Проза второй половины XX век 335

мы, которая давала бы возможность выслушать обе стороны, проникнуть во внутреннюю логику совершения выбора каждым из участников конфликта. Такая форма была найдена в повести «Сотников» (1970). Чем суровей узы нравственных императивов, тем свободнее, увереннее совершает человек свой последний выбор — выбор между жизнью и смертью. Единственную предоставленную ему возможность свободы в роковой безвыходной ситуации — самому сделать свой последний выбор — Сотников использовал сполна: он предпочел по совести «уйти из этого мира», чем оставаться в нем ценой отказа от совести, он предпочел умереть человеком, чем выжить сволочью.

В повести «Знак беды» (1982) герои, концентрирующие в себе сознание народной массы, встали в центре художественного мира. Быков, всегда писавший о человеке с оружием, впервые сосредоточил внимание на мирных деревенских людях, на их войне с фашизмом. Почему очень немолодые, измордованные своей крестьянской долей Петрок и Степанида пошли против фашистской машины? Достоинство — вот то бесценное богатство, которым поманила советская власть бывшего «холопа». «А тот, кто однажды почувствовал себя человеком, уже не станет скотом», — эту истину Степанида выстрадала всей своей трудной жизнью. Но первым же испытанием достоинства человека, уверовавшего в советскую власть, стал самый крупный эксперимент, который проделала эта власть с народом, — коллективизация. В одном ряду с коллективизацией Быков ставит гитлеровскую оккупацию. Это одинаковые по своей разрушительности явления. Подобно коллективизации, оккупация рисуется Быковым прежде всего как грубое, хамское попрание человеческого достоинства.

Все повести Быкова тесно связаны. Он проверил своих героев «страшной бедой» — безысходной, тупиковой, роковой ситуацией, за которой смерть и ничего иного. В произведениях, написанных во второй половине 1980-х годов, Быков сохраняет ту же меру нравственного максимализма. С одной стороны, в повести «Карьер» (1985) он с полемической остротой обозначил тот предел, за который кодекс нравственного максимализма заступать не может, — он не может требовать в жертву себе человеческой жизни. В течение десятков лет, прошедших после войны, Агеев мучается неизбывной мукой раскаяния в том, что ради выполнения задания подпольщиков он рискнул жизнью своей Марии, той, что «была прислана ему для счастья, а не для искупления». И та попа-ла в руки полицаям. Но как раз в свете такого абсолюта, как жизнь человеческая, с еще большей трагической силой разрешаются «быковские ситуации» в повестях «В тумане» (1986) и «Облава» (1990). В первой партизан Сущеня, подозреваемый в предательстве, ничего не может доказать —- свидетели его лояльности убиты. И он, отец семейства и муж своей Анельки, кончает с собой: «Жить по совести, как все на равных с людьми, он больше не мог, а без совести не хо-тел». Его собственный нравственный кодекс оказался строже и выше всех внешних критериев. Во втотюй повести раскулаченный Хведор Ровба что сбежал из места ссылки только чтобы увидать свою брошенную усадьбу и обойти могилы родных погружается в бездонную топь не только потому что не хотел попасть в руки преследователей а скорее потому что во главе загонщиков шел его сын Миколка публично отрекшийся от отца - такое хуже всякой казни Взыскующий пафос Быкова окреп и упрочился Испытывая своих героев «страшной бедой» писатель сумел докопаться до самых глубоких источников от которых зависит сила сопротивляемости человека судьбе. Этими источниками оказались самые личные, самые «частные» человеческие святыни

— ТТ юб п в Т. Tf 1КРНТТТСТНР Чя б пТЯ О PRflPlW TmfinniW ITMPHW о ТТТОВРКПР 4VBfTBn Rmpptp с ЦУЯГТЯПМ ЛПРТП

инстТвмГсГ^™и^ул^^^™ ^™и и о2^^в^с^йко4, человека пеоел ли"

В. С. Гроссман

Творчество В. С. Гроссмана характеризуется трагической эволюцией: от романтических взглядов на революцию и советское государство писатель переходит к резкой критике и революции, и тоталитаризма.

Первая публикация Гроссмана — рассказ «В городе Бердичеве» — относится к 1934 году.

