Что день грядущий нам готовит.

 

На протяжении долгих веков понятие соборности было для русского человека столь же естественно, как воздух, как молитва, как крестное знамение. Соборное единство от века предопределяло крепость и величие России, ее державную мощь и широту русского характера. Сегодня это драгоценное качество почти утрачено нами в безумной погоне за миражами «общества потребления». Уродливые идолы Богатства и Власти, Зависти и Тщеславия разъединили русский народ, растащили нас по разные стороны баррикад, отравили воздух России смрадным ядом политической, идеологической, классовой ненависти...

 

Только Православная Церковь, несмотря на все гонения и наветы, смогла сохранить в своем бытии благодатный дух соборности. Сумеет ли она сегодня - преодолев тяжелейшее многодесятилетнее наследие богоборческого тоталитаризма - восстановить соборные начала русского православия во всей их спасительной полноте? Сумеет ли подать благой пример соборного врачевания внутренних недугов российскому обществу - обезверившемуся, лишившемуся цели и смысла существования; российскому государству - ослабевшему в борьбе амбиций и междоусобных распрях?

От этого зависит многое. Судьба самой Церкви, жизнеспособность Православия во всем мире, будущее России и русского народа...

 

ВРАЧ - ИСЦЕЛИ СЕБЯ!

 

Отечественная история свидетельствует, что соборные механизмы русской жизни, равно церковной и государственной, веками служили незаменимым орудием сохранения всенародного, общенационального единства в самые тяжелые времена внутренних нестроений и смут, мятежей и социальных катаклизмов. Животворящие начала русской соборности коренятся в благодатной силе Слова Божиего, провозглашающего «снисхождение друг ко другу любовью со всяким смиренномудрием и кротостью и долготерпением», в старании «сохранять единство духа в союзе мира» (Ефес. 4, 2-3).

Сегодня всеобъемлющий - экономический и политический, нравственный и мировоззренческий - кризис терзает Россию с невиданной силой. Кто же, как не Церковь, сия соборная совесть народа, способен в такой ситуации объединить людей вокруг высших идеалов и святынь, придать их жизни непреходящий, вечный смысл, указать великую надмирную цель! Однако для этого сама Церковь должна быть духовно и нравственно здорова, хорошо управляема и, главное, внутренне едина перед лицом агрессивного богоборческого мира - мира грехов, пороков и страстей.

Однако пока такого единства нет: острый конфликт либералов и консерваторов, обновленцев и ревнителей святоотеческого благочестия омрачает церковную жизнь. Целенаправленно и неуклонно преодолевая страшные последствия государственного богоборчества, сегодня Русская Церковь подошла к той черте, когда не замечать далее этого зреющего раскола больше нельзя. Его необходимо уврачевать. И сделать это можно лишь с помощью решительного применения соборных средств, на пути безусловного сохранения чистоты и неповрежденности православного вероучения.

В современных условиях всеобъемлющей смуты окончательное решение проблемы духовного единства русского православия займет не год и не два. И важнейшую роль в таком святом деле призваны сыграть церковные Соборы - как Архиерейские, так и Поместные. С этой точки зрения особое значение обретает и Юбилейный Архиерейский Собор 2000-го года.

Этот Собор, безусловно, не сможет разом решить все задачи, стоящие сегодня перед Русской Церковью. Но он должен хотя бы очертить круг этих задач и наметить пути их решения. Если этого не произойдет, положение лишь обострится. Получится, что полторы сотни архиереев, собравшихся в Даниловом Монастыре, живут какой-то собственной, особой, оторванной от народа жизнью, предоставив миллионам своих прихожан самостоятельно разбираться во всех хитросплетениях сложившейся ситуации. Худшего, более страшного и пагубного разделения между пастырями и паствой даже представить себе нельзя!

Вывод прост: как бы кому ни хотелось сохранить существующее status quo, следует смотреть правде в глаза - это невозможно. Бессмысленно прятаться от проблем, делая вид, что не замечаешь очевидного. Не лучше ли согласовать со всеми заинтересованными сторонами хотя бы перечень тех первоочередных вопросов, которые требуют скорейшего соборного рассмотрения?

