Урегулирования после Первой мировой войны

Окончание Первой мировой войны создало условия для развертывания двух принципиально различных проектов переформатирования национально-государственного устройства крупнейших стран мира. Распад империй и формирование национальных государств, потребность в урегулировании проблем вокруг новых государственных границ подтолкнули лидеров мировой интеллектуально-политической элиты обозначить принципы национально-государственного строительства, которые можно было предложить своим народам или бывшим врагам и союзникам. Упомянутые проекты условно можно назвать примордиалистскими и конструктивистскими. Различие между ними следует искать в разногласиях двух альтернативных подходов к исследованию этнической и национальной реальности.

Понятие «нация» и производное от него «национальное самосознание» употребляются в обыденном и научном русском языке в двух принципиально различных значениях. Это обстоятельство является не только результатом терминологической путаницы, но и проявлением существовавших и существующих разногласий в осмыслении феноменов нации и национального самосознания в научных кругах и среди широкой общественности.

Рассмотрим эти разногласия. Одна из двух доминирующих точек зрения (примордиалистская) заключается в следующем. Нация довольно часто трактуется как исключительно этническая категория. Сторонники такого подхода рассматривают этнос как общность естественного происхождения, обладающую более или менее единой культурой и, что немаловажно, сходным генофондом, антропологическими параметрами [1] и т.п. Нация представляется как высшая форма развития этноса, характеризующаяся высоким уровнем этнического самосознания. Принадлежность к нации, с этой точки зрения, определяется, главным образом, родовым происхождением человека, границы нации довольно четко очерчены, межнациональная мобильность маловероятна или, по крайней мере, порицаема. Феномен нации, интерпретированный таким образом, можно было бы точнее обозначить термином «этническая нация». Именно такой смысл придан понятию «нация» в распространенном после Первой мировой войны известном лозунге, «право наций на самоопределение», именно «этно-национальное самосознание» привело к раздроблению крупных государств на этно-политические образования и бесконечному перекраиванию этнических границ.

Подобный взгляд на нацию, вне зависимости от его эвристической ценности, в послевоенных (и в современных) условиях являлся (и является) духовной и теоретической базой этнического сепаратизма. Если рассматривать национальное самосознание как самоидентификацию человека, сопряженную с чувством принадлежности к какой-либо общности, то «этно-национальное самосознание» связывает индивида не с государством или гражданским обществом, а с этнически-гомогенным «родовым» коллективом [2]. Государство, с этой точки зрения, должно быть производным от такого коллектива и, следовательно, в идеальном случае, – моноэтническим. Подобный рецепт конструирования огромного множества «этно-государств» на основе любых мало-мальски проявивших себя сепаратистских амбиций национальных меньшинств предложили миру практически одновременно два лидера, считавшие себя, как ни странно, убежденными интернационалистами, – российский революционер В.И. Ленин и американский президент В. Вильсон. Ирония истории заключается в том, что и в США, и в Советской России (а затем – и в СССР, и в РФ) всегда предпринималась и сейчас предпринимается попытка формирования иного рода нации – политической. Иначе говоря, в этих двух крупнейших странах мира продолжали более или менее успешно воплощаться в жизнь конструктивистские проекты; в то время как своим соседям (близким и дальним) новые мировые лидеры стремились навязать или просто порекомендовать примордиалистские проекты. Очевидно, следуя своим «имперским инстинктам», и американские, и советско-российские лидеры (вне зависимости от своих доктринальных ориентаций) имели в определенной мере сходные представления о желаемом облике нового мира. Этот облик довольно примитивен: среди огромного конгломерата «несостоявшихся», недееспособных и зависимых «этно-государств» должны возвышаться консолидированные эффективные политические гиганты, формирующие национальные сообщества, а не являющиеся заложниками «дурной наследственности» средневекового этно-разнообразия.

