утверждения в Афганис­тане не признавался ООН, а международное вооруженное вмешатель­ство против него было санкционировано Советом Безопасности ООЦ успех операции «Несгибаемая свобода» в определенном плане стал рас­сматриваться как прецедент операций по «свержению режимов» дд^ обеспечения международной безопасности.

Свержение и замена режима

Операция в Ираке, начатая в 2003 г., представляет собой еще один вид международного вмешательства, отличающегося от других в пер­вую очередь преследуемыми целями. В качестве непосредственного по­вода для вторжения Соединенные Штаты и Великобритания использо­вали обвинения Багдада в секретной разработке оружия массового уничтожения, грубом нарушении других требований Совета Безопас­ности ООН. Но более фундаментальной причиной объявлялось наме-^! рение не столько заставить режим Хусейна отказаться от дальнейшей разработки ОМУ и выполнять решения ООН, сколько свергнуть его и заменить другим, который бы придерживался общепринятых норм меж­дународного общения и обращения с собственными гражданами. Боль­ше того, эта задача рассматривалась не изолированно, а как начальный этап более масштабного и долгосрочного процесса демократизации и мо­дернизации всего региона Ближнего и Среднего Востока. Это объясня­лось тем, что экономическая, социальная, политическая и идеологичеС-" кая обстановка в этом регионе являлась устойчивой питательной средой для радикального исламизма и международного терроризма. В качестве одной из важных, хотя далеко не главной, ставилась задача открытия, доступа иракской нефти на мировые рынки, что помогло бы снизить цены на энергоресурсы, а следовательно, стабилизировать глобальную экономическую систему.

Надо заметить, что, хотя режим Хусейна по-прежнему оставался од­ним из самых кровавых по отношению к собственному населению, де­монстрировал пренебрежение к решениям ООН, вел себя угрожающе по отношению к соседям, в Уставе ООН отсутствует положение о воз­можности свержения политического режима какой-либо страны. Поэто­му для мобилизации мирового сообщества на поддержку операции про­тив Ирака Соединенные Штаты и Великобритания сконцентрировали усилия, прежде всего, на доказательствах того, что Багдад продолжал разработку оружия массового уничтожения и грубо нарушал реэоЯ*Щ ции Совета Безопасности ООН, в частности те из них, которые преДУ^с", матривали ликвидацию программ создания ОМУ под строгим межДУ" народным контролем.

Как уже отмечалось, после завершения операции «Буря в пустыне» _в 1991 г. коалиционные войска обнаружили доказательства того, что, _нарушая обязательства, взятые на себя по ряду договоров о нераспрост­ранении и запрещении ОМУ, Ирак тайно вел работы по созданию ядер­ного. химического и биологического оружия. Совет Безопасности ООН принял резолюцию 687, обязывающую Багдад ликвидировать все про­граммы, связанные с производством таких вооружений, а также ракет дальностью свыше 150 км. Ирак согласился с этим требованием и обя­зался обеспечить надлежащие условия для работы международных ин­спекторов, которым было поручено выявлять и уничтожать материалы и оборудование, связанные с такими программами, а также вести даль­нейший мониторинг с целью недопущения их возобновления. Багдад играл с международными инспекторами в «кошки-мышки», то допус­кая их на свою территорию, то затрудняя их работу, скрывая данные по некоторым из этих «досье», закрывая доступ на «президентские объек­ты», обвиняя их в шпионаже. В 1998 г. Хусейн изгнал международных инспекторов из страны. В ответ США и Великобритания нанесли мас­штабный удар крылатыми ракетами по военным объектам в Ираке. Опе­рация «Лис в пустыне», которая длилась 4 дня, была призвана наказать Багдад за отказ от взятых на себя обязательств.

Это была далеко не первая вооруженная акция против Ирака после окончания «Бури в пустыне». В июне 1993 г. США уже наносили удар крылатыми ракетами по штаб-квартире иракской разведки в Багдаде, объяснив это наличием неопровержимых данных о готовившемся раз­ведслужбами Ирака покушении на бывшего президента США Буша- старшего во время его визита в Кувейт. Кроме того, на протяжении ряда лет систематические бомбовые удары по некоторым объектам ПВО Ирака наносились в рамках патрулирования зон, в которых запреща­лись полеты иракских самолетов.