 

ПОВЕСТКА ДНЯ

 

Сотни читательских писем, приходящих в «Русь Православную» со всех концов необъятной России, свидетельствуют, что таких вопросов - своего рода главных «болевых точек» современной церковной жизни - насчитывается сегодня восемь.

1. Участие Русской Православной Церкви в экуменическом движении, конкретно - во Всемирном Совете Церквей.

Нежелание подавляющего большинства рядовых мирян и священников участвовать в каких бы то ни было экуменических экзерсисах столь же очевидно, сколь и стремление аппаратной верхушки РПЦ сохранить для себя выгодную кормушку «межхристианского взаимодействия».

Документы прошлых Архиерейских Соборов лишь скромно констатировали «неоднозначное отношение к участию нашей Церкви в экуменическом движении и межхристианских организациях». В результате были приняты никого ни к чему не обязывающее решение о «необходимости подвергнуть все вопросы, беспокоящие духовенство и мирян нашей Церкви в связи с ее участием в экуменическом движении, тщательному богословскому, пастырскому и историческому анализу и переосмыслению». И тут же фактически сняты все ограничения на церковное общение с еретиками, ибо «вопрос о целесообразности или нецелесообразности совместных молитв с инославными предоставляется на благоусмотрение епархиальных архиереев».

Результаты такого «благоусмотрения» различных архиереев-экуменистов - от митрополита Петербургского Владимира (Котлярова) до архиепископа Алма-Атинского Алексия (Кутепова) - хорошо известны и не требуют комментариев. Что же касается «тщательного анализа и переосмысления», то о нем просто забыли: за исключением приснопамятного митрополита Иоанна (Снычева) ни один архиерей не решился публично предложить православным свою точку зрения на этот актуальнейший вопрос церковного бытия...

2. Православно-католические отношения.

Здесь соборное суждение должно быть вынесено как минимум по двум насущным проблемам: о деятельности прокатолически настроенных представителей православного духовенства и о так называемой «Баламандской унии» 1993 года, подписанной от лица Московской Патриархии игуменом Нестором (Жиляевым).

Баламандский документ содержит ряд положений, совершенно неприемлемых для православного христианина, если только тот не напрасно носит это святое имя. Так, например, он провозглашает, что отныне «католики и православные рассматривают друг друга по-новому в их отношении к таинству Церкви и вновь открывают друг друга в качестве Церквей-Сестер». Более того, двумя абзацами ниже документ констатирует, что православными «признается, что... исповедание апостольской веры... не может рассматриваться как исключительная собственность» православного вероучения.

3. Проблема отношений с так называемыми «дохалкидонскими» церквами, а проще сказать - с еретиками-монофизитами, отпавшими от Православия еще в V веке вследствие отвержения ими IV (Халкидонского) Вселенского Собора.

Этот вопрос уже обсуждался на предыдущих Архиерейских Соборах, но своего окончательного разрешения так и не получил. Видно, почувствовав что-то неладное, архиереи постановили «считать благовременным общецерковное обсуждение этого вопроса». Впрочем, их неуверенность понятна, ибо митрополит Филарет (Вахромеев), представлявший доклад на эту тему, говорил о документах, которые подавляющее большинство епископов даже в глаза не видели.

А между тем эти документы достойны самого пристального внимания. Так, один из них - соглашение Совместной комиссии по богословскому диалогу, подписанное в Женеве в начале ноября 1993 года, - предполагает ни больше ни меньше как признание монофизитов «сохранившими подлинно православное учение». Неудивительно, что задуманное «общецерковное обсуждение вопроса» за прошедшие годы так и не началось: ни один церковный печатный орган не решился вынести текст такого соглашения на всеобщее обозрение.

4. Осуждение неообновленческой ереси.

Казалось бы, в последние годы неообновленчество получило достойный отпор, в том числе и со стороны высшего церковного священноначалия. Но официального общецерковного осуждения ереси так и не произошло: дело ограничилось частными дисциплинарными мерами по отношению к самым одиозным представителям еретиков. Хотя эта проблема, надо признать, обсуждалась в Церкви много и часто.

