Философские повести Вольтера

(по С. Артомонову)

К жанру философской повести Вольтер, вождь просветительского движения во Франции XVIII столетия, обратился довольно поздно. Ему было уже за пятьдесят лет, когда он написал «Мир, как он есть, или Видение Бабука» (1746). Известный далеко за пределами своей родины поэт, драматург, историк и философ, он выступал теперь в новой роли повествователя-прозаика.

В сороковые – семидесятые годы XVIII столетия, когда создавались повести Вольтера, во Франции совершалась подготовка буржуазной революции. Политическая обстановка в стране требовала от передовых и мыслящих людей укрепления их связей с массами, - отсюда и поиски новых литературных и художественных форм, отсюда и обращение Вольтера к повествовательной прозе.

Идейную подготовку революции совершили просветители. Вольтер и Монтескьё, Дидро и Руссо, Гельвеций, Тюрго, Кондорсе и многие другие своими сочинениями произвели поистине переворот в сознании современников.

Вольтер весь свой громадный талант обратил на пропаганду новых идей. Просвещение народа, гражданское равенство, отмена всех дворянских привилегий, свобода слова, печати – вот его политическая программа. Поэмы и хлесткие эпиграммы, сатирические памфлеты и оды, высокие трагедии и, наконец, философские повести – все было направлено к единой цели, одухотворено одной мечтой о счастье человеческого рода.

Католическая церковь с особым остервенением душила тогда новую мысль, подавляла волю, звала человека к смирению и совершала чудовищные злодеяния во имя химерической личности Христа. Вольтер возненавидел церковь. «Раздавите гадину» - восклицал он. Этот клич стал его девизом, он подписывал им свои письма. Его голос взволновал мировую общественность. Преступления церкви, совершенные давно и совершаемые в новые времена, представали пораженному взору современников и потрясали их.

Жанр философской повести был избран Вольтером не случайно. Пользуясь им, можно было излагать в самой доступной и увлекательной форме наиболее сложные политические и философские теории и, следовательно, обращаться непосредственно к широким кругам читателей, которые не всегда охотно брали в руки строгие ученые трактаты с их труднопостижимой терминологией.

Читая повести, мы невольно попадаем в круг философских и политических теорий и проблем, занимавших европейскую общественную мысль в XVIII столетии. Одна из таких теорий – так называемая теория оптимизма, которую проповедовали Лейбниц в Германии, Поп, Шефтсбери, Болинброк в Англии. Философия «оптимизма» пыталась объяснить давно волновавшую людей проблему мирового зла. Лейбниц пришел к выводу, что в мире царит гармония, что все обусловлено и целесообразно, что даже само зло необходимо, ибо без него нет блага. Отдельная личность, руководствуясь разумом, по его мнению, стремится к самоусовершенствованию так же, как и весь человеческий коллектив. Эти мысли немецкого философа изложены в ранней повести Вольтера «Задиг, или Судьба».

Жизнь постоянно ставит перед героем этой повести неразрешимые загадки, все его действия приводят к самым неожиданным результатам. Он проявил чудеса наблюдательности, угадав по следам конских копыт достоинства и отличительные качества королевской лошади, - за это ему пришлось уплатить штраф. Он защищает женщину от побоев и в награду получает от пострадавшей брань и оскорбления. «Мои знания, честность, мужество были постоянно только источниками моего несчастья», - недоумевает юноша и готов уже поверить, что «миром правит злой рок, который угнетает добрых». Но на его пути встречается ангел в образе отшельника Иезрада и объясняет ему, что «нет такого зла, которое не порождало бы добра».

Вольтер, однако, без большого энтузиазма проповедует эту теорию. Скептическая улыбка автора проступает за каждой строкой. «Слабый смертный, перестань спорить против того, перед чем ты должен благоговеть!» - «Но...» - начал Задиг. А в это время ангел уже летел на десятое небо». Это выразительное «Но...» говорило больше, чем десятки фраз. В нем уже таился протест против теории оптимизма.

В повести рассыпаны острые критические замечания, которые бьют по всем сложившимся понятиям средневекового мира, всем охранительным правовым нормам той поры. «Я приходил в отчаяние, видя, что на земле, которая одинаково принадлежит всем людям, судьба не оставила ничего на мою долю», - говорит один персонаж повести. Другой, намекая на сословные предрассудки дворянства, заявляет: «Разум старее предков».