Вскоре после завершения операции «Буря в пустыне» на юге Ирака восстали шииты, а на севере — курды. Режим Хусейна жестоко подавил оба восстания. В связи с этим в 1992 г. Совет Безопасности ООН принял Резолюцию 688, в которой, в частности, потребовал обеспечения беспре­пятственного «доступа международных гуманитарных организаций ко ^Всем тем, кто нуждается в помощи, во всех частях Ирака». Багдад игнори­ровал ее. Ссылаясь на дух этой резолюции, США, Великобритания и Тур- ^Ция объявили северные районы Ирака, где проживали курды, «безопас- ^н°и зоной», в которой Багдаду было запрещено размещать свои ^в°°руженные силы, а в более широкой зоне воздушного пространства се- *^Рнее 36-й параллели запрещался полет иракских военных самолетов.

^есколько месяцев спустя аналогичная «бесполетная зона» была объяв- ^Лена Соединенными Штатами южнее 32-й параллели. Это объяснялось необходимостью защиты шиитского населения. Ирак ввел в эти зоны свои системы противовоздушной обороны, которые подвергались регулярным ударам со стороны ВВС сил коалиции, патрулировавших эти зоны и рас­сматривавших любые включения иракских радаров как приготовления к поражению своих самолетов. Таким образом, на протяжении всего перио­да между двумя операциями по вооруженному вмешательству в Ираке коалиционные силы, прежде всего США, находились в состоянии непре­рывного вооруженного противоборства меньшей интенсивности.

После терактов 11 сентября 2001 г., наряду с подготовкой операции в Афганистане, американский президент Буш-младший принимает принципиальное решение о резком усилении дипломатического и во­енного давления на Ирак. В этом его поддерживают Великобритания и некоторые другие европейские государства. Начинается планомерное наращивание сил будущей коалиции в районе Персидского залива. Од­новременно выдвигаются требования к Багдаду безоговорочно выпол­нить требования предыдущих решений Совета Безопасности ООН, в частности, отчитаться о состоянии запрещенных программ по ядерным, химическим, бактериологическим вооружениям и ракетам дальностью больше 150 км, допустить изгнанных международных инспекторов для проверки состояния дел в этой области.

8 ноября 2002 г. Совет Безопасности ООН единодушно принимает резолюцию 1441, в которой было констатировано, что с апреля 1991 г. Ирак грубо нарушил 17 резолюций ООН, и содержались требования «полностью, неукоснительно и немедленно выполнить взятые обязатель­ства». Ирак был предупрежден, что невыполнение им этих требований повлечет «серьезные последствия». Саддам Хусейн был вынужден со­гласиться на возвращение международных инспекторов. Многие счи­тают, что он пошел на это только потому, что очередное требование ООН на этот раз было подкреплено концентрацией вооруженных сил США и Великобритании в зоне Персидского залива и заявлениями руководства этих стран о серьезности своих намерений. Вашингтон и Лондон обна­родовали информацию, согласно которой Багдад к тому времени уже располагал химическими и бактериологическими вооружениями и в очередной раз пытался скрыть это от международных инспекторов.

В свете установленного на сегодняшний день факта, что по состоя­нию на осень 2002 г. Ирак не располагал таким оружием и не вел работ над этими программами, возникает законное предположение, что Ва­шингтон и Лондон намеренно вводили международное сообщество в заб­луждение для получения согласия на вооруженное вторжение. Но не­которые аналитики склоняются к мнению, что это было скорее ошибкой разведывательных служб США и Великобритании, а не намеренной дезинформацией. В подтверждение своей точки зрения они приводят следующие доводы. Администрация Буша-младшего и правительство Тони Блэра понимали, что после оккупации Ирака им придется предъя­вить мировому сообществу предметные доказательства своих обвинений. 11х отсутствие нанесло серьезный удар по их престижу. Известно также, что несколько раз высокопоставленные перебежчики из Ирака сообщали о продолжении работ по программам ОМУ и операциях по сокрытию этой деятельности от международных инспекторов. Представив в соответствии с резолюцией 1441 доклад о бывших программах ОМУ, Багдад не вклю­чил в него данные о том, где и как были уничтожены задействованные в них оборудование и материалы, а предложил международным инспекто­рам самим искать «иголку в стоге сена». На этом основании делается вы­вод о том, что американская и английская разведки не намеренно, а непра­вильно интерпретировали имевшиеся у них данные. В большой степени этому способствовало то, что разведчики знали, какого рода информа­цию от них ожидает политическое руководство.

