Основания для избрания меры пресечения в виде заключения под стражу и проблемы их установления

В соответствии с ч.1 ст.97 УПК РФ любая мера пресечения, в том числе и заключение по стражу, может быть избрана при наличии достаточных оснований полагать, что обвиняемый или подозреваемый:

1) скроется от дознания, предварительного следствия или суда;

2) может продолжать заниматься преступной деятельностью;

3) может угрожать свидетелю, иным участникам уголовного судопроизводства, уничтожить доказательства либо иным путем воспрепятствовать производству по уголовному делу.

Кроме того, согласно ч.2 ст.97 УПК РФ мера пресечения может быть избрана для обеспечения исполнения приговора.

Содержание ст.97 УПК РФ предопределяет необходимость уяснения каждого из указанных в ней оснований и механизма получения сведений, подтверждающих их наличие или отсутствие, а, следовательно, возможность или невозможность избрания меры пресечения в виде заключения под стражу.

В правоприменительной практике сложилось более или менее единое понимание сущности закрепленных в ч.1 ст.97 УПК РФ оснований для избрания мер пресечения, в том числе и заключения под стражу, что нашло свое отражение в юридической науке. Как показывает изучение юридической литературы, в теории и практике уголовного процесса нет существенных противоречий относительно характера сведений, которые позволяют правоприменителям сформулировать выводы о наличии оснований для избрания меры пресечения.

Проиллюстрируем данный тезис суждениями относительно конкретных оснований, высказанными в научной и учебной литературе, а также в комментариях уголовно-процессуального законодательства.

А. Основанием полагать, что обвиняемый или подозреваемый скроется от дознания, предварительного следствия или суда (п.1 ч.1 ст.97 УПК РФ), по мнению авторов, являются:

Ø доказательства, подтверждающие желание лица скрыться от осуществления в отношении его уголовного преследования и (или) судебного разбирательства, т.е. показания свидетелей, изменение лицом места жительства, внезапное увольнение с работы, переезд семьи в неизвестное для дознавателя, следователя и прокурора место, покушение на побег из изолятора временного содержания и т.п. Гриненко А.В. Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации (постатейный) / А.В. Гриненко. М.: Эксмо, 2006. С.301;

Ø сведения о прошлых фактах аналогичного поведения; покушение на побег, оказание сопротивления при задержании, нарушение ранее избранной меры пресечения, неявки по вызову без уважительных причин, длительное нахождение в розыске по другим делам, отсутствие постоянного места жительства, неустановленность личности и т.д. (Калиновский К.Б. Меры процессуального принуждения // Уголовный процесс: учебник / А.В. Смирнов, К.Б. Калиновский; под общ. ред. проф. А.В. Смирнова. 3-е изд., перераб. и доп. М.: КНОРУС, 2007. С.240; Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации. Постатейный / А.В. Смирнов, К.Б. Калиновский; под общ. ред. проф. А.В. Смирнова. 3-е изд., перераб. и доп. М.: КНОРУС, 2007. С.296);

Ø приобретение проездных билетов, снятие с регистрационного учета, увольнение с работы, снятие с военного учета, распродажа имущества (Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации / Отв. ред. В.И. Радченко; науч. ред. В.Т. Томин, М.П. Поляков. - 2-е изд., перераб. и доп. - М.: Юрайт-Издат, 2006. С.300); и т.п.

Б. О наличии основания, предусмотренного п.2 ч.1 ст.97 УПК РФ – обвиняемый или подозреваемый может продолжать заниматься преступной деятельностью – могут свидетельствовать следующие обстоятельства:

Ø характер совершенного преступления (Даньшина Л.И. Возбуждение уголовного дела и предварительное расследование в уголовном процессе России: Учебное пособие для вузов / Л.И. Даньшина. М.: Издательство «Экзамен», 2003. С.128);

Ø возбуждение в отношении обвиняемого или подозреваемого нового уголовного дела в то время, когда в отношении его уже осуществляется уголовное преследование (Гриненко А.В. Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации (постатейный) / А.В. Гриненко. М.: Эксмо, 2006. С.301);

сведения о наличии не снятой и не погашенной судимости, об обвинении в совершении нескольких преступлений или в совершении преступления группой лиц, о захвате его при совершении преступления (Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации. Постатейный / А.В. Смирнов, К.Б. Калиновский; под общ. ред. проф. А.В. Смирнова. 3-е изд., перераб. и доп. М.: КНОРУС, 2007. С.296); и т.д.