Достаточно указать на две конференции, состоявшиеся в Москве в 1994 году. Одна из них, под названием «Православие и обновленчество», состоялась 16-17 февраля и, осудив обновленческие поползновения, призвала «всех верных чад Русской Православной Церкви ревностно хранить православную веру и свято блюсти отеческие традиции». Другая, прошедшая по благословению самого Патриарха Алексия II 15-16 ноября, называлась «Единство Церкви» и, подобно первой, признала обновленчество опаснейшим явлением, грозящим единству Церкви тяжелейшими испытаниями.

Казалось бы, все ясно: неообновленчество - ересь, против которой недвусмысленно выступают как рядовые прихожане, так и Патриарх Московский и Всея Руси. Однако, несмотря на все громогласные обличения, обновленцы лишь чуть поутихли, не отказавшись от своих заблуждений. Впрочем, это неудивительно, если вспомнить, что к их высокопоставленным покровителям принадлежит ряд весьма влиятельных лиц их из состава высшего священноначалия РПЦ, например - постоянные члены Священного Синода митрополиты Кирилл (Гундяев) и Владимир (Котляров).

5. Проблемы церковного управления.

Система церковного управления в том ее виде, в каком она существует сейчас, есть один из самых откровенных пережитков советской эпохи. Эта система сосредотачивает все рычаги общецерковной власти в руках чрезвычайно узкого круга пожизненных членов Священного Синода, доверенных лиц Патриарха и высших чиновников аппарата Московской Патриархии. При этом от принятия решений по самым насущным проблемам церковного бытия оказываются напрочь отсечены не только рядовые миряне и священнослужители, но и епархиальные архиереи, зачастую вынужденные на Соборах играть роль безмолвной массовки, безропотно одобряющей постановления, заранее принятые в тесном кругу «посвященных».

Вполне очевидно, что выборность и сменяемость синодалов, их реальная подотчетность Архиерейскому Собору - это те первоочередные меры, которые просто необходимы для оздоровления церковной жизни. При том, однако, важно соблюсти два условия. Во-первых, сохранить Патриарха в качестве реального возглавителя Церкви, обладающего всеми необходимыми полномочиями для управления ею, т.е. не скатиться к вульгарной «демократии», при которой истина определяется арифметическим большинством голосов. Во-вторых, выработать дееспособный механизм участия народа Божия в делах церковного управления.

Весьма ценным в этой области может оказаться опыт Поместного Собора 1917-18 годов, который дела «общественно-церковного характера» отнес к компетенции Высшего Церковного Совета, состоявшего в своей значительной части из обычных мирян. Впрочем, не будем наивными: вопросы реорганизации церковного управления, а значит - передела власти, станут в ближайшие годы, несомненно, одними из самых искусительных и сложно решаемых...

6. Проблема канонизации Императора Николая II.

Слава Богу, в последнее время решение этого вопроса, похоже, стронулось с мертвой точки. Народное почитание Царя-Мученика столь велико и очевидно, что противиться его прославлению становится все труднее. Но тем не менее, хульники Государя в последнее время развили бешенную активность. Так что не стоит исключать того, что на грядущем соборе этот вопрос опять постараются «замотать» под каким-либо благовидным предлогом. Скажем, передав его на рассмотрение Поместного Собора, который вопреки Церковному Уставу не собирается уже долгие годы.

7. Отношение Церкви к вопиющим социальным проблемам современной России.

Развал Союза и грабительские, воровские «реформы» прозападного российского руководства поставили едва ли не большинство граждан России на грань физического выживания. Это уже не «временные трудности», безропотно терпеть которые так назойливо призывают нас хозяева «голубого экрана» - холеные телеведущие и картавые «аналитики». Это - широкомасштабный геноцид, и его результатом является ускоряющееся вымирание русской нации, ежегодно сокращающейся на 1,5 миллиона человек!

Русский народ вымирает, а Русская Церковь молчит: что может быть страшнее и противоестественнее! Неужто и впрямь, Церкви нечего сказать российскому обществу по самым жгучим, самым злободневным проблемам современности? Нынешнее священноначалие РПЦ, не желая, видимо, портить «теплые» отношения с кремлевской верхушкой, упорно делает вид, что катастрофическое обнищание населения, развал систем бесплатного медицинского обслуживания и народного образования их никак не касается.