США по существу не скрывали, что вопрос об иракских программах ОМУ был лишь одной из составляющих более радикальной задачи по свержению режима Хусейна. Не питая особой симпатии к багдадскому режиму, ряд стран выступил против этого, опасаясь, что еще один круп­ный вооруженный конфликт на Ближнем и Среднем Востоке (помимо палестино-израильского и афганского) может привести к непредсказу­емым последствиям для региона, расширению базы международных тер­рористических организаций и ослаблению Антитеррористической коа­лиции. Поскольку в Совете Безопасности ООН обсуждался более узкий вопрос о возможном нарушении Ираком требования об отказе от ору­жия массового уничтожения, многие его члены высказались за продол­жение инспекций и против предоставления санкции на вооруженное вмешательство. Наиболее активную линию в этом направлении прово­дили Франция и ФРГ, которая в этот период являлась непостоянным членом Совета Безопасности. Их позицию поддерживали РФ и КНР.

Существует много предположений относительно мотивации поведе­ния тех или иных стран. Например, «непоследовательность» поведения Парижа и Берлина в «косовском» и «втором иракском» конфликтах объяс­няют, в частности, тем, что на этот раз Франция вынуждена была учиты­вать возможную реакцию собственного мусульманского населения, а Гер­мания находилась в состоянии острейшего внутриполитического кризиса. Отмечают и довольно эффективную дипломатическую игру Хусейна, ко­торый расточал посулы предоставления в будущем нефтяных концессий ^Странам, которые откажутся от поддержки США. Указывают на мощные ^антпвоенные настроення в большинстве стран мира, а также на усиление °пасной тенденции односторонности и милитаризации американской Внешней политики. Оппоненты, в свою очередь, утверждают, что США п Ве ликобритания не могли на протяжении длительного времени (пока шли

инспекции) держать свою крупную группировку войск в Персидском за­ливе. А возвращение ее оттуда привело бы к очередному изгнанию между.' народных инспекторов багдадским режимом. Тем более, утверждают сто­ронники этой точки зрения, противники вооруженного вмешательства не предложили какого-либо альтернативного плана с использованием соб­ственных сил и средств для гарантирования того, что на этот раз Ирак выполнит взятые на себя обязательства.

Не вызывает сомнения тот факт, что вторжение в Ирак было осущеХк ствлено без санкции Совета Безопасности ООН. Позже США и ВеликИ британия пытались ссылаться на резолюцию 1441. Но в ней не содержите ся призыва к государствам—членам ООН предпринять «все необходимые? меры». Кроме того, об этом же свидетельствуют неудавшиеся попытки Вашингтона и Лондона провести через Совет Безопасности ООН еще одну резолюцию, которая бы определенно санкционировала планировавшееся вторжение. Наконец, Франция и Российская Федерация определенно за­явили, что применят право вето в случае постановки проекта такой резо­люции на голосование. Против подобной резолюции выступали КНР и ряд непостоянных членов Совета Безопасности ООН.

18 марта 2003 г. президент Буш-младший заявил, что если в течение 48 часов Саддам Хусейн и его сыновья не покинут территорию Ирака, США и Великобритания начнут боевые действия. Попытки специаль-: ного представителя президента РФ Е. М. Примакова убедить Хусейна покинуть страну и предотвратить таким образом неизбежное вторже­ние результатов не дали. 20 марта 2003 г. началась операция, первая фаза которой получила название «Шок и трепет».