Вместе с тем, по поводу данного основания для избрания меры пресечения в теории уголовного процесса высказано критическое, но справедливое замечание. Так, например, комментируя ст.97 УПК РФ К.Б. Калиновский пишет: «Формулировка этого основания неудачна. Она противоречит презумпции невиновности (ст.49 Конституции РФ, ст.14 УПК РФ). Обвиняемый предполагается невиновным даже в прошлых преступлениях, тем более – в данном деле. Будущие преступления обвиняемого не затрагивают интересов сторон в данном деле. Основанием избрания меры пресечения является угроза не материальных, а процессуальных правонарушений. Поэтому возможные преступные посягательства обвиняемого на потерпевшего, свидетеля, следователя или судью – это воспрепятствование производству по уголовному делу, т.е. другое основание для избрания меры пресечения. В связи с этим комментируемая норма требует ограничительного толкования» (Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации. Постатейный / А.В. Смирнов, К.Б. Калиновский; под общ. ред. проф. А.В. Смирнова. 3-е изд., перераб. и доп. М.: КНОРУС, 2007. С.296).

Обращаясь к данному вопросу в учебнике, К.Б. Калиновский несколько иначе излагает собственную позицию: «Пока продолжается преступление, разбирательство по нему невозможно, потому что уголовный процесс ведется по поводу прошлых событий. Однако опасность совершения обвиняемым других, новых преступлений справедливо оспаривается как основание для избрания меры пресечения. Ограничение личной свободы обвиняемого «несоизмеримо с вероятным злом совершения им нового преступления уже потому, что последнее может не наступить», – писал И.Я. Фойницкий (Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства. Т.II. СПб.: Альфа, 1996. С.330). Вывод о возможности совершения других преступлений противоречит презумпции невиновности, которая предполагает невиновность даже в прошлых преступлениях, не говоря уже о будущих (ст.49 Конституции РФ, ст.14 УПК РФ). Кроме того, основанием избрания меры пресечения является угроза процессуальных, а не материальных нарушений. Поэтому возможные преступные посягательства обвиняемого (например, в отношении потерпевшего, свидетеля, следователя или судьи) – это скорее воспрепятствование производству по данному делу, т.е. другое основание для избрания меры пресечения» (Калиновский К.Б. Меры процессуального принуждения // Уголовный процесс: учебник / А.В. Смирнов, К.Б. Калиновский; под общ. ред. проф. А.В. Смирнова. 3-е изд., перераб. и доп. М.: КНОРУС, 2007. С.240).

В. Под основанием, предусмотренным п.3 ч.1 ст.97 УПК РФ – обвиняемый может угрожать свидетелю, иным участникам уголовного судопроизводства, уничтожить доказательства либо иным путем воспрепятствовать производству по уголовному делу – принято понимать:

умышленное создание помех к установлению события преступления и виновности обвиняемого путем совершения незаконных действий (Фомин М.Ю. Защита прав лиц, заключенных под стражу. Дис.... канд. юрид. наук. М.. 2001. С.51-52);

наличие заявлений свидетелей, иных участников уголовного судопроизводства об угрозах в их адрес, результаты контроля и записи телефонных и иных переговоров и т.д. (Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации в редакции Федерального закона от 29 мая 2002 года / Под общ. и научн. ред. д.ю.н., проф. А.Я. Сухарева. М.: НОРМА, 2002. С.186).

