Контроль над стратегическими вооружениями рф и США

В годы холодной войны и вплоть до недавнего времени после нее вопросы контроля над стратегическими вооружениями СССР и США, а затем РФ и США были по существу доминирующими в проблематике контроля над вооружениями и центральными во всем комплексе меж­дународной безопасности. В последние годы это проблемное поле рас­ширилось. Сейчас ядерное оружие и средства его доставки все чаще рас­сматриваются в ракурсе «ядерных вооружений и средств его доставки в мировом масштабе», т.е. с включением соответствующих арсеналов Ве­ликобритании, Франции, Китая, Индии, Пакистана, Израиля и Север­ной Кореи, как потенциального ядерного государства. Она несколько заслоняется тематикой нераспространения ядерного оружия. Помимо этого, качественное изменение политического содержания отношений между РФ и США в значительной степени способствовало понижению уровня ранее существовавшей актуальности проблем контроля страте­гических вооружений.

Тем не менее проблематика контроля над стратегическими воору­жениями РФ и США остается все еще весьма важной. На сегодняшний день все ядерные державы располагают примерно 37 тыс. ядерных бое­зарядов. Если из этого числа вычесть боезаряды, находящиеся в резер­ве, то останется около 17 тыс. развернутых стратегических и готовых к Развертыванию нестратегических боезарядов, из которых 93% прихо­дится на РФ и США.

В 1990 г. в СССР и США было развернуто около 11 тыс. боезарядов на стратегических носителях с каждой стороны. Договор между СССР и США о сокращении и ограничении стратегических наступательных воо­ружений (Договор СНВ-1), подписанный в Москве 31 июля 1991 г. пре­зидентами М.С.Горбачевым и Дж. Бушем-старшим, предусматривал сокращение общего количества стратегических носителей до 1600 еди- ^ниц, а количество боезарядов на них не должно было превышать 6000 ^еДиниц. При этом совокупное количество боезарядов на МБР и БРПЛ У каждой из сторон не должно было превышать 4900 единиц, разверну- ^TbI* на мобильных МБР — 1100 единиц и на тяжелых МБР — 1540 еди­ниц. К типу тяжелых МБР Договором СНВ-1 отнесена только совет­ская (а теперь российская) ракета МБР РС-20 «Воевода». Ее забрасы­ваемый вес составляет 8800 кг.

После распада СССР тактическое ядерное оружие из других рес­публик было передислоцировано на территорию РФ. Но на территории Украины, Белоруссии и Казахстана оставалось более 3400 стратегичес­ких боезарядов на МБР и тяжелых бомбардировщиках, хотя оператив­ное управление сохранялось за Москвой. РФ и США настаивали на пол­ном отказе этих трех новых независимых государств от ядерного оружия. Если Казахстан и Белоруссия довольно быстро дали на это согласие, то на Украине шли длительные дебаты, в ходе которых высказывалось мне­ние о желательности сохранения в той или иной мере ядерного статуса. В конечном счете, в мае 1992 г. был подписан Лиссабонский протокол, который предусматривал сосредоточение всех ядерных боезарядов в России как единственной правопреемницы СССР, ликвидацию средств доставки и соответствующей инфраструктуры в этих трех постсоветс­ких республиках, а также их неядерный статус. Таким образом, Украи­на, Белоруссия и Казахстан становились наряду с РФ и США участни­ками Договора СНВ-1. Они также присоединялись к ДНЯО в качестве неядерных государств-участников.

После ратификации достигнутого таким образом урегулирования 5 декабря 1994 г. Договор СНВ-1 вступил в силу, и начали реализовы- ваться предусмотренные им сокращения стратегических ядерных воо­ружений. В 1995 г. Казахстан, а в 1996 г. Украина и Белоруссия переда­ли России для демонтажа все имевшиеся у них ядерные боезаряды. Одновременно шел процесс ликвидации шахтных пусковых установок в Казахстане и на Украине. Часть тяжелых бомбардировщиков, достав­шихся Украине, была уничтожена, другая передана на коммерческих условиях России. Одновременно шел процесс реализации сокращений стратегических вооружений в РФ и США.

К концу 2001 г., как и предусмотрено Договором СНВ-1, РФ и США выполнили его условия по сокращениям вооружений. Это стало круп­ным достижением в области контроля над вооружениями с учетом того, что сокращения, а не ограничения (что предусматривалось договорами ОСВ-1 и ОСВ-2) стратегических наступательных вооружений прово­дились впервые. Выполнение этой задачи потребовало крупных финан­совых затрат, серьезных дипломатических усилий, особенно при реше­нии проблемы «советского ядерного наследства», претворения в жизнь сложной и масштабной системы проверки на местах. Поскольку срок Договора СНВ-1 при заключении был определен в 15 лет, то количе­ственные и ряд других ограничений, а также действие механизма ин­спекций на местах и уведомлений в соответствии с ним остаются в силе до конца 2009 г.

