Петербургские повести Гоголя: образ маленького человека.

 

Шинель

 

История, произошедшая с Акакием Акакиевичем Башмачкиным, начинается с рассказа о его рождении и причудливом его именовании и переходит к повествованию о службе его в должности титулярного советника.

Многие молодые чиновники, подсмеиваясь, чинят ему докуки, осыпают бумажками, толкают под руку, — и лишь когда вовсе невмоготу, он говорит: «Оставьте меня, зачем вы меня обижаете?» — голосом, преклоняющим на жалость. Акакий Акакиевич, чья служба состоит в переписывании бумаг, исполняет ее с любовью и, даже придя из присутствия и наскоро похлебав щей своих, вынимает баночку с чернилами и переписывает бумаги, принесенные на дом, а если таковых нет, то нарочно снимает для себя копию с какого-нибудь документа с замысловатым адресом. Развлечений, услады приятельства для него не существует, «написавшись всласть, он ложился спать», с улыбкою предвкушая завтрашнее переписывание.

 

Однако таковую размеренность жизни нарушает непредвиденное происшествие. Однажды утром, после многократных внушений, сделанных петербургским морозом, Акакий Акакиевич, изучив свою шинель (настолько утратившую вид, что в департаменте давно именовали ее капотом), замечает, что на плечах и спине она совершенно сквозит. Он решает нести ее к портному Петровичу, чьи повадки и биография вкратце, но не без детальности изложена. Петрович осматривает капот и заявляет, что поправить ничего нельзя, а придется делать новую шинель. Потрясенный названною Петровичем ценой, Акакий Акакиевич решает, что выбрал неудачное время, и приходит, когда, по расчетам, Петрович похмелен, а потому и более сговорчив. Но Петрович стоит на своем. Увидев, что без новой шинели не обойтись, Акакий Акакиевич приискивает, как достать те восемьдесят рублей, за которые, по его мнению, Петрович возьмется за дело. Он решается уменьшить «обыкновенные издержки»: не пить чаю по вечерам, не зажигать свечи, ступать на цыпочках, дабы не истереть преждевременно подметок, реже отдавать прачке белье, а чтобы не занашивалось, дома оставаться в одном халате.

 

Жизнь его меняется совершенно: мечта о шинели сопутствует ему, как приятная подруга жизни. Каждый месяц он наведывается к Петровичу поговорить о шинели. Ожидаемое награждение к празднику, против ожидания, оказывается большим на двадцать рублей, и однажды Акакий Акакиевич с Петровичем отправляется в лавки. И сукно, и коленкор на подкладку, и кошка на воротник, и работа Петровича — все оказывается выше всяких похвал, и, ввиду начавшихся морозов, Акакий Акакиевич однажды отправляется в департамент в новой шинели. Событие сие не остается незамеченным, все хвалят шинель и требуют от Акакия Акакиевича по такому случаю задать вечер, и только вмешательство некоего чиновника (как нарочно именинника), позвавшего всех на чай, спасает смущенного Акакия Акакиевича.

 

После дня, бывшего для него точно большой торжественный праздник, Акакий Акакиевич возвращается домой, весело обедает и, посибаритствовав без дел, направляется к чиновнику в дальнюю часть города. Снова все хвалят его шинель, но вскоре обращаются к висту, ужину, шампанскому. Принужденный к тому же Акакий Акакиевич чувствует необычное веселье, но, памятуя о позднем часе, потихоньку уходит домой. Поначалу возбужденный, он даже устремляется за какой-то дамой («у которой всякая часть тела была исполнена необыкновенного движения»), но потянувшиеся вскоре пустынные улицы внушают ему невольный страх. Посреди огромной пустынной площади его останавливают какие-то люди с усами и снимают с него шинель.

