Я не решаюсь спорить и ставлю кассету, которая давно лежит у меня в машине. Это самые популярные мелодии из разных мюзиклов.

На голове у кристиана обещанная соломенная шля­па с лентой в синюю и красную полоску. Еще он надел голубой свитер с v-образным воротом и большие солн­цезащитные очки. У меня такое чувство, что кристиан появился в салоне моей машины прямиком из восьми­десятых годов. Я надела в дорогу единственную соломен­ную шляпу, которую нашла у себя в гардеробе – розо­вого цвета, с мягкими полями и широкой оранжевой лентой на тулье. Поля шляпы то и дело опускаются че­ресчур низко, загораживая обзор, поэтому время от вре­мени автомобиль бросает из стороны в сторону. На носу сидят огромные солнцезащитные очки от шанель в сти­ле жаклин кеннеди. Правда, солнце сегодня спрятано за тучами, поэтому у меня не всегда получается разгля­деть, красный на светофоре свет или зеленый. Чует мое сердце – нелегкая будет поездка!

Из всех песен на кассете кристиану понравилась только одна – «все проходит». Он пытается запомнить слова и прокручивает ее несколько раз подряд. На чет­вертый раз я не выдерживаю, достаю кассету из авто­магнитолы и бросаю подальше, на заднее сиденье.

– какой ты, оказывается, иногда бываешь вреди­ной, – говорит кристиан.

– не ворчи, – отвечаю я. – подъезжаем к авто­страде. Сейчас начнется время уитни.

– считай, что тебе повезло.

Кристиан вставляет диск с хитами уитни хьюстон. Мы натри голоса поем «откуда мне знать», «меня зо­вут не сьюзан», «хочу потанцевать», «храню любовь лишь для тебя» и «любовь все исправит».

– итак, о чем будем разговаривать? – спрашиваю я. – или лучше в слова поиграем?

– или?

Кристиан смотрит на меня искоса с озорной улыб­кой.

– или что? – не понимаю, куда он клонит.

Я пытаюсь повернуться к кристиану, не выворачи­вая следом руль, но неудачно. Машина резко дергает­ся в сторону.

– следи за дорогой, – говорит кристиан строгим тоном, указывая рукой вперед. – или поговорим... Об эдриане?

– господи боже! Опять! Просто невероятно. Я-то надеялась оставить свои проблемы дома, пережить ма­ленькое романтическое приключение, провести день интересно. Мне надоело думать и говорить об одном и том же! Я устала! И вообще понятия не имею, что мне делать дальше.

– ты собираешься привести его с собой в суббо­ту? – спрашивает кристиан и поправляет шляпу, гля­дя в зеркало и стараясь повернуть поля под таким уг­лом, под которым они лучше всего гармонируют с его профилем.

– не знаю. Наверное.

– но зачем? – спрашивает кристиан и с глубоким вздохом роняет руки на колени. – зачем, зачем, зачем, зачем, зачем?

– дело сделано, кристиан.

– ты ведь знаешь, что кэгни опять расстроится, вы, ребята, надуетесь друг на друга, а потом...

– а потом не случится ровным счетом ничего. У меня с кэгни нет никаких отношений, а с эдрианом есть. Я не могу просто взять и оттолкнуть его, не дав ни малейшего шанса. Тем более что он ушел от невесты. Тем более что я переспала с ним не далее как сегодня днем. Я не хочу чувствовать себя шлюхой.

– ты не шлюха, санни.

– я знаю. Я говорю, что не хочу чувствовать себя шлюхой.

Я перестраиваюсь в правый ряд и включаю пово­рот, давая понять другим водителям, что собираюсь свернуть с автострады.

– может быть, тебе просто нравится секс, – вслух размышляет кристиан.

– может быть, может быть... Как по-твоему, не выключить ли уитни, раз мы съезжаем с автострады?

– пожалуй, лучше выключить. Скажи-ка, что ты сейчас видишь в эдриане, помимо того, что тебе нра­вилось с самого начала?

– он очень неплохой экземпляр бойфренда.

– ничего подобного! Твой эдриан – жалкий комп­ромисс, завернутый в подарочную бумагу. Ты всю жизнь прождешь от него романтических слов или поступков, а их не будет. И не потому, что эдриан такой стеснитель­ный, а потому, что он на подобные вещи не способен.

– ну, а кэгни, конечно, гораздо романтичнее, чем эдриан!

– если кэгни тебя полюбит, милая, ты будешь ви­деть это в его глазах всякий раз, когда он на тебя по­смотрит. Он никогда не выставит тебя дурой и никогда не обидит. Ты всегда будешь чувствовать себя един­ственной и неповторимой. Эдриан может стать макси­мум второсортным бойфрендом, а кэгни – первосорт­ным мужем.

