Повесть о Соломонии бесноватой

 

Характерное для средневековья объяснение всех перипетий личной жизни человека борьбой в мире двух начал, доброго и злого, легло в основу повести последней трети XVII в. о Соломонии бесноватой. В ней, как и в повести о Савве Грудцыне, много демонологических мотивов, и они еще в большей степени связаны здесь с народно-поэтическими представлениями.

Дочь устюжского попа Соломония в брачную ночь, когда муж вышел из комнаты, отворила на стук дверь, и будто вихрь коснулся ее лица, и показалось пламя. «И в третий день очюти у себя во утробе демона люта, терзающа утроба ея». «Окаянные демоны» под видом прекрасных юношей стали по пяти и шести приходить к ней каждый день «на одр» и «оскверняли» ее. Узнав об этом, муж отвез Соломонию к отцу. Водяные демоны приходили и сюда, уносили ее в воду, а затем бросали в лесу или в поле нагой. Демоны принуждали Соломонию убить отца, жить с ними и веровать в сатану, соблазняя ее почестями и богатством; за отказ они истязали ее. Наконец, Соломония родила шестерых демонов, «а видением они темни и сини». Бабка отнесла новорожденных под мост, откуда они «начаша камением метати и землю бросати».

Все домашние, напуганные, ушли, оставив одну Соломонию; прислуживать ей пришла «темнозрачная жена», которая опять уговаривала ее убить отца. Снова демоны унесли Соломонию к себе, и родители нашли дом пустым. «Девица Ярославка», жившая у демонов, научила Соломонию, как избавиться ей от власти демонов. Она посоветовала ей попроситься домой проститься с отцом, а там передать ему имена демонов с тем, чтобы он проклинал их в церкви. Отец записал имена демонов и стал проклинать их в алтаре; заболевшей от всех мучений Соломонии во сне явилась преподобная Феодора и приказала идти в Устюг помолиться там у гроба чудотворцев Прокопия и Иоанна.

Успокоенная Соломония возвращается из Устюга домой, но демоны еще продолжают «кликать» ее. Снова отец везет ее в Устюг; здесь в церкви демоны бросают ее на церковный помост, стонут и визжат, как свиньи, «надымают» ее утробу. Снова во сне является ей Феодора и объясняет, за что она страдает: «тебе пьяной поп крестил и половину крещения не исполнил». Наконец, святые Прокопий и Иоанн являются во сне измученной Соломонии и обещают исцеление. 8 июля 1671 г. Соломония рассказала о своем чудесном исцелении церковным властям Устюга.

Этот рассказ, записанный попом Яковом, дополненный беседой с Соломонией, ее отцом и духовником, и составил содержание повести. Таким образом, подобно ряду других древнерусских повестей, и эта повесть излагает пересыпанную фантастикой историю жизни реальных людей.

Сюжет, композиция и художественные приемы сближают повесть о Соломонии с жанром чудес от икон Богородицы или посмертных чудес святых. Здесь сохранилась обычная схема таких чудес: Соломония, попав во власть демонов, видит во снесвоих заступников — Феодору, Прокопия и Иоанна, Богородицу; дает обет безбрачной жизни и получает исцеление у гроба святых. Автор усложнил типичную схему, повторив отдельные звенья несколько раз. Соломонии трижды являются во сне видения; исцеление подготовляется этими видениями постепенно. Этим достигается большее эмоциональное напряжение рассказа и относительный реализм в изображении исцеления, сравнительно с обычным внезапным чудом.

Демоны повести о Соломонии бесноватой отражают представления о бесах древнерусской письменности, сложившиеся под влиянием восточных и византийских патериков. Отсюда их грубо материальные черты: они чаще всего изображаются не в виде «духа», а в виде определенного существа: «мурина», «синца», воина, купца или льва, ворона, свиньи, медведя и пр. И в повести о Соломонии бес — мохнатый зверь с когтями, он кричит, «аки малый младенец», визжит, как свинья. Но он может принимать и человеческий облик: демоны приходили к Соломонии «по пяти и по шести человеческим зраком, яко ж некотории прекраснии юноши». Картина царства бесовского, изображенная в повести, сильно напоминает царство сатаны патериков.