Представление о политической нации является альтернативным подходом к осмыслению феномена нации и национального самосознания. Нация в этом случае трактуется, прежде всего, как политическая общность. Иначе говоря, нация – это совокупность граждан одного государства, объединенных юридически, политически и, конечно же, культурно. Причем, культурное единство в данном случае следует понимать как приверженность граждан единым принципам гражданского общежития, а не унифицированность этнокультурных традиций. Национальное самосознание, в данной интерпретации, связывает индивида с государством и гражданским коллективом, которые могут быть более обширны, чем антропологически и генетически родственная общность [3].

В современном русском языке различие этнической и политической трактовок нации довольно четко зафиксировано. Так, термин «россияне» обозначает политическую нацию, частью которой является этническая общность – «русские». Аналогичная языковая ситуация возникла, например, в США, где человек может считаться «американцем», оставаясь этническим «японцем». Иного рода положение дел во Франции: там этноним наиболее многочисленного государствообразующего этноса совпадает с названием политической нации. Стремление к сохранению или созданию полиэтнических государств породило потребность в конструировании политических наций. Однако вопрос о возможности произвольного конструирования наций и воздействия на национальное самосознание остается открытым.

Примордиализм – теория естественного происхождения наций – рассматривает нацию как исторически сложившуюся культурно-языковую общность. Причем обязательными условиями формирования нации является хозяйственное и политическое единство. Нации являются высшей формой развития этноса, который последовательно проходит стадии племени, народности и, соответственно, нации. Окончательное формирование нации примордиалисты связывают с переходом от традиционного к индустриальному обществу или, если использовать марксистскую терминологию, с переходом от феодализма к капитализму [4]. Такой переход сопровождается созданием централизованных государств и единого рынка, что и обеспечивает невиданную до того момента языковую, идейно-духовную консолидацию этнического коллектива и развитие национального самосознания. Подобного рода представления о сущности и процессе становления наций и национального самосознания, естественно, предполагают «этническое» определение нации.

Примордиалистская точка зрения доминировала в XIX – первой половине XX в. С середины прошлого столетия в научном сообществе распространяется конструктивизм. Эта теория обосновывает значительную роль политической и интеллектуальной элиты в конструировании виртуальных сообществ – наций. Политико-интеграционные усилия государственных деятелей вкупе с активностью средств массовой информации и унифицированной системы образования на основе литературного языка позволяют из относительно разнородных этнических групп сформировать политическую нацию как гражданский коллектив [5]. Его члены, помимо, сугубо этнической идентификации, являются носителями национальной идентичности, осознают себя жителями какого-либо государства, разделают общепринятые в этом государстве ценности и следуют установленным формам поведения.

Развитие «этнических» представлений о нации, с точки зрения конструктивистов, в полиэтнических государствах ведет к стимулированию сепаратизма не только этнических меньшинств, но и этнического большинства. Привычное выражение «Россия – многонациональная страна» с позиций конструктивизма представляется некорректным. Россию следует назвать мононациональной и, в то же время, полиэтнической страной, поскольку она населена одной нацией – россиянами и множеством этносов – русскими, татарами, калмыками и пр.

Национальное самосознание члена политической нации не заменяет этническое самосознание, но лишь вымещает его из сферы государствообразования. Это означает, что этническое самосознание не должно определять политическую лояльность индивида, его приверженность господствующим политико-юридическим принципам и нормам гражданского общежития. Этническое самосознание может определять позицию индивида в вопросах выбора традиций, культурных норм, форм мышления.

Дискуссии вокруг определения нации, таким образом, имели после Первой мировой войны и имеют сейчас не только научный, но и политический смысл. Иначе говоря, эта проблема не сводится лишь к обнаружению научной истины.

 

Примечания

1. Колосов В.А. Примордиализм и современное национально-государственное строительство // Полис. 1998. № 3. С. 95-107.

2. Гумилев Л. Этносфера: История людей и история природы. М., 1993.

3. Кара-Мурза С.Г. Демонтаж народа. http://www.kara-murza.ru /books/demontag/index.html

4. Маркс К., Энгельс Ф. Немецкая идеология // Соч. Т. 3. С. 30.

5. Кисс Э. Национализм реальный и идеальный. Этническая политика и политические процессы // Этничность и власть в полиэтнических государствах. М., 1994. С. 151.

Уваров Г.В.