Согласно оценкам СИПРИ по состоянию на январь 2004 г. ядерные силы США и РФ выглядели следующим образом. В США оперативно развернуты 5886 стратегических боезарядов. Из них на ТБ — 1660, на МБР - 1490, на ПЛАРБ - 2736. Помимо этого США располагали 1120 нестратегическими боезарядами (800 бомб для ударных самолетов, 320 боеголовок для крылатых ракет морского базирования «Томагавк»), Подавляющее большинство нестратегических боезарядов находится в хранилищах на территории США, а 150 ядерных бомб — на девяти аме­риканских базах в Европе.

В РФ на эту дату были оперативно развернуты 4422 стратегических боезаряда. Из них на ТБ - 872, на МБР - 2478, на ПЛАРБ - 1072. Кро­ме того, по оценкам, РФ располагает 2180 нестратегическими боезаря­дами (авиационными бомбами, боеголовками для крылатых ракет воз­душного и морского базирования малой дальности, боезарядами для торпед и средств противолодочной борьбы), а также 1200 ядерными боезарядами для ракет противовоздушной обороны класса «поверх­ность — воздух» и средств комплекса противоракетной обороны.

С начала 1990-х годов РФ и США производят существенные сокра­щения нестратегических ядерных боезарядов. Так, в мае 2004 г. РФ объя­вила, что ликвидировано более 50% ядерных боезарядов для тактичес­ких ракет морского базирования и авиации ВМФ, зенитных ракет и ядерных авиационных бомб от их общего количества. При этом все оставшиеся такого рода ядерные боезаряды сосредоточены в хранили­щах, т.е. они не развернуты в войсках и на флоте.

Однако следует учитывать, что этот процесс осуществляется не в до­говорном порядке между РФ и США, а по принципу «взаимного приме­ра». Договорному закреплению такой практики объективно препятствует несколько факторов. Большая часть тактических ядерных боеприпасов рассматривается в основном в контексте возможных конфликтов с тре­тьими странами. Поэтому контроль над тактическим ядерным оружием требует подключения к нему всех обладающих им государств. Кроме того, проверка неразмещения таких боезарядов в сухопутных войсках, на кораблях и ударных подводных лодках потребовала бы интрузивной и громоздкой системы проверки всех мест и платформ, где могли бы быть Размещены такие боезаряды, в том числе и на территории иностранных государств.

Почти сразу же после заключения Договора СНВ-1 начались рос­сийско-американские переговоры о более радикальных сокращениях стратегических наступательных вооружений. 3 января 1993 г. в Москве президенты Б. Н. Ельцин и Дж. Буш-старший подписали Договор меж­ду рф матривал сокращение боезарядов на стратегических носителях до уров­ня 3000-3500 единиц. Он запрещал все баллистические ракеты назем­ного базирования с разделяющимися головными частями индивидуаль­ного наведения (МБР с РГЧ ИН). РГЧ ИН разрешалось оснащать лишь БРПЛ. Полному уничтожению подлежали российские тяжелые МБР.

Сенат США ратифицировал Договор СНВ-2 в 1996 г. В Россий­ской Федерации этот Договор несколько раз вносился для ратифика­ции в законодательные органы, а затем отзывался. Это объяснялось рядом обстоятельств: внутриполитическими причинами и противодей­ствием оппозиции, ухудшением общеполитических отношений между РФ и США, в частности, в связи с событиями вокруг Косово, расшире­нием НАТО. Существенными были и возражения относительно самой сути Договора. Оппоненты указывали на то, что положение о запрете' на МБР с РГЧ ИН может привести к ослаблению традиционно значи­мого для России наземного компонента «стратегической триады», в то время как это в меньшей степени ослабит стратегические ядерные силы США, традиционно делающие больший упор на морской и воздушный компоненты триады. В конце 1990-х годов все более весомым факто­ром, тормозившим ратификацию Россией Договора СНВ-2, станови­лись планы США по изменению Договора по ПРО, а затем и по выходу из него. Наконец, в апреле 2000 г. Договор СНВ-2 был ратифицирован обеими палатами Законодательного собрания РФ. Это было сделано в пакете с так называемыми нью-йоркскими договоренностями 1997 г., подписанными президентами РФ и США. Эти договоренности предус­матривали продление срока Договора СНВ-2 до 2007 г. и ограничива­ли возможности США по развертыванию национальной ПРО рамками Договора по ПРО. Вступление в силу Договора СНВ-2 Россия обусло­вила тем, что США также должны ратифицировать нью-йоркские до­говоренности. Сенат США отказался даже рассматривать вопрос о ра­тификации нью-йоркских договоренностей, а потому Договор СНВ-2 в силу не вступил. Окончательный отказ от этого Договора произошел после выхода США из Договора по ПРО. Забуксовали и переговоры по будущему Договору СНВ-3.