Но элементы литературной традиции в этом произведении не лишают его оригинальности. Фантастическая биография Соломонии с полным правом может быть названа не «чудом», а повестью. В ней есть зерно любовной интриги, хотя слабо развитой; весь ее рассказ представляет собою бытописание, основанное как на наблюдениях над живой действительностью, так и на устойчивых народных представлениях и верованиях. Зарисовки быта сделаны в ней реалистическими чертами. Несчастный брак поповской дочери Соломонии с земледельцем Матфеем изображен с бытовыми и психологическими подробностями. Здесь и «невестин чертог», в котором новобрачные проводят свою первую ночь; и сон в клети на дворе; и жалобы начинающей заболевать Соломонии на свое нездоровье, в ответ на которые смущенный и убитый горем муж сперва «ничто же ей отвеща», а затем, потеряв надежду на ее выздоровление, «отвез ю ко отцу ея, священнику Димитрию, и остави ю жити у него». Даже фантастические события в жизни Соломонии не измышлены автором повести, а представляют собою описание душевной болезни так, как она представлялась по понятиям и верованиям эпохи.

Народные представления и верования, действительно, насыщают всю фабулу повести. Литературно-традиционные элементы проникли в нее, уже пройдя через народно-поэтическую обработку. Сама трагедия брака Соломонии изображена в фольклорных тонах. Дьявол, посещающий женщину (в частности — в брачную ночь), — это сказочный мотив. Огненным змеем прилетает нечистая сила (бес, черт, дьявол) и, ударившись о землю, добрым молодцем подходит к женщине; или подстерегает молодую женщину в пустынном месте и является ей в образе ее мужа. Забеременев от насильника, женщина через три-семь лет в страшных муках родит змеенышей или бесенят, болеет, сходит с ума или умирает.

Демоны повести о Соломонии живут жизнью, подобной человеческой. Они делятся на сообщества или группы, вполне обособленные одна от другой: на водяных и лесных демонов. Каждая из этих групп владеет своей особой территорией и находится с другой в определенных отношениях. Демоны имеют жен и детей, прислуг и повивальных бабок. В жены и прислуги они похищают себе девушек. Весь этот комплекс демонологических представлений автором повести сплетен из фольклорного материала. О том, что бесы живут, подобно людям, рассказывается во многих русских сказках. Отразившееся в повести поверье, что бесы живут обособленными группами (водяные, лесные демоны), имеет также широкое распространение в фольклоре (в северных и особенно в белорусских сказках). Похищение Соломонии — типичный фольклорный мотив: русские сказки передают о похищении бесами детей, проклятых родителями, и строптивых, плохо живущих с мужьями жен.

В повести о Соломонии молния и гром разогнали и уничтожили демонов, топивших Соломонию в болоте: «И в то время бысть туча велия с молниею и з громом страшным и тресканием зелным, и нача их молниею палити и убивати и уби множество: и бяше их блато и езеро исполнено, аки смолою подернено». Эта картина, конечно, создана под влиянием народно-поэтических представлений о том, что гром и молния поражают бесов; в заговоре против бесов говорится об этом почти в таких же выражениях, как и в повести: «Поднимаетца царь грозная туча, и под грозною тучею мечетца царь гром, царица молния... От царя грома и от царицы молнии бежат враги и диаволы лесные, водяные и дворовые и всякая нечистая тварь в свои поместия — под пень и под колоду, во езера и во омуты...»

По своим художественным особенностям повесть о Соломонии во многом уступает повести о Савве Грудцыне, быть может, потому, что создана она была вдали от центра государства малоопытным автором. Но обе повести замечательны своим стремлением преодолеть старую литературную традицию и найти новый путь развития повествования, приближая его содержание к реальной жизни и украшая поэтическим вымыслом, навеянным национальным фольклором.

В приведенной ниже повести показан Аника-воин, который из-за своей глупости считал, что нет ему равных на земле. Он даже смерть вызвал на поединок, но когда она пришла и стала перед ним, Аника испугался. Просил ее продлить жизнь за любые деньги, но смерть была неумолима. Все это напоминает мне современных богатых людей, у которых всепоглощающая страсть к материальному и жажда насилия к окружающим.