Уголовно-процессуальная деятельность следователя как правовая категория

Уголовно-процессуальная деятельность следователя имеет специфический предмет: событие, которое имело место в прошлом. Восстановление обстоятельств происшедшего события осуществляется мысленно, а также путем воссоздания обстановки, складывавшейся до совершения, во время совершения и после совершения действий, относительно которых имеется предположение о том, что они являются преступлением. Отсюда следует, что значительную, если не большую часть уголовно-процессуальной деятельности следователя составляет мыслительная деятельность. Однако она отличается от многих видов мыслительной деятельности своими познавательными целями. В то же время ретроспективный характер уголовно-процессуальной деятельности следователя неотделим от постоянной необходимости прогнозирования. Особенно это относится к прогнозированию результатов следственных действий. Кроме того, уголовно-процессуальный закон, представляя следователю право поставить перед руководителем следственного органа вопрос об освобождении обвиняемого от уголовной ответственности предполагает прогнозирование следователем возможных последствий принимаемого решения. Такое прогнозирование осуществляется на основании полученных в процессе расследования фактических данных, свидетельствующих о том, что по своим морально-психологическим качествам обвиняемый может быть исправлен без применения к нему мер уголовного наказания, а также данных о том, что для процесса исправления освобожденного от уголовной ответственности достаточно тех социальных связей, в которых он окажется оставаясь на свободе.

Прогностический характер уголовно-процессуальной деятельности следователя является одной из причин следственных ошибок, допускаемых при расследовании уголовных дел. Чаще всего такие ошибки состоят в том, что следователь, прогнозируя будущий результат следственного действия, не обращает внимания на то, что при этом оказывается нарушенной процедура достижения прогнозируемого результата или содержание полученных фактических данных (обстоятельств) не соответствует представлению следователя о том, какими они должны быть, либо процессуальные средства, избранные для достижения определенного результата не адекватны ему и т.д. В итоге принимаемые решения порой оказываются необоснованными, ибо выводы из полученных фактических данных «подгоняются» под заранее заданный результат. К сожалению, эта проблема качества уголовно-процессуальной деятельности следователя в процессуальной литературе разработана слабо.

Существенной особенностью уголовно-процессуальной деятельности следователя, тесно связанной с её прогностическим характером, является то, что процессуальные решения следователю приходится зачастую принимать при дефиците информации и времени либо при избытке информации, что оказывает влияние на качество и эффективность уголовно-процессуальной деятельности следователя. Это обусловлено следующими причинами.

В первом случае нередко создается ситуация, в которой следователь, опираясь на собственный опыт относительно знания цели, достигаемой в ходе выполнения некоторой совокупности процессуальных действий, не использует все необходимые в данном случае процессуальные средства и в результате, при принятии решения, недостающую достоверную информацию подменяет предположениями о том, как могли, по его представлению, развиваться события. Иначе говоря, в таком случае следователь не умеет определить, какой именно доказательственной информации недостает для того, чтобы принимаемое решение отвечало требованиям обоснованности.

Одним из возможных вариантов рассматриваемой ситуации может быть принятие решения с одновременным дефицитом и доказательственной информации, и времени. В таком случае следователь принимает решение, прогнозируя по уже имеющимся материалам дела, какую именно необходимую ему доказательственную информацию он получит в будущем. Нередко такая ситуация складывается при принятии решения об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу до предъявления обвинения.Следователь убежден в том, что имеющиеся доказательства дают основания утверждать, что лицо, заключаемое под стражу, совершило преступление и в силу известных причин не может оставаться на свободе до окончания предварительного следствия, однако для формулирования обвинительного тезиса необходимы фактические данные, которые будут получены после выполнения ряда процессуальных действий. В этом и аналогичных случаях от следователя требуется достаточно высокий уровень профессиональной подготовленности к принятию решений на основании безошибочного прогнозирования результатов предстоящей деятельности познавательного характера.