Тем не менее обе стороны продолжали поиск путей, которые могли бы привести к более глубоким сокращениям СНВ. Это диктовалось ря­дом соображений. Прежде всего увеличивавшимся числом российских стратегических носителей и ПЛАРБ, выработавших первоначально оп­ределенный срок службы или требовавших серьезного ремонта. Для ряда МБР, которые первоначально развертывались на рубеже 1970-1980-х го­дов, срок эксплуатации продлевался несколько раз. В 1990 г. СССР за­явил о наличии 62 ПЛАРБ, а в 2001 г. их осталось лишь 14. Такой об­вальный вывод ПЛАРБ из боевого состава морской составляющей триады был обусловлен отсутствием финансовых средств на проведе­ние их ремонта. Ситуация усложнялась и тем, что тяжелые ракеты рС-20 (SS-18) производились на заводе в Днепропетровске. После рас­пада СССР практически была перекрыта возможность их дополнитель­ного производства для замены тех, которые отслужили свой срок. По аналогичной причине пришлось снимать с боевого дежурства боевые железнодорожные ракетные комплексы (БЖРК) с ракетами РТ-23 УТТХ («Молодец», или SS-24). Американцы же с поддержанием по­тенциала своих стратегических ядерных сил сколько-нибудь серьезных проблем не испытывали.

Другим важным побудительным моментом в пользу дальнейших со­кращений СНВ явилось изменение политической составляющей в воен­но-политических отношениях между РФ и США. Выдвижение на пер­вый план общих для обеих стран «новых» угроз требовало продвижения к партнерским и союзническим отношениям. Особенно остро это стало ощу­щаться после 11 сентября 2001 г. Помимо этого российское руководство приняло принципиальное решение «вывести за скобки», по крайней мере на время, разногласия по проблеме противоракетной обороны.

Таким образом, к концу 2001 г. с учетом наметившегося взаимопо­нимания в области безопасности РФ и США были готовы оставить по­зади разногласия, связанные с Договором СНВ-2, прекратить дальней­шую проработку контуров Договора СНВ-3 и двинуться вперед к более глубоким сокращениям СНВ.

В ноябре 2001 г. в ходе российско-американского саммита в Вашинг­тоне президент Дж. Буш-младший объявил, что США в течение следу­ющего десятилетия в одностороннем порядке сократят количество их оперативно развернутых стратегических ядерных боезарядов до уровня 1700-2200 единиц. Президент В. В. Путин тогда же заявил, что РФ готова произвести сокращение до 1500 боезарядов. Первоначально Со­единенные Штаты заявляли, что нет необходимости оформлять парал­лельные, но односторонние обязательства в форме юридически обязы­вающего документа о контроле над вооружениями. При этом они ссылались на то, что теперь Россия и США союзники, а между союзни­ками, например США и Великобританией или Францией не требуется никаких юридических документов, когда они решают вопрос о составе своих ядерных сил. Россия, со своей стороны, настаивала на том, что новому соглашению следует придать договорную форму. Это объясня­лось необходимостью обеспечения предсказуемости курсов двух стран ^в ядерной области, а также тем, что наличие договора будет важным Фактором, оказывающем позитивное влияние на другие ядерные дер­жавы. Помимо этого, постоянно действующий механизм проверок, об­менов данными, снятия возникающих озабоченностей в ходе реализа­ции таких договоров сам по себе является важным звеном контроля над

14 000 12 000 10 000 8 000 6 000 4 000 2 000 0

2012 Годы

1990! -США Ш

Рис. 6. Стратегические наступательные вооружения США и СССР/РФ

вооружениями. В конечном итоге США согласились с российской аргу­ментацией.