По мнению Н.В. Булановой, воспрепятствование установлению любого из обстоятельств, подлежащих доказыванию при производстве по уголовному делу в соответствии с ч.1 ст.73 УПК РФ, включая характер и размер вреда, причиненного преступлением; обстоятельства, характеризующие личность обвиняемого; обстоятельства и отягчающие наказание, также должно рассматриваться как основание для применения меры пресечения (Буланова Н.В. Заключение под стражу при предварительном расследовании преступлений. Научно-методическое пособие / Под ред. доктора юридических наук М.Е. Токаревой. М.: Юрлитинформ, 2005. С.71-72).

Исследователи выделяют две самостоятельных группы способов противодействия расследованию: 1) действия, не влекущие уголовной ответственности, и связанные с расследуемым преступлением (например, уничтожение доказательств по делу); и 2) действия, образующие самостоятельный состав преступления (например, физическое насилие в отношении свидетелей и потерпевших).

По данным Н.В. Булановой, полученным в результате проведенного автором исследования, путем опроса прокуроров и следователей, в настоящее время противодействие расследованию носит весьма распространенный характер. Только 20% опрошенных не сталкивались с ним при расследовании преступлений. Респонденты указали, что, как правило, оно выражается в угрозах свидетелям и потерпевшим (60% опрошенных), в уничтожении и фальсификации доказательств по уголовному делу (30% опрошенных), в подкупе, обещании каких-либо благ (27,4% опрошенных), в угрозах либо физическом насилии в отношении близких родственников потерпевших (6% опрошенных), в совершении противоправных действий в отношении соучастников преступления (2,6% опрошенных), в угрозах прокурору, следователю, переводчикам (2,5% опрошенных), в подкупе судей, руководителей следственных и оперативных подразделений, прокуратуры (1,7% опрошенных), в уклонение от явки к следователю (0,8% опрошенных).

Аналогичные сведения получены также в результате исследовании, которые были проведены другими авторами (Бабаева Э.У. Противодействие предварительному расследованию и пути его преодоления. Науч.-практич. пособие. М., 2001).

Вместе с тем, закрепленное в п.3 ч.1 ст.97 УПК РФ основание для избрания мер пресечения в юридической литературе воспринимается неоднозначно. В частности, К.Б. Калиновский утверждает, что закрепленная в п.3 ч.1 ст.97 УПК РФ формулировка допускает расширительное толкование опасности действий обвиняемого, а это ведет для него к неоправданным лишениям. Развивая эту мысль, автор пишет далее: «В состязательном процессе обвиняемый не обязан помогать органам уголовного преследования выявить истину. Его отказ от дачи показаний или дача ложных показаний не может быть основанием для применения или ужесточения меры пресечения. Обвиняемый как сторона процесса вправе использовать любые не запрещенные законом средства и способы для защиты от обвинения (п.21 ч.4 ст.47). Воспрепятствование производству по делу может служить основанием для принятия меры пресечения лишь при создании обвиняемым себе несправедливых преимуществ, нарушении им уголовно-процессуальной процедуры. Общественная опасность такого нарушения иногда способна сделать его преступлением и повлечь дополнительное уголовное преследование (воспрепятствование осуществлению правосудия и производству предварительного расследования – ст.294 УК РФ; посягательство на жизнь лица, осуществляющего правосудие или предварительное расследование, – ст.295 УК РФ; угроза или насильственные действия в связи с осуществлением правосудия или производством предварительного расследования – ст. 296 УК РФ; провокация или дача взятки – ст. 304, 291 УК РФ; подкуп или принуждение к даче показаний или уклонению от дачи показаний либо к неправильному переводу – ст. 309 УК РФ). Действия, препятствующие производству по делу, могут и не носить преступного характера, но нарушать процессуальные «правила игры», например уничтожение следов преступления на месте происшествия. О наличии возможного воспрепятствования производству по делу могут свидетельствовать служебная или личная зависимость свидетеля или потерпевшего от обвиняемого, его высокое должностное положение.

