Поэзия второй половины XX века 365

лирических дневников 1950-х годов, — это открытие неразрывной связи своей собственной, частной биографии и ее перипетий с биографией страны, с тем, что происходило в масштабах Большой истории. Физически совершая путешествие в пространстве, они душою совершают путешествие во времени. Рассказывая о себе, они рассказывают о времени, о своих отношениях со своей эпохи.

И всегда в той или иной мере внутренним нервом лирического повествования становится процесс проверки лирическим героем своих прежних представлений о действительности, о стране, об ее истории — а в общем, это процесс пересмотра той системы духовных ценностей, которая сложилась в сознании советского человека. Герой «Владимирских проселков» открывает в близком, в сущности повседневно знакомом мире подмосковных, владимирских деревень полузабытый огромный материк отечественной истории и восстанавливает духовную связь со своими корнями.

Лирический дневник — исповедь о преодолении героем канонических, окаменелых, привычных представлений о советской действительности; они свидетельствовали о его приближении к реальности, которая оказалась богаче, сложнее и драматичнее книжных клише и шаблонов.

А. А. Тарковский

Традиция акмеизма, заложенная Анненским, Гумилевым, Мандельштамом и Ахматовой, оставила чрезвычайно глубокий след в литературе 1960-1980-х годов. На этой почве выросла поэзия Иосифа Бродского, но в наиболее близких отношениях с «классическим» акмеизмом находится поэзия Арсения Тарковского (1907-1989).

В стихах Тарковского наиболее мощно развернута мифология мистической зависимости судьбы от слова. Через всю поэзию Тарковского проходят три макрообраза, каждый из которых одновременно конкретен и матичен, так как каждый опирается на древнюю мифологическую традицию: это образы Древа (мировое древо, бытие), Тела (личное бытие, бренность) и Словаря (культура, язык, логос). В стихотворении «Словарь» (1963) все три макрообраза предстают в нерасторжимом единстве. Древо России здесь «прорастает» сквозь тело поэта, образуя «властительную тягу» языка. Это не декларативная, но почти физиологическая связь («жилы влажные, стальные, льняные, кровяные, костяные...»), и она наделяет поэта бессмертием, ограниченным, правда, «сроком годности» его бренного тела («бессмертен я пока...»). Она включает его в бесконечную цепь поколений, награждает почти божественной властью «одушевлять, даруя имена». Показательно, что в поэтическом мире Тарковского ледяной холод всегда сопряжен со смертью («Проходит холод запредельный будто / Какая-то иголка ледяная», «Как входила в плоть живую / Смертоносная игла»). Поэтому «боль моя и благо — ключей подземных ледяная влага / Все «эР» и «эЛь» родного языка» не только возвышают но и убивают. Язык по Тарковскому подчиняет человека неизменно трагической воле: «Не я словарь ПО СЛОВУ составлял, / А он меня творил из красной глины; / Не я пять 4VBCтв как пятерню Фома / Вложил в зияюпгую рanv миля / А рана мира облегла ме-ня» («Явьиречь») Не случайно в его стихах постоянно звучит мотив самоуничтожения поэта посредством поэзии или короче пытки/казни собственным словом Самоуничтожение - это и плата за«пророческую власть поэта» и самое непосредственное ее появление Этот парадокс Тарковского понятен в контексте создаваемого им образа культуры В его поэзии культура - как и язык словаре^-ст^овитсяотГытым лТчеловека выходом из своего времени во воеГна иные а вер' нее в^1чност^Г«ЖизнГжГзнГ»ТэббГдомом поэта здесь оказывается все м^роГдание - в Гго ^l^7^Jr^^^6^^^U^Z^^^^6^J^^^ своим

^Т^ГиТиТполнимяГ^кТ / ВоЛять луч!й остался * Го'»7 ZLITJ1Z тности б™

Весь „Гп I ЗГГГкомT^rne LZJZ J^Z-!я кяжлы! ГкГмян^впте^ кяГк^рп^ Гю чипяГ^п2?пп,п«пяп Т ^Д е ^{РЖИТСЯ НЭ Н6М}- *^{Л КаЖДЫИ Д} е ^{НЬ МИН}У^ВШеГО> ^{КаК К}Р^еПЬЮ, КЛЮ-

чицами своими подпирал...»

У Тарковского причастность к миру культуры означает власть над временем и бессмертие, несмотря на смертность. Его лирический герой ощущает себя подмастерьем Феофана Грека, слышит в себе голоса Сковороды, Анжело Секки, Пушкина, Ван Гога, Комитаса, Мандельштама — он постоянно соотносит себя с ними, мучаясь виной перед ними и благодарно принимая на се-

Раздел 8. Из литературы второй половины XX века

бя ношу их судеб, страданий, исканий: «Пускай простит меня Винсент ван Гог / за то, что я помочь ему не мог... / Унизил бы я собственную речь, / когда б чужую ношу сбросил с плеч». Универсальный, надвременной масштаб этого образа культуры напрямую спроецирован на образ поэта у Тарковского. В стихах Тарковского «поэт чувствует себя полномочным представителем человечества, а то и впрямую отождествляет свой удел с уделом человечества. Однако право на бессмертие, растворенное в культурном универсуме, достигается, по Тарковскому, только ценой трагедии, только ценой горения. Недаром творцы, которых Тарковский выбирает себе в «собеседники», знамениты именно своими трагическими судьбами. Поэт у Тарковского подобен Жанне д'Арк, ибо звучащие в нем голоса — голоса культуры — неизбежно возводят на костер, требуя платы смертью за радость бессмертия во время жизни. Другой постоянный образ Тарковского — Марсий, уплативший за свое искусство содранной кожей. Горение означает не только признание «Кривды Страшного суда» постоянным спутником и условием существования искусства, но и мужественное понимание того, что не небожительство, а погружение в «простое горе» — свое и чужое, сегодняшнее и отделенное столетиями — придает онтологический статус творчеству.