Вольтер неоднократно заявлял себя противником войн. Его антимилитаристская пропаганда исключительно актуально звучит в наши дни, будто и не умирал «фернейский патриарх» и ныне с неугасимым энтузиазмом продолжает отстаивать дело мира, как отстаивал его двести лет назад.

В 1755 году произошло землетрясение в Лиссабоне, разрушившее город. Это событие взбудоражило весь мир. Попы и монахи начали устрашать народные массы «карой господней». Вольтер выступил с решительным протестом: вы лжете, крикнул он церковникам, какая может быть связь между разрушительными силами природы и человеческими пороками? Природа равнодушна к людям, ее законы находятся вне человеческих понятий добра и зла; катастрофы, совершающиеся в ней, - это несчастье для людей, хотя совсем не наказание за их грехи. Ни бог, ни природа не карают людей за те беды, какие они сами причиняют друг другу по своей глупости, жадности, нетерпимости, изуверству и т. д. Это зло нельзя принимать как неизбежность и тем более как благо, против него необходимо направить все силы разума и справедливости. Вольтер уже прямо выступает не только против официальной католической догмы о всеблагом божественном промысле, посылающем бедствия в этот мир для спасения людей в мире загробном, но и против оптимистической философии Лейбница, Боллингброка, Шефтсбери, Попа и др.

Отрицанию теории оптимизма посвящена повесть «Кандид, или Оптимизм» (краткое содерж – в конце билета). Тупой и чванливый учитель Панглос – носитель этой теории. Он все знает, у него на все есть готовый ответ: все у лучшему в этом лучшем из миров. Кругом несправедливость, ложь, жестокость людская, пороки, сам он заражается венерической болезнью, в Испании попадает на костер инквизиции и лишь чудом спасается, но, обезображенный, безносый, Панглос не хочет расстаться со своей философией и с тупой настойчивостью твердит одно: «В мире предустановлена вечная гармония»,

Герой повести – юноша Кандид, честный и простодушный, носитель естественного здравого смысла, верит с наивным простосердечием разглагольствованиям Панглоса. Однако суровая действительность жестоко разрушает его иллюзии. Перенеся много бед, юноша в конце концов восклицает: О Панглос!.. Кончено, - я наконец, отказываюсь от твоего оптимизма».

К чему же пришел Кандид? К мрачному взгляду на мир? Отнюдь нет. Автор сталкивает его с философом, утверждающим, что мир «нечто очень глупое и очень скверное». Но Кандид не согласился и с этой теорией, которую проповедует в повести пессимист Мартэн. Нужно трудиться. В этом смысл жизни. «Работа избавляет нас от трех великих зол: скуки, порока и нужды. Будем возделывать свой сад!» - таков конечный вывод повести. Нельзя вопрошать о воле Бога, переложив всю ответственность на провидение, нужно самим отвечать за земное бытие, возделывая свою жизнь.

Вольтер нарисовал в своей повести сказочную страну Эльдорадо, где люди свободны и живут в изобилии, где нет притеснений, нет тюрем, где никого не судят, не казнят. Там прекрасные города с величественными общественными зданиями, среди которых особенно великолепен дворец наук. Как хороша эта страна! Но где она?

Страна Эльдорадо – это мечта Вольтера о всеобщем счастье народов. Представления французского просветителя о грядущей судьбе человечества еще весьма туманны, но он мечтает о том, чтобы всем людям жилось хорошо.

Осмеяв философию «оптимизма», направленную на сохранение и оправдание социальных зол, Вольтер разоблачил и другие теории, входившие тогда в круг средств духовного закабаления народа. Так, например, трудящихся людей, испытывающих гнет деспотизма и неволи, пичкали с церковного амвона проповедями о том, что по «божественному установлению» воля человека свободна. Церковников не смущало, что, проповедуя эту теорию, они не только лгали, но издевались и глумились над угнетенным человеком.