– ну разумеется! В семейной жизни у него завид­ный опыт.

Я изо всех сил стараюсь не думать о кэгни так, как меня заставляет кристиан. Если я дам слабину и пове­рю, что удастся заполучить кэгни джеймса, эдриан на его фоне совсем поблекнет.

– нет, санни, его предыдущие браки значения не имеют. Он мог бы стать идеальным мужем именно для тебя.

– кристиан, ты совсем выжил из своего блестяще­го ума! Подозреваю, что виновата шляпа: она удержи­вает глупые мысли в голове, вместо того чтобы дать им улететь в космос.

– ну почему я один вижу то, чего не видят осталь­ные? – грустно спрашивает кристиан и снимает шля­пу, а заодно и очки.

– а чего не видят остальные?

Кристиан поворачивается ко мне:

– того, что вы с кэгни могли бы влюбиться друг в друга, если бы захотели.

Он говорит очень тихо, однако его слова заполня­ют салон автомобиля до отказа.

–я тоже это вижу, – признаюсь я негромко и, стя­нув с головы шляпу, забрасываю ее на заднее сиденье вместе с солнцезащитными очками.

– тогда почему вы оба так упорствуете и сопро­тивляетесь? – спрашивает кристиан со страдальче­ским и совершенно искренним недоумением в голосе.

– потому что! Ты не представляешь, как трудно почти всю свою жизнь провести в одиночестве, а по­том вдруг оказаться... В ином мире! Я надеялась совсем на другое! Я думала, что похудею и превращусь в бритни спирс или кристину агилеру. И не смейся, пожа­луйста, я говорю серьезно! Я думала, что буду выгля­деть как кинозвезда. Надеялась, что стану сногсшиба­тельной...

– ты и так очень красивая, санни, – с грустью го­ворит кристиан.

– я знаю. Знаю, что я не уродливая, а весь этот звезд­ный блеск, как правило, искусственный. Я уже начи­наю принимать себя такой, какая есть. Мне больше не хочется стать красивее, идеальнее, стройнее. Я собой довольна.

– ты более чем в порядке, санни.

Кристиан сжимает мою руку, лежащую на рулевом колесе.

– внешность – не самое главное в жизни. Конеч­но, я счастлива, что похудела и поправила здоровье, но большего мне не надо. Я не стремлюсь к идеалу. Я толь­ко недавно поняла, что не хочу заменять одну зависи­мость другой. Не хочу заразиться тщеславием. Лучше я буду счастлива тем, что у меня есть. Сейчас я пони­маю, что больше всего вреда причиняет сама зависи­мость, причем не важно, от еды ты зависишь или от стремления к идеальной внешности...

– вот и прекрасно, – вздыхает кристиан, разгля­дывая себя в зеркале. – прекрасно, что ты поняла это, потому что многие люди всю жизнь проводят в погоне за идеальной внешностью.

– меня не обязательно успокаивать, – говорю я, сворачивая налево.

– я тебя не успокаиваю. Я говорю правду. Некото­рые люди – не больше, чем сумма своих внешних дан­ных.

– ничего удивительного. В наши дни многие слов­но помешались. Как будто их ничто не волнует в чело­веке, кроме его веса или формы носа.

– кэгни ненавидит «наши дни», – тихо говорит кристиан.

– и правильно делает.

– согласен, – подтверждает кристиан и снова надевает темные очки.

Мы продолжаем ехать по направлению к портсму­ту на скорости, недопустимо высокой даже для авто­страды. Мимо проносятся сосны, уходящие кронами в свинцово-серое небо. Наверное, мир устроен непра­вильно, если живущим в нем созданиям чаще всего приходится судить друг о друге по внешности. Цветы щеголяют яркими душистыми бутонами, привлекая пчел, павлины распускают хвосты, привлекая самок. Таков закон природы, но не ошибка ли полагаться ис­ключительно на него?

Следующие двадцать минут проходят в благосло­венном молчании. Портсмут, к счастью, все ближе и ближе. Наконец, кристиан со вздохом спрашивает, не могли бы мы по пути на таможню заехать в военно-морскую академию. Ему очень хочется там побывать. Вместо ответа я прошу его о том, о чем хотела попро­сить очень давно:

– расскажи мне о его женах, кристиан.

Я смотрю на дорогу, ни на секунду не отводя взгляд в сторону, и чувствую, что в моем голосе звучит не столько просьба, сколько требование. Мне очень важ­но, практически необходимо узнать то, о чем я спра­шиваю.

– по-моему, – произносит кристиан, глядя на меня искоса, – это не очень хорошая идея.

Я смотрю на кристиана, затем на дорогу, затем сно­ва на кристиана и снова на дорогу.

– расскажи мне о его женах, – повторяю я с улыб­кой.