В этом контексте автобиографические детали в общем-то «нормальной» судьбы человека в переполненном страданиями XX веке становятся у Тарковского доказательствами всеобщего закона культуры и потому неизменно окрашиваются в откровенно мифологические тона.

Счастье любви рождает мифологические смыслы и контексты именно потому, что все происходит на фоне непрерывной трагедии: «Когда судьба по следу шла за нами, / как сумасшедший с бритвою в руке».

При этом любое страдание, в том числе и естественное страдание, связанное со старением, приближением к смерти, угасанием сил, приобретает в поэзии Тарковского значение безусловной победы: только страданием оплачивается бессмертие, кровное родство с магическим словарем культуры. Обращенное к поэтам других эпох и поколений «Спасибо вам, вы хорошо горели!» отзовется в одном из поздних стихотворений (1977) Тарковского автометафорой: «Я свеча, я сгорел на пиру...» По логике поэта, только так можно преодолеть смерть, «и под сенью случайного крова / Загореться посмертно, как слово».

Поэзия второй половины XX века 367

Примеры заданий ЕГЭ по теме 8.2.

Часть 2

Ответом к заданиям В1—В11 является слово или сочетание слов. Запишите ответ без пробелов, знаков препинания и кавычек.

81. Назовите трех самых популярных поэтов начала «оттепели», лидеров той поэтической группы, которую,стали называть «шестидесятниками».

82. Какой поэт стал лидером «тихой лирики», возникшей на литературной сцене во второй половине 1960-х годов как противовес «громкой» поэзии «шестидесятников».

83. Какой вид тропа, в котором отдельные слова или выражения сближаются по сходству их значений в языке, использует А. А. Вознесенский в приведенных строках стихотворения «Торгуют арбузами»?

И так же весело и свойски,

как те арбузы у ворот, —

Земля

мотается в авоське

меридианов и широт!

84. Какой прием усиления изобразительности текста с помощью повторения согласных использует И. А. Бродский в приведенных строках стихотворения «Пилигримы»?

Мимо ристалищ, капищ, мимо храмов и баров, мимо роскошных кладбищ, мимо больших базаров, мира и горя мимо, мимо Мекки и Рима, синим солнцем палимы, идут по земле пилигримы. Увечны они горбаты Голодны полуодеты Глаза их,полны заката. Сердца их полны рассвета...

85. Как литературоведы определяют жанр, занимающий ведущее место в поэзии И. А. Бродского, относя к нему самые объемные произведения поэта, «развивающиеся по сюжету глубоко внутреннему, который преодолевает и сминает сюжет внешний, даже если его наметки и присутствуют» (например, «Большая элегия Джону Донну»)?

86. Традиция какого модернистского литературного течения в русской поэзии 1910-х годов оказала глубокое влияние на поэзию А. А. Тарковского (1907— 1989)?

Примеры заданийЕГЭ

87. Образы каких двух поэтесс «серебряного века», возведенные В. А. Ахмадули-ной в сан святых великомучениц, часто фигурируют в ее лирике, а многие ее стихи звучат как молитва, обращенная к этим поэтам (например, в приведенных строках)?

Как будто сохранны Марина и Анна и нерасторжимы словесность и совесть.

88. Каким видом комического пользуется Б. А. Ахмадулина в приведенном стихотворении, насмехаясь над непоэтической, «низкой» повседневностью, обнажая контраст между «приемом» и «материалом»?

Электрик запил, для элегий тем больше у меня причин, но выпросить простых энергий не удалось мне у лучин.

89. Каким стихотворным размером написано стихотворение Н. А. Заболоцкого «Завещание»?

Я не умру, мой друг. Дыханием цветов Себя я в этом мире обнаружу.

810. Каким литературным приемом, заключающимся в соединении несоединимого, создающим абсурдные ситуации, несоответствия, пользуется В. С. Высоцкий в стихотворении «Кони привередливые»?

Вдоль обрыва, по-над пропастью, по самому по краю Я коней своих нагайкою стегаю-погоняю! Что-то воздуху мне мало: ветер пью, туман глотаю-Чую с гибельным восторгом: пропадаю, пропадаю! Чуть помедленнее, кони, чуть помедленнее! Вы тугую не слушайте плеть.

811. Каким приемом звукописи, заключающимся в повторении гласных звуков (а и е), пользуется Б. Ш. Окуджава, создавая вокализ, кристаллизуя исполнительское начало «Грузинской песни»?

Царь небесный пошлет мне прощение за прегрешенья... А иначе зачем на земле этой вечной живу.

Часть 3

Дайте полный развернутый ответ на проблемный вопрос, привлекая необходимые теоретико-литературные знания, опираясь на литературные произведения, позицию автора и по возможности раскрывая собственное видение проблемы. _________________________________

С1. Архаичность и новаторство поэзии И. А. Бродского.

С2. Философская лирика Н. А. Заболоцкого.

Примеры заданий ЕГЭ 3 69