Вот как выглядит эта теория под ярким лучом вольтеровской иронии. В повести мы читаем следующие строки: «Кандида спросили судебным порядком, что он предпочитает, быть ли прогнанным сквозь строй тридцать шесть раз, или получить сразу двенадцать свинцовых пуль в лоб. Как он ни уверял, что его воля свободна и что он не хотел бы ни того, ни другого, пришлось сделать выбор. Он решился в силу божьего дара, который называется свободой, пройти тридцать шесть раз сквозь строй».

Чванливое презрение к простым людям со стороны привилегированных сословий Вольтер осмеял в образе жалкого и порочного барона Тундер-тен-тронка, брата Кунигунды, тупо кичившегося семьюдесятью поколениями своих предков, не способного ни понять, ни оценить истинного благородства натуры Кандида.

Дав сатирическую картинку – ужин шести нищенствующих королей, лишенных престола, жалких и ничтожных, Вольтер показал читателю всю нелепость притязаний так называемых «помазанников божьих» на божественное происхождение королевской власти. «Миллионы людей на земле в сто раз более достойны сожаления, чем король Карл-Эдуард, император Иван и султан Ахмет», - пишет он.

Любопытен в повести образ вельможи Прокуранте. Все блага мира доступны этому человеку. Духовные и материальные богатства находятся в его распоряжении. Но он не ценит ничего, ничто его не радует. И это – результат паразитической жизни: она порождает пресыщение.

Таков же он и в повести «Простодушный». Здесь он вступает в философский спор с Жан-Жаком Руссо, который, справедливо отмечая, что плодами человеческого гения овладевают власть имущие тунеядцы, делал, однако, неверный вывод о развращающем влиянии наук и искусств на нравы людей. Человек был нравственным в «естественном» состоянии, то есть вне культуры, в непосредственном общении с природой. Тогда он был свободен, добр и справедлив. Человек стал порочным в «цивилизованном» обществе, когда один стал угнетать другого, заявлял Руссо.

Простодушный – дикарь. Он прожил в среде дикарей (гуронов) первую половину жизни и воспринял от них мораль, которая оказалась еще выше морали цивилизованных европейцев. Во Франции Простодушный познает «цивилизацию». Его простому, безыскуственному сознанию, привыкшему видеть и оценивать вещи, исходя из их подлинной сущности, многое непонятно, кажется безрассудным, противоестественным.

Цепь столкновений начинается с обращения гурона в христианскую веру. Простодушный читает библию. Он задает благочестивым католикам такие вопросы. Возникшие у него при чтении Пятикнижия Моисея, на которые те ответить не могут. Гурон, сам того не ведая, разоблачает нелепости и несообразности священного писания и христианских обрядов. «Каждый день, как я замечаю, творится у вас тут бесчисленное множество таких вещей, о которых ничего не сказано в вашей книге (имеется в виду библия. – С. А.), и не выполняется ровно ничего из того, что там написано». Простодушный, терпя всякие злоключения, получает тем временем европейское образование, изучает историю, философию. Дикарь становится судьей цивилизации.

Вольтер полемизирует с Руссо, поправляет его, смягчает его крайности, его запальчивые отрицания благотворных черт культуры. «Чтение возвышает душу», - пишет Вольтер, и его герой, пройдя курс наук, заявляет: «Я склонен уверовать в метаморфозы, ибо из животного превратился в человека». Он усвоил только полезное. Он не разучился смотреть на вещи трезвыми глазами и отличать разумное от нелепости и предрассудка.

В отличие от других повестей Вольтера, движущей силой сюжета в повести становится романтическая интрига — любовь Гурона к его крёстной матери Сент-Ив. Согласно церковным обычаям разрешить брак с крёстной матерью вправе только папа римский, проживающий за сотни лье от Франции и говорящий на иностранном языке. Влюблённый Гурон не может понять этого, равно как и найти запрета на такой брак в Библии. В расчёте на своё «естественное право» он вламывается в комнату девушки и пытается сделать её своею. Родственники Сент-Ив, подобрав девушке богатого жениха, отправляют её в монастырь.