24 мая 2002 г. в Москве президенты В. В. Путин и Дж. Буш подписа­ли Договор о сокращении стратегических наступательных потенциалов (Договор СНП). Он содержит обязательства РФ и США сократить ко­личество оперативно развернутых стратегических ядерных боезарядов таким образом, чтобы их суммарная величина для каждой из сторон не превышала 1700-2200 единиц к 31 декабря 2012 г. (рис. 6). Этот предел в три раза ниже уровня, предусмотренного Договором СНВ-1, и на треть — того уровня, который планировалось достичь по Договору СНВ-2. От предыдущих договоренностей такого рода Договор СНП от­личается тем, что не обязывает стороны проводить сокращения одина­ковым образом. В нем содержится положение о том, что каждая из сто­рон сама определяет состав и структуру своих стратегических наступательных вооружений, исходя только из установленного суммар­ного предела для количества оперативно развернутых боезарядов. Та­ким образом, не фиксируются какие-либо подуровни для средств дос­тавки (МБР, БРПЛ и ТБ). Нет в нем и запрета или ограничений на МБР с РГЧ ИН. Договор не устанавливает каких-либо промежуточных вре­менных графиков достижения установленного предела для стратегичес­ких боезарядов в 1700-2200 единиц. Определен лишь конечный срок — 31 декабря 2012 г.

о \о

ж

1995 2004 СССР/РФ

При этом подразумевается, что на протяжении срока действия Д°* говора СНВ-1, т.е. до конца 2009 г., остаются в силе содержащиеся в нем ограничения. Например, это относится к «правилу нового типа МБР*»' которое запрещает испытывать и развертывать МБР с РГЧ ИН на базе уже существующей моноблочной МБР без изменения ее внешних па- рн.метров. Таким образом, российская сторона не имеет права до конца 2009 г. оснащать ракеты «Тополь-М», которые имеют одну боеголовку, дополнительно еще несколькими боеголовками.

Надо отметить, что Договор СНП существенно отличается от ставших привычными предыдущих договоров в этой области. Если те представля­ли собой многотомные документы, детально описывающие уровни и под­уровни, правила засчета, процедуры проверок и т.п., то Договор СНП уло­жился в полторы страницы. В нем, например, нет описания правил проверки. В ходе переговоров, предшествовавших заключению Договора, стороны лишь согласились, что создается Двусторонняя комиссия по его выполнению, которая будет проводить заседания, по крайней мере, два раза в год. Связанные с Договором СНП вопросы могут обсуждаться и в рамках Консультативной группы по стратегической безопасности, учреж­денной для изучения путей повышения транспарентности и предсказуе­мости. В любом случае до конца 2009 г. будет действовать механизм про­верок на местах Договора СНВ-1, позволяющий получать информацию и по шагам, которые стороны будут предпринимать в это время во исполне­ние обязательств по Договору СНП.

Наибольшие озабоченности с российской стороны вызвала пробле­ма «возвратного потенциала, т.е. способность к быстрому наращиванию количества боезарядов на развернутых стратегических носителях до прежнего уровня. Соединенные Штаты заявили, что сокращаемые по Договору СНП боезаряды не обязательно будут уничтожаться, а могут переводиться в резерв. Таким образом, в случае выхода из Договора обе стороны могут вновь установить эти содержащиеся в резерве боезаряды на стратегические носители. Но фактические возможности сторон для этого неодинаковы. Предполагается, что Соединенные Штаты будут производить сокращение количества оперативно развернутых боезаря­дов главным образом путем «разгрузки» разделяющихся головных час­тей. Например, они могут сократить число боезарядов на МБР «Ми- нитмен» с нынешних трех до одного. Эта процедура реализуется уже сейчас. В случае прекращения действия Договора два боезаряда, пере­веденные в резерв, могут быть за сравнительно короткие сроки возвра­щены на этот носитель. Российская сторона также вправе воспользовать­ся подобной процедурой, но дело в том, что, как уже отмечалось, большая часть российских МБР и БРПЛ с РГЧ ИН выработала свой ресурс и Подлежит выводу из эксплуатации. Поэтому в ближайшие годы даже в случае прекращения действия Договора число ракет, на которые можно возвратить снятые боезаряды, будет ограничено. Надо отметить, что в ^к°нце 2003 г. президент РФ В. В. Путин заявил о наличии у России скла­дированного запаса МБР УР-100Н УТТХ (SS-19), которые могут не­сти до 6 боезарядов каждая. По данным прессы, речь идет только при­мерно о 30 единицах таких ракет.