Силам коалиции противостояли вооруженные силы Ирака числен­ностью 450 тыс. человек и 600 тыс. резервистов. За время после оконча­ния операции «Буря в пустыне» Багдаду не удалось перевооружить свою армию. Наземные силы американо-английской коалиции насчитывали немногим более 100 тыс. человек. Особенности этой операции заключа­лись в том, что Саудовская Аравия и Турция на этот раз отказались не только участвовать в ней, но и предоставить свои территории для раз­вертывания американо-британских войск. В качестве плацдарма для вторжения пришлось использовать ограниченную по фронту и глубине территорию Кувейта. Но это не смутило руководство коалиции, посколь­ку на этот раз была избрана стратегия, отличавшаяся от тех, которые использовались прежде в Персидском заливе, на Балканах и в Афгани­стане. Поскольку главная политическая цель операции заключалась в свержении режима Хусейна, основная военная задача состояла в нане­сении ударов по политической и организационной структуре страны, максимально быстром продвижении к Багдаду и захвате столицы.

Операция началась с нанесения ракетного удара по кварталу Багда­да, где, по данным американской разведки, в тот момент должен был находиться Саддам Хусейн с сыновьями. Следующие воздушные удары были нацелены большей частью на ликвидацию дворцов Хусейна, штаб- квартиры и отделений правящей партии «Баас», телевизионным рет­рансляторам, т.е. главным образом по политической инфраструктуре режима. Отказавшись от ставшей традиционной, а потому ожидавшей­ся иракской стороной, многонедельной кампании нанесения воздушных ударов по всей территории страны, коалиционные силы сразу же ввели в бой сухопутные войска.

Основные силы наносили удары двумя колоннами вдоль реки Ев­фрат в общем направлении на Багдад. Они рассекали иракские войска, рассредоточенные в ожидании длительных воздушных ударов, и обхо­дили укрепрайоны вокруг крупных городов. Коалиционная авиация наносила удары в основном перед наступающими колоннами. Британ­ский контингент обошел и изолировал город Басра в устье рек Евфрата и Тигра. Американская морская пехота и войска специального назна­чения взяли под контроль южные нефтяные месторождения, чтобы не допустить массовых поджогов скважин. Спецподразделения были де­сантированы близ границы с Сирией, чтобы избежать повторения воз­можных ракетных обстрелов иракцами из этого района территории Из­раиля, а также на севере для взаимодействия с курдскими отрядами.

Через несколько дней после начала операции передовые подразде­ления преодолели примерно половину расстояния до Багдада. Наступ­ление было приостановлено. Это объяснялось необходимостью обезо­пасить коммуникации, которые подвергались нападениям подвижных отрядов ополченцев — «федаинов Саддама», а также передислокацией войск перед броском на Багдад. Коалиционное командование опасалось, что именно в болотистых районах около города Кербела багдадский ре­жим может применить химическое оружие. Задержала наступающие войска и мощная песчаная буря. В мировых средствах массовой инфор­мации появились сообщения о том, что наступление «захлебнулось».

Однако уже 29 марта 2003 г. наступление возобновилось. Американ­ские войска преодолели внешней периметр обороны Багдада и 3 апреля заняли международный аэропорт на юго-западе Ирака. 9 апреля 2003 г. колонны танков вошли в Багдад. Сопротивление было спорадическим. Вооруженные силы Ирака прекратили существование как централизо­ванная сила. Большая часть населения столицы с восторгом встречала американских солдат. Символом падения Багдада стала широко транс­лировавшаяся телевидением на весь мир сцена свержения с пьедестала Многометровой статуи Саддама Хусейна на одной из центральных пло­щадей Багдада. Вооруженные силы режима Хусейна прекратили орга­низованное сопротивление. Следующие три недели были посвящены Подавлению локальных очагов сопротивления в крупных городах, по­иску и арестам политического и военного руководства Ирака, выявле­нию арсеналов ОМУ, а также налаживанию инфраструктуры жизнеобес. печения и гуманитарной помощи. 2 мая 2003 г. президент Буш-млад, ший заявил, что активная часть операции по вооруженному вмешатель- ству «Шок и трепет» завершена. Вторая фаза операции получила название «Свобода Ирака».