Тем временем Гурон отважно отбивает нападение на город английской эскадры и хочет пойти служить в армию. Вместо награды за храбрость чиновники предлагают ему купить чин лейтенанта. Разочаровавшись в провинциальных нравах, Гурон принимает решение ехать в Версаль и добиваться аудиенции у короля Людовика XIV. По дороге в столицу он видит оставляемые жителями города — после отмены Нантского эдикта толпы гугенотов вынуждены покидать пределы Франции. Гурон не может взять в толк, почему величайший монарх Европы в угоду какому-то Ватикану лишает себя сотен тысяч лояльных подданных.

Так и не добившись аудиенции у короля, Простодушный по наветам чиновников оказывается в Бастилии. Его сокамерник Гордон — благородный и мудрый янсенист. Во время долгих бесед он помогает Гурону понять устройство французского общества. Простодушный, в свою очередь, убеждает Гордона, что тот обрёк себя за несчастье из-за пустяков, каковыми являются схоластические бредни сектантства.

Чтобы вызволить любимого из темницы, Сент-Ив является в Париж. Неиспорченная провинциалка, подобно Гурону, приходит в ужас от царящего там развращения нравов. Всемогущий помощник министра соглашается помочь девушке при условии, что она проведёт с ним ночь любви. В результате Гурон выходит на свободу, но Сент-Ив умирает на его руках от раскаяния в греховном поступке.

«Простодушный» стоит несколько особняком среди философско-сатирических повестей Вольтера (contes philosophiques). Обычная для его произведений тональность гневного сарказма здесь разбавлена лирической стихией. По сравнению с «Кандидом» главные герои более психологически достоверны; своей назащищённостью они вызывают сопереживание читателя. Это «уже не условные марионетки, легко сносящие любые удары… но персонажи с ёмкими человеческими характерами, подлинно (а не комично, не гротескно) страдающие». По сути, «Простодушный» — гибрид философской повести с романом воспитания.

55. Ироикомическая поэма "Орлеанская девственница"

Поэма «Орлеанская девственница» (1735) - одно из этапных произведений Вольтера, в котором, по словам Л.Г.Андреева, дается «обобщенная, итоговая оценка уходящего в прошлое общественного уклада» и в то же время творчески перерабатывается сам жанр комической эпопеи.

В поэме Вольтера критика феодально-церковной идеологии осуществляется, прежде всего, с помощью пародирования повествовательной модели христианского эпоса, утверждавшего идеалы уходящей эпохи. В качестве основного объекта пародирования выступает поэма Шаплена «Девственница», но критике подвергается также творчество Милтона, его поэма «Потерянный рай», законы эпического жанра, пародируется эпическая топика.

Шаплен накатал поэму «Девственница» в жанре героической эпопеи, 1656- он прославлял Жанну д Арк как инструмент Божьей воли. Но его закидали тухлыми помидорами. Его имя даже упоминал Пушкин (как символ скверной поэзии). Ах да, ещё запомним, что Шаплен – член Французской Академии, в 1637г. накалякал отрицательный отзыв на «Сида».

У Вольтера пародирование эпической модели проявляется, прежде всего, в том, что эпические клише погружаются в диссонирующий контекст рокальной поэмы.

Фабула поэмы пародийно воспроизводит общие места эпической модели. Пародируются традиционные эпические топосы: военный совет, борьба за рыцарские доспехи (похищение доспехов у Шандоса), схождение в царство мертвых (Грибурдон), пророчества, вмешательство в земные дела сил неба и зла и др. При этом применяется техника травестирования, когда эпические персонажи выступают в несвойственной им функции. Примером травестирования эпических мотивов у Вольтера могут служить эпизоды плана «чудесного» (например, потасовка или поэтическое состязание св. Дениса и Георгия – когда одному отрубили ухо, второму нос) или сцены сражений и поединков, превращающихся в эротическое преследование (как поединок Иоанны и Шандоса).

«Орлеанская девственница» создается, таким образом, на основе интерференции двух жанровых моделей: христианской эпопеи и рыцарской романической поэмы.

Тэк-с… давайте разберем «источники пародирования», if I may put it like this J Так как у нас пародируется эпическая модель, прежде всего вспоминаем Гомера с «Илиадой». Оттуда берутся «герои без страха и упрека», уде упомянутая потасовка на небесах… Но для Гомера война – «славное дело, подвиг». А Вольтер показывает оборотную сторону войны: там британец

Кровь проливает, присуждает к платам,

Мать с дочерью шлет на позор к солдатам,

Монахинь поруганью предает,

У бернардинцев их мускаты пьет,

Из золота святых монету бьет

И, не стесняясь ни Христа, ни Девы,

Господни храмы превращает в хлевы.