 

Начинаются злоключения Акакия Акакиевича. Он не находит помощи у частного пристава. В присутствии, куда приходит он спустя день в старом капоте своем, его жалеют и думают даже сделать складчину, но, собрав сущую безделицу, дают совет отправиться к значительному лицу, кое может поспособствовать более успешному поиску шинели. Далее описываются приемы и обычаи значительного лица, ставшего значительным лишь недавно, а потому озабоченным, как бы придать себе большей значительности: «Строгость, строгость и — строгость», — говаривал он обыкновенно«. Желая поразить своего приятеля, с коим не виделся много лет, он жестоко распекает Акакия Акакиевича, который, по его мнению, обратился к нему не по форме. Не чуя ног, добирается тот до дома и сваливается с сильною горячкой. Несколько дней беспамятства и бреда — и Акакий Акакиевич умирает, о чем лишь на четвертый после похорон день узнают в департаменте. Вскоре становится известно, что по ночам возле Калинкина моста показывается мертвец, сдирающий со всех, не разбирая чина и звания, шинели. Кто-то узнает в нем Акакия Акакиевича. Предпринимаемые полицией усилия для поимки мертвеца пропадают втуне.

 

В то время одно значительное лицо, коему не чуждо сострадание, узнав, что Башмачкин скоропостижно умер, остается страшно этим потрясен и, чтобы сколько-нибудь развлечься, отправляется на приятельскую вечеринку, откуда едет не домой, а к знакомой даме Каролине Ивановне, и, среди страшной непогоды, вдруг чувствует, что кто-то ухватил его за воротник. В ужасе он узнает Акакия Акакиевича, коий торжествующе стаскивает с него шинель. Бледный и перепуганный, значительное лицо возвращается домой и впредь уже не распекает со строгостью своих подчиненных. Появление же чиновника-мертвеца с тех пор совершенно прекращается, а встретившееся несколько позже коломенскому будочнику привидение было уже значительно выше ростом и носило преогромные усы.

 

Записки сумасшедшего

 

Титулярный советник Аксентий Иванович Поприщин, сорока двух лет, ведет свои дневниковые записи на протяжении четырех с лишним месяцев.

 

В дождливый день вторника третьего октября 1933 г. Поприщин в своей старомодной шинели отправляется, припозднившись, на нелюбимую службу в одно из отделений петербургского департамента в надежде разве что получить от казначея наперед немного денег из жалованья. По дороге замечает подъехавшую к магазину карету, из которой выпархивает прелестная дочь директора департамента, где он служит. Герой нечаянно подслушивает разговор дочкиной собачонки Меджи с собачкой Фиделькой, принадлежащей двум проходящим мимо дамам. Удивившись сему факту, Поприщин вместо службы отправляется за дамами и узнает, что они живут в пятом этаже дома Зверкова, что у Кокушкина моста.

 

На следующий день Поприщин, очинивая перья в кабинете директора, случайно встречается с его дочерью, которой все более очаровывается. Он даже подает ей упавший на пол платок. В течение месяца его нескромное поведение и грезы относительно этой молодой особы становятся заметны для окружающих. Начальник отделения даже выговаривает ему. Тем не менее Поприщин тайно проникает в дом его превосходительства и, желая вызнать что-нибудь о барышне, вступает в разговор с собачонкой Меджи. Последняя от разговора уклоняется. Тогда Поприщин отправляется в дом Зверкова, поднимается на шестой этаж (ошибка Гоголя!), где живет со своими хозяйками собачка Фиделька, и похищает из её угла ворох мелких бумажек. Это оказывается, как и предполагал Поприщин, перепиской двух подруг-собачонок, из которой он узнает для себя много важного: о награждении директора департамента очередным орденом, об ухаживании за его дочкой, которую, оказывается, зовут Софи, некоего камер-юнкера Теплова и даже о самом себе, совершенном уроде вроде «черепахи в мешке», при виде которого Софи не может удержаться от смеха. Эти записки собачонок, как и вся проза Гоголя, полны упоминаний о множестве случайных персонажей, вроде некоего Бобова, похожего в своем жабо на аиста, или Лидиной, которая уверена, что у нее голубые глаза, в то время как у нее они зеленые, или собаки Трезора с соседнего двора, любезной сердцу пишущей эти письма Меджи. Наконец Поприщин узнает из них, что дело у Софи с камер-юнкером Тепловым явно идет к свадьбе.