Но не таковым ли грозит Священное Писание Божиим гневом? «Когда вы приходите являться пред лице Мое, кто требует от вас, чтобы вы топтали дворы Мои, - обличает равнодушных лицемеров Сам Господь. - Когда вы простираете руки ваши, Я закрываю от вас очи Мои; и когда вы умножаете моления ваши, Я не слышу: ваши руки полны крови... Омойтесь, очиститесь... научитесь делать добро, ищите правды, спасайте угнетенного, защищайте сироту, вступайтесь за вдову. Тогда придите - и рассудим...» (Ис. 1, 12-18).

Подобного рода грозные обличения и предупреждения изобильно рассыпаны по всему пространству Библии. Может, всем нам - тем, кто называет себя христианами - следует почаще сверять свои дела с этими священными текстами?..

8. Созыв Поместного Собора.

Лучше всего было бы, если б нынешний Архиерейский Собор, решив максимум вопросов, находящихся в его компетенции, по остальным высказал бы свое авторитетное мнение и вынес их на грядущий Поместный Собор, дату созыва которого тут же бы и определил. Ведь все сроки уже прошли...

+ + +

 

Приведенный выше перечень включает в себя лишь основные вопросы современной церковной жизни, разногласия по которым требуют скорейшего соборного обсуждения. При этом я сознательно не упоминаю об огромном комплексе организационных, кадровых и миссионерских проблем, которые стоят перед РПЦ. Все они, безусловно, существенны, но пути их разрешения более или менее ясны, и, что еще важнее, в этих областях сложилось прочное общецерковное соборное согласие, которое служит гарантом их успешного решения. Сейчас же, думается, было бы правильнее сосредоточиться на решении вопросов, грозящих подорвать внутренне единство Русской Церкви...

P.S. Эта статья впервые появилась в печати в феврале 1997 года - накануне предыдущего Архиерейского Собора. Накануне Юбилейного Собора 2000-го года «Русь Православная» перепечатала ее практически безо всяких изменений, как иллюстрацию прискорбных «застойных» явлений в нашей церковной жизни. Сегодня, после того, как все решения состоявшегося Собора уже не раз были опубликованы в православной печати, каждый сам волен определить, насколько они соответствуют требованиям современной церковной жизни.

ВСЕМ СЕСТРАМ ПО СЕРЬГАМ

 

И в светской, и в церковной печати многие Определения, принятые Архиерейским Собором 2000-го года, получили название «эпохальных», «судьбоносных» и «фундаментальных». Но так ли это на самом деле? Более подробное и беспристрастное рассмотрение соборных документов позволяет усомниться в справедливости бравурного тона таких публикаций. На мой взгляд, компромиссность и половинчатость - вот, пожалуй, наиболее верные определения большинства соборных деяний.

 

КЛЕВЕТНИКИ И ЛЬСТЕЦЫ

 

Светские журналисты, пишущие на церковные темы, в оценке Собора разделились на две группы. Одна из них, откровенно декларирующая свой атеизм (или, во всяком случае, неправославие), обрушилась на Церковь с критикой, в основном за прославление «реакционера Николая II». Главное опасение этих господ наиболее кратко и емко выразил в газете «Сегодня» Сергей Макаркин: «Вполне вероятно, - пишет он, - что наиболее решительные сторонники монархии будут возносить свои молитвы не смиренному гражданину Романову, закончившему жизнь страстотерпцем, а Самодержцу, чья роль в российской истории носит, мягко говоря, неоднозначный характер. Не исключено, что новую жизнь получит и бредовая версия о ритуальном убийстве».

Другие, еще более одиозные авторы еврейских СМИ - такие, как обозреватель радио «Эхо Москвы» Сергей Черкизов - повели себя просто по хамски. Его выступление, посвященное Архиерейскому Собору, изобиловало откровенными грубостями и оскорблениями. При этом главная претензия заключалась в том, что Русская Церковь в своей социальной Концепции официально осудила гомосексуализм, столь милый сердцу самого Черкизова.