Ещё один источник – «Энеида», но оттуда заимствован вроде только сход Грибурдона в ад.

Ну и Аристо наш любимый. С поэмой Ариосто соотносятся в «Орлеанской девственнице» система персонажей и сюжет, по сравнению с рыцарской эпопеей значительно упрощенные и выстроенные в симметрическую композицию. В соответствии с моделью рыцарской эпопеи главные герои выступают в парах, каждый из них имеет, кроме того, «двойников» и «антиподов». Центральные пары – король и Агнеса, Иоанна и Дюнуа. Симметричны им две второстепенные пары – Ла Тримуйль и Доротея, д’Арондель и Юдифь де Розамор. При этом нежная Доротея противопоставляется воинственной Юдифи так же, как Агнеса – Иоанне.

Внутренняя организация текста базируется на противопоставлении тем войны и любви, сюжетных линий Агнессы Сорель и Иоанны. Каждая из двух главных тем развивается в высоком и сниженном вариантах, которые воплощаются в персонажах-антиподах. Воины, как и любовники, делятся на благородных и низких. Защита родины и чести, рыцарственное благородство, готовность с оружием в руках оказать покровительство даме, свойственные главным героям поэмы, противопоставлены воинственной агрессивности профессиональных солдафонов. Благородным любовникам Карлу, Дюнуа, Ла Тримуйлю, д’Аронделю противостоят похотливые насильники Шандос, Грибурдон и им подобные.

Образы главных героинь восходят к разным жанровым традициям. Иоанна представляет собой травестийное воплощение эпического героя. Агнеса совмещает черты пасторальной идеальной возлюбленной и героини комических новелл. Ее образ вводит тему пародирования галантных идеалов, как образ Иоанны – пародирования идеалов военных. В сюжете с Агнесой связаны пасторальные любовные сцены в манере рококо.

Сюжетная линия Ла Тримуйля и Доротеи воспроизводит клише любовных романов, включает такие характерные детали, как браслет из волос возлюбленного, портрет, подаренный при расставании, любовное письмо, но сами отношения влюбленных представляют собой изнанку романных: речь идет не о платонической страсти, а о свободной любви и ее незаконном плоде. В этой сюжетной линии пару «двойников-антиподов» составляют Доротея и Юдифь. Суровая Юдифь при первом появлении противопоставляется нежной Доротее, но гибель обеих героинь уравнивает их как безвинные жертвы войны.

Образ короля, представленного бурлескным неудачником, пародически перекликается с образом Карла Великого рыцарских эпопей. Бурлескным двойником героя-любовника является Шандос, неизменно терпящий поражение в своих попытках покушения на женские добродетели.

События поэмы группируются вокруг темы осады Орлеана. Главный конфликт разрешается в XXI песни описанием триумфа по случаю взятия города. Авантюрная линия сюжета строится на повторах и вариациях мотивов (традиция, унаследованная от Ариосто). Чередуются эпизоды сражений, эротических преследований, любовные сцены.

Сюжет основан на пространственном мотиве пути. Завязкой служит вмешательство в события войны св. Дениса. Он нарушает патриархальное существование Иоанны, любовную идиллию короля и Агнесы, что заставляет героев пуститься в странствия. Переход из замкнутого пространства в открытое означает вступление их в авантюрный мир превратностей и путешествий, где они подвергаются испытаниям и вступают в противоборство со злыми силами.

Художественное время имеет в поэме многослойную структуру. Выделяется фабульное, историческое время, время повествования и биографическое время повествователя. Фабульное время также неоднородно. Повествователь и персонажи-рассказчики делают отступления в прошлое, сцены пророчеств пародируют соответствующую эпическую топику. Наряду с авантюрным временем военных подвигов и приключений отмечается течение циклического времени, характерного прежде всего для идиллических эпизодов (например, в замке, где наслаждаются жизнью король и Агнеса).

