М. Е. Салтыков-щедрин. Сказки: «повесть О том, как один мужик двух генералов прокормил», «дикий помещик», «премудрый пискарь» 197

трагивает в сказке о двух генералах и вторую основную тему произведений сказочного цикла — положение народа в эксплуататорском обществе. С горькой иронией изобразил сатирик рабское поведение мужика.

Значительная часть сказок М. Б. Салтыкова-Щедрина посвящена разоблачению поведения и психологии интеллигенции, запуганной правительственными преследованиями и поддавшейся в годы политической реакции настроениям постыдной паники. Представители этой категории людей нашли в зеркале сказок М. Е. Салтыкова-Щедрина сатирическое отражение в образах премудрого пискаря, вяленой воблы, самоотверженного зайца, здравомыслящего зайца, российского либерала.

Изображением жалкой участи обезумевшего от страха героя сказки «Премудрый пискарь», пожизненно замуровавшего себя в темную нору, сатирик выставил на публичный позор интеллигента-обывателя, высказал презрение к тем, кто, покоряясь инстинкту самосохранения, уходил от активной общественной борьбы в узкий мир личных интересов. С «Премудрым пискарем» по теме сближается одна из самых едких сатир на либерализм — сказка «Либерал». Благородно мыслящий либерал сначала робко выпрашивал у правительства реформ «по возможности», затем — «хоть что-нибудь», а кончил тем, что стал действовать «применительно к подлости».:.

Сюжет

«Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил». Два генерала, всю жизнь прослужившие в упраздненной за ненадобностью регистратуре, получающие теперь пенсию и живущие в Петербурге в Подьяческой улице, «по щучьему веленью» вдруг очутились на необитаемом острове. Проснувшись, они захотели позавтракать. На острове они увидели много плодов, дичи и рыбы, но не смогли достать этого и приготовить. От голода они не могли ни разговаривать, ни читать «Московских ведомостей», ни спать и даже стали кидаться друг на друга. Наконец одному из них пришло в голову, что надо бы найти мужика: «Ну, да, простого мужика... какие обыкновенно бывают мужики! Он бы нам сейчас булок бы подал, и рябчиков бы наловил и рыбы!» Они нашли мужика, строго приказали ему накормить их. Мужик нарвал им спелых яблок, а себе взял одно, кислое; «потом из собственных волос сделал силок и поймал рябчика»; испек картошки; и сам свил веревочку, которою генералы привязали мужика к дереву, «чтоб не убег». А когда соскучились генералы по своим квартирам с кухарками в Подьяческой улице, то мужик выстроил кораблик и доставил их прямо на Большую Подьяческую. Напившись кофею, наевшись сдобных булок, надев мундиры и получив в казначействе пенсии, генералы и о мужике не забыли — «выслали ему рюмку водки да пятак серебра».

«Дикий помещик.. Глупый помещик имел всего вдоволь и был всем доволен, но об одном молил бога: «Господи!.. Одно только сердцу моему непереносно: очень уж много развелось в нашем царстве мужика!» Так как этот помещик был очень жесток к мужикам, то Господь над ними сжалился и унес их неизвестно куда. Помещик остался доволен — «теперь этого холопьего запаху нисколько не будет». Пригласил он к себе актера Садовского «с актерками». Те приехали, но узнав, что у помещика нет крестьян и некому подавать умываться, уехали от него. Позвал помещик к себе в гости четырех генералов-соседей, поиграли они в карты, и генералы захотели поесть, но помещик им ответил: «Ну, говядинки у меня про вас нет, господа генералы, потому что с тех пор, как меня Бог от мужика избавил, и печка на кухне стоит нетоплена!». Рассерженные генералы уехали от глупого помещика. Но помещик решил «оставаться твердым до конца» и «не взирать». Ему снится, что за его непреклонность его назначили министром... Но глупого помещика отругал капитан-исправник за то, что мужики пропали и некому теперь платить подати в казну, и на рынке нет ни мяса, ни хлеба. Тем временем в доме у помещика везде пыль, грязь, мыши, дорожки в саду репейником поросли, в кустах змеи, даже медведь к усадьбе приходил. Сам помещик одичал, оброс волосами, стал ходить на четвереньках, разучился разговаривать и стал жить среди диких зверей. Губернское начальство недовольно исчезновением с лица земли мужика: «кто теперь подати будет вносить? кто будет вино по кабакам пить? кто будет невинными занятиями заниматься?». Но тут крестьяне вернулись, и опять «запахло в том уезде мякиной и овчинами» и «на базатзе появились и мука, и мясо, и живность всякая». Помещика поймали, вымыли, «он жив и доныне» и «тоскует по прежней своей жизни в лесах».