В подобном же духе высказалось большинство либеральных СМИ. И здесь все ясно - они представляют собой откровенно враждебную русскому народу силу, сознательно клевещущую на Православную Церковь, зная, что именно Церковь является нашей главной духовной опорой.

Однако на этот раз в среде либеральных журналистов проявилась еще одна группа, состоящая из тех, кто провозглашает себя «верующим», «православным» человеком и претендует на то, чтобы комментировать церковную ситуацию не извне, а изнутри.

Эти люди повели себя несколько по другому. Перед собором они сделали все, чтобы сорвать его главное событие - прославление Святых Царственных Мучеников во главе сонма новомучеников и страстотерпцев российских. Газета «НГ-религии», например, свой номер, вышедший в свет буквально накануне Собора, издала тройным тиражом и практически полностью посвятила этой задаче. Чего только не написали там наемные провокаторы, именующие себя «православными журналистами»!

«Сугубо церковные, канонические основания для канонизации Николая II очень уязвимы»; «Девять из десяти ярых сторонников канонизации - это люди, которые убеждены, что Николая II ритуально убили жиды»; «За вопросом о канонизации скрыто желание одной части верующих навязать определенный образ всему Православию». Почитатели памяти убиенного Государя «находятся в эсхатологическом отчаянии, похожем на маразм», в то время как «несомненно, что Николай II был расстрелян по чисто политическим соображениям и пострадал как политический деятель»; «Канонизация Николая II - гигантский жест в сторону глухого, мифологизированного, алармистского отношения к миру». И т.д. и т.п. - цитировать подобные перлы можно бесконечно.

Однако на этот раз московское Священноначалие - для ушей которого, конечно же, предназначались все эти страшилки - на провокацию не поддалось. И Государь на Соборе был единодушно прославлен. Перед «православными» либералами встал вопрос: как быть? Какую линию поведения избрать в новых условиях? Продолжить прежнюю критику? - Но это грозит обострением отношений с церковным начальством. Поменять убеждения на 180 градусов? Но как обосновать такую внезапную перемену?

Впрочем, для «золотых перьев» нет ничего невозможного. И вот на глазах изумленной публики Николай II из матерого черносотенца стал быстро превращаться в символ либеральной России. Теперь те же «НГ-Религии» пишут, что «любой трезвый историк, не зацикленный на «масонском заговоре», не может не заметить, что именно последний император является самым либеральным представителем династии Романовых. Именно он был яростным сторонником союза с Антантой (сегодняшней НАТО), брал без счета французские и британские займы…»

А раз так, то отныне всем следует «рассматривать канонизацию царя как событие либеральное, лежащее в русле задач, поставленных еще в ельцинскую эпоху: Россия должна любым способом войти в мировое сообщество, стать участником глобалистского проекта. Как покровитель именно этого политического направления Николая II подходит как нельзя лучше»

Что ж! Вольно вам врать, господа писаки. Ей Богу, забавно наблюдать, как суетятся эти борзописцы, пытаясь представить белое черным, и наоборот. Малюют Государя едва ли не республиканцем. Гибельный для России курс славят «единственно возможным». Без меры льстят сановным церковным либералам, чтобы самих себя поддержать в убеждении, что их безнадежное дело еще не проиграно окончательно…

НАШИМ И ВАШИМ

 

На самом деле, Архиерейский Собор довольно верно отразил нынешнее соотношение сил внутри Русской Церкви. Церковные иерархи с либеральными взглядами продолжают занимать большинство ключевых постов, но усиливающееся консервативно-охранительное давление «снизу» все больше и больше ограничивает их возможность реализовывать свои либеральные взгляды на практике.

Эта двойственность внутрицерковного баланса сил нашла свое отражение в большинстве соборных документов. И наиболее яркий пример такой двойственности - определение Собора под названием «Основные принципы отношения Русской Православной Церкви к инославию».

На первый взгляд, этот документ содержит целый ряд положений и формулировок, которые, казалось бы, ставят крест на самой возможности участия Русской Церкви в экуменическом движении.