Вероятность незаконного противодействия выяснению истины уменьшается вместе с движением уголовного дела (закреплением следов), поэтому с завершением предварительного расследования надобность меры пресечения по этому основанию может отпасть» (Калиновский К.Б. Меры процессуального принуждения // Уголовный процесс: учебник / А.В. Смирнов, К.Б. Калиновский; под общ. ред. проф. А.В. Смирнова. 3-е изд., перераб. и доп. М.: КНОРУС, 2007. С.240-241).

Что касается закрепленного в ч.2 ст.97 УПК РФ положения, согласно которому «мера пресечения может избираться также для обеспечения исполнения приговора», то по данному вопросу в современной юридической литературе по этому вопросу высказываются диаметрально противоположные суждения.

Так, например, С.П. Щерба считает, что меры пресечения обеспечивают неотвратимость ответственности и отправление справедливого правосудия, и поэтому для обеспечения исполнения приговора они применяются исключительно судом и только в отношении осуждено, имея своей целью предупредить его уклонение от отбывания назначенного наказания (Научно-практический комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации / Под общ. ред. В.М. Лебедева; Науч. ред. В.П. Божьев. М.: Спарк, 2002. С.222).

Аналогичную позицию по данному вопросу занимает А.В. Гриненко, когда комментируя ч.2 ст.97 УПК РФ пишет о том, что данное основание, как правило, применяется судом при разрешении вопроса об избрании меры пресечения в отношении подсудимого… С другой стороны, органы или должностные лица, избирающие меры пресечения на стадии предварительного расследования, вместе с иными основаниями вправе в решении ссылаться и на необходимость обеспечения исполнения приговора (Гриненко А.В. Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации (постатейный) / А.В. Гриненко. М.: Эксмо, 2006. С.302). Таким образом, в контексте приведенного суждения самостоятельное применение данной меры пресечения не допускается.

Встречаются и более осторожные суждения по данному вопросу: «Мера пресечения для обеспечения исполнения приговора прежде всего связана с назначенным судом наказанием. Например, назначение судом лишения свободы реально может быть достаточным основанием для заключения осужденного под стражу в порядке применения меры пресечения в зале судебного заседания» (Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации в редакции Федерального закона от 29 мая 2002 года / Под общ. и научн. ред. д.ю.н., проф. А.Я. Сухарева. М.: НОРМА, 2002. С.186).

Противоречия обнаруживаются в суждениях по данному вопросу, высказанных одними и теми же авторами, но в разных работах. Так, например, К.Б. Калиновский в учебнике по уголовному процессу пишет о том, что «обеспечение исполнения приговора как основание для применения меры пресечения может иметь место, когда по делу уже вынесен обвинительный приговор с назначением наказания, но он еще не вступил в законную силу (не обращен к исполнению)» (Калиновский К.Б. Меры процессуального принуждения // Уголовный процесс: учебник / А.В. Смирнов, К.Б. Калиновский; под общ. ред. проф. А.В. Смирнова. 3-е изд., перераб. и доп. М.: КНОРУС, 2007. С.241). Однако комментируя ст.97 УПК РФ автор утверждает: «Необходимость исполнения приговора является основанием применения меры пресечения в апелляционном и кассационном разбирательстве, когда по делу уже вынесен обвинительный приговор с назначением наказания, но он еще не вступил в законную силу (не обращен к исполнению). Основанием избрания меры пресечения может служить и необходимость исполнения будущего приговора (в стадиях предварительного расследования, подготовки дела к судебному заседанию)» (Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации. Постатейный / А.В. Смирнов, К.Б. Калиновский; под общ. ред. проф. А.В. Смирнова. 3-е изд., перераб. и доп. М.: КНОРУС, 2007. С.297).

