Основные признаки литературного процесса 1960-1970-х годов (эпохи «застоя»).

Время с середины 60-х годов и до 1985 г. принято называть «застоем». Но если это определение и справедливо по отношению к политике и экономике, то его никак нельзя приложить к литературному процессу этих лет. Скорее наоборот: по богатству художественных явлений, по глубине затронутых вопросов литературу этого периода можно сопоставить с литературой 1920-х годов. Несомненно, это богатство литературного движения связано с ослаблением государственного идеологического контроля над литературой. Самодвижение творческого духа вызвало к жизни все лучшее и подлинное, что появилось в литературе этого периода. Главным событием литературы этого двадцатилетия было развертывание сюжетов прозы, возникших еще в годы «оттепели». Это - «военная проза», «деревенская проза», «городская проза».

Менее других повезло «военной прозе» - очень мало произведений «застойной эпохи» достигло высот «окопной прозы» конца 50-х - начала 60-х годов. Во многом это было связано с тем, что именно в области «военной прозы» правящий режим мог легче всего воплотить мифы и фетиши сталинизма. Признаки официального реванша литературной номенклатуры явственно различимы в эволюции военной темы у К. Симонова (в его трилогии «Живые и мертвые») и у Ю. Бондарева (в последних его романах); ярче же всего они заметны в романах А. Чаковского «Блокада», «Победа», в «Войне» И. Стаднюка и др. Однако в то же время создаются произведения, в центре внимания которых не панорамы сражений, а исследования внутренних психологических коллизий (повести «Усвятские шлемоносцы» Е. Носова, «Сашка» В. Кондратьева, «Живи и помни» В. Распутина, «А зори здесь тихие» Б. Васильева, «Момент истины» В.Богомолова).

Огромным философско-нравственным потенциалом обладает деревенская проза 70-80-х годов. Крестьянство веками было опорой и живой силой национальной истории. Книги Ф. Абрамова (тетралогия «Братья и сестры», повести «Деревянные кони», «Пелагея», «Алька»), В. Астафьева («Последний поклон», «Царь-рыба»), В. Белова («Привычное дело», «Плотницкие рассказы», «Лад»), В. Распутина («Деньги для Марии», «Живи и помни», «Последний срок», «Прощание с Матерой», «Пожар»), В. Шукшина (от великолепных трагических рассказов до киноповести «Калина красная») стали призывом талантливых художников к самосохранению нации, обращенных ко всем нам в критический, переломный момент народных судеб. С силой пророческого прозрения в этих книгах было сказано о том, что деревня, крестьянство, оказавшееся в беде, - это не просто «социально-экономическая формация», но - сгусток древнейшего опыта жизни и выживания на нашей земле, опыта, ставшего духовной колыбелью нации. Авторы этих книг вовсе не призывают к реставрации патриархального мира русской деревни - они призывают современников сохранить вечные ценности, хранимые крестьянством в течение многих столетий.

В фокусе «городской прозы» сходятся многие острые социальные и психологические коллизии времени. Причем, если о «деревенской прозе» можно говорить как о явлении завершенном, то «городской прозе» в условиях нашей стремительной «урбанизацией» и вызванных ею драмах и проблемах еще далеко до ухода со сцены. Здесь можно назвать книги В. Тендрякова и Ю. Трифонова, А. Битова, В. Дудинцева, Д. Гранина, С. Каледина, А. Кима, В. Маканина, Л. Петрушевской, Г. Семенова и др.

Собственно эстетические процессы в литературе 1960 -х - 1990-х годов проявляются в параллельном существовании разных по эстетике картин мира: реалистической, модернистской и постмодернистской. Реализм этого периода оказал влияние на все направления и в силу значимости его поэтических и эстетических традиций в русской культуре (творчество русских классиков XIX века), и в связи с особым учительским началом русского сознания вообще.

Крупнейшие писатели-реалисты второй половины ХХ века (А. Солженицын, В. Астафьев, Ф. Абрамов, В. Белов, Ю. Домбровский, С. Залыгин, В. Распутин, В. Шукшин, Ю. Трифонов), несмотря на собственную эволюцию и ориентацию на разные системы ценностей (родовую или личностную), сходились в принципиальной оценке главных событий ХХ века (революции, коллективизации, репрессий, гражданской и Великой Отечественной войны, "оттепели" и "застоя"). Эта общность оценки была порождена кризисом гуманизма и традиционных, проверенных столетним опытом нравственных систем. Мысль о разрушительном движении цивилизации и поисках позитивного противостояния ему определяет все художественные системы этого периода, поэтому центром внимания "возвращённой", "потаённой" и публиковавшейся литературы 1960 - 1980 годов становится судьба отдельного человека и судьба нации в истории, современности и культуре.