Раздел 8. Из литературы второй половины XX века

В годы войны он пишет замечательные очерки о Сталинградской битве, а также повесть «Народ бессмертен» (1942). В 1952 году выходит роман «За правое дело», а с 1953 по 1960 год Гроссман работает над романом «Жизнь и судьба». Два эти романа составляют дилогию. Но в 1961 году, в период «оттепели», роман был арестован и стал не фактом литературы 60-х годов, а одним из произведений «возвращенной литературы».

Исследователи сопоставляют «Жизнь и судьбу» Гроссмана с «Войной и миром» Л. Н. Толстого. «Война и мир» и «Жизнь и судьба» — большие эпические полотна, изображающие жизнь нации в переломный момент: в годы Отечественной войны 1812 года — у Толстого, и в годы Великой Отечественной войны — у Гроссмана. В обеих эпопеях романическое начало связано с жизнями семей — Болконских и Ростовых у Толстого, Шапошниковых и Штрумов у Гроссмана. Смысловыми центрами произведений являются сражения, изменившие ход войны, ход истории: Бородинская и Сталинградская битвы соответственно...

Что касается художественного метода «Жизни и судьбы», то Гроссман верен соцреалистичес-кой эстетике. Новые идеи выражены у него в старых формах. Об этом произведении Лейдерман сказал: «Соцреализм с человеческим лицом». «Жизнь и судьба» — панорамный роман соцреализма. В нем 15 сюжетных линий и главных героев, сюжеты которых развиваются параллельно: _ВС е — через призму войны. Всего в произведении около 260 действующих лиц. Организационным центром является голос автора и герои, которые выступают рупором его идей. Роман идеологичен, и главная идея — идея духовной свободы человека.

В связи с темой свободы Гроссман исследует проблему массовой покорности людей и антисемитизма; показывает разнообразие насилия (коллективизация, фашизм, Лубянка, НИИ); о свободе, насилии и покорности рассуждает автор в лирико-публицистических отступлениях. В изображении Сталинградской битвы как призмы войны — разоблачение вождизма: воюет народ!

Главным конфликтом «Жизни и судьбы» является спор между победившим народом и победившим государством, проблема насилия государства над народом. Сюжетные линии героев противопоставляются: Новиков — Гетманов, Штрум, — ученые в НИИ, Осипов — Ершов, Кры-мов — Греков. Эти частные цепочки противостояния выливаются в идеи противостояния народа и государства: «соотношение тяжести хрупкого человеческого тела и колоссального государства». Гроссман сказал новое о войне. По мнению писателя, нет разницы между фашизмом Германии и тоталитаризмом СССР. Тогда зачем же война? Кто и за что воюет? Это борьба против сверхтоталитаризма обеих держав. Бой идет за свободу личности.

Лучшие страницы в антитоталитарном романе посвящены теме любви — это линии Жени и Новикова, Штрума и Маши Соколовой, Сережи Шапошникова и Кати, Веры и Викторова. Здесь частное, мелкое (очереди, прописки, автобусы, коммунальные кухни) — как главное. Частная жизнь изображается Гроссманом как главное, иногда —, с позиций экзистенциализма (письмо Штруму из гетто, прощание Людмилы Николаевны с сыном на могиле).

В «Жизни и судьбе» Гроссман утверждает идею свободы многообразия жизни. Он отрицает психологию «винтика» и показывает многообразие всего и неповторимость. По Гроссману, это единственно возможное условие свободы. При сложной композиции, множестве героев каждому из них (Штрум, Крымов, Даренский, Новиков, Греков и др.) Гроссман дает пережить миг свободы.

Романом «Жизнь и судьба» Гроссман на десятилетия опередил свое время.

СД.Довлатов

Сергей Довлатов (1941-1990) сам превратил свою биографию в литературное произведение. Читатель Довлатова знает о его жизни гораздо больше, чем может рассказать самый осведомленный биограф. Семья (цикл «Наши»), учеба в университете, исключение, служба во внутренних войсках (книга «Зона»), первые литературные опыты, литературный андеграунд, группа «Горожане», ленинградская литературная среда конца 1960-х годов, общение с Бродским («Невидимая книга»), работа журналистом в Эстонии (цикл «Компромисс»), редактором в детском журнале «Костер», публикация неудачной (официозной) повести-очерка в журнале «Юность», запрет на