Основной тип повествования в поэме – рассказ ведет автор-повествователь, находящийся на внефабульном уровне. Со структурой плана повествователя в рыцарской эпопее вольтеровскую поэму объединяет наличие прологов, начинающих повествование в каждой песни. Образ повествователя индивидуализирован в соответствии с моделью Ариосто и традицией легкой поэзии рококо.

Прологи охватывают основную тематику поэмы, противопоставляя мир войны и любовь. Кроме того, важной задачей прологов является ироническая игра с эпической формой.

С комментариями и отступлениями рассказчик выступает не только в прологах, но и по ходу рассказа, они затрагивают темы современной жизни, содержат нравоописательные зарисовки, воспоминания, литературные оценки. Повествователь осуществляет коммуникативную функцию, обращаясь по ходу рассказа к читателю-другу и читателю-противнику.

Вот плоховато я про жанр написала. Ирои-комическая поэма – это своеобразный жанр комической поэзии, состоящий в снижении высокого и возвышении низменного. Есть 2 типа и.-к. поэм (сем Иванова)

· тема эпически достойная, пафос снижен («Орлеанская девственница»)

· наоборот, возвышенным языком – о ничего не стоящей фигне (Поуп «Похищение локона» - это вообще салонный анекдот).

Источники:

· Г.Н. Ермоленко. Поэма «Орлеанская девственница» как гипертекст. (не бойтесь, категории венедиктума там не отыскалось)

· семинары Иванова

· чуть-чуть из лекции Пахсарьян

59. Особенности эпистолярного сентименталистского романа Руссо "Новая Элоиза"

В эпоху Просвещения во Франции возникает и философский роман утопического характера, воплощающий апологию определенной философской концепции. Наиболее ярко такой тип романа проявился в творчестве Ж.-Ж. Руссо.

В 1761 выходит в свет роман Руссо «Юлия, или Новая Элоиза».Кант, читая этот роман, единственный раз в жизни пропустил послеобеденную прогулку!!!:DDD

Вторая часть названия отсылает читателя к СВ истории любви Элоизы и её домашнего учителя Абеляра, на кот. похожи главные герои романа – Юлия и Сен-Пре. Руссо как бы по-новому рассказывает историю запретной любви учителя и ученицы. Ради Элоизы Абеляр нарушил обет безбрачия и тайно вступил с ней в брак. Родственники Элоизы, узнав о свершившемся, жестоко отомстили Абеляру, насильственно оскопив его. Элоиза ушла в монастырь, Абеляр тоже, и с тех пор они обменивались только письмами. Абеляр горько жаловался на судьбу, а стойкая Элоиза всячески его ободряла, став наставницей и утешительницей своего бывшего наставника. Но различие не только в том, что из-за любви С.-П., в отличие от Абеляра, не лишился того, что так часто заставляет изображать Елена Малышева в программе «Жить здорово». (прошу прощения). «Новая Элоиза» положила начало новому литературному направлению – сентиментализму; герой романа – человек, обладающий чувствительной душой, любовь изображается как самое естественное и чистое чувство, заложенное в человеке природой.

«Новая Элоиза» содержит своего рода экспериментальное испытание руссоизма как философской системы. Поэтому все попытки исследователей рассматривать «Новую Элоизу» как социально-психологический роман приводят к неразрешимому противоречию: приходится признать, что Руссо отстаивает две взаимоисключающие истины - принцип свободы чувства и диктат нравственного долга, разумного самоограничения. Вот Юлия и гибнет в конце романа – это противоречие не м.б. преодолено. Согласимся, что развязка искусственная.

Ваще, роман революционный. В нем содержится проповедь новой нравственности. В целом христианская культура – стоическая. Однако все забыли, что в основе Х. лежит эмоция – любовь. Почему это в 18 веке происходит полное переосмысление роли природы?