Судите сами: первый же его пункт гласит, что только «Православная Церковь есть истинная Церковь Христова, созданная Самим Господом и Спасителем нашим, в которой неповрежденно сохраняется Священное Предание и полнота спасительной благодати Божией». То есть ни о каких «Церквах-Сестрах», столь любимых нашими записными экуменистами, вроде митрополита Кирилла (Гундяева) и митрополита Филарета (Вахромеева), даже речи быть не может. И весь текст злосчастного Баламандского соглашения, подписанный по их инициативе в 1993 году представителем Московского Патриархата и принесшего нашей Церкви на Украине столько бед - яйца выеденного не стоит!

Далее соборное Определение провозглашает, что лишь Православная Церковь, будучи «Единой, Святой, Соборной (Кафолической) и Апостольской Церковью», есть «хранительница и подательница Святых Таинств во всем мире». Это, согласно прямому смыслу текста, означает, что никаких иных спасительных Таинств, кроме Таинств, подаваемых Православной Церковью, не существует и существовать в принципе не может. То есть Русская Церковь официально признает: ни у католиков, ни тем более у других христианских «деноминаций», нет ни Причастия, ни Исповеди, ни Венчания…

Что же - все потуги Богословской комиссии МП во главе с митрополитом Филаретом обосновать благодатность католических таинств пошли прахом?

Ан нет! Чтобы сохранить «сбалансированность» документа, его авторы позаботились внести туда пункт о том, что, хоть «Церковь всегда строго и принципиально относилась к тем, кто выступал против чистоты спасительной веры», но, тем не менее, «церковное положение отделившихся (т.е. еретиков - К.Д.) не поддается однозначному определению. Общины, отпавшие от единства с Православием, никогда не рассматривались как полностью лишенные благодати Божией. Разрыв церковного общения неизбежно приводит к повреждению благодатной жизни, но не всегда к полному ее исчезновению в отделившихся общинах».

По этому поводу позволительно спросить: если у инославных нет Таинств, то каким же образом их «церкви» преподают верующим благодать Божию? Что, богословская комиссия МП, готовившая этот документ, открыла какой-то новый способ преподания спасительной благодати Христовой, доселе неведомый догматическому сознанию Церкви?

Такая же двойственность характерна для Определения и по вопросу о том, можно ли, а если да, то - каким образом можно восстановить христианское единство. «Признавая необходимость восстановления нарушенного христианского единства, - говорится в документе, - Православная Церковь утверждает, что подлинное единство возможно лишь в лоне Единой Святой Соборной и Апостольской Церкви. Все иные "модели" единства представляются неприемлемыми.

Церковь не признает тезис о том, что «разделенность церквей принадлежит исключительно к несовершенному уровню человеческих отношений», отвергает «теорию ветвей», отрицает «равенство деноминаций». С точки зрения православных, для инославия путь воссоединения есть путь исцеления и преображения догматического сознания».

Любой ревнитель православного благочестия без колебания подпишется под этими словами, которые, говоря попросту, означают, что для достижения «христианского единства» инославным еретикам следует отказаться от своих заблуждений и ересей и - через покаяние - присоединиться к Православной Церкви Христовой. Именно это мы и жаждали долгие годы услышать из уст нашего Священноначалия, смущавшего умы собственной паствы многочисленными и расплывчатыми рассуждениями о «воссоздании единства Древней Церкви» и экуменическими лобзаниями с еретиками.

Но и здесь, увы, авторы Определения позаботились оставить лазейку, в которую может ускользнуть всякий желающий продолжить прежнюю порочную экуменическую практику под новой вывеской.

Констатируя, что «разделенность христиан явилась открытой и кровоточащей раной на Теле Христовом», они рекомендуют в качестве лекарства «диалоги с инославием не только на двусторонней, но и на многосторонней основе, а также участие Русской Православной Церкви в работе межхристианских организаций». Оговорившись, что «При этом исключаются всякие догматические уступки и компромиссы в вере», разработчики документа сразу же вслед за этим вытаскивают из запасников весь «джентельменский набор» завзятого экумениста.

Итак: «Следует рекомендовать создание в рамках богословских диалогов совместных исследовательских центров, групп и программ. Важным следует считать регулярное проведение совместных богословских конференций, семинаров и научных встреч. Важное значение имеет направление богословов Русской Православной Церкви в ведущие центры инославной богословской науки. Также необходимо приглашать инославных богословов в Духовные школы и учебные заведения Русской Православной Церкви для изучения православного богословия».