Указанные обстоятельства, к сожалению, не учитываются при оценке правомерности действий следователя в случаях, когда допущенные им ошибки обнаруживаются прокурором или судом, в связи с чем производство по делу прекращается либо дело возвращается следователю для дополнительного расследования. Как правило, его действия оцениваются не с позиции совокупности доказательств, которыми следователь располагает на момент принятия решения, а с позиции результата, полученного при оценке всей совокупности доказательств, собранных по уголовному делу в процессе предварительного следствия, а иногда и с учетом дополнительных доказательств, добытых судом в процессе судебного разбирательства.

При избытке информации следователь иногда не способен безошибочно определить, какие из собранных доказательств обладают свойством относимости и допустимости, что в итоге также приводит к принятию необоснованных решений.

Даже не прибегая к детальному анализу отмеченных особенностей уголовно-процессуальной деятельности следователя можно утверждать, что существует проблема правоприменительного процесса, являющегося основным «двигателем» не только предварительного следствия, но и всего уголовного судопроизводства, а точнее, проблема готовности следователя безошибочно принимать решения в условиях дефицита или избытка доказательственной информации. Причем эта проблема выходит за пределы теории уголовного процесса, так как берет свое начало в процессе профессиональной подготовки будущего следователя.

Познавательная сфера уголовно-процессуальной деятельности следователя множеством нитей связана с практическими действиями, направленными на реализацию выдвинутых следственных версий, мысленных схем процесса расследования и решений, требующих активной деятельности. Вследствие этого, в психологическом отношении уголовно-процессуальная деятельность следователя чрезвычайно сложна, поскольку с точки зрения психологического состояния следователя его деятельность является разноплановой, требует определенной гибкости и связана с необходимостью переключать (и порой незамедлительно) усилия и психологическую настроенность с одного уголовного дела на другое (Дулов А.В. Основы психологического анализа на предварительном следствии. М.: юрид. лит., 1973. С. 30-44; Коновалова В.Е. Правовая психология. Харьков: Изд-во «Основа2, 1990. С. 48-49; и др.). Эта особенность уголовно-процессуальной деятельности характерна лишь для следователя и дознавателя, в то время как суд, например, находится в условиях, обеспечивающих непрерывность восприятия обстоятельств одного и того же уголовного дела с начала судебного разбирательства и до вынесения судебного решения. Данное обстоятельство вряд ли может быть откорректировано путем совершенствования уголовно-процессуального законодательства, регулирующего уголовно-процессуальную деятельность следователя. Поэтому затронутая проблема представляет интерес для разработки научно-практических рекомендаций по организации предварительного следствия, т.е. по выполнению организационной управленческой деятельности. Изучение следственной практики свидетельствует, что не так уж и редки случаи, когда следователи оказываются неспособными к сочетанию предварительной и организационной деятельности в процессе расследования уголовных дел. Поэтому есть все основания для того, чтобы согласиться с В.Е. Коноваловой, которая полагает, что при профессиональной подготовке лиц, выполняющих правоохранительные функции, необходимо учитывать данный фактор, составляя программу их подготовки таким образом, чтобы она включала в себя элементы, позволяющие имитировать, моделировать правовую деятельность во всех ее проявлениях (Коновалова В.Е. Правовая психология. С. 49).

Приведенные характеристики следственной деятельности дают, на наш взгляд, основание для формулирования определения уголовно-процессуальной деятельности следователя как совокупности мыслительных и практических действий (операций), направленных на достижение закрепленных в уголовно-процессуальном законодательстве социально-значимых целей, выполняемых в соответствии с действующими нормативными предписаниями, научно-практическими рекомендациями и социально-психологическими факторами, детерминирующими социальную деятельность по расследованию общественно опасных деяний и преступлений.

Такое определение, само собой разумеется, не претендует на исчерпывающее перечисление всех признаков уголовно-процессуальной деятельности следователя. Будучи рабочим, гипотетическим, оно является всего лишь теоретической конструкцией, отталкиваясь от которой можно перейти к рассмотрению конкретных видов уголовно-процессуальной деятельности следователя.