 

Несчастная любовь вкупе с тревожными сообщениями газет окончательно повреждают рассудок Поприщина. Его волнует попытка упразднить испанский престол в связи со смертью короля. А ну как он, Поприщин, и есть тайный наследник, то есть лицо знатное, из тех, что любят и почитают окружающие? Чухонка Мавра, которая служит Поприщину, первой узнает эту потрясающую новость. Через три с лишним недели прогула «испанский король» Поприщин заходит к себе на службу, перед директором не встает, на бумаге ставит подпись «Фердинанд VIII», после чего пробирается в директорскую квартиру, пытается объясниться с Софи, делая при этом открытие, что женщины влюбляются в одного черта. Напряженное ожидание Поприщиным испанских депутатов разрешается наконец их приездом. Но «Испания», в которую его отвозят, весьма странная земля. Там множество грандов с выбритыми головами, их бьют палками, капают на темя холодную воду. Очевидно, что здесь правит великая инквизиция, которая и мешает Поприщину делать великие, достойные его поста открытия. Он пишет слезное письмо матушке с мольбой о помощи, но шишка под самым носом у алжирского бея вновь отвлекает его бедное внимание.

 

Некоторая проблема состоит в том, что сам Гоголь не выпускал сборника «Петербургские повести» - просто так в народе обозначаются 5 повестей (Невский проспект, Нос, Портрет, Шинель, Записки сумасшедшего), частично выпущенных сперва Гоголем в сборнике «Арабески», а позже опубликованных доработанными в журналах. Объединяет все эти произведения единое место действия - Санкт-Петербург, а также некоторая схожесть приёмов, используемых автором в повестях, а также героев. Так, общим вопросом для «Невского Проспекта» и «Портрета» является художник и искусство, а в «Шинели» и «Записках Сумасшедшего» поднимается на рассмотрение образ маленького человека, созданный ещё Пушкиным в «Станционном смотрителе».

 

.

Гоголь проявляет себя как борец за попранное человеческое достоинство, как писатель-гуманист, поднявший свой голос в защиту тех угнетаемых и эксплуатируемых тружеников, которых безжалостно калечил сложившийся бесчеловечный, лицемерный и честолюбивый порядок. Гуманист Гоголь говорит о вопиющей несправедливости общества, в котором человек превращен в духовного раба, лишенного всяких радостей жизни. Эта тема выражает стремление писателя показать подлинно человеческое, возвышенное начало в самом, казалось бы, ничтожном и забитом, духовно изуродованном человеке.

В «Записках сумасшедшего» Гоголь показал трагическую судьбу «маленького человека», выступил с энергическим протестом против несправедливости социальных отношений современного ему дворянско-бюрократического общества. Беспрерывная цепь унижений, сознание своего бессилия доводят Поприщина до сумасшествия (NB: на лекциях Прохорова замечала, что есть две версии о выборе такой фамилии автором – от слова «поприще» (героя не дают поприща развернуться?!) и от слова «попрать» (героя попирают люди более богатые или наделённые властью)).

Однако Гоголя интересует здесь не патология, не история болезни, хотя и она описана им с исключительной точностью. Для него важен социальный смысл образа Поприщина. Поприщин стоит на низшей ступени бюрократической лестницы — он всего лишь титулярный советник. Но у Поприщина, — и в этом его отличие от Акакия Акакиевича, — в глубине души живет сознание своего человеческого достоинства, зреет протест, пускай очень ограниченный, уродливый и беспомощный, но все же протест против общественной несправедливости. Он замечает, что всё его отличие от камер-юнкера, будущего зятя начальника Поприщина, это отсутствие средств у бедного титулярного советника – а будь у Поприщина такая же одежда, как у щёголя камер-юнкера, то он бы с лёгкостью обошёл своего соперника (ведь Поприщин влюблён в дочку своего начальника). В то же время, постепенно погружаясь в пучину безумия, будучи не в силах вытерпеть униженного своего положения, Поприщин начинает по-другому видеть мир, по-иному относиться к своему начальству. Он начинает замечать, что директор, который был ранее в его глазах на недосягаемой высоте, - большой честолюбец и эгоист, пренебрежительно относящийся к людям; воображая себя испанским королем Фердинандом VIII, Поприщин злорадно представляет раболепное преклонение «всей канцелярской сволочи» перед его королевским титулом. В его, казалось бы, бессвязных записках дана резкая и точная характеристика чиновничьего общества, продажного и алчного, стремящегося лишь к личной выгоде и обогащению, лживо заявляющего о своем якобы «патриотизме»: «А вот эти все, чиновные отцы их, вот эти все, что юлят во все стороны и лезут ко двору, и говорят, что они патриоты, и то и сё, аренды, аренды хотят эти патриоты! Мать, отца, бога продадут за деньги, честолюбцы, христопродавцы!»