Читаешь все это, и невольно создается впечатление, что над проектом Определения работали две совершенно разных группы с противоположными мнениями по всем важнейшим проблемам, которые затрагивает документ. Одни писали о безблагодатности инославных еретиков, а другие - о необходимости «богословских диалогов» с ними. Одни утверждали, что единение христиан возможно лишь через покаяние вероотступников, другие предлагали направлять наших православных студентов в «ведущие центры богословской науки» - набраться ума-разума у этих самых вероотступников.

Таких противоречий, способных поставить в тупик любого, даже самого благонамеренного православного читателя, в тексте Определения очень много. Что и неудивительно: судя по всему, главным принципом при его составлении был принцип «и нашим, и вашим». Остается только надеяться, что в дальнейшем дискуссия на эту тему, по милости Божией, будет двигаться в правильном направлении. И в конце концов благочестие ревнителей все же одолеет теплохладность церковных чиновников.

Ей, помоги, Господи!

 

НЕЧАЯННАЯ РАДОСТЬ

 

На фоне противоречий, которыми наполнено соборное Определение об отношении к инославию, неожиданно последовательным и целостным выглядит другой документ - «Основы социальной концепции Русской Православной Церкви». Он, конечно, тоже не лишен недостатков, и весьма существенных, но - учитывая, что рабочую группу по его подготовке возглавлял митрополит Кирилл - концепция оказалась гораздо более приемлемой, чем можно было предположить.

Начнем с того, что в ней впервые получил официальное признание термин «православный патриотизм». «Патриотизм православного христианина, - гласит документ, - должен быть действенным. Он проявляется в защите отечества от неприятеля, труде на благо отчизны, заботе об устроении народной жизни, в том числе путем участия в делах государственного управления».

Более того, в это понятие включен и отчетливо выраженный национальный акцент. «Вселенский характер Церкви не означает того, чтобы христиане не имели права на национальную самобытность, национальное самовыражение. Христианский патриотизм одновременно проявляется по отношению к нации как этнической общности и как общности граждан государства. Православный христианин призван любить свое отечество, имеющее территориальное измерение, и своих братьев по крови… Он призван сохранять и развивать национальную культуру, народное самосознание».

Конечно, читать такой текст, вышедший из под пера митрополита Кирилла со товарищи, довольно странно. Впрочем, его появление в любом случае отрадно, ибо лишний раз демонстрирует, что время церковных либералов - даже самых влиятельных и высокопоставленных- безвозвратно уходит. Умные либералы спешат перекреститься в патриотов. Обновленцы становятся консерваторами, модернисты - охранителями. И владыка Кирилл, озвучивающий православно-патриотические тексты, которые еще пять лет назад были в его устах совершенно немыслимы - вполне убедительный символ происходящих в Церкви перемен. Что, впрочем, не отменяет для нас необходимости добиваться отстранения таких хамелеонов от рычагов церковного управления.

Не менее удовлетворительно выглядит и та часть Концепции, которая касается церковно-государственных отношений. «В православной традиции - говорит она - сформировалось определенное представление об идеальной форме взаимоотношений между Церковью и государством. В своей совокупности эти принципы получили название симфонии Церкви и государства. Государство при симфонических отношениях с Церковью ищет у нее духовной поддержки, ищет молитвы за себя и благословения на деятельность, направленную на достижение целей, служащих благополучию граждан, а Церковь получает от государства помощь в создании условий, благоприятных для проповеди и для духовного окормления своих чад, являющихся одновременно гражданами государства.

Здесь остается лишь добавить, что воссоздание такой симфонии властей является важнейшей задачей Церкви. А возможна симфония лишь при восстановлении в России православной формы государственности, каковой является самодержавная православная монархия с Помазанником Божиим во главе.

Впрочем, не будем требовать от митрополита Кирилла слишком многого. Это он, наверно, скажет в следующий раз - этак через годик-другой, когда обстановка вновь изменится и глава ОВЦС предстанет пред нами в образе убежденного монархиста…