Предпосылочки – философия Дж. Локка (1690е гг.). Он утверждал, что разум свободен от каких-либо врожденных идей («Опыт о человеческом разуме»). Следовательно, разум не может быть критерием добра и зла. Источник добродетели, следовательно, природа. До 18 века природа рассматривалась как Книга Откровения Божьего и не привлекала к себе много внимания. В 18 веке природа понимается как носитель абсолютного начала. Главное назначение природы – поддерживать гармонию в этом мире. А человек вносит хаос в этот мир, осуществляя насилие над природой (какой нехороший!) Отсюда и насилие в обществе. Но это уже совсем другая история J

Новизна истории Элоизы-Ю. в том, что она приходит к добродетельной жизни не насильственным, а естественным путем, согласно любимому постулату Руссо: нравственность - в природе вещей. Роман написан в эпистолярном жанре, что делает читателей соучастниками душевной жизни героев, позволяет следить за малейшими оттенками их чувств, вместе с ними переживая все бури и штили. В первой части романа юная дворянка Ю. влюбляется в своего домашнего учителя бедняка-разночинца. Любовь естественна, она зов природы и столь же естествен бунт юной влюбленной против сословных предрассудков и условностей общепринятой морали. Вопреки ожиданиям Ю. отец отдает ее руку страстно влюбленному в нее Вольмару, немолодому человеку, который из-за политической неблагонадежности утратил состояние и владеет лишь небольшим поместьем Кларан в Швейцарии. Теперь, когда Ю. замужем, выясняется, что лишь стеснение свободы толкало Ю. на дурные поступки. «Естественные условия», в которых живут теперь супруги, укрепляют в ней чувство долга, которое заложено в человеческой натуре. Чары сердца, «обольщенного желанием», уступают место «чарам добродетели», вне которой нет счастья для честного человека. Ю. находит в себе силы превозмочь страсть к Сен-Пре.

Вторая часть романа посвящена жизни Юлии после замужества. Описывая жизнь супругов Вольмаров в Кларане, герой Руссо Сен-Пре по существу воспроизводит все основные положения «Общественного договора» и «Эмиля».

Кларан – имение Вольмаров – типичная утопия. Здесь пересекаются патриархальные воззрения Руссо (типа добрый помещик, все дела) и в то же время новые идеи справедливости, равноправия, разделения труда. Вольмары не сдают землю в аренду. Поденщики – все местные, 2 цены – обычная и поощрительная. Поощрение дается и надсмотрщикам))) Ю. обо всех заботится – «уделяйте людям больше забот, и они будут к вам привязаны». Более подробно я, кажется, расписала в пересказе.

Естественно, как любой сентименталист, Руссо катит бочку на город. Париж – исчадие ада, фальшивый, насквозь неискренний город… В общем, поезжайте в дерёвню, ближе к природе! Ваще, цивилизация пагубна, её надо разрушить, её уже ничто не спасет. Что-то мне это напоминает… Ах да, «Мы наш, мы новый мир построим…»

Помимо всего прочего, в романе изложена и педагогическая утопия Руссо (часть 5). Идея позаиствована из «Эмиля»: от природы только хорошие задатки, все дурные наклонности – от плохого воспитания. Вот как воспитывает своих детей Юлия: основа воспитания – сделать ребенка восприимчивым к тому, что ему внушают. Разум начинает развиваться через несколько лет после рождения ребенка, а сначала должно окрепнуть тело. До кучи, нужно ещё убедить мелкого, что он ребенок, никак не может без помощи взрослых… поэтому принимает помощь слуг с чувством смирения, как доказательство собственной слабости. И не баловать, конечно J Короче, нужно, чтобы мелкий почувствовал свою слабость, зависимость, и не задирал нос.

Ещё Иванов называл черты сходства с рокальным романом:

· интерес к человесческой психологии

· частная жизнь, интерес к изнанке общей истории

· установка на мемуарность, документальность.В предисловии к «Юлии, или Новой Элоизе» Руссо по существу вступает в игру с читателем, не называя свое произведение «романом» и в то же время не довольствуясь скромной ролью издателя: «Я выступаю в роли издателя, однако ж, не скрою, в книге есть доля и моего труда. А может быть, я сам все сочинил, и эта переписка - лишь плод воображения?»

Сентиментализм Руссо - это не только культ чувства, но и гражданский пафос, взволнованное и эмоциональное провозглашение принципов демократической, гражданской этики. Не случайно круг общественных проблем поставленных, например, в романе «Новая Элоиза», очень широк, автора волнует не только личная сторона жизни героев, но и принципы их гражданской морали.