Раздел 5. Из литературы второй половины XIX века

«Премудрый пискарь». Опасаясь больших рыб, раков, уды и даже других пискарей, премудрый пискарь решил прожить жизнь в норе: «ибо лучше не есть, не пить, нежели с сытым желудком жизни лишиться». Дрожа в своей норе, прожил премудрый пискарь более ста лет. Не было у него ни семьи, ни друзей, «в карты не играет, вина не пьет, табаку не курит, за красными девушками не гоняется — только дрожит да одну думу думает: "Слава богу! кажется, жив!"». Перед смертью захотелось ему «гоголем по всей реке проплыться», но опять испугался, и умер, как жил, — дрожа. Даже никто его и премудрым не называет за то, что ему более ста лет удавалось сохранять свою жизнь, а говорят только: «Слыхали вы про остолопа, который не ест, не пьет, никого не видит, ни с кем хлеба-соли не водит, а все только распостылую свою жизнь бережет?».

Главные герои

«Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил.. В образе мужика М. Е. Салтыков-Щедрин рельефно изобразил силу и слабость русского крестьянства в эпоху самодержавия. Среди обилия плодов, дичи и рыбы никчемные генералы погибали на острове от голода, так как могли овладеть куропаткой только в изжаренном виде. Беспомощно блуждая, они наконец набрели на спящего «лежебоку» и заставили его работать. Это был громаднейший мужичина, мастер на все руки. Он и яблок достал с дерева, и картофеля в земле добыл, и силок для ловли рябчиков из собственных волос изготовил, и огонь извлек, и разной провизии напек, чтобы накормить прожорливых тунеядцев, и пуха лебяжьего набрал, чтобы им мягко спалось. Да, это сильный мужичина! Перед его силой не устояли бы генералы. А между тем он безропотно подчинился своим поработителям. Дал им по десятку яблок, а себе взял «одно, кислое». Сам веревку свил, чтобы генералы держали его ночью на привязи. Да еще благодарен был «генералам за то, что они мужицким его трудом не гнушалися».

«Дикий помещик.. Глупый и жестокий помещик, имеющий «мягкое, белое и рассыпчатое тело», избавившись от грязных и некультурных крестьян, превратился в звероподобное существо: «Весь он, с головы до ног, оброс волосами, словно древний Исав, а ногти у него сделались, как железные. Сморкаться ж он давно перестал, ходил же все больше на четвереньках и даже удивлялся, как он прежде не замечал, что такой способ прогулки есть самый приличный и самый удобный. Утратил даже способность произносить членораздельные звуки и усвоил себе какой-то особенный победный клич, среднее между свистом, шипеньем и рявканьем. Но хвоста еще не приобрел». Когда же крестьяне чудесным образом вернулись и в губернии опять установился порядок, то этого помещика с трудом изловили, «изловивши, сейчас же высморкали, вымыли и обстригли ногти», но он, раскладывая гранпасьянс, «тоскует по прежней своей жизни в лесах», а «умывается лишь по принуждению и по временам мычит».

«Премудрый пискарь». Умные отец и мать завещали сыну-пискарю: «Пуще всего берегись уды! Потому что хоть и глупейший это снаряд, да ведь с нами, пискарями, что глупее, то вернее». Но сын-пискарь сам был премудрый и решил, что «надо так прожить, чтоб никто не заметил». Он сделал себе такую нору, чтоб он один мог в нее забраться, а никому другому уже не влезть. «Вторым делом, насчет житья своего решил так: ночью, когда люди, звери, птицы и рыбы спят, — он будет моцион делать, а днем — станет в норе сидеть и дрожать. Но так как пить-есть все-таки нужно, а жалованья он не получает и прислуги не держит, то будет он выбегать из норы около полден, когда вся рыба уж сыта, и, Бог даст, может быть, козявку-другую и промыслит. А ежели не промыслит, так и голодный в норе заляжет, и будет опять дрожать». Прожив таким образом более ста лет, пискарь задумался, «стал он раскидывать умом, которого у него была палата, и вдруг ему словно кто шепнул: «Ведь этак, пожалуй, весь пискарий род давно перевелся бы!». Потому что, для продолжения пискарьего рода, прежде всего нужна семья, а у него ее нет. Но этого мало: для того, чтоб пискарья семья укреплялась и процветала, чтоб члены ее были здоровы и бодры, нужно, чтоб они воспитывались в родной стихии, а не в норе, где он почти ослеп от вечных сумерек... Неправильно полагают те, кои думают, что лишь те пискари могут считаться достойными гражданами, кои, обезумев от страха, сидят в норах да дрожат. Нет, это не граждане, а по меньшей мере бесполезные пискари. Никому от них ни тепло, ни холодно, никому ни чести, ни бесчестия, ни славы, ни бесславия... живут, даром место занимают да корм едят».