«Спасите меня! возьмите меня! дайте мне тройку быстрых как вихорь коней!» - такими словами Поприщина завершается произведение, и этих словах звучит мучительная скорбь измученного, обездоленного человека, очистившегося силой страдания от всего мелкого, ничтожного, наносного, что было внушено влиянием среды, бедности, годами унижений.

 

Формула гоголевского гуманизма — «человек — брат твой» — определяет содержание «Шинели», ее призыв увидеть и под покровом бедности и духовной неразвитости человека, проявить к нему братские чувства, встать на его защиту. «Шинель», в которой Гоголь добивается высшей разработки темы маленького человека, представляет историю Акакия Акакиевича Башмачкина (притом Акакий – греч. «беззлобный», т.е. герой как бы беззлобен в квадрате; акцент на имени сосредотачивается тем, что автор сам подчёркивает бессмысленность фамилии героя (все родные Акакия ходили в одних сапогах – откуда же такая фамилия?- удивляется автор)), титулярного советника, всю свою жизнь занимавшегося переписыванием документов, находящего даже в этом свою поэзию. Акакий Акакиевич берёт даже работу на дом, чтобы и дома наслаждаться выведением букв – но за безупречную службу Акакия Акакиевича не повышают. Он просто не способен на другую деятельность – попробовавшись в другой должности, он отказывается от неё и возвращается на место переписчика. «Униженный и оскорблённый» всю свою жизнь, с самого детства задавленный мировым порядком, где чин и звание заслоняют личность, обстоятельствами – не весьма далёким умом, отсутствием богатого наследства, амбиций, он не рвётся развиваться, да и не способен на это – и только сносит издёвки и шутки молодых своих коллег, имея своим оружием только жалобный вопрос-упрёк: «Зачем вы меня обижаете?»

Его протест пассивен, но Гоголь сам вступается за своего героя, вскрывая всю несправедливость и жестокость социальных отношений, обрекающих Акакия Акакиевича на безрадостное и жалкое существование.

Лишь на недолгий момент вторгается в горестную жизнь Акакия Акакиевича что-то похожее на человеческое счастье. Решение сшить новую шинель — это новый этап всей его жизни. Забота о шитье шинели, торжественное водворение ее на плечи Акакия Акакиевича как бы придают новый смысл всему его существованию, пробуждают в нем те человеческие чувства, которые были заглушены, забиты нищетой. Мечта о новой шинели при всей своей мелочности придает цель его жизни и преображает Акакия Акакиевича.

Но случается катастрофа – новая шинель, открыв двери Акакию Акакиевичу в новый мир (он оказывается с коллегами на вечере у своего начальнику, но уходит оттуда, пытаясь вернуться домой и лечь спать в обычное своё время), оказывается украдена на пустынной площади. Столкнувшись с охранником-будочником, отказавшем в помощи, Акакий Акакиевич по совету идёт на встречу с «значительным лицом», высокопоставленным чиновником, который гонит Башмачкина прочь, только чтобы показать другу свой командный голос. По дороге домой бедняга простуживается и вскоре умирает, и грустно звучат заключительные слова автора, подытоживающего жизнь «маленького человека»: «Исчезло и скрылось существо никем не защищенное, никому не дорогое, ни для кого не интересное»

Однако завершается повесть фантастической частью, в которой призрак Башмачкина восстанавливает справедливость, похищая без разбору чинов и званий шинели у жителей города, пока, наконец, не забирает в качестве мести дорогую шинель «значительного лица», ставшего причиною смерти Акакия Акакиевича.

В «Шинели», как и во всем цикле «петербургских повестей», Гоголь остается на позициях отвлеченного гуманизма, гуманизма жалости и сострадания. Его герои бессильны бороться против несправедливости общественных отношений, они не понимают истинных причин своих страданий, они не видят сколько-нибудь ясной и отчетливой цели своих стремлений. Их протест имеет пассивный характер, не освещен сознанием необходимости социального переустройства.