Совет Безопасности ООН отменил ранее действовавшее эмбарго на поставки за рубеж нефти с иракских месторождений, передаваемых в собственность новых властей Ирака, а 29 мая 2003 г. принял резолю- цию 1483 о послевоенном восстановлении Ирака. Это не означало, чтф члены Совета Безопасности отказались от прежней оппозиции воору«женному вмешательству со стороны США и Великобритании. Речь щд_а именно о включении мирного послевоенного устройства в правовое поле Организации Объединенных Наций.

«Шок и трепет» была самой короткой и эффективной боевой опера- цией вооруженных сил США и Великобритании такого масштаба. На момент объявления победы коалиционные силы потеряли убитыми 132 человека. Жертвы среди мирных жителей оценивались примерно е 1300 погибших и 5000 раненых. Успех коалиционных сил объясняете» высокой мобильностью и координацией проведения комплексной воз­душно-наземной операции. Резко возрос удельный вес высокоточных средств поражения. Впервые в широких масштабах были использованы беспилотные летательные аппараты для целей разведки и нанесения точечных ударов. Избранные стратегия и тактика позволили избежать затяжных уличных боев в крупных городах. При этом необходимо от­метить слабую вооруженность и крайне низкое моральное состояние иракской армии и даже национальной гвардии.

Основные трудности начались именно на этапе миростроительства.¹ Вскоре стало очевидным, что вооруженные силы не подготовлены к вы­полнению полицейских операций. Они не смогли предотвратить массо­вые грабежи населением, последовавшие за падением Багдада и других крупных городов. Постепенно нарастало вооруженное сопротивление ок­купации со стороны ушедших в подполье остатков прежнего политичес- кого режима и части личного состава вооруженных сил Ирака. Все более ощутимыми становились потери от действий террористических органи­заций, создававших свою инфраструктуру в том числе и за счет привлече­ния добровольцев из других мусульманских стран. В координации с сила­ми местного сопротивления они все чаще прибегали к захвату и казням заложников, взрывам с использованием смертников.

Хотя оккупационным властям удалось не допустить широкома^с* штабных вооруженных столкновений между шиитами, суннитами, куР дами, что могло привести к фактическому распаду страны, межэтничес кие и межконфессиональные столкновения серьезно затрудняли npoU^ формирования нового гражданского и политического режима, создаНИ* _11Л безопасности и вооруженных сил страны. Уничтожение ряда пред­ставителей верхушки бывшего иракского руководства, в том числе двух сыновей Саддама Хусейна, пленение других его членов, в том числе са­мого диктатора, не повлияло сколько-нибудь серьезно на поведение сил _с0противления и террористов. За последующие годы, по состоянию на сереД»^нУ 2005 г., вооруженные силы США, Великобритании и контин­енты примкнувших к ним 30 государств потеряли в Ираке более 2000 военнослужащих. Резко возросли потери среди гражданского населения. Операция по созданию нового политического режима оказалась слож­нее операции по свержению предыдущего.

Операции международного вооруженного вмешательства показали, что боевые операции, как правило, завершались быстрой победой коа­лиционных сил с относительно небольшими по сравнению с вооружен­ными конфликтами времен холодной войны потерями среди военно­служащих обеих сторон, а также гражданского населения. Решающую роль играло подавляющее технологическое превосходство вооруженных сил США, которые во всех операциях по вмешательству составляли ос­нову коалиционных сил. Это явилось одной из причин снижения заин­тересованности Вашингтона в создании крупных многосторонних во­енных коалиций для реализации подобных операций. Ценность таких коалиций сводилась к закреплению одержанных американцами побед и обеспечению хотя бы частичной международной легитимации тех опе­раций, которые осуществлялись без санкции Совета Безопасности ООН. Надо признать, что во всех случаях мишенями акций становились ре­жимы, действия которых резко осуждались подавляющим большин­ством мирового сообщества. Но конкретные санкции Совета Безопас­ности ООН были получены только в двух из четырех случаев.

Значительно более проблемными оказались следовавшие за воору­женным вмешательством этапы миростроительства. В Косово, Афгани­стане, Ираке процесс политической, военной, социально-экономичес­кой мобилизации занимает значительно более длительное время, сопровождается вспышками насилия. Долгосрочные результаты опера­ций по вмешательству показали, что победы в боевых операциях далеко ^Не решают более крупномасштабные и комплексные задачи по укрепле­нию безопасности в той или иной проблемной стране или регионе. Тем Не менее можно предположить, что операции по международному воо- РУженному вмешательству с одобрения ООН или без такого одобрения ^в*одят в практику решения проблем международной безопасности.