В связи с этим не утратил актуальности анализ рассматриваемого основания, проведенный А.А. Чувилевым в период действия УПК РСФСР 1960 года. В тот время почти общепризнанным считалось положение, согласно которому применение меры пресечения для достижения для обеспечения исполнения приговора может иметь, место только в судебных стадиях (Советский уголовный процесс. Общая часть. М., 1973. С.245; Комментарий к Положению о предварительном заключении под стражу. М., 1971. С.19; Зинатуллин 3.3. Уголовно-процессуальное принуждение. Казань, 1981. С.79).

Однако на практике нередко эта мера пресечения избиралась и стадии предварительного расследования. В теории уголовного процесса это объяснялось тем, что исполнение приговора охватывает и вопросы, связанные с возмещением материального ущерба, причиненного преступлением, и если обвиняемый предпринимает активные действия по сокрытию имущества, подлежащего аресту, то это обстоятельство можно рассматривать, как попытку помешать исполнению приговора и повлечь применение меры пресечения.

Обстоятельный анализ данной ситуации, как уже было отмечено, содержится в упоминавшейся выше работе А.А. Чувилева. Автор, в частности пишет, что если обвиняемый скрывает или отчуждает (продает, дарит, меняет на менее ценное и т.д.) имущество, оставленное ему на ответственное хранение после наложения ареста, то бесспорно, что в отношении него может быть избрана мера пресечения – предварительное заключение под стражу в целях обеспечения исполнения приговора в части удовлетворения гражданского иска или конфискации имущества. Правда, в такого рода ситуациях мера пресечения преследует и другую цель – прекращение преступных действий, предусмотренных ст.185 УК РСФСР (ст.312 УК РФ).

Из-за громоздкости многих ценных вещей, а также трудностей, связанных с их изъятием (спальных и мебельных гарнитуров, холодильников, роялей, пианино, цветных телевизоров и т.д.), следователи нередко пользуются предоставленным им законом правом оставить обвиняемому имущество, на которое наложен арест, с разъяснением ответственности за сохранность этого имущества и отобранием об этом подписки. Иногда угроза привлечения к уголовной ответственности в случае нарушения подписки не оказывается достаточно действенным средством, обеспечивающим сохранность имущества, подвергнутого аресту. Какими-либо другими средствами процессуального принуждения, чтобы обеспечить сохранность имущества, а, значит, и возможность исполнения приговора в части удовлетворения гражданского иска или конфискации имущества, кроме применения меры пресечения в виде заключения под стражу, следователь не располагает (Чувилев А.А. Заключение под стражу в качестве меры пресечения. М.: ВШ МВД СССР, 1989. С.7-9).

Не менее дискуссионным в теории и практике уголовного процесса является вопрос о том, из каких источников могут быть получены сведения об основаниях для избрания меры пресечения и в особенности – заключения под стражу.

Анализ литературы, в которой в той или иной мере затрагивается этот вопрос, позволяет сделать вывод о наличии двух диаметрально противоположных точек зрения относительно решения данного вопроса.

В основу одной точки зрения положен тезис, согласно которому основанием для избрания меры пресечения, и главным образом, заключения под стражу могут быть только имеющиеся в уголовном деле доказательства. В частности, Л.И. Даньшина утверждает, что вывод о возможности того или иного ненадлежащего поведения лица, в отношении которого принимается решение о заключении под стражу, должен базироваться на полученных в ходе расследования доказательствах, при этом доказательства должны прямо указывать на возможное ненадлежащее поведение лица, в отношении которого решается вопрос об аресте (Даньшина Л.И. Возбуждение уголовного дела и предварительное расследование в уголовном процессе России: Учебное пособие для вузов / Л.И. Даньшина. М.: Издательство «Экзамен», 2003. С.127).

Другая точка зрения базируется на утверждении о том, что сведения об основаниях для избрания меры пресечения могут быть получены из процессуальных источников, а также из материалов, полученных в ходе проведения оперативно-розыскных мероприятий.