В 1970-е годы с появлением повестей В. Белова, В.Распутина, с публикациями романов С. Залыгина, В. Астафьева, Ф. Абрамова, Ч. Айтматова эта литература обретает новое качество: от постижения народного характера, она переходит к постижению национального бытия не только в истории, но и в природном универсуме. В творчество этих художников входит контекст природы, постижение законов которой, как кажется писателям, может гармонизировать социальную практику национальной жизни (С. Залыгин "Комиссия", В. Астафьев "Царь- рыба", В. Распутин "Прощание с Матёрой", А. Ким "Отец- лес"). Писатели пытались понять, насколько согласуются вековые нормы нравственности и законы социальной жизни с природой, с ее вечными законами. В прозе этого периода формируется новое качество, которое получило название онтологический реализм (онтос - греч. бытие; логос - греч. понятие, мысль, слово, наука). Чтобы понять причины кризиса современного общества, писатели онтологического реализма попытались осмыслить взаимоотношения природных, социальных и национальных начал в жизни общества (С. Залыгин, В. Астафьев, Ч. Айтматов) и тот исторический путь, который прошла нация в катастрофических испытаниях ХХ века (Ф. Абрамов, Б. Можаев, С. Антонов, В. Белов). Итогом философского осмысления в этой прозе становится ощущение ложности механистической цивилизации и неизбежности надвигающейся на человека и нацию катастрофы.

И все же в культуре «периода застоя» появилась целая плеяда талантливых авторов: В.Распутин, В.Шукшин, Ю.Трифонов, Ч.Айтматов, Р.Гамзатов, режиссеры Г.Товстоногов, О.Ефремов, А.Эфрос, кинорежиссеры С.Бондарчук, Г.Данелия.

Во второй половине 60-х годов в стране начался рост диссидентского движения. Одним из его течении стало правозащитничество. Делались попытки добиться от государственных органов СССР выполнения положений Конституции (свобода слова, печати, собраний, демонстрации).

Появились машинописные листовки и сборники произведений - «самиздат», в которых печатались новости и работы по философии, истории, праву, запрещенные произведения.

Самиздат - неотъемлемая и характерная черта образа жизни советского общества, порожденная прежде всего отсутствием действительной свободы печати в стране. Самиздат существует во всем мире, но русский самиздат - явление исключительное, его исключительность - прежде всего в невиданных масштабах и в том значении, которое он приобрел в общественном сознании России.

Самиздат - это широкий, универсальный комплекс разнообразной литературы, производящейся в обществе вне официальных издательских структур. В разные годы самиздат назывался по-разному: потаенная литература, подземная, вольная. Существует версия, что термин «самиздат» принадлежит Н. Глазкову; с конца 50-х годов этот термин прочно вошел в лексикон и стал обозначать не одну только художественную литературу, но и любые тексты, распространявшиеся неофициально. В послевоенном самиздате наибольшее распространение получили стихи: в списках ходили «негласные» произведения А. Ахматовой, М. Цветаевой, О. Мандельштама, Б. Пастернака. С начала 60-х годов стала «произрастать» проза - в первую очередь М. Булгаков - списки его произведений, писем, неопубликованных работ о нем ходили по рукам вплоть до середины 1980-х гг. В глухие годы застоя самиздат сопротивлялся сталинизму.

В 1970-е годы в самиздате появилась литература андеграунда - литература «подполья», если буквально перевести этот термин с английского на русский язык. Андеграунд - понятие несколько неопределенное, это не стиль, не направление, хотя можно сказать, что писателей андеграунда объединяет общая принадлежность к авангардным и модернистским течениям в современной литературе. Андеграунд возник как пересмешник «гослитературы», он отталкивался от ее этики и эстетики, пародировал, насмешничал, ерничал. Писатели андеграунда стремились эпатировать читателя так же, как когда-то благополучных читателей начала XX в. эпатировали футуристы. Литература «подполья» обратилась к запретным ранее темам: ненормативной лексике, сексуальным отклонениям, своего рода «чернухе-порнухе», создавая «другую прозу». К андеграунду в свое время принадлежали самые разные писатели - Л. Петрушевская и Т. Толстая, Вен. Ерофеев (с его знаменитой, безнадежно-трагической поэмой «Москва-Петушки»), В. Нарбикова и Евг. Попов, Вяч. Пьецух и О. Ермаков, С. Каледин и М. Харитонов, Вл. Сорокин и Л. Габышев. Это писатели разные по возрасту, поколению, стилю, поэтике. Можно указать одну общую для них черту - они остро полемичны по отношению к канонам соцреализма. Писатели андеграунда ставили себе с заслугу особую свободу художественного творчества. Однако в этом отстаивании свободы таились свои парадоксы: парадокс литературы «подполья» заключался в том, что по природе своей она могла возникнуть только в условиях несвободы - ей необходимо было от чего-то отталкиваться, чему-то противостоять, что-то пародировать. С уходом со сцены официально-номенклатурной литературы, с исчезновением идеологической несвободы кончился век и ее двойника-пересмешника - литературы «подполья». Писатели андеграунда стали в конце 1980-х - начале 1990-х годов лидерами постмодернистских течений в современной литературе.