Группа экспертов ООН высокого уровня сформулировала в своем док- ^ладе пять критериев, которые не обязательно приведут к консенсусу, но,

крайней мере, помогут членам Совета Безопасности ООН более эф- ^Ктивно принимать решения об уместности принятия принудительных действий, включая международное вооруженное вмешательство.

Первый критерий касается определения серьезности угрозы. «Но­сит ли угроза причинения ущерба безопасности государства или чело­века такой характер и является ли она в достаточной мере ясной и серь­езной, чтобы prima facie оправдать применение военной силы? Что касается внутренних угроз, то сопряжено ли это с геноцидом и другими массовыми убийствами, этнической чисткой или серьезными наруше­ниями международного гуманитарного права, которые носят реальный характер либо, как есть опасение, неизбежно произойдут?»

Второй критерий призван определить правильность цели: «Являет­ся ли очевидным, что главная цель предполагаемых военных действий' состоит в том, чтобы нейтрализовать или предотвратить данную угрозу, какие бы другие цели или мотивы ни существовали при этом?»

Третий критерий нацелен на выяснение того, является ли эвенту­альное решение крайним средством: «Были ли изучены все невоенные варианты отражения данной угрозы и существуют ли разумные основа­ния предполагать, что другие меры окажутся безуспешными?»

Четвертый критерий относится к выявлению соразмерности средств:}, «Являются ли предполагаемые военные действия по своим масштабам, продолжительности и интенсивности минимальным необходимым сред­ством для отражения данной угрозы?»

И наконец, пятый критерий должен определить сбалансированный учет последствий: «Существует ли разумная надежда рассчитывать на то, что при успешном осуществлении военных действий по отражению данной угрозы действия не вызовут худших последствий, нежели без­действие?»

Применение указанных выше критериев к рассмотренным четырем самым крупным операциям международного вооруженного вмешатель­ства, а также к вероятным будущим операциям такого рода помогло бы более системно и унифицированно определить их политическую и во­енную целесообразность.

Можно заключить, что операции по международному вооруженно­му вмешательству становятся неотъемлемой частью формирующейся системы международной безопасности. Те из операций, решения о про­ведении которых принимаются Советом Безопасности ООН, способ­ствуют нейтрализации серьезных угроз международной безопасности. Другие, напротив, приводят к обострению противоречий между веду­щими державами и несут опасность дестабилизации, которая может рас­пространиться на все другие области международной безопасности^ Особую опасность могут представлять операции по международному вооруженному вмешательству, когда они будут направлены не против маргинальных и относительно слабых режимов, а затронут фундамен­тальные интересы крупных держав.

Глава 8

ОБЫЧНЫЕ ВООРУЖЕНИЯ И ВООРУЖЕННЫЕ СИЛЫ

К обычным вооружениям, или вооружениям сил общего назна­чения (СОН), относят все вооружения, помимо оружия массового унич­тожения, средств доставки последнего и космических военных систем.

Несмотря на огромную разрушительную силу ОМУ, что превращает его скорее в политическое оружие сдерживания или в оружие «последнего шанса», обычные вооружения и оснащенные ими вооруженные силы являются основным «оперативным» инструментом, с помощью которо­го решается большинство проблем в сфере международной военно-по- литической безопасности. Даже для государств, обладающих ОМУ, рас­ходы на обычные вооружения и оснащенные ими вооруженные силы составляют подавляющую часть военных бюджетов. При всей потенци­альной опасности попадания ОМУ в руки террористов основными сред­ствами практической борьбы, которую они ведут, являются обычные вооружения. Поэтому сфера, охватывающая обычные вооружения и ос­нащенные ими вооруженные силы, сохраняет свою особую актуальность. В последние годы здесь параллельно развивались процессы сокраще­ния ставших избыточными обычных вооружений и вооруженных сил, ранее нацеленных на противостояние в холодной войне, а также их мо­дернизации и приспособления к новым угрозам международной безо­пасности, новым возможностям и доктринам.