В частности, С.П. Щерба в комментарии ст.97 УПК РФ пишет о том, что основаниями применения меры пресечения являются любые сведения, поученные в процессуальном порядке, которые, с одной стороны, подтверждают участие лица в совершении преступления, с другой – указывают на совершение действий по воспрепятствованию осуществления уголовного правосудия, либо на реальную возможность совершения указанным лицом подобных действий, либо на то, что оно будет продолжать заниматься преступной деятельностью. Такие сведения могут быть получены и в результате ОРД при условии соблюдения требований УПК РФ и ФЗ от 12 августа 1995 г. (в ред. ФЗ от 20 марта 2001 г) «Об оперативно-розыскной деятельности». Материалы ОРД передаются лицу, производящему предварительное расследование, прокурору или в суд в порядке, установленном нормативными актами ведомственного характера (Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации в редакции Федерального закона от 29 мая 2002 года / Под общ. и научн. ред. д.ю.н., проф. А.Я. Сухарева. М.: НОРМА, 2002. С.186).

Аналогичную позицию по данному вопросу занимают и другие авторы (Воронцова Н. Основания применения мер пресечения по УПК РФ РФ // Российский следователь. 2002. №9. С.8-11; Якимович Ю.К., Пан Т.Д. Возбуждение уголовного дела и предварительное расследование по УПК РФ РФ: Учеб.-практич. пособие. Томск, 2003. С.72; Буланова Н.В. Заключение под стражу при предварительном расследовании преступлений. Научно-методическое пособие / Под ред. доктора юридических наук М.Е. Токаревой. М.: Юрлитинформ, 2005. С.75).

Правильно писали в свое время Л.М. Карнеева и Г.М. Миньковский, что особенность решения об избрании меры пресечения заключается в том, что для его принятия достаточно наличия данных, свидетельствующих о вероятности наступления какого-либо последствия, указанного в уголовно-процессуальном законе. Однако все факты, обусловливающие эту вероятность, должны быть установлены достоверно (Карнеева Л.М., Миньковский Г.М. Особенности пределов доказывания при принятии некоторых процессуальных решений в стадии предварительного следствия // Вопросы предупреждения преступности. 1966. Вып.4. С.90).

Более точной представляется вторая из приведенных точек зрения. Как пишут О.М. Цоколова и Н.Е Сурыгина, для применения меры пресечения не требуется, чтобы были совершены какие-либо из перечисленных действий, достаточно обоснованных предположений о том, что они могут быть совершены обвиняемым (подозреваемым). Предположения должны быть основаны на фактических данных, полученных при расследовании или судебном разбирательстве уголовного дела. Необязательно, чтобы эти предположения базировались на процессуальных доказательствах. Более того, такое требование было бы нереальным и явно бы затормозило предварительное расследование. Предположения о возможном неблаговидном поведении обвиняемого могут проистекать из информации, полученной оперативным путем, или из прошлого поведения обвиняемого (Цоколова О.И., Сурыгина Н.Е. Порядок заключения и содержания под стражей на предварительном следствии: Пособие. М.: ВНИИ МВД РФ, 2003. С.12).

Наличие оснований для избрания меры пресечения в виде заключения под стражу должно подтверждаться имеющимися в материалах уголовного дела фактическими данными (доказательствами), указывающими на высокую степень вероятности того, что подозреваемый, обвиняемый скроется от дознания, предварительного следствия или суда, может продолжать заниматься преступной деятельностью, угрожать свидетелю, иным участникам уголовного судопроизводства, уничтожить доказательства либо иным путем воспрепятствовать производству по уголовному делу, а также на невозможность применения к нему иной, более мягкой, меры пресечения. Указанные данные носят «доказательственно-прогностический» характер, дающий вероятностный вывод о будущем поведении обвиняемого, подозреваемого (Еникеев З.Д. Проблемы эффективности мер уголовно-процессуального пресечения. Казань, 1982. С.8). Для применения меры пресечения, в том числе и самой строгой из них – заключение под стражу, органам предварительного расследования, прокурору и суду достаточно располагать сведениями, указывающими на то, что лицо может воспрепятствовать производству по делу. Однако такие опасения должны вытекать из объективных данных, находящихся в материалах уголовного дела.