Тем не менее российская сторона высоко оценивает Договор СНП как наилучший вариант в создавшейся ситуации. Дело в том, что еще до заключения Договора российское руководство объявило о планируемых по бюджетным соображениям сокращениях своих стратегических ядер­ных сил (СЯС) ниже уровней, предусмотренных Договором СНВ-1. В то же время США, не испытывая бюджетных ограничений и обладая бо­лее «молодыми» носителями СНВ, могли и не идти на более глубокие сокращения.

В последние годы Россия предпринимает активные действия для модернизации своих ядерных сил. К началу 2005 г. поставлено на боевое дежурство в шахтных пусковых установках 40 новейших МБР «То- поль-М» с одной боеголовкой и дальностью 10 ООО км. Сообщается, что помимо тех двигателей, которые обеспечивают запуск и полет ракеты, ее головная часть может быть дополнительно оснащена малым двигате­лем, который позволяет ей изменять высоту и направление полета, что должно затруднить ее перехват средствами противоракетной обороны. Кроме того, существенная часть активного участка траектории полета ракеты проходит на высоте, которая ниже космического эшелона, что также усложняет задачу слежения за ней с помощью загоризонтных РЛС. С 2006 г. планируется постановка на боевое дежурство МБР «Тополь-М» и в мобильном варианте — на подвижных грунтовых пусковых установ­ках. Это должно повысить их выживаемость по сравнению с теми, кото­рые стационарно размещены в ШПУ.

Завершаются испытания новой БРПЛ «Булава» с дальностью 8000 км. Этой ракетой планируется оснастить строящиеся ПЛАРБ клас­са «Борей». Но первой ПЛАРБ, которая будет вооружена ракетами «Бу­лава», станет модернизированный ракетный подводный крейсер стра­тегического назначения (РПКСН) «Юрий Долгорукий» (проект 941). Планируется, что он войдет в строй в 2006 г. До 2010 г. предполагается построить две-три ПЛАРБ класса «Борей».

Воздушный компонент СЯС России будет по-прежнему состоять из ТБ Ту-95 МС и Ту-160 с крылатыми ракетами на борту. Но это будут уже новые КРВБ двух модификаций — с ядерными и обычными боезарядами.

По оценкам экспертов, даже при дальнейших продлениях срока службы части стратегических носителей Россия к концу 2012 г. буде^т располагать примерно 1500 оперативно развернутыми стратегически­ми боезарядами.

Важным компонентом, обеспечивающим своевременное применение СЯС России, является Система предупреждения о ракетном нападении (СПРН). В нее входят космические аппараты, выведенные на специаль­ные орбиты вокруг Земли, и радиолокационные станции (РЛС) загорИ" зонтного наблюдения в Печоре, Мурманске, Иркутске, а также арендУ^е' мые РЛС под Барановичами (Белоруссия), в Мукачево и Севастополе (Украина), Габале (Азербайджан), Приозерске (Казахстан). Космические аппараты должны обнаруживать запуск баллистических ракет, но они не могут отслеживать траектории их полета на фоне поверхности Земли. Эту задачу выполняют РЛС загоризонтного наблюдения (их еще классифи­цируют как РЛС с фазированными антеннами). Для наблюдения за кос­мосом Россия располагает системой контроля космического пространства (СККП). Она состоит из центра контроля космического пространства, радиолокаторов распознавания космических объектов типа «Крона», раз­мещенных в районах на Северном Кавказе (станица Зеленчукская) и в Приморье (г. Находка), оптико-электронного комплекса «Окно» близ Нурека в Таджикистане, радиотехнических комплексов пеленгования. СККП использует также и информацию, получаемую РЛС СПРН.

В 2002 г. США опубликовали программу реализации Договора СНП. К 2007 г. планируется количество оперативно развернутых стратегических боезарядов сократить на 1300 единиц (путем снятия с вооружения МБР «Пискипер» и ряда других мер), к 2008 г. — еще на 650 единиц, а к 2012 г. выйти на уровень 1700—2200 боезарядов. Ведутся работы по пере­оснащению БРПЛ «Трайдент-1» на БРПЛ «Трайдент-2», а часть ПЛАРБ «Огайо» переоборудуется под крылатые ракеты морского базирования. Таким образом несколько таких ПЛАРБ будут выведены из состава СЯС и превращены в ударные подводные лодки общего назначения.

Что касается российской программы реализации Договора СНП, то, по сообщениям прессы, она разработана Минобороны России, утверж­дена правительством и президентом. Но данных о ее параметрах в от­крытой печати нет.

Таким образом, за последние 15 лет мы наблюдаем процесс ради­кального сокращения ядерного оружия и средств его доставки РФ и США (см. рис. 6).