Такие сведения могут быть получены в результате производства следственных и иных процессуальных действий, например, в результате допроса свидетелей и потерпевших, проведения очных ставок. Вместе с тем формированию обоснованного предположения о возможном воспрепятствовании со стороны обвиняемого, подозреваемого производству по делу могут способствовать сведения о способе, мотивах и целях совершения преступления (например, совершение преступления в составе группы лиц по предварительному сговору либо в составе организованной группы, с целью скрыть другое преступление или облегчить его совершение), данные о личности подозреваемого, обвиняемого (неоднократность совершения преступлений) и т.п. Как правило, «достаточные основания полагать» складываются из совокупности нескольких обстоятельств, установленных по уголовному делу.

В юридической литературе высказано мнение о том, что к моменту принятия решения об избрании меры пресечения должна быть установлена совокупность обстоятельств, свидетельствующих о ненадлежащем поведении обвиняемого в процессе расследования. Избрание же меры пресечения, особенно заключения под стражу, в зависимости от вероятностных, предположительных суждений органов предварительного расследования о возможном противодействии обвиняемого производству по делу нарушает конституционные гарантии прав личности(Смирнов В.В. Арест как мера пресечения, применяемая следователем органов внутренних дел. Хабаровск, 1987. С.24).

В процессуальной литературе высказанные точки зрения подвергаются справедливой, на наш взгляд, критике. В частности, Н.В. Буланова по поводу приведенных выше суждений пишет, что меры пресечения выполняют превентивную, предупредительную роль. Их назначение заключается, прежде всего, в предупреждении неправомерных действий подозреваемого, обвиняемого. Их применение, в зависимости от наступления неблагоприятных последствий, не соответствует сущности этого правового института (Буланова Н.В. Заключение под стражу при предварительном расследовании преступлений. Научно-методическое пособие / Под ред. доктора юридических наук М.Е. Токаревой. М.: Юрлитинформ, 2005. С.74).

Следует поддержать точку зрения Л.В. Брусницына, по мнению которого меры пресечения должны применяться при наличии возможности совершения предусмотренных ч.1 ст.97 УПК РФ негативных деяний. Решение об избрании меры пресечения будет своевременным, если ее применение предотвратит возможность воспрепятствования производству по делу, а не пресечет уже осуществляемые действия (Брусницын Л.В. Некоторые проблемы обеспечения прав жертв преступлений в российском уголовном процессе // Права человека в России и правозащитная деятельность государства // Сборник материалов Всероссийской научно-практической конференции. СПб., 2003. С.256-257).

Обобщая изложенное, следует отметить, что законное и обоснованное решение об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу может быть принято только в случае, когда в материалах уголовного дела, возбужденного в установленном законом порядке уполномоченным на то должностным лицом при наличии законных поводов и оснований, получили свое процессуальное закрепление:

1) фактические данные, подтверждающие событие преступления, за которое уголовным законом предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок свыше 2 лет, и его совершение подозреваемым, обвиняемым, а при наличии исключительных обстоятельств, указанных в законе, – подтверждающие совершение им иного преступления, за которое предусмотрено наказание в виде лишения свободы;

2) фактические данные, указывающие на высокую степень вероятности, что подозреваемый, обвиняемый скроется от дознания, предварительного следствия и суда либо иным путем может воспрепятствовать производству по делу;

3) фактические данные, подтверждающие невозможность избрания в отношении подозреваемого, обвиняемого иной, более мягкой, меры пресечения.

При этом решающее значение для вывода о законности и обоснованности избрания меры пресечения – заключения под стражу имеет выполнение впервые включенного в УПК РФ требования, в соответствии с которым оценка указанных обстоятельств в совокупности должна сформировать у правоприменителя (дознавателя, следователя, судьи) внутреннее убеждение о необходимости и правомерности избрания в отношении подозреваемого, обвиняемого данной меры пресечения и невозможности применения иной, более мягкой, меры пресечения.